Альтерверс — страница 6 из 10

1

Холодный ночной ветерок пробился через открытое окно в спальню и беспардонно ударил Матвея в лицо. Резкий глоток свежести, заставил юношу подняться из тёплой постели и закрыть окно. Он бросил взгляд на электронные часы на комоде — до звонка будильника оставалось 30 минут, потому Матвей решил, что ложиться чтобы через полчаса проснуться ещё более разбитым смысла не имеет.

Где-то за окном слышалось шарканье металла по асфальту. Звук, знакомый всем жителям города с детства — дворник лопатой убирает первый выпавший снег. В Москве снег почему-то всегда неожиданность. Даже если он выпадает тогда, когда должен выпасть. Многие не поменяли резину автомобиля с летней на зимнюю, многие всё ещё одеты в осеннюю обувь и мёрзнут по дороге на работу, многие сокрушаются, что день настолько короткий, что застать дневной свет — большая удача.

Хотя, всё циклично.

Обязательно будет ночь и обязательно будет утро. Обязательно будет зима и обязательно будет лето. И человек не влияет на этот процесс. Человеку остаётся лишь каждый раз удивляться снегу, выпавшему в середине ноября.

С этими мыслями Матвей отправился в душ. Ещё не проснувшись, он включил воду, засунул в рот зубную щётку и залез под горячие струйки воды.

Моментально всплыл вчерашний разговор с отцом. Следом в голове промелькнуло новое задание от Кашалотова. Мозг потихоньку возвращал Матвея в реальность из полусонного состояния.

В холодильнике оказался только десяток яиц и просроченное молоко. Зато есть печенье, которое привёз Фёдоров-старший. Чем не хороший завтрак?

Выпив кофе и съев пару печенок, Матвей решил не тянуть и набрал номер отца.

— Доброе утро, — послышался бодрый голос, — как спалось?

— Привет, пап. Спасибо, отлично. Ты как?

— Сегодня спина что-то разболелась. Но Лиза за мной ухаживает. Тебе привет, кстати.

— Ей тоже. — Матвей сделал паузу, — Пап, по поводу нашего вчерашнего разговора…

Евгений Николаевич затих, ожидая худших новостей.

— Я тебя очень прошу, не обижайся, но я не смогу тебе помочь. — Матвей почувствовал как потеют его ладони, — Пойми меня… Я — действующий оперативник. В Академии каждый считал своим долгом напомнить мне, что я твой сын. А потом и на службе. После первого задания они поняли, что я чего-то да стою. Если я сейчас откажусь от следующего дела в пользу твоей просьбы — на меня повесят клеймо мальчика на побегушках у папочки.

— Матвей… Моя просьба крайне деликатна…

— Папа, — перебил Матвей, — я отправлюсь в десятую… Ты наверняка слышал о пакте.

— Да, мне рассказывали. Что ж… Раскалов будет там. Это хорошее решение. — Евгений Николаевич сделал небольшую паузу, — Я всё понимаю. Я должен думать о тебе и твоей карьере. А с этим поручением справится кто-нибудь другой.

— Не держи на меня зла…

— О чём ты говоришь?! — возмутился Фёдоров-старший, — Какое зло?! Я горжусь тобой. И восхищаюсь твоей способностью принимать решения. Ты всё взвесил и выбрал тот путь, который кажется тебе наиболее верным. Будь осторожен, сынок. Пусть всё пройдёт по сценарию.

— Спасибо. Я люблю тебя.

— И я тебя, сынок.

Матвей нажал на кнопку завершения вызова. Он почувствовал, что отец расстроен, но не разочарован. Фёдоров-старший принял решение сына идти по пути, которому когда-то следовал он сам. Не пользоваться привилегиями, а самому добиваться успехов, тем более, что начал он очень хорошо, ведь все в СКВП отметили работу Матвея и Марченко по заданию в объекте К7—217.

Вечером Матвей должен сесть в «Сапсан» и доехать до Санкт-Петербурга. Там его встретит машина и отвезёт в сторону Гатчины, где в одном из заброшенных строений совершится переход. Это условие той стороны. В оставшееся до «Сапсана» время Матвей решил освежить воспоминания о десятой классификации и об объекте №К10—11.

Оперативник заварил себе чёрный кофе, добавил две ложки сахара и открыл рабочий ноутбук. В СКВП существовала собственная база данных с описаниями классификаций и объектов, чтобы сотрудники могли изучить их тонкости, особенности и различия, даже минимальные. Доступ до базы был естественно сильно ограничен, а взломать её или украсть не представлялось возможным из-за использования технологий из более развитой классификации.

Матвей сделал глоток бодрящего напитка и на автомате вбил семнадцатизначный пароль. Система поприветствовала его и выдала меню, где оперативник выбрал из списка классификаций десятую, а затем нужный объект.

Основополагающим отличием развития временной линии объекта К10—11 аналитики СКВП указывают как неудачная попытка покушения на наследника австро-венгерского престола Франца Фердинанда в 1914-м. В следствии этого не произошло первой мировой, а четыре империи (Австро-Венгерская, Османская, Германская и Российская) продолжили своё существование, не смотря на напряжённое отношение между ними. К середине 50-х империям удалось найти консенсус, а отношения Российской и Австро-Венгерской только окрепли, благодаря союзу царевича Эдварда и принцессы Анабэллы.

Границы Российской Империи протекали от Австро-Венгрии на западе до Японии и Соединённых штатов на востоке. Столицей является город Санкт-Петербург, куда и предстояло отправится Матвею, так как заключение пакта предполагается именно там.

Ближе к 60-м в Российской Империи установилась конституционная монархия, правящая и по сей день. Фактически царь и вся его семья превратились в глубокоуважаемый символ, нежели орган управления, а руководством империи занимался парламент. Однако, в зависимости от дела, за царём всё равно оставалось право последнего слова, о чём, конечно же, парламент не забывал.

К 2000-м Российской Империи удалось добиться множества успехов в агропромышленности, машиностроении и технологиях. Светлые умы государства разрабатывали как технологии для общего пользования, так и для военных целей. Войн, кстати, в десятой классификации не было уже более ста лет, что определённо можно считать успехом.

Матвей мечтал попасть туда ещё учась в Академии. Воодушевлённый книгами про Айзека Бирмана, действие которых проходят в схожей вселенной, только с более фантастическим уклоном, он нарисовал образы настоящего, успешного государства. Какой бы могла стать его родная Вселенная, если бы не события 17-го года. И несмотря на то, что реальность, естественно, отличается от фантастических книжек, Матвею казалось что это особая реальность.

Гораздо интересней, чем его.

Несколько часов оперативник рассматривал фотографии городов, достопримечательностей, флаги, детали, всё, что касается полюбившегося ему объекта. Надо отметить, что разведчики СКВП хорошо постарались: не просто собрать такое количество информации в объекте, где присутствует схожая организация, но пакт о сотрудничестве не заключён.

Смарт-часы на руке Матвея, подарок отца, пропиликали, что пора начинать сборы. До поезда оставалось два с половиной часа. Как раз хватит, чтобы покидать пару футболок, брюки, свитер в небольшой чемодан и доехать на такси до Ленинградского вокзала.

2

Из тёмного неба, освещённого иллюминацией улиц падал пушистый снег. Матвей сидел на заднем сиденье автомобиля, везущего его на вокзал по центральным улицам и думал о том, как ему лучше начать новое задание. В его чемодане находились четырнадцать вариантов развития событий, но все они прописаны сценаристами на основании аналитических данных, которые получены разведчиками. Насколько детально можно предугадать попытку срыва такого важного события? С другой стороны, та сторона участвовала в разработке. А может и вовсе все сценарии составили специалисты десятой классификации, а Кашалотов просто присвоил своему отделу проделанную работу. В любом случае Матвею следовало как можно лучше изучить особенности объекта К10—11, но теперь сделать это удастся только по прибытию.

Такси притормозило у главного входа на вокзал. Матвей оставил щедрые чаевые, вытащил чемодан из багажника и зашёл в пассажирский терминал. В дорогу он купил воды без газа и пакетик сухариков со вкусом сыра. Должно быть достаточно, чтобы за четыре часа не погрузиться в сон, а наоборот изучить все материалы.

Билет в Петербург ему купили в первом классе. Матвей разместился в комфортном мягком кресле, поблагодарил проводницу за подоспевший кофе, а затем разложил на персональном столике сценарии.

Все они оказались достаточно схожи — особенность работы оперативника, однако небольшие различия в ключевых моментах имелись. Это и есть те самые возможности, которыми придётся воспользоваться, если что-то пойдёт не так. Встреча состоится чуть меньше чем через месяц, а потому у Матвея будет время адаптироваться к особенностям объекта, да и классификации в целом, потому он выбрал первый сценарий.

Дорога в «Сапсане» пролетела незаметно и когда приятный женский голос сообщил о прибытии в Санкт-Петербург, Матвей даже немного удивился. На пироне его встречал мужчина, лет тридцати, гладковыбритый, в тёмном пальто и кепке. Он держал табличку с надписью «Фёдоров-младший», что немного задело Матвея. Хоть его отец и отошёл от дел, призрак его карьеры всё равно преследовал молодого оперативника по пятам.

Матвей подошёл к мужчине и представился.

— Здравствуйте, Матвей Евгеньевич, — поздоровался он, — меня зовут Алексей. Алексей Крамаров. Как дорога?

— Спасибо, хорошо. — ответил оперативник, — И прошу вас: зовите меня Матвей.

— Без проблем, Матвей. Машина уже подана. На месте нас ожидает группа отправки и ваш новый напарник.

«Интересно, что это ещё за напарник? — подумал Матвей, — Агент из объекта. Наверняка будет ко мне относится как к прилипшему банному листу. Хотя, почему? В конце концов я же тоже работаю. Отвечаю за успех сделки. В общем придётся притираться.»

Алексей проводил Матвея до автомобиля дорогой немецкой марки, открыл заднюю пассажирскую дверь и жестом пригласил оперативника садиться. Сам же, захлопнув дверь, обошёл машину, сбросил немного снег с лобового и заднего стекла, а затем сел за руль.

— Ехать час-полтора. — констатировал Алексей, — Пробки.

Матвей ничего не ответил, просто кивнул. В Петербурге снег ещё только-только выпал. Фёдоров-младший смотрел на величественные фасады зданий, подсвечиваемые тёплым жёлтым светом, пока машина не вырулила на пригородное шоссе в Гатчину.

3

Недалеко от Гатчины располагался заброшенный кадетский корпус. Когда-то использованное для обучения моряков двухэтажное здание окружал обшарпанный металлический забор и даже не смотря на огороженную территорию это место облюбовали местные бездельники. Они выбивали стёкла, разрисовывали стены, использовали потайные уголки множества учебных классов как туалет. Спустя время здание выкупил частный инвестор, планировавший открыть там небольшое производство, однако до дела так и не дошло. Здание лишилось своих единственных посетителей.

Но данное место выбрано для перехода не случайно. В объекте №К10—11 школа функционирует и выпускает лучших специалистов, а параллельно является зданием аналога СКВП из десятой классификации.

Матвея встретили четверо сотрудников службы. Они не представились, но поздоровались и проводили его сквозь заросшую высокой травой тропинку к главному входу. Оказавшись внутри, Матвей удивился насколько фасад может создавать ложное впечатление. Сделан косметический ремонт, везде развесили камеры и круглые сутки по периметру здания дежурила охрана. Нельзя сказать, что внутри здание обрело вторую жизнь, но можно отметить, что его отмыли и неплохо накрасили.

К Матвею подбежал невысокий мужчина, возрастом чуть моложе Евгения Николаевича. На нём весьма сумбурно смотрелся синий костюм в клетку и очки в золотой оправе, а тонкие усы и крупная залысина дополняла образ неряшливого человека. Матвей сразу узнал мужчину. Валерий Александрович Эдермессер. Главный специалист по десятой классификации. Доктор исторических наук. Поговаривали, что он настолько влюблён в десятую, что прикупил квартирку в Санкт-Петербурге одного из объектов, что строжайше запрещено уставом СКВП.

— Матвей Евгеньевич, дорогой, здравствуйте! — подбегая сказал он, — Простите за такое место, сами понимаете, приходится идти на многие уступки.

— Добрый день, Валерий Александрович. Приятно с вами познакомится лично. Я использовал ваши труды для ознакомления с десятой, а в Академии даже защищал реферат.

— Большая честь для меня! — обрадовался Эдермессер, — Большая честь! Вам удалось ознакомиться с материалами дела?

— Конечно, — ответил Матвей, — у меня было достаточно времени.

— Скоро прибудет ваш напарник, очень серьёзная птица в Императорской Службе Параллельных Вселенных. Это…

— Аналог СКВП, так полагаю?

— Совершенно верно, Матвей Евгеньевич, совершенно верно!

— Поразительно, что аналоги СКВП существуют и в других объектах.

— Я бы сказал, поразительно, что мы смогли наконец договориться со службой Его Сиятельства! Для нас это огромный прорыв. Я лично курировал этот проект ещё на этапе идеи, потому, дорогой Матвей Евгеньевич, вы понимаете, как этот пакт для меня важен.

— Понимаю. И поверьте, я приложу все усилия, чтобы всё прошло по сценарию.

— Прелестно! — Эдермессер радостно хлопнул в ладоши, — Это то, что мне так нужно! Ну, что же? Давайте пройдём в актовый зал? Вам ещё предстоит переодеться.

Он рукой показал на лестницу на второй этаж. Матвей поднялся, Эдермессер следовал за ним. Актовый зал являлся огромным помещением, размером практически во весь второй этаж, только уборная и пара кабинетов расположились в углах. На сцене, представлявшей из себя возвышение сантиметров на тридцать, за простенькими столиками сидели несколько молодых специалистов, которые были настолько поглощены расчётами, что не заметили как вошёл их наставник.

Одного из молодых людей Матвей узнал.

Арсений Сапрыкин, аналитик которого встретил Матвей перед своим первым походом к Кашалотову.

— Арсений! — крикнул Матвей, — Арсений, привет!

Молодой человек отвёл взгляд от ноутбука и прищурил глаза, пытаясь узнать кто же его зовёт.

— Матвей! Здравствуйте! — он вышел из-за стола и протянул руку оперативнику, — Вот это встреча! Я не ожидал, что назначат вас!

— Я тоже! — улыбнулся Матвей.

— Что ж, господа, — Валерий Александрович жестом показал Арсению вернуться на место, — туннель вот-вот откроется, мы же не можем встретить нашего гостя неподготовленными.

В середине актового зала появилась фиолетовая точка, затем ещё одна и ещё, образовывая равнобедренный треугольник, вершиной метра два с половиной. Из каждой точки равномерно растекалась неоново-фиолетовая пелена, образовывая квантовый туннельный переход. Как только весь треугольник был заполнен, с той стороны в зал вошла девушка, лет на пять старше Матвея, а за ней ещё двое мужчин в костюмах.

Матвей ожидал, что представители десятой классификации будут выглядеть как люди из девятнадцатого века, может слегка осовремененные, но это оказалось не так. Классические строгие костюмы у мужчин, только с воротниками сильно шире. Стиль девушки не сильно отличался от стиля её компаньонов. Строгий деловой пиджак и юбка тёмно-синего цвета подчёркивали спортивную фигуру. На руке она держала длинное драповое пальто с меховым воротником.

Она понравилась Матвею: немного вытянутое лицо, тонкий нос, зелёного цвета глаза. Прямые чёрные волосы девушка завязала в хвост до самой поясницы.

— Добрый день, коллеги. — поздоровалась она.

Её голос понравился Матвею ещё больше. Нежный, но строгий. На долю секунды он задумался какого оказаться с ней в постели, но быстро выкинул эту мыль из головы.

— Елизавета Константиновна, добро пожаловать! — Эдермессер подлетел к девушке и поцеловал её руку. — Разрешите вам представить Матвея Евгеньевича Фёдорова. Он ваш напарник в этом деле.

«Она моя напарница?! — кричал про себя Матвей, — Вот это да!»

— Очень приятно, — спокойно сказала девушка, — вы прошли инструктаж, я так полагаю? Изучили сценарии?

— Да. — не своим голосом сказал Матвей, откашлялся и повторил, — Да. Конечно. Постараюсь сделать всё, что в моих силах.

Двое в костюмах переглянулись. Елизавета осмотрела Матвея холодным взглядом и отдала пальто Эдермессеру.

— Что ж… Приятно это слышать.

Словно хозяйка этого здания, она прошла чуть вперёд, оглядывая стены, сидящих на сцене и Эдермессера. На Матвея она не смотрела, чем сильно его задела.

— Детали мы обсудим после перехода. Если вы готовы — прошу.

Она изящной рукой она показала на фиолетовый треугольник. Матвей ничего не ответил, посмотрел на Арсения, который ему подмигнул, затем на Эдермессера, забрал у него небольшой саквояж с одеждой и проследовал к квантовому туннельному переходу. Сразу за ним прошли двое в костюмах, а следом уже Елизавета.

4

Едва светлеющее небо открывало вид на Санкт-Петербург объекта №К10—11. Город будет спать ещё пару часов, а потом жители столицы Российской Империи отправятся на службу, учёбу или просто выйдут гулять. Оперативников встретил роскошный автомобиль неизвестной Матвею марки. Ехали молча, но Матвею и не хотелось особо говорить. Он наслаждался видом на невысокий город, где над крышами невооружённым взглядом можно было заметить шпиль Адмиралтейства.

Машин на улицах практически не было, только грузовички с разноцветными логотипами на боках спешили доставить товар в магазины. Они проехали до Литейного проспекта и через километра два свернули во двор старого дома с обновлённым фасадом. Автомобиль притормозил.

Один из сопровождавших мужчин открыл Матвею дверь.

— Вас проводят в апартаменты. — сказала Елизавет вслед, — Поспите. Я заеду за вами часов в 12.

Как только Матвей вышел из машины и за ним закрылась дверь, автомобиль уехал в сторону центра города. Мужчина, не говоря ни слова, жестом велел следовать за ним.

Они прошли в парадную четырёхэтажного дома. Внутри дом требовал хорошего ремонта, но Матвея это нисколько не смутило. По большой винтовой лестнице они поднялись на последний этаж, мужчина открыл Матвею входную дверь, а после того как он зашёл, закрыл на ключ.

Матвей включил свет в коридоре, который оказался большим холлом. Слева находилась кухня-столовая, справа спальня, впереди — санузел и кладовая. Комнаты впечатлили своим размером. Квартиру видно только что перестали драить, потому что Матвей не обнаружил ни пылинки. Он прошёл к холодильнику, изучил содержимое и достал апельсиновый сок «Императорский». Выпив два стакана, оперативник улёгся на огромную кровать в спальне. Он решил, что сейчас даст себе пару минут отдохнуть и разберёт саквояж, но сам не заметил как провалился в дрёму.

Он шёл по Тверской улице в Москве.

Держал за руку её.

Они смеялись и дурачились.

Образ девушки, как и образ Москвы во сне Матвея размывались. Каждый раз, когда он смотрел на неё, она отворачивалась в сторону, заигрывая с ним.

— Посмотри на меня! — просил Матвей, — Посмотри на меня!

Девушка ничего не отвечала, а просто начала кружиться вокруг него. Он схватил её за руку и его словно ударило током. Девушка остановилась, сжала руки в кулаки. Он узнал русые кудрявые волосы, черты лица становились более чёткими, а голубые глаза девушки наполнились красными, как кровь слезами.

— Пошёл вон! — крикнула девушка, — Пошёл вон, предатель! Я не желаю тебя знать!!!

Матвей почувствовал, как его относит назад неведомая сила. Девушка кричала всё громче. Он попытался схватиться за один их уличных фонарей, но безуспешно.

— Элина, прости меня! — крикнул он во сне.

По щекам Элины скатывались кровавые капли, оставляя красный след. Она разжала кулаки и посмотрела на Матвея мёртвым взглядом. Её зрачки побледнели. Матвей попытался крикнуть, но не смог. Он чувствовал, что ему нужно крикнуть, напрягал связки, но всё безуспешно. Девушка продолжала отдаляться, а потом рассмеялась.

Матвей дёрнулся и проснулся.

Он лежал в одежде на огромной кровати в апартаментах дома на Литейном в объекте №К10—11. Через щель между плотными шторами он увидел дневной свет. Настенный часы ударили гонгом одиннадцать раз. Через час должна заехать Елизавета.

Ещё в детстве мама Матвея учила его, что если приснился дурной сон или кошмар, то нужно подойти к открытому окну и сказать: «Куда ночь, туда и сон». И тогда сон из головы моментально вылетит.

К сожалению, не сработало, а сон отпустил его только когда Матвей вышел из душа.

5

Елизавета позвонила в дверь ровно в 12:00. К её приходу Матвей успел разобрать вещи из саквояжа: два костюма, схожих с теми, что носили помощники Елизаветы, синего и коричневого цвета, пара туфлей из кожи чёрного цвета, несколько сорочек, мобильный телефон неизвестной Матвею марки, очевидно разработанный в объекте, ремень, пальто, шляпа-котелок и кошелёк с наличкой в местной валюте. Оперативник на сегодня выбрал коричневый костюм.

Матвей открыл дверь и Елизавета встретила его еле сдержанным смехом.

— Что? — спросил он.

— Где ты нашёл это старьё? — с порога спросила девушка.

— Мне выдали у нас. Я думал это вы нам передали…

— Видимо над тобой кто-то пошутил из наших. Такой стиль не носят уже лет пятнадцать как. Это всё, что у тебя есть?

— Да. — озадаченно ответил Матвей, — Но твои же бугаи носили такие же!

— Нет, ну ты сравнил костюмы братьев Копенгейнер под старину и это. Ладно, поехали к портному. Здесь недалеко. Приоденем тебя. В таком виде нельзя показываться на улице.

Матвей накинул пальто и поспешил за спустившейся вниз Елизаветой.

— Ты одна? — спросил Матвей, — А где же двое из ларца?

— Здесь ты мне вряд ли навредишь. — на ходу ответила Елизавета, — А у вас… Кто знает что там у вас.

— Тоже верно. Значит… Мы перешли на ты?

— Если ты не против. — улыбнулась девушка и поправила прядь закрученных волос.

Матвей поймал себя на мысли, что она сделала причёску, надела платье, накрасилась. Юношеские мысли снова полезли в голову, но Матвей их мужественно выгнал.

Они сели в её личный автомобиль, так же неизвестной оперативнику марки и двинулись в сторону центра по Литейному. По обе стороны красовались малоэтажные здания, одно краше другого. У Матвея возникло ощущение, что он переместился в прошлое, где эти здания только построили. Аккуратные, чистые, один фасад краше другого. Многие украшены колоннами, фресками, скульптурами. Не совсем тот Питер, который видел Матвей дома.

Восторг ему удавалось сдерживать едва ли. Впечатляло всё: начиная от указателей улиц — аккуратных металлических пластин с кованным орнаментом, до автобусных остановок, выглядевших словно небольшие беседки.

Машин изрядно прибавилось, каждый мчался по своим делам. Они свернули на Симеоновский мост, известный Матвею как Белинский, проехали Фонтанку и припарковались у трёхэтажного дома с вывеской «Портной Д. Хайзенбергъ. Частный предприниматель».

Елизавета подошла к небольшому столбику и поднесла к нему мобильный телефон. Красная лампочка погасла, спустя пару секунд загорелась зелёная. На вопросительный взгляд Матвея она ответила:

— Оплатила парковку.

Господин Хайзенберг встретил Елизавету с распростёртыми объятиями. Невысокий худой мужчина говорил с явным немецким акцентом, что придавало его образу изюминку. Он протянул руку Матвею и сразу понял что от него требуется.

— Господин Хайзенберг, — сказала мягким тоном Елизавета, — вы же понимаете, как мне нужна ваша помощь.

— Конечно, mein lieber, конечно. Дай мне пять минут.

Он куда-то растворился среди множества манекенов, а потом выскочил с кучей костюмов наперевес.

— Будем мерять! — торжественно заявил он.

Около двух часов Матвей примерял наряды, а Елизавета отметала их один за другим. Под конец Матвей жалостливым взглядом смотрел на свою мучительницу и её сердце смягчилось. Она выбрала тёмно-синий с большим овальным воротником чёрного цвета.

— А ещё фрак, господин Хайзенберг. Того же размера.

— Фрак?! — спросил Матвей.

— Фрак. — жёстко отрезала Елизавета.

Они вышли с фирменными пакетами Хайзенберга и Матвей неуверенно спросил:

— А фрак зачем?

— Для бала. — спокойно ответила Елизавета.

— Для бала?! В сценариях ничего не было про бал!!!

— В сценариях указаны рекомендации к исполнению, не более того. Когда он составлялся о бале не было объявлено. Император устраивает благотворительный бал, где скорей всего будут и те, кто хочет сорвать сделку.

— Близкое окружение?

— Вероятней всего. — Елизавета села за руль, — Именно поэтому мы и привлекли агента из вашего… Как его? СКВП. Нам нужен человек извне.

6

Матвей обдумывал слова Елизаветы, пока девушка везла их в Императорскую службу параллельных вселенных. Вполне может оказаться так, что желающая сорвать сделку организация имеет своего человека в их рядах. Это сильно усложняет дело, потому что доверять нельзя никому.

— О чём задумался? — неожиданно спросила Елизавета, когда они остановились на светофоре и широко улыбнулась, — Нравится тебе у нас пока?

— Не то слово! — ответил Матвей, — Но честно говоря, я обдумываю твои слова.

— Какие?

— Про человека извне. Логично предположить, что в вашей службе завёлся крот. Как такое возможно?

— У нас работает более трёх тысяч человек. Обязательно найдётся тот, кто не поддерживает нынешнее правление. А так как мы публичная служба, которая обеспечивает две трети казны, подорвать наш авторитет — означает опорочить императора.

— Подожди-подожди, — удивлённо произнёс Матвей, — вы публичная служба?!

— Конечно! Ты не знал?

— У нас нет о вас практически никакой информации.

— Когда стало известно о существовании параллельных вселенных, светлые умы Империи потратили несколько десятков лет на их изучение. Риски, возможности, и, как следствие — монетизация. У нас очень хорошо процветает туризм. Мы предлагаем экскурсии в параллельные миры, зарабатывая на этом отличные деньги. Именно благодаря этому Российская Империя, меньше чем за тридцать лет полностью отреставрировала все города, сёла, деревни. На наши деньги построено множество железных дорог. — она кокетливо склонила голову вправо, — Я думала, что у вас так же.

— Абсолютно нет! В нашем мире СКВП — это секретная организация, попасть куда практически невозможно. Я слышал о том, что кто-то из высокопоставленных лиц и олигархов периодически отправляются в туристические поездки, но для этого нужно отстегнуть огромную сумму денег.

— Почему вы держите существование параллельных вселенных в тайне? — искренне удивилась девушка.

— Мы не то, чтобы держим. У нас есть масса произведений на эту тему, фантастических фильмов и тому подобное. Но то, что это реальность должно оставаться тайной, потому как ровно в тот момент, когда об этом узнают гражданские — нам несдобровать. Обязательно найдутся те, кто захочет использовать наши технологии в личных целях. Или, что ещё хуже, у кого-то может появиться мыль о завоевании какой-нибудь вселенной с целью выкачки ресурсов, например.

— Хм-м-м… — промычала Елизавета, — Это действительно страшная перспектива.

— Но вы же как-то справляетесь с такой непростой задачей?

— У нас очень серьёзная пограничная служба. Переместиться, или как говорите вы: совершить переход, возможно только с использованием наших технологий, а они отличаются от тех, что есть у вас или наших других партнёров.

— То есть вы контролируете таким образом входящий поток.

— Именно. Мы заключаем пакты только с теми мирами, где технологии развиты меньше, чем у нас.

— Разумно.

— А то.

— И какого же типа отношения будут у вас с нами?

— В первую очередь обмен опытом. Мы предоставим вам некоторые разработки, которые устарели у нас, но будут полезны вам. Насчёт туризма честно скажу — не знаю, но вероятность есть. У вас крайне интересная история.

— Это уж точно.

— Возможностей много. Но мы тщательны в своём выборе, потому переговоры длились так долго. Ведь копии вашей вселенной разрастаются каждую секунду, как и нашей.

— Тем не менее есть вероятность того, что среди ваших кто-то хочет подорвать всю выстроенную десятилетиями систему. И наша задача понять как глубоко уходят корни.

— Таков план. Мой командир расскажет подробней.

— Твой командир?

— Генерал Абрамов. Он отличный человек и верный подданный Его Величества.

— Ну что ж, познакомимся с твоим командиром.

— Уверяю, он тебе понравится.

Матвей не заметил, как Елизавета привезла их к Петропавловской крепости. Там, за высокими стенами и множеством контрольно-пропускных пунктов, в одном из зданий находился главный штаб Императорской службы параллельных вселенных.

7

Своим домом командование ИСПВ выбрали странное место — комплекс зданий бывшей тюрьмы Трубецкого бастиона. Двухэтажное, пятиугольное здание своим монолитом вызывало у Матвея небольшой холодок, непонятный Елизавете.

Они прошли внутрь, где кипела жизнь. Множество работников службы сидели на телефонах, горячо что-то обсуждали, а между ними, как мухи метались курьеры и почтальоны.

Кабинет генерала Абрамова находился в одноэтажном здании во дворе пятиугольника. Их уже ожидали: сам генерал, его помощник-адъютант и секретарь. Увидев Абрамова, Матвей сразу распознал военное прошлое. Подтянутый, с ровной осанкой седой мужчина носил длинную бороду и немного подкрученные усы. Множество орденов на его кителе говорили о заслугах перед Отечеством.

— Добро пожаловать, господин Фёдоров! — поприветствовал он гостя, — Рады видеть вас в наших стенах.

— Благодарю, господин генерал, это полностью взаимно.

— Константин Иванович. — представился генерал.

— Матвей.

— Что ж, давайте тогда сразу, не откладывая. Елизавета ввела вас в курс дела? Я имею в виду то, что не могли сказать ваши люди.

— Вы имеете в виду потенциального перебежчика?

— Крысу, сынок. Я имею в виду крысу, которая предаёт Отчизну. Именно поэтому мы здесь таким узким кругом. Этим людям я могу доверять. — генерал скрестил руки на груди и пристально посмотрел на Матвея, — И так как вашей стороне эта сделка крайне выгодна, я надеюсь, что смогу доверять и вам.

— Несомненно. Я представляю организацию, которая очень дорожит новыми отношениями с вашим объектом. Как вы знаете, вы первые из именуемой в нашем мире десятой классификации, кто согласился на разговор о сотрудничестве. Так что поверьте, мы заинтересованы чтобы сделка прошла гладко.

— Ну, дай бог. Николай, — обратился он к адъютанту, — поведай всё, что имеем.

— Есть, господин генерал. — кивнул молодой человек с виду не старше двадцати лет и повернулся к оперативнику, — В Российской Империи есть несколько группировок, которые противятся воле божьей в избрании царя нашего. Мы здесь живём мирно со всеми соседствующими государствами, а власть парламента и императора задевает интересы мелких, закомплексованных революционеров, которые периодически пытаются устроить переворот. Попытки были разные. Обещание народу равенства, социализм, подкуп, царей не раз выставляли тиранами, прости господи. — адъютант перекрестился, — До этого случая мы успешно подавляли все восстания. Раньше мы делали это силой, но со временем пришли к рублю. Благо, экономика может себе позволить. Это ещё больше разозлило недовольных. Многие недоброжелатели спят и видят, как голова царя ложится на плаху.

Он достал из чехла планшет и показал на нём фотографию мужчины, лет тридцати пяти с усами-подковой и родимым пятном на правой щеке.

— Это Пётр Емельянов. Он предводитель банды головорезов «Свобода и равноправие». Как вы понимаете свободу и равноправие он обещает только на своих условиях. Основной идеей выставляет национализм, но по факту — это очередной завистник, который когда-то прогорел в мануфактуре и мечтает свести счёты с императором. Дискредитировать Его Величество можно только создав в империи невыносимые условия для жизни рабочему классу. Потому он и хочет ударить в самое сердце нашей экономики — параллельные миры. Сорвав сделку, которая будет для нас уже седьмой, он покажет непрофессионализм власти и в последствии сможет оперировать этим перед народом.

— Почему именно с нами? — спросил Матвей.

— Ваш мир для нас совершенно новый сегмент. Неплохое развитие, интересное искусство, музыка. Сам я в восторге от вашего музыкального коллектива… Сейчас… Там три буквы… ДДТ! Точно! Пока это только эксперименты, но в будущем ваше уникальное искусство может стать хорошим фундаментом для торговых отношений, а может и туризм. Не знаю захотят ли наши люди отправляться к вам, но это интересная возможность.

— ДДТ действительно отличная группа. — улыбнулся Матвей, — Касательно крота… Есть подозрение кто это может быть?

— Мы отрабатываем несколько версий, но точно сказать не можем. — ответил Абрамов, — Мы думаем, что это однозначно кто-то приближённый к царю. Человек, который имеет доступ до информации его сиятельства. Вы, Матвей, тот человек, который поможет нам установить личность этой крысы. И я лично отрублю ему голову.

— Что ж… Елизавета сказала, что состоится бал, вероятней всего этот человек будет там.

— Всё верно, он состоится в субботу.

Матвей подошёл к окну и посмотрел на внутренний двор, усыпанный снегом, который когда-то был местом прогулки заключённых.

— Я понимаю, что моя просьба может показаться вам странной… Могу ли я просить аудиенцию у императора?

Все присутствующие в кабинете удивились наглости гостя.

— Мне кажется я знаю, как мы можем вычислить предателя. Но для этого нам нужна помощь императора.

8

— Да какая к чёрту аудиенция? Ты что совсем рехнулась?

Матвей слышал как орёт Абрамов во дворе пятиугольного здания. Его очень вежливо попросили выйти, чтобы обговорить предложение оперативника.

— Как я могу послать к императору неизвестно кого?! — продолжал кричать генерал, — Да ещё и на аудиенцию!

— Если он об этом просит, значит на то есть причина. — защищала Матвея Елизавета, — Он прибыл из другого мира, для них эта сделка важна не меньше нашего, а на самом деле и больше!

— Лиза, нельзя просто так взять и отправится в гости к царю! А если этот наш гость сболтнёт чего лишнего? Я ж на каторге окажусь в тот же день! А вы все следом!

— Я понимаю, господин генерал, но это наш шанс. Их служба работает много лет, наверняка у них есть опыт в подобных делах. Это риск, я согласна, но что нам остаётся делать? Как вы думаете, если мы не поймаем Емельянова и его подельников, мы на каторге не окажемся? Да он же нас и расстреляет!

Матвей услышал как хлопнула дверь кабинета Абрамова. Он быстро сделал несколько шагов в сторону и начал насвистывать незамысловатую мелодию. Елизавета вышла покрасневшая от злости.

— Генерал постарается сделать всё, что может. — спокойно сказала она.

— Спасибо. Это действительно важно для нашего общего дела.

Матвей, понимая, что девушка на взводе решил попробовать разрядить обстановку.

— Скажи, а где у вас можно вкусно поесть? Я так проголодался. Составишь мне компанию за обедом?

Елизавета посмотрела на Матвея раздражённым взглядом, а затем словно расслабилась.

— «У Марка». Это приличный ресторан с французской кухней и отличной картой вин. Выпить мне бы не помешало. Я вызову извозчика.

Девушка достала смартфон и в приложении вызвала машину к воротам Петропавловской крепости. До ресторана ехать оказалось минут пятнадцать.

Заведение поразило Матвея своей простотой и изыском одновременно. Небольшой зал на десять столиков, витринные окна в пол, на которых аккуратным шрифтом было выведено название ресторана, слегка приглушённый свет и картины на стенах, которые незнающий человек мог бы принять за эпоху Возрождения, однако эти картины были творениями местных умельцев. Они сели за небольшой столик, накрытый белой скатертью. Подоспевший официант сразу же зажёг длинную свечу и принял заказ, а буквально через минуту им принесли бутылку красного полусухого.

— Предлагаю выпить за знакомство! — сказал Матвей и поднял бокал.

— Давай. — согласилась девушка и осушила бокал до дна.

— Ого. — вырвалось у Матвея, — Наша работа открывает в нас уникальные способности.

— Прости. Просто всё это уже слишком затянулось. Каждый раз, когда мы оказываемся практически у самого решения, что-то мешает нам одержать победу. Словно третья сила противится нашим действиям.

— Мне это знакомо. Ты была во многих объектах?

— В нескольких. — ответила девушка и поправила прядь, спавшую ей на глаза.

Матвей смотрел на Елизавету и не переставал восхищаться её красотой. Мысли о ней сами лезли в голову. Он выкидывал их, говорил, себе, что это непрофессионально, но не мог с собой ничего поделать, потому что её нежный и страстный образ возникал в его мимолётных фантазиях снова и снова.

— Расскажи о самом интересном? — попросил он и долил вина.

— Самое интересное… Хм-м-м… — Елизавета задумалась, направив свой взгляд куда-то сквозь Матвея, — Интересным мне показался мир, где гендерный баланс смещён в сторону женщин. Я не имею в виду количество людей, я имею в виду положение в обществе. Женщины правят государствами, руководят компаниями, принимают решения. У нас, как и у вас испокон веков принято, что женщина — это хозяйка и место ей на кухне. Ты не представляешь сколько времени прошло, прежде чем меня стали воспринимать всерьёз. Там же… Там это само собой разумеющееся. Женщины правят миром.

— Забавно… — улыбнулся Матвей.

— Что в этом забавного? Или ты считаешь это глупостью?!

— Да нет, что ты. История насчитывает многих успешных женщин-правительниц. У нас в объекте сейчас это, к сожалению, не так. Более того, я пришёл к тому, что нашим следующим правителем должна быть женщина. Знаешь, такая… заботливая мама.

— Мне кажется ты лукавишь! — Елизавета рассмеялась, а Матвей очаровался её белоснежной улыбкой, — Ладно, расскажи: как тебе работать в подобной организации?

— Интересно. Очень. Правда, если быть честным… Это моё второе задание.

— Второе?! — удивилась Елизавета, — То есть к нам отправили кого не жалко?!

— С этой стороны я не смотрел. — попытался отшутиться Матвей, — Может и так. А может отправили того, кто разобьётся, но выполнит задачу, потому что от этого зависит его карьера.

— Справедливо. — подметила девушка и осушила ещё один бокал до дна.

Когда им принесли лягушачьи лапки под чесночным соусом, они допивали вторую бутылку. Матвей немного расслабился, делал комплименты Елизавете, а она отвечала взаимностью, хоть и очень сдержанно. После десерта, шикарных круассанов с заварным кремом, они почувствовали, что заканчивать вечер сейчас — будет самым настоящим преступлением.

— Поехали! — строго сказала Елизавета.

— Куда, позвольте осведомиться?

— Узнаешь! — она подмигнула.

Минут тридцать извозчик вёз их по заснеженному Петербургу. Спустя несколько перекрёстков, они оказались в центре, на Невском проспекте, где возле дома Зингера спрятался театр-варьете, по крайней мере так гласила яркая вывеска.

— Вот это поворот! — сказал Матвей, выходя из машины.

— Тебе понравится! Пойдём.

Они вошли внутрь, гардеробщик принял у молодых людей верхнюю одежду и проводил в главный зал. Обои красного цвета с незамысловатым орнаментом, вставки из тёмного дерева и освещение создавали атмосферу интима. Свободных мест практически не было. Статные мужчины и редкие дамы громко разговаривали, курили, переписывались в смартфонах под аккомпанемент уставшего пианиста, который эту картину наблюдал каждый день. Они прошли в глубь большого зала и сели за свободный столик недалеко от помпезной сцены. Елизавета сразу же заказала вина.

— Никогда не был в подобных местах. — признался Матвей.

— А зря! — девушка разлила вино по бокалам, — Сейчас начнётся танец.

Спокойная, джазовая музыка сменилась на канкан. На сцену выбежали с десяток специально подобранных очаровательных девушек, они задорно танцевали и задирали широкие юбки так, чтобы зритель мог оценить все их прелести, в рамках разумного, конечно. Яркие улыбки отражались в свете софитов. Девушки станцевали несложную партию и под громкие аплодисменты и одобрительные крики разбежались в зал.

— Как тебе? — спросила Елизавета.

— Ни одна из них по красоте не сравнится с тобой.

Девушка смущённо улыбнулась.

— Выбери себе одну из них. Угости вином и проведи с ней ночь. Отдохни.

— Ты серьёзно?! — опешил Матвей.

— А что такого?! — искренне удивилась Елизавета, — Куртизанки — абсолютно легальная и уважаемая профессия здесь, у нас. Так что, не стесняйся. Присмотри себе кого-нибудь. Себе я присмотрела вон ту рыженькую.

Она подмигнула, встала из-за стола и отправилась, немного пошатываясь, к рыжей симпотяжке в короткой юбке и с большим бюстом. Не успел Матвей понять что к чему, как к нему за столик подсела очаровательная блондинка в красном облегающем платье, подчёркивающим её стройную фигуру и широким вырезом на груди.

— Привет, красавчик, я Мари. — представилась куртизанка нежным голосом.

— Привет, Мари. Приятно познакомится.

— Я увидела тебя с другого конца зала. Тебе грустно от того, что твоя подруга ушла? Хочешь, я составлю тебе компанию?

— Ты знаешь, Мари, — улыбнулся Матвей и положил ей руку на бедро, — я как раз подыскивал себе компанию!

9

На утро у Матвея гудела голова. Проснувшись, но ещё не открыв глаза он попытался хоть немного привести мысли в порядок. Вчерашний вечер, а особенно его окончание устроили в его голове полный бардак. Вчетвером, со своей новой знакомой, напарницей и рыженькой красоткой они выпили несколько бутылок вина, а после разделились. Елизавета с рыженькой красоткой отправились в отель недалеко от Невского проспекта, а Матвей и Мари в апартаменты, любезно предоставленные Императорской службой.

В постели оперативник обнаружил себя один. Его ночная спутница видимо проснулась раньше, очень тихо взяла из кошелька необходимую сумму, оделась и испарилась, оставив Матвея досыпать оставшуюся пару часов.

Он с трудом открыл один глаз. Перьевая подушка никак не хотела отпускать его, а может голова стала настолько тяжёлой, что поднять её у Матвея не хватало сил. Рукой он нащупал смартфон, кликнул на кнопку сбоку.

10:14.

Сегодня ему предстоит получить ответ от Абрамова по поводу аудиенции и наверное это не самая лучшая идея отправится к императору в таком состоянии. Если, конечно, ему устроят встречу.

Матвей всего лишь моргнул, а открыв глаза во второй раз часы уже показывали 13:50. Голова уже не так сильно гудела, однако остаток вчерашнего вечера всё же ощущался. Он немного поднялся с кровати и посмотрел в окно. Рабочий класс столицы шёл на обед. Снега не было, хоть в небе и нависли тяжёлые тучи. Решив, что единственное спасенье — это душ и крепкий кофе, Матвей очень аккуратно, чтобы не спугнуть хорошее самочувствие спустил с кровати сначала одну ногу, а затем вторую.

В душе он прокручивал в голове сценарии своих действий, ведь те, что выдали ему по сути не подходили. Если ему одобрят аудиенцию, то есть шанс выйти на тех, кто так противится подписанию пакта, хоть он до конца и не обдумал что и как говорить императору. А вот если ему откажут, то нужно продумать план действий. Главный вопрос, который мучал оперативника: каким образом группа недоброжелателей может сорвать подписание? Само мероприятие будет проходить в Зимнем дворце, попасть туда практически невозможно. Однако, на подписании скорей всего будет присутствовать крот, а значит список подозреваемых автоматически включает в себя тех, кто назначен в тот день присутствовать там. Это может быть кто угодно. Скорей всего это кто-то из окружения императора, может быть даже сам Абрамов. Слишком он уж сильно противился встрече с императором. Может быть это Елизавета? Матвею очень не хотелось думать о такой возможности, но он должен учитывать все возможные варианты. Ему нужна аудиенция. Очень сильно. Тогда он сможет понять кто тот человек, который сливает данные Емельянову. Его пригласили оказать содействие со стороны СКВП Императорской службе параллельных вселенных, но получается, что содействие необходимо оказывать ему. Матвей поймал себя на мысли, что возможно противостоять придётся всей ИСПВ.

Пока оперативник раздумывал о дальнейших действиях в душе, Елизавета звонила ему дважды и не услышав ответа оставила голосовое сообщение.

«Добрый день, коллега! — её голос явно отдавал сарказмом, — Надеюсь, что ночная операция прошла успешно. Не дозвонилась до тебя, выезжаю. Буду часам к трём. Пойдём обедать, я знаю отличное место с волшебной солянкой.»

Без десяти три Елизавета подъехала к парадной дома на Литейном проспекте, вышла из машины и облокотилась на заднее крыло автомобиля. Матвей себя ждать не заставил. Он спустился к ней ровно в три.

— Как всё прошло? — спросила Елизавета, выруливая в сторону Васильевского острова.

— Мне у вас очень нравится! — усмехнулся Матвей, — А у тебя?

— Мило. Правда голова трещит до сих пор.

— О, да… От Абрамова вестей нет?

— Нет. Но если он сказал, что сообщит сегодня, значит, он сообщит сегодня. Этот человек никогда не нарушает своего слова.

Матвей думал, что сейчас удачный момент прощупать почву.

— Слушай, — начал он, — прости, если мой вопрос покажется не корректным. Как ты думаешь, ему можно доверять?

— На двести процентов. — вопрос Матвея явно обидел Елизавету, но она старалась этого не показать, — Он герой. Понимаешь? Я не знаю, как у вас обстоят дела с любовью к Отчизне, но здесь, если ты даёшь военную присягу, до следуешь ей до конца жизни.

— Опять же, прости. Я просто подумал о том, что крот — это человек приближённый у императору, так? Значит он наверняка будет на подписании. Есть список тех, кто будет присутствовать?

— Хм-м… — призадумалась девушка, — Списка нет, но я могу тебе сказать и так. Абрамов, ты его знаешь, Аркадий Колесников — советник императора по экономике, Сергей Бородин и Урлик Ожешко. Последние двое — министр иностранных дел и адвокат Его Величества соответственно. С вашей стороны, насколько мне известно, будут господин Раскалов, некто господин Фельдман и господин Эдермессер.

— Фельдман — личный помощник Раскалова. — объяснил Матвей, — странно, что тебе не сообщили.

— Может и сообщили. Я точно знаю, что это не Абрамов. Ты прав, предатель может быть в близком окружении императора, но так же это может быть и какой-нибудь пронырливый работник ИСПВ. Подслушал, увидел, услышал, — Елизавета громко выдохнула, — не знаю. Список слишком велик.

— Каким образом Емельянов и его люди могут сорвать подписание? Мне приходит в голову теракт или что-то подобное, но я так полагаю, что служба безопасности не пропустит и мухи.

— Этого мы, к сожалению, не знаем. Именно поэтому так важно, чтобы мы нашли крота до подписания. Емельянов… Он страшный человек, Матвей. Он устраивал бунты от Кавказа до Польских земель. Давить их с каждым годом становится сложней. Его люди нападали на отделения ИСПВ в городах, расстреливали рабочих, взрывали штабы. И этот сукин сын всегда как-то исчезал. Последние три года он превратился в фантома, который преследует нас по пятам и травит наши колодцы.

— Лиза, — Матвей повернулся к девушке, — почему ты так уверена, что крот не Абрамов? Он единственный, кто имеет полный доступ к данным вашей службы.

— Я… — девушка смутилась, — Может быть не уверена на двести процентов. Но я много общаюсь с ним и наверняка бы заметила если бы он вёл себя не как обычно.

Она подъехала к обочине трёхэтажного дома с вывеской «Домашняя пища», заглушила мотор, нажав на небольшую квадратную кнопку и отстегнула ремень безопасности.

— Абрамов он… Он мой отец.

10

За обедом они практически не разговаривали.

Елизавета не обманула — солянка, которую попробовал Матвей действительно поразила его вкусовые рецепторы и по окончанию обеда от похмелья не осталось и следа.

Они вышли в промозглый холод, которым так щедро наградил оперативника Санкт-Петербург, Елизавета сделала пару телефонных звонков и села в водительское кресло автомобиля неизвестной Матвею марки.

— Ты счастливчик, — сказала она, открыв пассажирское окно, — аудиенция назначена на сегодня, на 20:00.

Фёдоров-младший невольно улыбнулся. Всё проходит по плану. Подписание пакта о сотрудничестве важное событие в обоих объектах, видимо поэтому Матвей получил желаемую встречу.

За несколько часов до аудиенции, оперативник ещё раз принял душ, побрился, уложил волосы. Елизавета чётко дала ему понять, что он должен говорить быстро и по делу, так как у его сиятельства очень много дел и то, что он сумел найти пару минут для встречи — большая удача.

В половину восьмого невысокого роста солдат пропустил их на Дворцовую площадь, а затем спешным шагом проводил в тронный зал. Помещение, где восседал император поразило Матвея своим размахом. Множество люстр, нависающих над ним создавали непередаваемую иллюминацию, на стенах висели портреты императоров и императриц прошлых лет, а блестящий паркет скользил под туфлями оперативника.

Матвей постоянно потирал указательный палец правой руки, явный признак волнения, но когда он подошёл ближе и смог разглядеть императора, его словно отпустило.

Пожилой мужчина сидел ровно, облокотившись на массивные поручни. Его трон казался настолько большим, что император терялся на его фоне. Заприметив Матвея на другом конце зала, он встал, а его множественные ордена и награды наполнили комнату металлическим звоном. Одет император был в голубой китель с красной полосой и чёрные брюки, заправленные в сапоги. Его седые волнистые волосы, завязанные в конский хвост, ровной струёй спускались до лопаток, а такая же седая борода полностью скрывала квадратный подбородок. Его уставшие голубые глаза закрывали овальные очки в золотой оправе, с которыми он никогда не расставался.

Матвей подошёл ближе. Шестеро охранников в чёрных костюмах стояли неподвижно по обе стороны от их правителя.

— Ваше Сиятельство, добрый вечер. — поздоровался оперативник, — Разрешите сказать, что для меня это большая честь, оказаться здесь, перед вами.

— Добро пожаловать в Российскую Империю. — спокойно ответил император, — У меня немного времени, но дело, которое вы намерены обсудить со мной крайне важно для короны и парламента. Тем более, что гость из другого мира — всегда почётный гость на нашей земле. Вы просили аудиенции, господин Фёдоров, давайте пройдём в мой кабинет. Там нам никто не помешает.

Жестом он пригласил Матвея пройти за еле заметную дверь, замаскированную в стене. Кабинет оказался совсем небольшим, там умещался только письменный стол, тёмно-коричневого цвета с бархатным зелёным верхом, удобное кресло и электро-камин, создающий эффект горящего дерева, заодно обогревающий комнату.

Император сел на своё место, а вот Матвею присесть оказалось некуда.

— Что же, господин Фёдоров… С чем вы пришли ко мне?

Матвей рассказал о всех подозрениях и теориях, которые родились у него пока он прибывал на объекте. Император слушал внимательно, не перебивал, только иногда согласительно мычал. Когда Матвей закончил, император встал подошёл к единственному окну.

— Я смогу сделать то, о чём вы просите, господин Фёдоров. Ваша же задача, как лица заинтересованного, обеспечить безопасность подписания. Если то, о чём вы просите поможет — пусть будет так. С божьей помощью. Можете быть свободны, господин Фёдоров, эта аудиенция закончена.

— Благодарю вас! — сказал Матвей и поспешил выйти из кабинета.

Снаружи, на холоде, Елизавета дышала на сложенные в кулачки ладони, чтобы хоть как-то согреться. Когда Матвей вышел, от чувства мороза внутри не осталось и следа.

— Ну что? — нетерпеливо спросила она.

— Мы идём с тобой на бал. — кокетливо ответил Матвей, — А там… Будем смотреть в оба.

11

Рассказывать Елизавете все детали своего плана Матвей не собирался, чем сильно оскорбил напарницу. Весь вечер она пыталась выудить из него хоть какую-то информацию, злилась, просила, вызывала к жалости, но Матвей не кололся. Он хотел верить ей, тем более помощь девушки могла пригодиться, но вычёркивать её из списка подозреваемых было рано.

Благотворительный бал императорской семьи был организован в помощь малоразвитым африканским странам. Император лично пригласил посла Объединённой Африканской Республики с семьёй, чтобы после мероприятия вручить собранные средства. Сам бал проходил во дворце, расположенном в Петергофе, в главном зале. Были приглашены самые влиятельные и богатые жители двух столиц — Санкт-Петербурга и Москвы, но самой почётной гостьей стала императрица Австро-Венгрии.

Бальный зал, больше тронного в два раза, украшали флаги ОАР, Российской и Австро-Венгерской Империй. Пришло более двух сотен гостей, между которыми ловко носились официанты, предлагая шампанское и лёгкую закуску. В честь такого события создавать музыкальное настроение пригласили известный африканский джаз-бэнд, зарекомендовавший себя по всему миру как исполнители мирового масштаба.

Это был первый раз в жизни Матвея, когда он надел фрак. Ему казалось, что фрак не идёт ему совершенно и выглядит он как пингвин, однако Елизавета, хоть и сердилась на напарника, подбадривала его и говорила, что выглядит он прекрасно.

Император с семьёй ещё не вышли к гостям. Трубачи и саксофонисты джаз-бэнда с новой силой заиграли танцевальный ритм, который подхватил оставшийся оркестр. Елизавета взяла Матвею за руку и повела ближе к центру зала, где среди пар они закружились в танце. Девушка улыбалась и всё время поправляла завитые чёрные локоны, Матвей старался держать такт, хоть у него и не всегда выходило. Музыка неожиданно для гостей сменилась на медленную. Саксофонист вышел немного вперёд, исполняя лирическую мелодию, а оркестр аккомпанировал ему очень тихо, чтобы ни в коем случае не сбить маэстро.

Матвей положил руки Елизавете на талию, она в ответ обхватила его плечи. Они медленно двигались под музыку, растворившись среди других гостей.

— Когда выйдет император, — прошептал Матвей, — не своди с него глаз.

— Ты решил посвятить меня в курс дела? — саркастично спросила девушка.

— Самую малость. — улыбнулся он, — Следи за каждым его движением. Кто к нему подходит, к кому он обращается. Договорились?

— Договорились, господин Фёдоров. Надеюсь вы знаете, что делаете.

Саксофонист не сумел закончить свою мелодию — его прервал один из служителей царя, отвечающий за вечер и из колонок заиграл гимн «Боже царя храни». Танцующие пары и зевающие гости уставили взоры на позолоченные двери, посреди зала, которые распахнули пажи. Император с супругой и тремя детьми вышли к гостям под бурные овации зала. Дождавшись, когда гимн закончится он подошёл к невысокой стойке с гербом и спокойным голосом сказал:

— Простите, что прервал такую прекрасную композицию. Надеюсь достопочтенный господин Билли Байда и его оркестр сыграют её на бис и не сочтут спонтанное появление старика неуважением к их творчеству.

Билли Байда, пожилой чернокожий старичок в золотистом костюме, снисходительно улыбнулся Его Сиятельству и отошёл в сторону, убрав свой саксофон за спину.

— Дамы и господа! — обратился император к верноподданным, — Я рад приветствовать вас у нас дома. Сегодня мы с вами совершаем богоугодное дело. Ведь не все дети имеют горячий ужин на столе. Не каждой женщине удаётся вспомнить, что она женщина и сходить в салон. Не каждый мужчина получает достойное жалование на работе. В этом мире есть ещё земли, где люди страдают от голода и наша с вами задача им помочь. С помощью достопочтенной Анжелики Бауской, императрицы Австро-Венгерской империи и вас, дорогие мои, мы сотворим новую историю. Ваши пожертвования, дамы и господа, попадут в нужные руки. А самое главное, что нам удастся спасти несколько жизней, а что может быть важней?

Император красивым жестом пригласил к себе посла Объединённой Африканской Республики. Статный темнокожий мужчина, одетый в национальную тунику поверх дорогого костюма подошёл к императору и поклонился ему и гостям.

— Господин Абидеми Бутанназиба! Примите сей дар от наших империй. Мы надеемся на долгую дружбу между нашими империями и Объединённой Африканской Республикой!

Зал снова раздался овациями. Император передал господину послу небольшой конверт с гербами Российской и Австро-Венгерской империй. Абидеми Бутанназиба принял его и поклонился ещё раз.

— Но и это ещё не всё! — прервал аплодисменты император, — Я хочу сказать вам, дорогие гости, что ровно через восемь недель, в Кейптауне откроется посольство Российской империи!

Гости одобрительно закричали и не жалели аплодисментов. Император поклонился послу и императрице Анжелике Бауской, которая сегодня (как и всегда) выбрала роскошное шёлковое платье в бежевых тонах, а затем жестом попросил оркестр продолжить играть. Зазвучала заводная музыка и гости бала, поймав мотив композиции, начали отплясывать на радость друг другу.

Матвей не спускал глаз с императора. Они с Елизаветой разделились, чтобы не упускать ни малейшего его движения. Его Сиятельство прошёлся по гостям, обменивался рукопожатиями со статными мужчинами, выслушивая множество комплиментов в свой адрес и целовал руки их дамам, которые в знак приветствия исполняли реверанс. Императрица держалась возле мужа. Её белое бальное платье, расшитое золотыми нитями и аккуратная накидка с замысловатым орнаментом вызывали зависть у женщин и восторг у мужчин.

Музыка продолжала играть на радость собравшихся. Матвей заметил, как к императору подбежала молодая девушка, что-то прошептала, но ей он ничего не ответил, а только величественно кивнул. Оперативник решил, что это один из организаторов бала, потому как после в зал внесли новые закуски и привезли несколько ящиков с шампанским.

Спустя минут двадцать, император незаметно попытался покинуть зал. Он не любил длинных увеселительных мероприятий, да и возраст уже вносил поправки в его распорядок дня. Перед самыми дверьми к нему подошёл мужчина, лет шестидесяти в парике и строгом костюме. Он что-то шепнул генералу на ухо и тот ему ответил. Они немного побеседовали, после чего император удалился, а мужчина направился к выходу из бального зала.

— Ты видел?! — Елизавета, запыхавшись подбежала к Матвею.

— Кто этот дядька в парике?

— Это Ожешко! Может он?.. — девушка осеклась, чтобы не обвинять адвоката Его Сиятельства без доказательств.

— Наверняка не знаем, — спокойно ответил Матвей, — нам нужно проследить за ним.

— Что император сказал ему?

— Что подписание пакта переносится в Москву. Если это действительно наш человек, то он попытается связаться с Емельяновым и его подельниками. Пошли, нам нельзя его упускать.

Они вышли из бального зала вслед за адвокатом Его Величества. Танцующие под джаз Билли Байда не обратили внимания на исчезновение двух агентов.

12

— Ты видишь его?! — расстроенно спросила Елизавета, — Чёрт, куда он делся?

Матвей осмотрелся по сторонам на выходе их дворца.

— Вот он! — оперативник указал на адвоката, закуривающего трубку возле стойки парковщиков, — Наверняка ждёт извозчика.

— Я за машиной! Не теряй его из виду и не позволяй ему уехать! — не дожидаясь согласия напарника Елизавета побежала в сторону парковки.

Ожешко вёл себя очень спокойно, не оглядывался по сторонам в ожидании слежки и не смотрел на часы, как обычно ведут себя люди торопящиеся куда-либо. Докурив трубку он дождался своего такси, дал чаевые молодому парнишке-парковщику и плюхнулся всем весом на заднее сидение автомобиля. Елизавета не заставила себя ждать. Как только такси Ожешко отъехало от стойки, она подъехала к Матвею, а тот в свою очередь прыгнул к ней в машину.

— Отлично! — обрадовалась девушка, теперь мы его точно не упустим.

Они выехали за территорию дворца за Ожешко. Держась на расстоянии двух машин от такси они проехали в сторону Васильевского острова, что немного насторожило Елизавету.

— Похоже, что он едет в сторону дома. — предположила девушка.

— Может он встретится с кем-то дома?

Елизавета не ответила, поправила зеркало заднего вида и продолжила слежку. Она не ошиблась. Такси притормозило возле пятиэтажного дома на восьмой линии Васильевского острова, где на третьем этаже располагались апартаменты адвоката Его Сиятельства.

— Чёрт. — расстроенно произнёс Матвей, — Неужели он просто поехал домой?

— Подождём. Может всё-таки к нему кто-то наведается.

Однако в первую ночь слежки так ничего и не произошло. Через полчаса после прибытия на третьем этаже зажглись окна, можно было различить как кто-то ходит по дому, подходит к окну, но в ту ночь больше в пятиэтажный дом не заходил. Когда свет выключился напарники прождали до рассвета, а после отправились по домам.

Следующие два дня тоже не принесли результатов. Утром первого Ожешко вместе с женой и детьми отправился в церковь, затем на обед в ресторан «Кудасовъ», а затем домой. Ночью из дома он не выходил, разговаривал он с кем-то по телефону или нет установить не удалось, но его разговоры записывались службой охраны императора, как и всех верноподданных. Так что напарникам ещё предстояло изучить немногочисленные разговоры.

На второй день он поехал на службу. Всё рабочее время Ульрик Ожешко просидел в своём кабинете, в доме недалеко от Адмиралтейства. Не выходил, только дважды подходил к окну, видимо передохнуть. Вечером, на собственном автомобиле отправился домой, где провёл время с семьёй, а поздней ночью смотрел сериал в гостиной.

Матвей начал сомневаться в своём плане. Елизавета, изучив записи разговора за два дня не нашла ничего компрометирующего. Несколько звонков по работе, несколько супруге, один в службу интима по телефону, что оперативник слушать не хотела.

На четвёртый день слежки агенты потерли интерес к жизни Ульрика Ожешко окончательно.

— Значит не он… — задумчиво сказал Матвей и сделал глоток из пластикового стаканчика.

— Если он действительно в этом замешан, он давно бы сообщил подельникам.

— Нужно проверить с кем ещё контактировал император, пока мы выслеживали Ожешко. Может быть он сказал о переносе в Москву кому-то ещё? Мы сможем спросить у него?

— Странно… — задумчиво произнесла Елизавета.

— Что?

— Половина восьмого. Зная Ожешко он задерживается на работе только в самых крайних случаях и то по личной просьбе императора.

— Может с женой поссорился и не хочет домой. Нам нужно проработать другие варианты, времени остаётся всё меньше.

— Давай ещё подождём? Не нравится мне всё это.

Матвей пожал плечами. Отказать своей напарнице он не мог, даже не смотря на то, что знал, что никогда его смелые фантазии не воплотятся в реальность.

Около полуночи Ожешко вышел из здания. Он выглядел нервным, посмотрел по сторонам и поднял воротник драпового пальто. Через несколько минут подъехало такси.

— Он же приехал на машине? — неуверенно спросил Матвей.

— Значит он явно не хочет, чтобы его номера святились на камерах города. Едем за ним.

— А если он поехал в бордель?

— Значит мы ошиблись, — Елизавета ехидно улыбнулась, — точней ты ошибся.

Такси Ожешко выехало в сторону Петроградского района. Елизавета держалась на расстоянии, но всё равно старалась максимально не попадать в поле зрения таксиста и тем более Ульрика Ожешко.

— Он едет точно не в бордель. — подытожила девушка.

— А куда тогда? — риторически спросил Матвей.

— Это становится интересно. Они выезжают на трассу… В Кронштадт. Остаётся только один вопрос: что нужно адвокату Его Сиятельства в городе-порту в такое время?

— Вот и узнаем. — улыбнулся Фёдоров-младший.

Такси Ожешко остановилось возле дома №4 на улице Соборной, он расплатился с извозчиком наличкой и оглядываясь зашёл в парадную дома. Не сговариваясь напарники выскочили из машины, чтобы проследовать за ним.

Через парадную Ульрик Ожешко прошёл во внутренний дворик здания. Дом оказался заброшенным, за ярким фасадом и хорошим ремонтом скрывалось абсолютно нежилая постройка, явно служившая прикрытием чему-то.

Адвокат остановился по середине двора, достал сигарету из портсигара. Прикурив он уселся на обшарпанную лавочку, явно ожидая кого-то. Матвей спрятался за мусорным баком недалеко от Ожешко, а Елизавета нашла укрытие за полукруглой колонной напротив.

В час ночи в воздухе появились четыре неоново-голубые точки, из которых образовывалась пелена, так знакомая Матвею.

Квантовый туннельный переход.

Ожешко резко подскочил, выбросил сигарету в кусты и потёр руки, выдавая волнение. Когда переход открылся, из него вышел мужчина, черты лица которого в темноте разглядеть не оказалось возможным.

— Всё переносится, — сказал Ожешко, — в Москву. Время и день тот же. Видимо они хотят подстраховаться.

Силуэт сделал шаг вперёд и Матвей разглядел черты лица неизвестного. Крупная залысина, очки, усы, тонкие как шнурок над губой. Сомнений не осталось. Из перехода вышел Валерий Александрович Эдермессер.

— Это может быть ловушка. — сказал он, — наведи справки почему перенесли место. Неужто это ушлёпок, сын Фёдорова до чего-то докопался?!

— Вряд ли. — не согласился Ожешко, — Он слишком занят развлечениями в местных борделях в компании дочери Абрамова.

Терять нельзя было ни минуты. Матвей одним ловким движением прыгнул на Эдермессера и повалил его на землю, пока Елизавета нацелилась пистолетом на Ожешко.

— Не двигаться! — крикнула она.

— Ай-й!!! — крикнул не ожидавший удара Эдермессер, — Слезь с меня! Что происходит?! Ты знаешь кто я?! Помогите!

Матвей достал пистолет и приставил к виску специалиста по десятой, затем посмотрел в открытый переход и крикнул:

— Если кто-то шевельнётся — пристрелю его.

— Не надо! — испуганно сказал Валерий Александрович, — Прошу! Не надо. Я всё скажу. Всё. Только не стреляйте.

— Выйти сюда! — крикнул Матвей, — Там, по ту сторону, выйти сюда!

Но вместо этого переход стал закрываться. Матвей не решился отпускать Эдермессера, да и улова ему хватало, чтобы выйти на Емельянова. Как только в этом деле оказался замешан Валерий Александрович? Этот вопрос гонгом прозвучал в голове Матвея.

Елизавета достала наручники и заковала Ульрика Ожешко, а затем Эдермессера.

— Нам в сами, господа предстоит серьёзный разговор. — сказала она и повела их на мушке к своему автомобилю.

13

Валерия Александровича Эдермессера, признанного специалиста по десятой классификации и Ульрика Ожешко, адвоката при дворе Его Сиятельства доставили конвоем в штаб ИСПВ. Их посадили в разные камеры допроса, несколько часов не давали воды и почувствовав, что они вымотаны, Матвей и Елизавета начали задавать вопросы.

Капли пота на лбу Ульрика Ожешко отражали белый свет люминесцентной лампы. Адвокат ёрзал на стуле, желая сделать хотя бы глоток холодной воды, постоянно задавая себе вопрос: почему он не подумал о том, что за ним может быть слежка? Он не давал повода усомниться в своей верности царю. По крайней мере ему так казалось, но где-то он оступился и теперь ему предстоит заплатить большую цену. Может быть если он расскажет правду его помилуют. Хотя бы сошлют на каторгу, всё лучше, чем расстрел. Промелькнула мысль о супруге и детях. Такого позора они не выдержат, общество будет слишком жестоко к ним, единственным спасеньем может стать иммиграция. Бабушка его жены переехала в Париж ещё в середине пятидесятых, может быть старая карга примет их у себя. Хотя бы на первое время.

Его жизнь окончена.

Он опустил голову и тихо заплакал, когда в камеру зашли Матвей с Елизаветой.

— Пан Ожешко, — сказала девушка, — полно вам. Вы же высокопоставленный чиновник, а раскисаете как барыня, лишённая мужской ласки.

— Это нервы… — хлюпая носом ответил Ожешко, — Что вы от меня хотите?

— Признания, господин Ожешко. Полного признания. Тогда, возможно, вашу семью не будет ждать позор. Только представьте себе, — Елизавета задумчиво посмотрела вверх, — отец семейства Ожешко, адвокат Его Величества, стоял за попыткой переворота и срыва самой важной сделки Российской империи за последние пять лет. Вас приставят к стенке, Ульрик, и расстреляют. Вашей супруге навсегда будут закрыты двери в дома интеллигенции, без которых она не сможет жить. Ваших детей лишат возможности обучаться грамоте в университетах, причём не только дома. Большой удачей будет, если ваша дочурка сможет устроиться в бордель, где-нибудь в Смоленской губернии, на радость солдатам.

Ожешко обмяк на стуле. Выхода не оставалось, слишком он красочно представил себе такое будущее для своей семьи.

— Или… — произнесла Елизавета тихим, интригующим голосом, — Вы умрёте как герой. Вы тот, кто сообщил нам о готовящемся теракте, срыве, перевороте… Что на уме у Емельянова? И как истинный подданный царя, вы не сможете пережить такой позор и пустите пулю себе в рот. Ваша смерть будет расценена как раскаяние, ваша жена будет плакать о вас, пока не найдёт себе жеребца помоложе, а дети будут вспоминать с гордостью ваши советы.

Она наклонилась к Ожешко и шепнула ему на ухо:

— Выбор за вами, пан Ожешко.

Матвей не отрывал взгляда от несчастного адвоката. Он вот-вот мог потерять сознание, но вместо этого, вытирая с уголков рта слюну и слёзы с щёк, посмотрел на оперативников.

— Я расскажу вам всё что знаю. — спокойно произнёс он, — Вам понадобиться бумага и ручка. Записывать предстоит многое. А мне принесите стакан воды. И сигарет.

Елизавета достала блокнот из своей сумочки, сняла колпачок с ручки и приготовилась записывать. Матвей принёс Ожешко стакан ледяной воды, через пару минут вошёл агент с пачкой сигарет.

— Господин Эдермессер вышел на меня четыре года назад. Он представился своим именем, рассказывал о том, что его мир уже достаточно давно планирует установить свои порядке на нашей земле. Он рассказывал как в его вселенной, в 1917-м году произошла революция большинства. Царя свергли, а затем расстреляли вместе со всей семьёй. Власть захватила группировка лиц, представляющих большинство. Так называемый рабочий класс. Простые работяги, получающие копейки за тяжёлую, неблагодарную работу. Вы же понимаете, друзья мои, что их большинство и сейчас? — он сделал глоток, достал сигарету из пачки, но не закуривал, — Люди, которых ни царь, ни парламент не замечает в упор. Как можно знать что творится в твоей стране, курсируя только между Санкт-Петербургом и Ялтой? — на лице Ожешко появилась саркастичная улыбка, он прикурил, — Сначала слова Эдермессера мне показались дикостью. Я начал проверять данные счётного отдела по продолжительности жизни, рождаемости, качестве жизни в регионах. — он посмотрел на Елизавету красными от слёз глазами, — Вы знали, моя дорогая, что в год на территории Российской империи умирает больше одиннадцати тысяч младенцев? Просто потому, что их нечем кормить. Налоги растут как на дрожжах, а ставки у крестьян и мануфактурных рабочих не росли уже сколько лет? Пятнадцать? Господин Эдермессер рассказывал как могут жить обычные люди. Пособие. Бесплатная медицина и образование. Пенсии. Я даже не знал, что такое возможно. Чтобы в старости правительство выплачивало денежные суммы старикам. Неслыханно! Это какой-то поистине идеальный мир.

Я долго думал. Не спал несколько ночей. И когда Эдермессер появился снова… Я согласился. А хотите знать почему?!

Оперативники внимательно слушали.

— Да потому что царь одобрил решение парламента по сбору налогов за третьего ребёнка и дальше. Вместо того, чтобы помогать тем, кто не боится приносить в этот мир новых подданных царя и наградить их премиями, царь находит новый способ пополнить казну. Конечно, можно подумать, что не всё у нас ушло соседям. — он сделал паузу, тяжело вздохнул, сделал ещё глоток и продолжил, — Нам нужен был символ. Тот, кто будет представлять рабочий класс. Тот, чьё имя будет ассоциироваться с новым будущим. Тот, кто не боится говорить правду. Тогда и родился образ Петра Емельянова. Революционера. Бескомпромиссного борца за правое дело.

— Что вы хотите сказать, пан Ожешко?

— Что никакого Петра Емельянова никогда не существовало! — с усмешкой он выпустил дым в сторону Елизаветы, — Это страшилка для царя и его толстого окружения. И вы все на неё повелись! Эдермессеру нужно отдать должное, он продумал все детали. Наверняка он использовал чей-то образ, но дьявол меня дери, как грамотно! А дальше вы знаете. Дискредитировав подписание, козна царя опустела бы в течении пары лет. И вот тогда народ бы взбунтовался. По всей империи.

— Эдермессер… Каков его мотив? — спросил Матвей.

— Молодой человек, вы действительно не понимаете? Там, у вас — он жалкий работник коммерческой службы. Здесь он мог стать идолом. Он повёл бы людей за собой…

— А вы стояли бы по правую руку? — удивилась Елизавета, а потом жёстким тоном добавила, — Ожешко, вас он расстрелял бы первым.

Адвокат ничего не ответил, но молчанием своим подтвердил то, что такой очевидной закономерности он не учёл. Он — человек, который всегда просчитывает на несколько шагов вперёд решил, что ему достанется кусок власти, который он заслужил. Как же он был глуп.

— Ваших показаний будет достаточно, пан Ожешко. Но ваш выбор не велик. Запишите всё в предсмертной записке. Тогда ваше имя не будет посрамлено, а наследие не будет разрушено.

После этих слов Елизавета вышла из комнаты допроса. Матвей бросил взгляд на трясущегося адвоката и вышел следом.

К Эдермессеру они зашли через несколько часов. Он спокойно сидел за столом, его руки были прикованы к специальному поручню. Пиджак он немого приспустил, чтобы дать спине хоть как-то обсохнуть. За всё это время он не попросил воды или сигарету. Только улыбался. И самодовольная улыбка его могла сойти за улыбку помешавшегося.

Матвей несколько минут смотрел на эту картину, стараясь не отводить взгляд от бешенных глаз Эдермессера.

— Чем вы так довольны, Валерий Александрович?

— С чего вы взяли, что я доволен, Матвей Евгеньевич? Я сижу здесь, прикованный к этой хреновине. Дома меня уже заждались. А вы, юноша, решили, что я — зло вселенского масштаба? Хотя честно вам признаюсь: я очень доволен. Доволен тем, что вашу наглую рожу попрут к чертям из СКВП, когда узнают что вы пытались сорвать подписание.

— Хорошая попытка… — улыбнулся Матвей, — Да вот только Ожешко всё нам рассказал. И о ваших мотивах, и о ваших наполеоновских планах.

— Рассказала что, простите? Он может вообще больной человек.

— Скажите, переход, который вы совершили сегодня, он был санкционирован? Ведь если нет — это жёсткое нарушение устава. Вы знаете это лучше меня. Скажите, вы и правда рассчитывали стать в этом объекте правителем новой России? Или хотели создать подобие Советского союза?! Как вы вообще себе это представляли?

— Молодой человек, я не понимаю о чём вы говорите. И не собираюсь продолжать это цирк. Может отпустите меня уже? Сделайте это сейчас и я замолвлю словечко о вас Раскалову. Переведётесь в архив. Может быть.

Он держался слишком спокойно. Чувствовал свою безнаказанность. Матвей понимал, что без признания Эдермессера будет сложно что либо доказать. Да, они получили показания Ожешко, но оно может быть интерпретировано как ложное обвинение.

В комнату постучали. Один из агентов ИСПВ, видно новичок, приоткрыл дверь и извинился за беспокойство.

— Госпожа Абрамова, — обратился он дрожащим голосом к Елизавете, — здесь человек… Он говорит, что это важно…

— Не сейчас! — рявкнула девушка.

— Прошу… Похоже это правда важно… — сказал новичок.

— Что там ещё?! — раздражённо спросила Елизавета.

Дверь в комнату допроса открылась полностью. На пороге появился молодой человек с взъерошенными волосами. Матвей от удивления открыл рот. Перед ними стоял Арсений Сапрыкин. Когда-то стажёр в отделе аналитики.

Эдермессер поменялся в лице. Самодовольная ухмылка испарилась, а вместо неё нарисовался звериный оскал.

— Здравствуйте… — тихим голосом произнёс Арсений, — Если вы позволите, я расскажу всё как было.

14

В комнате допроса стояла невыносимая духота, несмотря на пронизывающий холод за окном. Люминесцентная лампа, окрашивающая комнату в синеватый свет создавала настроение полной безнадёжности. Матвей и Елизавета сидели напротив Арсения Сапрыкина, когда-то стажёра отдела аналитики Службы контроля вселенских перемещений. Елизавета достала свой мобильный телефон, включила аудиозапись и положила его перед Арсением.

— Представьтесь. — попросила она.

— Меня зовут Арсений Сапрыкин. Я аналитик в Службе контроля вселенских перемещений.

— Как давно вы знакомы с Валерием Александровичем Эдермессером?

— С первого года обучения. Он преподавал нам особенности десятой классификации в Академии. Тогда, я так полагаю, он меня и приметил. Он знал мою сложную семейную ситуацию и всячески способствовал мне в получении стипендии, а так же пообещал сразу после выпуска взять на стажировку.

— Когда вы поступили на стажировку?

— Около года назад, но фактически она началась гораздо раньше. Для своей выпускной работы мне необходимо было проделать анализ объекта одной из классификаций. Для диплома я выбрал ваш. Первый переход произошёл четыре года назад, когда разговоров о заключении пакта и в помине не было. Эдермессер поручил разведчикам раздобыть как можно больше информации о вашем объекте. На тот момент это была стандартная процедура. Мы всегда изучаем особенности объектов для пополнения наших баз и для потенциального сотрудничества. Слишком много нюансов. Потому приходится собирать всю информацию. После возвращения разведчиков и моего анализа Эдермессер вызвал меня и ещё нескольких сотрудников, чьих имён я пока называть не буду, и рассказал о том, что в вашем объекте планируется революция. Он говорил, что она неизбежна, так как государственный строй устарел, а рабочий класс всё больше недоволен властью. Сложно представить, не так ли?

Елизавета кивнула, хотя представить себе подобную картину не могла.

— Мой следующий анализ был посвящен потенциальным союзникам. — продолжил Арсений, — Моей задачей было определить на основе полученных данных кто из приближённых императору окажет Эдермессеру непосильную помощь. Исходя из всех данных, идеальным кандидатом оказался Ульрик Ожешко. Поляк, обиженный в своё время императорской семьёй имел зуб на него. Подробностей я сейчас не вспомню, но похоже, что сын императора ухлёстывал за дочкой Ожешко.

— Подождите, — Елизавета немного опешила, — на тот момент дочери Ожешко было лет… девять.

— Всё верно. — грустно подметил Арсений, — В любом случае эту ситуацию умолчали. А Эдермессер получил козырь к себе в рукав. После договорённости с Ожешко, Валерий Александрович вынес на рассмотрение проект о заключении договора о сотрудничестве с объектом №К10—11. Параллельно, он и Ульрик выстраивали свою организацию здесь. Искали единомышленников и финансирование. Эдермессер смог убедить всех в СКВП, что заключение пакта о сотрудничестве — выгода для всех. Мы сможем приобретать у вас различные товары, произведения искусства, литературу, а вы, в свою очередь, создать новое туристическое направление. На самом же деле основной задачей Эдермессера был срыв этой сделки. Публичный. С резонансом на всю империю и близлежащие страны. На подписании, вместе с Раскаловым должен был присутствовать киллер, рождённый в нашем объекте. Эдермессер сослался бы на болезнь и не приехал. Киллер совершает убийство императора, или хотя бы покушение, дискредитируя тем самым власть.

— Каким образом? — спросила Елизавета, — Ведь если император остался бы жив, но народ бы поддержал его.

— Народ ждёт его смерти. — ответил Арсений, — Я провёл слишком много времени, анализируя каждый регион Российской империи. Император потерял доверие больше чем у восьмидесяти процентов населения. А оставшиеся двадцать, как вы можете догадаться, проживают в Петербурге и Москве. Ровно в тот момент, когда объявили бы о смерти императора, в каждом регионе люди вышли бы на улицу под предводительством поставленных Эдермессером людей. А сам Эдермессер, появился бы в нужный момент, как идеолог. Тот, кто за народ. Тот, кто даст им новое будущее. Революционер. Он кричал бы о том, что император договорился о сотрудничестве с теми, кто убил его. Что парламент не могут отличить друзей от врагов. Согласитесь, серьёзное основание для свержения власти? Тем более для тех, кто никогда не пользовался вашими… эм… горячими турами в другие миры, зато пашут на полях, пополняя казну. Границы бы закрыли, империя скорей всего бы распалась, а Эдермессер и его приближённые правили бы вашим государством.

— Слишком сложная модель. — подметил Матвей, — Не верится, что она осуществима.

— Не стоит его недооценивать, Матвей Евгеньевич. Эдермессер страшный человек и потрясающий манипулятор. Он узнаёт самые слабые места в человеке и настолько умело на них нажимает, что в итоге ты становишься заложником. Так произошло со мной. Моя мама больна уже много лет. Отец от нас ушёл, когда я был маленьким, денег в семье вечно не было. Мой дядя, сотрудник СКВП замолвил за меня словечко и определил в Академию. В первый семестр Эдермессер выплатил мне сумму, которой хватало на лечение и оставалось сверху. Как вы думаете, семнадцатилетний подросток отказался бы от такой возможности? Нет-нет, я понимаю, что совершил ошибку. Я понимаю, что меня накажут за преступления, которые я совершал. Но я хочу официально заявить, что готов на любое сотрудничество.

Елизавета остановила запись.

— Лиза, прости, — сказал Матвей, — Ты можешь дать нам пару минут?

Девушка одобрительно кивнула и вышла из комнаты допроса.

— Зачем? — спросил Фёдоров-младший, — Зачем ты в это влез?

— А разве теперь это имеет значение? Я совершил ошибку, Матвей. И понял это слишком поздно. Может быть мне дадут условный срок? Переведут в архив. Не поставят на мне крест?

— Не знаю. Твоих показаний, вместе с показаниями Ожешко хватит чтобы навсегда упечь Эдермессера. Но это не внутренняя разборка СКВП. На карту слишком много поставлено.

— С другой стороны есть другие объекты. Сильно схожие.

— Да, но этот первый из десятой, который согласился с нами сотрудничать.

— Я не хотел этого… Я совершил глупость. Глупость.

— Ладно… — сказал Матвей. — Не торопи события. Завтра приедет Раскалов лично. Будет говорить с императором.

Арсений закивал головой. Матвей хотел его приободрить, но как можно приободрить человека в такой ситуации? Ведь фраза «Всё будет хорошо» — очевидная ложь. Им оставалось ждать.

15

Матвей, Елизавета и сам Абрамов встречали Анатолия Эдуардовича Раскалова в большом актовом зале здания недалеко от Гатчины. Матвей заметно нервничал, потирал указательный палец правой руки.

Переход открыл сотрудник ИСПВ, фиолетовый свет от треугольника заполнил комнату. Из фиолетовой пелены, отдающей неоном вышел статный высокий мужчина, лет шестидесяти. Лицо его украшали морщины, а верхнюю губу закрывали густые усы. Белоснежные волосы, под цвет усов зачёсаны назад. Он шёл поставленным, военным шагом, словно вот-вот перейдёт на маршевой строй. Длинное чёрное пальто, развивалось от сквозняка, гуляющего по залу.

— Анатолий Эдуардович! — поприветствовал директора СКВП Абрамов, — Добро пожаловать! Рад познакомится с вами лично.

— Благодарю, — ответил хриплым голом Раскалов, — я прибыл один, по новой договорённости с императором. Если позволите меня будет сопровождать агент Фёдоров. Вы его уже знаете. Моя должность, к сожалению, не позволяет мне в одиночку разгуливать по улицам города.

— Несомненно, — сказал Абрамов, — так же вас сопроводит агент Абрамова. Напарница Фёдорова по этому делу. Именно благодаря им мы поймали предателей.

— Хорошо. — Раскалов кивком поприветствовал оперативников и проследовал за Абрамовым в машину.

Император ожидал важного гостя в Зимнем дворце. Он изучал бумаги по делу, которые предоставили из ИСПВ, изредка делая перерыв на глоток чёрного чая.

При входе в дворец Раскалова и Матвея обыскали, а после попросили сдать оружие. Раскалов усмехнулся и вынул из кобуры именную «беретту». Через тронный зал они прошли к замаскированной двери. Раскалов попросил Матвея и Елизавету ожидать здесь и скрылся в кабинете императора.

Они разговаривали больше часа. Матвей переминался с ноги на ногу, а Елизавета сильно пожалела, что надела туфли на высоком каблуке. Когда дверь кабинета императора открылась, оперативники увидели улыбающегося царя, сидящего за своим столом, а Раскалов махнул ему рукой на прощание.

— Идём, — скомандовал он Матвею, — у нас мало времени.

Ничего не понимающая Елизавета последовала за ними, но Раскалов повернулся к ней и вежливо произнёс:

— Благодарю вас за помощь, госпожа Абрамова, дальше мы сами.

Матвей так же ничего не понял, куда они направляются и зачем. Раскалов сел на заднее сиденье автомобиля, доставившее его во дворец и пригласил сесть Матвея. Когда они тронулись, он чуть наклонился к оперативнику.

— Молодец, — сказал он, — хорошая работа. Сейчас поедешь к Эдермессеру и Сапрыкину и передашь их лично Службе охраны царя. Подпишешь документы о передаче обвиняемых под юрисдикцию Российской империи.

— Простите, Анатолий Эдуардович, — смутился Матвей, — их будут судить здесь?

— Только Эдермессера и Сапрыкина. Остальных, причастных с нашей стороны они оставили нам. — Раскалов посмотрел в окно, — Саныч оказался та ещё сволочь. Прям у меня под носом. Сука.

— Анатолий Эдуардович, я могу понять передачу Эдермессера, он главный обвиняемый, но Сапрыкин? Если бы не Арсений, то мы бы не смогли вывести Эдермессера на чистую воду. Показания Арсения очень важны для дела.

— Это условие императора. Если мы хотим начать торговые отношения с этим объектом — мы должны выдать им Эдермессера и его помощника из нашего мира.

— Но он же всего лишь аналитик! Он ничем толком не помогал. Анализировал данные. Анатолий Эдуардович, его же на каторгу отправят на всю жизнь.

Раскалов посмотрел на Матвея и тот в его взгляде увидел чёткий ответ. Это цена подписания пакта о сотрудничестве, начала доверительных отношений между двумя объектами.

Сотрудничество двух объектов против одного оступившегося аналитика.

Выбор был очевиден.

16

Имя Фёдора Филипповича Караулова знала вся европейская юриспруденция. Сорокасемилетний судья известен как непристрастный, честный, главенствующий только законом. В кулуарах его прозвали «кувалда», он дробил своих подсудимых как молот, не оставляя надежды на спасенье. Так же Фёдор Филиппович приходился дальним родственником императору, потому выбор его в качестве судьи над делом Ожешко, Эдермессера и Сапрыкина никого не удивил.

Заседание проходило в здании мэрии Санкт-Петербурга. Территорию, прилежащую к мэрии оцепили с самого утра, так как на суде планировали присутствовать не только члены парламента, но и Его Величество собственной персоной.

Матвей приехал за сорок минут до начала заседания. Он надеялся хоть как-то выцепить Арсения и пообщаться с ним, ведь молодой человек даже не подозревал, что СКВП отдали его объекту К10—11. Он смотрел в обе стороны у главного входа в мэрию, но машины с заключённым нигде не было. Минут за десять до начала приехал кортеж из шести бронированных автомобилей, в одном из которых находился император. Охрана попросила Матвея пройти внутрь, он повиновался, оставив надежду увидеть Арсения раньше заседания суда.

В зале собрались практически все члены парламента, представители прессы, обвинение, защита и причастные к делу. Нашлось место и для нескольких десятков зевак, которые пришли скорей засветиться перед императором, нежели их реально интересовал данный процесс.

Матвей подсел к Елизавете, которая сегодня выглядела немного иначе. На ней отлично смотрелся дорогой рабочий костюм серого цвета, а слегка растрёпанные волосы были собраны в хвост. Эта лёгкая неряшливость придавала определённую изюминку её образу.

Из колонок, развешанных по периметру зала заиграл «Боже царя храни». Император прошёл под аплодисменты зала и разместился на заранее подготовленном кресле, специально сделанным для Его величества. Он кивнул одному из помощников головой и тот представил заседанию судью.

Фёдор Филиппович, в белоснежном парике с завитыми под бигуди кудрями, на манер судей восемнадцатого-девятнадцатого веков, в длинной чёрной мантии, поверх которой висел золотой кулон в виде слепой Фемиды с весами, неторопливо прошёл, поклонился императору, а затем занял своё место за большой трибуной.

— Уважаемые дамы и господа, — начал Караулов, — Ваше Превосходительство. Сегодня суд рассматривает дело «Российская империя и корона против Валерия Эдермессера, Ульрика Ожешко и Арсения Сапрыкина». Они обвиняются в попытке подрыва власти, подготовке государственного переворота, а господин Ожешко, будучи достопочтенным подданным Российской империи, в измене. Введите обвиняемых.

В зал зашли шестеро конвоиров, между которыми шли Эдермессер и Сапрыкин.

— Где Ожешко?! — спросил судья.

Моментально к нему подлетел один из помощников и что-то шепнул на ухо Фёдору Филипповичу. Судья удивился сказанному, откашлялся и встал.

— Мне только что доложили, что суд состоится только над господином Эдермессером и господином Сапрыкиным. Ульрик Ожешко покончил с собой сегодня утром.

В зале раздались возгласы и охи. Император сидел как ни в чём не бывало.

— К порядку! — призвал Караулов, — К порядку! Данное событие будет изучено позже. А сейчас приступим к сегодняшней повестке. Господа, — он обратился к подсудимым, — вы являетесь резидентами другого мира, однако, в виду состава преступления и его тяжести, вас передали под юрисдикцию Российской империи. Вас будут судить по законам Российском империи, здесь же будет исполнен приговор. Суд вызывает обвинение.

На протяжении полутора часов выступали люди, которых Матвей никогда не видел. Члены парламента, свидетели, о которых он и не подозревал, даже помощник императора лет двенадцати от роду, высказывались против обвиняемых. Матвею абсолютно не было жалко Эдермессера, но вот Арсений, который явился с повинной, хотя мог бы этого и не делать, благодаря которому выяснились ключевые моменты… Он не заслуживал такой участи. Молодой человек тихо сидел на скамье подсудимых, изредка потирая нос.

Когда подошла очередь защиты, оказалось, что выступать не кому. Матвея возмутило, что правосудие так однобоко смотрит на ситуацию. И он встал.

— Я прошу прощения! — громко крикнул он, — Если вы позволите, то со стороны защиты выступлю я.

Караулов приподнял бровь, а затем посмотрел на императора. Его Сиятельство с интересом наблюдал за Матвеем.

— Не надо! — шепнула Елизавета, но Матвей не послушал её и вышел к трибуне.

— Дамы и господа, господин судья, Ваше Величество. То, что пытался совершить Эдермессер — настоящее преступление. И не только у вас в мире. В нашем — это такое же преступление. Я не собираюсь оправдывать его действий и полностью поддержу ваше решение относительно его наказания. Но здесь сидит и другой человек. Если позволите — я расскажу о нём несколько слов. Арсений рос не в благополучной семье. Он никогда не гнался за деньгами, но когда заболела его мама, он вынужден был искать источник дохода. Скажите, что может соображать юнец в шестнадцать лет?

— Я вступил на трон в пятнадцать. — величественно произнёс император.

— Он — совершенно другое дело, Ваше Высочество. Его не обучали лучшие педагоги. Он жил и зарабатывал как мог. Я прошу вас сосредоточить своё внимание не на помощнике, а на том, кто жёстко и эффективно манипулировал им. — Матвей показал пальцем на Эдермессера, — Этот человек воспользовался тяжёлой ситуацией Арсения. Навешал ему лапши на уши. И вот к чему это привело. Да, Сапрыкин мог не участвовать в этом, но он не понимал чем это может для него обернуться. Всё о чем он думал — это здоровье его матери. Самого дорогого человека для него. Наши миры… Они чем-то похожи. Да многим, на самом деле. В обоих мирах живут люди, у нас красная кровь, мы мечтаем о лучшем для своих семей и совершаем ошибки. В вашей власти сегодня осудить человека или помочь ему раз и навсегда усвоить важный урок. Дать второй шанс. Я прошу вас подумать. Просто рассмотреть возможность о смягчение наказания для Арсения Сапрыкина. Он действительно свой урок усвоил и полностью раскаялся.

Зал молчал. В какой-то момент Матвей почувствовал, что ему удалось спасти коллегу.

Караулов встал и посмотрел на императора.

— Слово предоставляется Его Сиятельству, императору Российской империи. Прошу вас, Ваше Высочество.

— Я живу долгую жизнь и посвятил всю её не своим детям и не императрице. Я не посвятил её заработку или усладам. Я посвятил её Отчизне. Судьба Российской империи — единственное о чём я думаю просыпаясь и засыпая. То, что вы видите сегодня — божий промысел. Господь верит в великую Русь. И оберегает её от посягательства предателей, думающих только о себе. Эти люди не украли кусок хлеба на базаре или не угнали автомобиль извозчика. Они посягнули на императора. Корону. И всё государство Российское! Моё решение… Казнить.

Зал одобрительно вскрикнул.

— И привести приговор немедленно! Чтобы неповадно было гостям из других миров строить здесь свои планы и иллюзии! И чтобы знал тот, кто соберётся посягнуть на наш суверенитет, что не отдастся Российская империя никогда и никому!

Загремели аплодисменты. Зеваки поддерживали царя, а Караулов кивал головой.

— Суд принял решение. — сказал он поднимаясь, — Обвиняемые Валерий Эдермессер и Арсений Сапрыкин признаются виновными по всем статьям обвинения. Приговор: смертная казнь через расстрел! Приговор исполнить незамедлительно. Да простит вас господь.

Матвей хотел крикнуть. Кинуться освобождать Арсения, но Елизавета, почувствовав его рвение схватила его крепко за руку. Оперативник понял, что если хотя бы рыпнется, то окажется с у стенки третьим.

Всё оказалось подготовлено заранее. Всех заседавших в суде пригласили выйти во внутренний двор, где уже стояли четверо вооружённых винтовками солдат в императорской форме. Эдермессера и Сапрыкина поставили к стене и одели на голову мешки чёрного цвета.

— Готовься! — крикнул старшина. — Целься!

Матвей отвернулся от осуждённых и уткнулся Елизавете в плечо.

Раздались выстрелы. Матвей слышал как два тела камнями рухнули на землю и последовали одобрительные овации.

17

Матвей напился в тот вечер до беспамятства. Елизавета хотела отвезти его в бордель, чтобы отвлечься, но это оказалось ему не нужно. Так много он выпил водки наверное впервые.

На утро он проснулся рядом с ней. Одетый, с жуткой головной болью, он обнаружил себя в её квартире. На секунду оперативник задался вопросом не было ли у них чего-нибудь этой ночью, но потом так же быстро дал себе ответ. Между ними никогда ничего не могло произойти.

Елизавета сладко потянулась и повернулась к Матвею.

— Как самочувствие? — спросила она.

— Плохо… — выдавил Матвей.

— Ох, дорогой мой, — протянула девушка, — тебе просто необходимо почистить зубы.

Он засмеялся.

— Прости. Я надеюсь я хорошо себя вёл?

— В данной ситуации ты был истинным джентльменом.

— А тазик на полу? Я..?

— Нет. Это на всякий случай. Иди в душ, я приготовлю завтрак.

Пока Матвей приходил себя под контрастным душем в маленькой ванной комнате Елизаветы, ей позвонил отец и сказал, что пакт будет подписан сегодня в три часа дня. Они должны присутствовать.

Матвей эту новость никак не воспринял. Елизавета разогрела остатки вчерашнего супа, они перекусили и отправились в Зимний дворец.

Их встречала целая делегация. Люди, которых Матвей и знать не знал выстроились в тронном зале и аплодировали когда они появились. Император не заставил себя ждать, вместе с ним из его небольшого кабинета вышел Раскалов.

Когда аплодисменты стихли, император произнёс:

— Дорогие дамы и господа. Сегодня случилось великое событие. Я и Анатолий Эдуардович подписали пакт о сотрудничестве Императорской службы параллельных вселенных и Службы контроля вселенских перемещений!

Он выждал паузу, чтобы люди одобрительно отреагировали на его слова.

— Мы верим в то, что наши отношения с годами будут лишь крепнуть. Но этого могло не произойти! К сожалению, в наших мирах есть те, кто противится не только нашей дружбе, но и существованию Российской империи как таковой! И если бы не два человека, которые присутствуют сегодня здесь, не состоялось бы этого события. За их веру, любовь и уважение я хочу наградить их орденом Белого орла! Выходите, Елизавета Абрамова, служащая ИСПВ и Матвей Фёдоров, оперативник СКВП!

Под бурные аплодисменты напарники подошли к императору и склонили голову.

— Спасибо вам, дорогие мои. Да хранит вас господь.

После этих слов, под гимн Российской империи, царь вручил награду сначала Елизавете, а затем Матвею. Они поблагодарили Его Сиятельство и вернулись в зал.

Матвей поймал взгляд довольного Раскалова. А потом задумался: стоило ли всё это человеческой жизни? Конечно, Арсений был виновен, но почему Раскалов не отвоевал его у императора, а пустил под пули вместе с Эдермессером? И ответ оказался Матвею очевидным: ради достижения цели. Даже несмотря на то, что изначально это был хитрый план Эдермессера, заполучить объект №К10—11 в союзники — большое достижение для СКВП. А значит, по мнению Раскалова, оно того стоило. В конце концов что такое одна жизнь по сравнению с многолетним сотрудничеством?

Главное, что цель достигнута.

18

После церемонии во дворце Матвей пригласил Елизавету на прощальный ужин, но с одним условием: они не будут разговаривать о работе. Девушка с радостью согласилась и они отправились в ресторан «У Марка».

Они выпили немного вина, съели вкуснейшую говядину на пару с фасолью и весь вечер смеялись. Они разговаривали честно и открыто, как старые друзья, а в конце вечера Матвей поцеловал напарницу в щёку и крепко обнял.

— Спасибо тебе, Лиза, — сказал он, — я надеюсь, что мы когда-нибудь ещё встретимся.

— Я тоже, — ответила девушка, — ты всегда будешь званным гостем у нас.

Он посмотрел, как она садится в машину и уезжает за поворот. Внутри он ощущал радость, смешанную с горечью от всего произошедшего. Через несколько минут за ним приехала служебная машина ИСПВ и отвезла его в место, недалеко от Гатчины, где откроется переход домой.

По дороге в Москву, в «Сапсане», Матвей подготовил подробный рапорт об этом деле. Когда он дошёл до Арсения в его груди что-то защемило. Не мог он никак смириться с такой трагической гибелью коллеги. Мог ли он осуждать решение Раскалова? Наверное нет, как сотрудник СКВП, но как человек… Он считал, что парня просто закинули в механизм огромной машины, как закидывают уголь в топку парового двигателя.

Дома уже во всю подступался Новый год. Москву украшали множество гирлянд разных цветов, дарящих новогоднее настроение. На всех площадях стояли ёлки, а по улицам носились не успевшие купить подарки родным жители и гости столицы.

Матвей переступил порог своей квартиры, скинул обувь, снял пальто. Он немного побродил по комнатам в поисках своего места, но найти его так и не смог. Тогда он достал мобильный телефон и набрал номер своего боевого товарища.

— Алло? — послышался сонный голос Марченко.

— Привет, не разбудил?

— Да нет, валяюсь.

— Хорошо, что я тебя застал. Ты дома?

— Да. Сегодня тихий вечер наедине со своими мыслями.

— Не хочешь к Олегу поехать? С меня пиво.

— Слава богу, я уж думал так и проваляюсь сегодня на диване всю ночь. Выезжаю.

Матвей завершил звонок и вызвал в приложении такси.

До Маяковской добираться двадцать пять минут — огромный плюс ночных поездок по Москве. Он попросил таксиста остановить у одного из сталинских домов, расплатился и зашёл во двор, где возле одноэтажной постройки с сомнительной вывеской «Кафе» курил Егор.

— С возвращением! — крикнул тот.

— Да уж… С возвращением.

Они прошли внутрь. Олег жил прямо в своём кафе, потому быстренько подготовить столик и налить холодного пива не составило ему труда.

— Егор, вот ты же давно служишь? — спросил Матвей, отхлёбывая нефильтрованное пиво.

— Прилично, а что?

— Со мной на задании произошёл странный случай…

— Только не говори, что ты опять влюбился в кого-то!

— Нет… Только если по-дружески. Ты же знаешь зачем я ездил в десятую?

— Ну да, какой-то там пакт. Я не сильно интересуюсь классификациями кроме седьмой. Как тебе, понравилось там?

— Да, там действительно здорово. Знаешь, такая вариация на тему, а что если? Но я не к этому. Мы поймали плохих парней, одним из которых оказался…

— Эдермессер, да, это все уже знают. Идиот… Или гений. Чёрт его знает.

— Так вот одним из его помощников был паренёк, немного младше меня. Парень виноват, он помогал Эдермессеру, но у него на то были причины. Так вот, условиями заключения пакта выдвинули выдачу этого паренька вместе с Эдермессером.

— И?

— Их расстреляли. Обоих. И у меня нет ни капли жалости к Эдермессеру. Он реально идиот, мечтавший о мировом господстве. Но этот парень… Им манипулировали. А Раскалов даже не попытался его спасти…

— Ты серьёзно?! — спросил Егор с явным сарказмом, а потом добавил, — Раскалов? Спасти?! Да ему плевать. И на паренька твоего, и на меня, и на тебя. Раскалов потому и Раскалов! Он идёт как танк, понимаешь? Он снесёт всё на своём пути, когда ему это нужно. А паренёк… Согласен, ошибаются все. Но он, видимо ошибся слишком серьёзно.

— То есть система превыше всего? К чёрту жизни, к чёрту правила? Только система. Ничего больше. А мы винтики в ней и шестерёнки?

— Знаешь, почему я выбрал одну классификацию, а не ношусь по всем как ты и другие? В большинстве из объектов седьмой всё мертво. А то, что мертво — убить нельзя. И ни Раскалов, ни Кашалотов, ни кто-либо другой ненавидят там бывать. Грязь, радиация, кислотные дожди. Чёрт, я себе лет пятнадцать уже убавил, находясь там. И только потому, что там их всех нет, я чувствую там себя по-настоящему живым.

— А если было бы не так?

— В смысле?

— Если бы во главе всего стояла не система, а человек?

— Такие времена были. Но прошли. Твой отец за каждого оперативника вставал грудью. А когда он ушёл… Давай честно, к нам и раньше-то относились как к солдатам, а сейчас так и вовсе мы стали пушечным мясом.

— Ты бы хотел это изменить?

— А как это изменишь? Из СКВП не уходят, ты же знаешь. Твой отец ещё жив только потому, что у него в кармане важные политики, которые могут пригодиться службе. Посуди сам: погибшего на задании официально сбивает машина, или он сгорает в пожаре. Нас не существует, Матвей. В нашем мире мы… призраки.

— А если я скажу, что изменить это возможно?

— То я скажу, что тебе хватит пить. Это наша работа, приятель. Мы выбрали этот путь и должны ему следовать. Даже если нам это не нравится. — он сделал паузу и глотнул пива, — Что, не учили такому в Академии, а?

— Да уж… — сказал Матвей, — Не учили.

19

После задания Матвей отгулял положенные три дня и приехал в НИИ на улице Профсоюзной. Он поздоровался с охраной на КПП и спустился на нижний этаж, который сотрудники НИИ привыкли считать опечатанным подвалом. Пройдя до конца коридора оперативник подошёл к небольшому окошку с решёткой.

— Здравствуйте. Фёдоров.

Тучная женщина с жидкими волосами по ту сторону окошка, не произнеся ни слова протянула Матвею красную папку с новым заданием.

Уже по родным коридорам он прошёл к кабинету с массивной дубовой дверью за которой от всего мира старался скрыться Игорь Сергеевич Кашалотов. Матвей постучал и не дожидаясь приглашения зашёл ровно в 10:00.

— Какие люди! — раскатистым басом крикнул Кашалотов, — Я не верю своему счастью! Ну, проходи, Фёдоров, садись. С чем пожаловал?

— Вот. — Матвей протянул Игорю Сергеевичу папку с выведенной аккуратным шрифтом надписью: «Дело №26.04/77». «Рекомендуемый исполнитель: Фёдоров М. Е.».

— Так, ну посмотрим-посмотрим. О! Девочка моя, да ты в лотерею выиграла! К26—77. Не каждому так повезёт. Ты хоть знаешь что это за объект?

— А как же, Игорь Сергеевич, — Матвей томно выдохнул, — объект №К26—77 относится к двадцать шестой классификации. Единственная классификация объектов, которую мы привыкли считать парадоксальной, так как технологии там сильно скакнули вперёд, как и производство, что в итоге привело к мощному техническому прогрессу, а заодно и к тотальному загрязнению окружающей среды. В конкретном…

— Ладно-ладно. — Кашалотов рукой показал Матвею замолчать, — Мат. часть ты выучил. Умничка. Давай по делу. В объекте К26—77 мы уже лет десять как закупаем оружие, некоторые технологии и другие полезные вещи о которых тебе лучше не знать. В их версии столицей Новой России является город Сочи и именно там сейчас может начаться гражданская война. По невероятному стечению обстоятельств, там тоже есть Матвей Фёдоров, милый такой паренёк, только понакаченней немного. И именно тот Матвей Фёдоров является лидером повстанцев, которые борются с корпорацией «МегаТех», у которой мы закупаем необходимые нам побрякушки. Твоя задача — пробраться в логово повстанцев и занять место их лидера. Матвея Фёдорова. А после сделать всё, чтобы войны не произошло, а мы смогли со спокойной душой и дальше покупать то, что нам нужно.

— Простите, но как я заменю своего дубликата там? Мне его что, убить?

Кашалотов задумчиво посмотрел в потолок и закурил сигарету.

— Игорь Сергеевич?

— Да нет-нет, конечно нет. Это было бы странно. Тебя там встретит наш человек. Прозвище «Рыжий». Он поможет тебе.

— Хорошо. Сколько сценариев?

— Двадцать один. Но почему у меня такое ощущение, что ты не особо будешь им следовать?

— Почему же. Буду. Ровно до тех пор, пока не придётся импровизировать.

— А, вот ещё что… — Кашалотов потер ладонью затылок, — У твоего дубликата шрам на левой щеке и шее. Их придётся воссоздать. Но не волнуйся, как только ты вернёшься обратно, наши пластические хирурги быстро всё исправят. Будешь как новенький.

— Замечательно. Просто замечательно. — Матвею идея быть порезанным ради дела не слишком импонировала.

— Кстати воссоздадут именно благодаря технологии, которую мы закупаем в К26—77. Так что у тебя будет прямой интерес!

Кашалотов громко рассмеялся.

— Ладно, иди. Отправляешься после нового года. На подготовку к заданию у тебя два месяца. Начинай ходить в зал. Пусть всё пройдёт по сценарию.

Матвей поблагодарил Кашалотова язвительным тоном и вышел.

Конечно, пойти в зал Матвею не мешало. Скинуть пару-тройку лишних килограмм, набрать мышечной массы. Но вот отправляться в двадцать шестую классификацию, да ещё чтобы заменить свой дубликат. А что если он проколется на какой-нибудь глупости? Например ручку возьмёт не той рукой. Объект №К26—77 был интересен Матвею, но он предпочёл бы увидеть его как турист, а не оказаться в гуще событий. Место, где технология и нищета идут рука об руку. Где люди предпочитают заменять свои конечности на металлические, как и органы. Где миром правят не президенты стран, а президенты корпораций.

Он собрался вызвать такси, чтобы заехать навестить отца. Впереди новый год и было бы здорово рассказать ему как прошло его задание, может посоветоваться на счёт нового.

Как только он достал из кармана телефон, ему позвонили с неизвестного номера.

— Слушаю вас? — ответил на вызов Матвей.

— Матвей Евгеньевич, здравствуйте, это Анатолий Эдуардович. Я надеюсь вы не сердитесь, что я звоню вот так. Ваш номер мне дал ваш отец.

Матвей на секунду потерял дар речи. Ему позвонил Раскалов. Сам Раскалов! Директор СКВП!

— Нет, что вы… — запинаясь сказал Матвей, — Я как раз вышел из НИИ, получил новое задание.

— Прекрасно-прекрасно, — Раскалов дал понять, что эта информация ему не интересна, — а вы не могли бы подъехать ко мне? Я сейчас в Москва-сити, в ресторане на 85-м этаже.

— Конечно, Анатолий Эдуардович. Скоро буду.

— Благодарю вас. — Раскалов закончил звонок.

Матвей стоял у входа в НИИ совершенно растерянный. Только что ему позвонил директор СКВП и пригласил подъехать к нему в ресторан. Такое случается не каждый день.

Очень быстро Матвей вызвал такси, не обращая внимания на повышенный коэффициент стоимости. До сити он добрался минут за двадцать, спасибо выделенным полосам, так бы потратил в два раза больше времени.

Он зашёл в башню «Око», на скоростном лифте поднялся на нужный этаж и через несколько коридоров прошёл в ресторан. Атмосферу внутри можно назвать уютной, с лёгкой поправкой на современность. С одной стороны барная стойка, стилизованная под русскую печь, а с другой — панорамный вид на Москву. Раскалов был единственным гостем ресторана. Он мог себе позволить выкупить на час-полтора всё заведение, чтобы пообедать в одиночестве или провести встречу. Матвей подошёл к Раскалову и попросил разрешения присесть. Анатолий Эдуардович жестом пригласил оперативника присоединиться к обеду.

Молоденькая официантка, явно студентка, которой очень повезло устроиться в этот ресторан на подработку, спросила молодого человека что он будет, Матвей заказал чашку кофе и стакан воды, промочить горло.

— Вы не голодны? — заботливо спросил Раскалов, черпая борщ серебряной ложкой.

— Нет, благодарю вас. — старался держаться спокойно Матвей.

— А зря. Сейчас время обеда. И вам, как молодому оперативнику просто необходимо поддерживать себя в тонусе. — он ещё раз зачерпнул борщ, — Я хотел поблагодарить вас, Матвей. Вы прекрасно справились с работой в К10—11.

— Спасибо, Анатолий Эдуардович. Я выполнял свою работу.

— Именно! — от радости он поднял ложку вверх и капли борща попали на скатерть соседнего столика, — Как же приятно видеть, что среди молодых агентов есть преданные работе люди. А не то, что идеалисты, вроде этого… Как его… Сапрыкина.

Оперативника задели слова директора, но он не отреагировал.

— Матвей, у меня к вам будет персональное поручение. Скажу честно, прежде чем обратиться к вам, я навёл о вас справки. Попросил дать о вас рекомендацию Кашалотова, Митрошина, даже Николаева.

— Рустема Гурьевича?

— Его самого. Кто как не ректор Академии СКВП даст информацию о наших студентах? У вас потрясающий послужной список. Вы — лучший выпускник Академии, выполнили несколько блестящих заданий средней сложности и два повышенной. Пусть и с небольшими оговорками. Однако, вы тот человек, которому дирекция и правление службы может довериться. По крайней мере мы хотим в это верить.

— Спасибо за тёплые слова. Чем я могу быть полезен, Анатолий Эдуардович?

— Дело крайне конфиденциальное, Матвей. Дело в том, что в нескольких объектах дружественных нам периодически возникают ситуации, требующие нашего вмешательства немедленно. Как вы думаете, молодой человек, со сколькими объектами мы сотрудничаем?

Оперативник выдержал паузу.

— Не отвечайте. Всех всё равно не сосчитать. А если учитывать постоянное деление мультивселенной… В общем много. На протяжении тридцати лет мы аккуратно налаживаем контакты. Наши разведчики работают в местах, которые невозможно представить и только 2% объектов подходят нам в плане сотрудничества. 2%, Матвей! Именно поэтому мы крайне дорожим этими двумя процентами. — он сделал глоток воды и продолжил, — Один из объектов весьма спорен. Не многие в СКВП понимают насколько он важен для нас и порой требуют закрыть с ним границы и прекратить торговые отношения. Я, конечно же, говорю о шестнадцатой классификации. Объект №К16—41. Вы же знаете этот объект, не так ли?

— Конечно. — Матвей неодобрительно отвёл глаза и уставился на пустой, кристально чистый стакан, — Не могу сказать, что я фанат… Этого места.

— Я понимаю, понимаю, дорогой мой. — голос Раскалова звучал спокойно и уважительно, — но тем не менее. Работа есть работа. Один из… скажем так… приближённых к местному правлению аналога нашей службы стал слишком опасен для нас. Этого человека зовут Герман Хаас. Их контора по сути занимается тем же, что и мы и до недавних пор всё было замечательно. Теперь же они подняли стоимость на товары, производимые в К16—41 почти в три раза, а последние несколько сделок оказались под угрозой срыва из-за халатности этого человека. Халатность, как мы с вами понимаем — это предлог. По факту этот змей планирует избавиться от местного директора службы и навсегда расторгнуть отношения с нашим объектом.

— Почему? — спросил Матвей, — Зачем это ему, с учётом того, что товарооборот наших служб — это один из основных видов дохода?

— По той же причине, по которой и вы, Матвей Евгеньевич не хотели бы туда отправляться. Торговать с объектом, где правит четвёртый рейх… не все готовы это принять. Так же как мы исторически никогда не примем их реалию, они не примут нашу. Такова судьба наших параллелей, молодой человек. Вопрос лишь в том готовы ли вы понимать, что это исключительно рабочие отношения, взаимовыгодные для обеих сторон.

— Даже если так. — Матвей понимал к чему идёт разговор, но решил уточнить, — Что именно требуется от меня на этом задании?

— Давайте попробуем применить термин «просьба директора СКВП, сравнимая по серьёзности с заданием»? Мне нужно, Матвей Евгеньевич, чтобы этот человек не мешал нам. Но он идеалист и вряд ли откажется добровольно.

Матвей задумался о предложении Раскалова. Отправляться в объект, где половиной континентов официально правит четвёртый рейх для Матвея сильное испытание. Да и сама просьба крайне сложна в исполнении. Но об этом его просит не кто-то, а сам Раскалов. Значит степень доверия к Матвею выросла в несколько раз, по сравнению с остальными-то уж точно. Выполнение этого задания однозначно повысит его ранг перед дирекцией и даст мощный толчок карьере. Но сможет ли он выполнить то, о чём его просят?

— Анатолий Эдуардович, вы позволите, я буду с вами честен?

— Конечно-конечно. — Раскалов сделал глоток кристально чистой воды и немного нахмурившись взглянул Матвею в глаза.

— Для меня большая честь, что вы обратились к мне. Но я не уверен, смогу ли я.

— А вы подумайте, Матвей. Взвесьте все «за» и «против». Я не буду настаивать, добавлю только что я выписал вам годовой бонус в размере двадцати четырёх окладов. Считайте это премией за успешно выполненное задание в К10—11. Если вы выполните моё поручение успешно, вы получите второй бонус. Такой же. Не торопитесь с ответом, дорогой Матвей. Буду ждать вашего решения.

Матвей поблагодарил Раскалова за кофе, который он не выпил и вышел на морозный воздух. Голова гудела, сердце стучало, как бешенное, а руки вспотели. Глубоко вздохнув и медленно выдохнув Матвей перебежал дорогу к Пресненской набережной. Покрытая льдинами Москва-река успокаивала Матвея, давая возможность обдумать предложение Раскалова и задание от Кашалотова.

Спустя несколько часов прогулки вдоль набережной и окончательно замёрзнув Матвей принял решение…

***