Альтерверс — страница 8 из 10

1

Время близилось к полуночи, но именно сейчас Матвею захотелось сделать пару глотков горячего шоколада. Найти этот незамысловатый напиток оказалось гораздо сложней, чем рассчитывал оперативник. Казалось бы — Москва. Столица огромной страны, место силы, где миллионы людей каждый день удовлетворяют свои потребности исходя из возможностей кошелька, а купить горячий шоколад поздно вечером негде.

Обнаружив себя близь Воробьёвых гор, Матвей заприметил маленькую палатку, где в маленьком окошке мигала синеватым вывеска «Кофе 24».

«Может быть у них и шоколад есть?» — подумал оперативник и подошёл к киоску.

— Здравствуйте! — поздоровался Фёдоров-младший, — А у вас горячий шоколад есть?

— Доброй ночи, — с явным акцентом ответила молодая продавщица, — нет, только какао.

— Отлично, дайте большой стакан пожалуйста.

Какао оказалось отличной заменой, нужно только было насыпать лишний пакетик сахара. До дома идти пешком далеко, да и последний поезд метро вот-вот подойдёт, потому Матвей решил проехать одну станцию до «Университета», а там уже догулять и ещё раз убедиться, что он всё делает правильно.

Несколько раз Матвей прокручивал в голове все варианты развития событий, какие его ожидают последствия, как правильно подать своё решение. Если в случае отказа от основного задания всё очень просто — ему позвонил Раскалов и дал личное поручение, никто и слова наверняка не скажет. Никто же не знает, что это за просьба. С другой стороны Матвей искренне не хотел исполнять поручение Анатолия Эдуардовича. Отправляться в шестнадцатую классификацию, искать этого заместителя, убирать его. В конце концов он же не личный киллер Раскалова. Наверняка директор СКВП хочет свести личные счёты, прикрываясь секретным заданием. Иначе зачем обещать такую сумму денег в качестве награды?

Но говорят, что иногда нужно уметь договариваться с совестью. И Матвей решил, что плюсов от работы непосредственно на Раскалова гораздо больше, чем от выполнения штатного задания. В конце концов он уже зарекомендовал себя настолько хорошо, что ему поручают такого рода задание. Ну, и конечно же деньги. Они точно ему не помешают.

На следующее утро первым делом оперативник набрал номер Анатолия Эдуардовича. Матвей был спокоен, выдержан и знал, что решение выполнить просьбу директора порадует Раскалова.

— Анатолий Эдуардович, доброе утро, надеюсь я не рано?

— Нет-нет, что вы, Матвей, — голос Раскалова показался оперативнику даже ласковым, — рад слышать вас. Вы по какому поводу?

— Касательно нашей встречи вчера и вашего поручения.

— Ну, — перебил Раскалов, — это скорей просьба, нежели поручение.

— Я готов. И для меня будет честью выполнить данную просьбу.

— Мне приятно слышать от вас эти слова, Матвей. Приезжайте сегодня, к 17:00 в штаб. Сразу ко мне. Я лично проведу инструктаж и расскажу по-подробней о тонкостях.

— Договорились, Анатолий Эдуардович. Спасибо.

На том конце послышались гудки. Матвей прошёл в гостиную и открыл шкаф, выбрать костюм для сегодняшней встречи с Раскаловым.

2

В какой-то момент Матвею показалось, что сослуживцы косо смотрят на него. Неодобрительно. В дорогом костюме и новеньком пальто он шёл по коридорам СКВП к кабинету, куда можно попасть только по приглашению. Оперативник ощущал дискомфорт из-за того, что верхушка перекинула его на другое задание. Все об этом знали. Все молчали. Подсыпал пороху Кашалотов, которого Матвей видел наверное впервые вне своего захламлённого компьютерами, бумагами и жёсткими дисками кабинета.

— Матвей Евгеньевич! — крикнул Кашалотов раскатистым басом, — Какая честь для меня! Вы уж пожалуйста не облажайтесь!

Игорь Сергеевич наверняка не знал, что необходимо сделать Матвею, но точно знал, что он выполняет поручение Раскалова. Именно поэтому руководитель отдела Аналитики и сценариев громко, во всеуслышание показал своё псевдо-уважение оперативнику. Его взгляд, полный разочарования Матвей запомнил на всю жизнь. Оперативник почувствовал, что предаёт тех, с кем он работал уже длительное время.

Но с другой стороны — почему?! Неужели успех теперь равносилен предательству? Он выполнял свою работу хорошо, даже отлично. Добился достижения важных для СКВП целей и теперь к нему обращается лично он. Человек, который держит при себе огромную организацию. Сложную, с множеством проблем и нестандартных решений. Раскалов уникальный человек. Политик. Управленец. Сколько ночей он не спал, чтобы добиться такого положения организации, которую бесспорно уважают в параллельных объектах? И теперь ему нужен Матвей. Оперативник. Человек, который добьётся своих целей чего бы ему это не стоило.

Матвей постучал три раза в металлическую дверь с табличкой «Раскалов А. Э.». Его пригласили войти. Кабинет директора СКВП показался Матвею на удивление скромным. Никаких дубовых панелей, как это принято в верхушке власти, портретов или дорогущей мебели. Нежно-бежевые стены, обычный стол и кресло из магазина-производителя ширпотреба, огромная электронная карта на стене. Она сразу бросилась Фёдорову-младшему в глаза. Синий космос с множеством красных и оранжевых огоньков.

— Красиво, не правда ли? — спросил Анатолий Эдуардович.

— Невероятно, — ответил Матвей, — это..?

— Все объекты с которыми мы поддерживаем дружеские отношения. Красным выделены союзники, оранжевым потенциальные союзники. Результат нашей работы за период существования конторы. Те, которые не подсвечены для нас неизвестны. Пока. — он встал из-за стола и показал на одну из красных точек, — Вам предстоит отправится вот сюда.

— Я пока не смог изучить данные об объекте в полной мере…

— Это и не нужно. — перебил Раскалов и подошёл к окну, — Ваша задача не подразумевает внедрение. Вам нужно знать лишь поверхностные данные. Официально вас пригласили в UBSS для обмена опытом с местными оперативниками. Вы посмотрите на их технологии, пообщаетесь в неформальной обстановке, а затем выполните свою задачу. Сценариев вам предоставлено, естественно, не будет. Официально ваше время пребывания в объекте №К16—41 составит 12 часов. Ваша задача действовать тихо и не привлекать к себе лишнего внимания.

— Простите, но не будет ли выглядеть подозрительно, что оперативник СКВП пребывает в объект, общается с служащими, а на следующий день обнаружится, что один из главных людей их организации убит?

— Нет, если причины смерти вызваны естественным путём. Герман Хаас, на наше счастье — алкоголик. Вам нужно будет подсыпать яд в его бокал с пивом, а через пару дней он скончается от тромба. Ничего сложного, если задуматься.

— Да уж… — протянул Матвей, — если задуматься, то да.

— Перемещение совершите завтра, в 12:00. Так как миссия неофициальная, вы подъедите в наш штаб на Северо-Западе Москвы. Я выделил нескольких людей для перехода. Там же откроется переход обратно. Весь необходимый инвентарь вы получите завтра, на месте. Какие-то вопросы?

— Нет, Анатолий Эдуардович, вопросов у меня нет.

— Чудесно. Вы свободны.

Матвей вышел из кабинета Раскалова с ощущением, что это задание пройдёт не так гладко. Хотя сумма, обещанная директором СКВП за выполнение выглядит слишком привлекательной, чтобы переигрывать что-то.

На следующий день он отправился к точке перехода. На улице Барышиха с одной стороны возвышались многоквартирные панельные дома, а с другой — огороженное бетонным забором поле с несколькими постройками. Официально это было отделение какого-то завода, но местных жителей это не особо интересовало. По факту же две из трёх построек являлись складами СКВП, а третье, самое большое двухэтажное здание — штабом. Здесь не проходили курсы физической подготовки оперативников и не оттачивали мастерство владения огнестрельным оружием. Максимум, что делали в этом штабе — это переписывали тонны файлов с информацией о разных объектах. Параллельно это была точка отправки. Одна из множества по стране.

Автомобиль, в котором везли Матвея проехал КПП и припарковался у входа в здание с вывеской «Склад №1». Перед ним распахнули дверь, встроенную в массивные ворота, оперативник увидел перед собой гигантское пустое помещение и уже выученную наизусть конструкцию и нескольких сотрудников СКВП. Они, как обычно стучали по клавишам ноутбуков, а один, (видимо главный) носился влево-вправо и что-то кричал про время и отрубленную голову. Это выглядело особенно комично с учётом его свисающего живота, который еле скрывала синяя рубашка и тоненького конского хвостика, собранного из остатков его немногочисленных волос.

— Добрый день. — поздоровался громко Матвей, чтобы привлечь к себе внимание.

— Матвей Евгеньевич! — воскликнул мужичок и подлетел к оперативнику, — Очень рады. Миркин. Юрий Алексеевич Миркин. Главный специалист по шестнадцатой. Анатолий Эдуардович позвонил лично сегодня ночью, торопимся как можем, но вы уж не обессудьте.

— Ничего-ничего. Сколько вам нужно ещё времени?

— Полчаса. Сорок минут максимум. — Миркин сильно волновался и от этого на его синей рубашке выступили тёмные пятна пота, а хвостик превратился в мокрую кисточку.

— Ничего. — спокойно сказал Матвей, — Я бы пока переоделся и получил инвентарь.

— Конечно! Конечно! Идёмте со мной.

Миркин учтиво пригласил Матвея проследовать за ним к ширме, за которой оперативника ждали костюм, пистолет и бумажник.

— Анатолий Эдуардович просил вас не забыть этот бумажник. — сказал Миркин.

— Обязательно. Благодарю вас. Вы… позволите?

— Конечно! — вскрикнул главный специалист по шестнадцатой и скрылся прочь, чтобы Матвей мог спокойно переодеться.

Костюм был чертовки хорош. Матвей заметил известный бренд на ярлыке, популярный и в его родном объекте. Это своеобразная дань уважения — одеться в стиле объекта, куда он отправляется. Плюс они наверняка отправятся поесть или выпить в какое-нибудь приличное заведение, так что не выделяться — это лучшее решение. Пистолет он убрал в брюки за спину, а затем открыл бумажник. Внутри лежала стопка местных денег с портретом фюрера и маленький целлофановый пакетик с белым порошком. Яд.

— Если вы готовы, Матвей Евгеньевич, то можно совершать переход.

— Благодарю вас, Юрий Алексеевич. Можем начинать.

Прямоугольная конструкция заработала с небольшим треском. По проводам потёк ток, давая питание воротам, из которых, из каждого угла заполнила пространство голубая пелена. По ту сторону виднелось поле и несколько силуэтов. Матвея уже ожидали. Он улыбнулся Миркину, кивнул головой его подчинённым и сделал шаг в заснеженную Москву объекта №К16—41.

3

Перед оперативником стояли четыре человека по стойке «смирно». Все они казались слишком похожими, их с лёгкостью можно было бы назвать братьями. Или клонами. Все одного роста, в чёрной форме UBSS, в чёрных кожаных плащах и фуражках с логотипом четвёртого рейха. Блондины, глаза голубые, гладко выбриты. Пятый, практически такой же, только с плащом подлиней и несколькими орденами подошёл к Матвею, вскинул обе руки к небу и крикнул приветствие.

— Willkommen! Добро пожаловать! — с явным немецким акцентом сказал пятый, — Меня зовут Герман Хаас. Сегодня я буду работать с вами.

— Матвей Фёдоров. Очень приятно, герр Хаас. Для СКВП большая честь сотрудничать с UBSS.

— Не сомневаюсь. — в голосе Хааса звучали нотки презрения к Матвею, — Вы, однако, не тепло одеты. Неужели у вас зима теплей?

— Не сказал бы… Оплошность наших. Как всегда.

— Что ж, вам повезло, герр Фёдоров, что я ваш консультант сегодня. Забирайтесь в машину. — он повернулся к своим людям и на немецком скомандовал включить печь в автомобиле.

Эта Москва была Матвею совершенно не знакома. Подъезжая к центру столицы когда-то существовавшей сверхдержавы, Фёдоров-младший ожидал чего угодно, но не увиденного. Здания едва восстановлены, повсюду стоят блокпосты, люди передвигаются серой массой по явно отработанному направлению. На многих зданиях висели флаги с символикой четвёртого рейха. Слегка осовремененный готический крест, в белом кругу на красном фоне. Тот символ, который Матвей ненавидел. Тот символ, который ненавидит большинство обитателей его родного объекта. Для оперативника это картина была пугающей. Вот что могло произойти. Вот как закончится. Ему сильно захотелось домой.

— Разруха… — сказала Хаас, — Ничего не поделать. Берлин отказывается увеличивать финансирование, но тем не менее, здесь — наша база. Почему фюрер Вебер разместил нас так далеко от дома? — он выдохнул, — Но это на благо нации. На благо рейха.

— Сколько человек живёт в Москве? — спросил Матвей.

— Москва?! Нет-нет, что вы. Этот город переименован в Кластер 24. Номерами пользоваться гораздо проще, чем замысловатыми названиями. Около миллиона. Достаточное количество людей для производства.

— Производства?

— Вы нацепили костюм, герр Фёдоров, но не потрудились изучить наш объект?

— Прошу прощения, времени на подготовку у меня не было. О том, что я буду представлять СКВП мне сообщили два дня назад.

— Отсутствие порядка ведёт за собой хаос, герр Фёдоров. В Кластерах 24, 25 и 26 мы производим текстиль. Важная задача для рейха. Здесь же базируется UBSS. Секретно, конечно же. Исторически мы думали сделать из… Москвы… один из исторических центров, но отсутствие финансирования и необходимость рабочей силы перечеркнули этот план. Однако, мы конечно же, сохранили несколько исторических зданий.

— Спасибо за краткий экскурс, герр Хаас. — ком внутри Матвея подступал к горлу. Он давил в себе желание разреветься, не мог позволить придаться эмоциям, но вид заснеженных улиц, серых зданий и ярко-красной символики повсюду, наряду с агитационными плакатами на ломанном русском и немецком делали эту задачу практически невыполнимой.

Они заехали на территорию бывшего Кремля. Матвей привык видеть его красным, со звёздами на башнях, но сейчас это были серые от грязи и копоти стены, верхушки которых покрывали несколько километров колючей проволоки и часовые башни с прожекторами и вооружёнными солдатами рейха. Большой Кремлёвский дворец, привычный оперативнику в жёлто-белом цвете и с зелёной крышей был единым серым монолитом с огромными полотнами с символикой рейха. На площади строем шли несколько групп солдат в зимней форме и с характерными нашивками на правом плече. Матвею хотелось сбежать прочь, но он знал, что будет непросто.

Их автомобиль остановился у входа во дворец. Несколько солдат подбежали к машине, отворили дверцы и громко поприветствовали прибывших. Матвей осмотрелся вокруг. Снег валил огромными хлопьями, серое небо нависало над городом и вот-вот должно было обвалиться. Герр Хаас пригласил Матвея пройти внутрь.

— Внутри у нас гораздо приятней, герр Фёдоров! — подметил он, проходя по извилистым коридорам. Все стены во дворце обили красной тканью, чтобы и следа не осталось от когда-то существовавшей страны. Повсюду висели портреты их первого фюрера. Он удовлетворённо смотрел с картин, явно довольствуясь достигнутой целью.

Хаас открыл массивную дверь и пригласил Матвея в свой кабинет. Сразу за оперативником вбежали несколько клонов, быстро что-то убрали со стола их начальника и расставили стулья. На стене за столом Германа Хааса висел протрет фюрера Вебера. Властный, седоватый мужчина с небольшим животом и усами как у первого фюрера. Они вошли в моду сразу после победы во второй мировой.

— Кофе? — спросил Хаас, — Или может быть виски? У меня завалялась бутылка отличного «SchlechterWhisky»!

— Спасибо, с радостью. — Матвею нужно было выпить. Хаас налил половину стакана и передал его оперативнику.

— Вообще достаточно странно, что СКВП прислали вас ко мне.

— Почему?

— Я… заместитель, но тем не менее не раз выступал за разрыв отношений между нашими организациями.

— Насколько мне известно, герр Хаас, наши организации успешно сотрудничают уже несколько лет. Стоит ли прерывать крепкие отношения из-за различных взглядов? Поверьте, в нашем объекте далеко не все выступают за сотрудничество с вами.

— Не сметь! — неожиданно крикнул Хаас, — Вы приезжаете в наш дом и смеете ещё что-то высказывать?! Как нам строить быт?!

Матвей не ожидал такой реакции.

— Простите. — Хаас сделал несколько глотков и налил ещё виски, — Это… вам не понять. Но я от вас этого не требую. Давайте уже займёмся тем, ради чего вы здесь.

Он повернулся к закрытой двери и позвал двух помощников. Они влетели сразу же как услышали голос начальника. Хаас приказал им рассказать всё, что необходимо знать Матвею, а сам уселся поудобней в своём кресле из тёмно-коричневой кожи, скинул пиджак на спинку и небольшими глотками потягивал «Schlechter Whisky».

4

У Матвея сосало под ложечкой. Ой поймал себя на мысли, что ел последний раз вчера ночью, а питательным завтраком у него был стакан виски. Двое приспешников Германа Хааса поочерёдно, на ломанном русском объясняли Матвею тонкости контроля границ их объекта, в то время как сам герр Хаас посапывал в своём кресле, скинув сапоги под стол. Приспешники тоже явно хотели есть, так как один из них с постоянной периодичностью смотрел на старые часы между окнами. Матвей понял, что больше не готов воспринимать информацию, потому повернулся к Герману Хаасу и громко спросил:

— Вы не голодны, герр Хаас?!

— Что?! — спросонья подскочил заместитель, — А?! Да, конечно, конечно.

Он потёр пульсирующие виски указательными пальцами и поднялся, натягивая сапоги.

— Вон! — скомандовал он подопечным, те моментально исчезли, — Есть одно место, герр Фёдоров. Райский островок в пучине кластера. Прогуляемся пешком? Я найду кого-нибудь, кто выдаст вам пальто.

— С удовольствием, герр Хаас. Признаюсь, есть я хочу очень сильно.

Матвею принесли кожаное пальто с меховой подкладкой, которое идеально подошло к его костюму. Они вышли из дворца через главный вход. Герман Хаас, немного покачиваясь, направлял Матвея в нужную сторону, а сам шёл немного позади. От него сильно разило перегаром. Прямо напротив Кремля в небольшом четырёхэтажном доме, построенном ещё при царе, располагался ресторан «Утка». Трёхэтажный, в самом центре кластера, он всегда был битком по вечерам. Офицеры и старшие по званию приводили в «Утку» своих спутниц, чтобы хоть немного вдохнуть аромат своей родной страны.

Хааса сразу узнали, а на лице администратора появилась белоснежная улыбка. Видимо он прикинул, сколько пива подадут сегодня их столику. Они спустились в подвал, украшенный арками из кирпича. Практически все столики были заняты. Из колонок доносились немецкие песни послевоенных времён, но не современные. Наверное середина 80-х. Герман Хаас тяжёлым мешком плюхнулся на стул, Матвей сел напротив и стал изучать меню на немецком.

— Кто-нибудь! — крикнул Хаас, — Эй! Почему так долго?!

Моментально подбежала милая девушка лет двадцати пяти. Матвей засмотрелся на неё и хоть девушка была смущена, она не показала этого. Высокая, в стареньком, но красивом платье, тонкие черты лица, длинные волосы до лопаток. Глаза серо-зелёного цвета. В них хотелось утонуть, как болоте. Слева на груди её платья была нашивка белого цвета с серпом и молотом.

— Простите, добрый вечер, герр Хаас. — её голос звучал словно трель соловья, — Что бы вы хотели?

— Машенька! — обрадовался Хаас, — Мне как обычно! И тоже самое моему гостю! И поживей!

Он шлёпнул официантку по левой ягодице, что явно ей было неприятно. Да и Матвею тоже.

— Простите, герр Хаас, — Матвей склонился к заместителю, чтобы перекричать гул ресторана, — что означает нашивка у неё на груди?

— Oh mein Gott! Что делали эти два прохиндея?! Со времён второй мировой мы используем отличительные нашивки, чтобы было видно, кто относится к арийской расе, а кто нет. Те, кто носят нашивку, как у Маши — русские. Я имею в виду по крови, конечно.

— И много таких нашивок? — спросил Матвей, наклонил голову и прищурил глаза.

— С каждым годом всё меньше. — хладнокровно ответил Хаас.

Маша принесла четыре литровых стакана с пивом и большую тарелку с колбасками. Первый литр Хаас осушил залпом. Второй чуть медленней, Матвей же успел сделать пару глотков.

— Ну так что, герр Фёдоров, вам у нас понравилось? — запинаясь спросил заместитель.

— Ваш объект… Он действительно уникален. — грустно ответил Матвей, — И я многое увидел и услышал сегодня. Ваши люди отлично меня проинструктировали. Я поделился информацией с ними. Можно сказать, что это было продуктивно.

— А, да будет вам! Вы лжёте. Как и я лгу вам. Мы противны друг другу, герр Фёдоров. Сейчас вы — гость. Но поверьте мне, Матвей Евгеньевич, стоит мне крикнуть что вы — русский… ха-ха-ха… славянин… или канадец… или американец… не важно. Стоит мне крикнуть — на вас моментально наставят десяток стволов.

— Герман, вы же знаете, что квантовый туннельных переход откроется через два с половиной часа? И вы же прекрасно понимаете, что моё руководство обратит внимание, если я не появлюсь в назначенное время. И оно будет крайне недовольно, герр Хаас. И сообщит вашему начальству. А как отреагирует оно?!

— Фу! — заместитель скорчил гримасу, — Что они понимают?! Мы с вами двое искренне ненавидящих друг друга мужчин, вынуждены общаться как старые друзья. Это мерзко, не находите?

— Благо, герр Хаас, это скоро закончится.

— Тогда предлагаю ещё выпить! — Хаас встал из-за стола и сразу же чуть не упал, — Маша! Hündin! Где она?! Маша! Неси ещё пива! А вот ты где!

Он схватил молоденькую официантку за руку и прижал к себе. Она крикнула и попыталась вырваться, за что получила наказание — пощёчину под оглушительный смех офицерского состава. Матвей резко поднялся со своего места.

— Герр Хаас! Я прошу вас прекратить! — крикнул он. Вокруг все напряглись, так как услышали русскую речь.

— Что такое, Матвей Евгеньевич?! — он сильно сжал руку девушки, — Кто-то обижает вашу национальность?! А?!

— В первую очередь это девушка, герр Хаас. И если вы хоть немного уважаете СКВП и понимаете последствия моего рапорта я прошу вас вести себя достойно офицера.

— Вы уедите сегодня, герр Фёдоров. — он повернулся к официантке, — А ты, моя крошка, останешься. И тогда-то я доберусь наконец до твоих…

Девушка вырвалась и убежала на кухню. Матвей тяжело дышал. Он мог убить Хааса прямо сейчас, но делать это когда к нему приковано всё внимание нельзя.

— Мне нужно отлить! — сказал Хаас и обратился к толпе, — Ruhe dich aus! Alles ist gut!

Покачиваясь он направился к туалетам. Это был шанс Матвея. Он осмотрелся, чтобы проверить не следит ли кто за ним. Хотя наверняка следили. Незаметно он достал из бумажника яд. Неожиданно для него один из официантов с грохотом уронил поднос с пустыми стаканами. Лучшего момента не придумать, даже если за ним кто-то следит, то он отвлечётся на шум. Матвей быстро высыпал яд в бокал Германа Хааса и спрятал в карман пакетик.

К столику подошла Мария — скромная официантка, натерпевшаяся от офицеров.

— Как вы? — спросил Матвей.

— Вы не местный. — девушка подозрительно сощурила глаза, — Вы… русский?

— Тише, прошу вас! Да. Вы в порядке? Этот говнюк…

— Я привыкла. В этот раз пощёчина, так что мне, можно сказать повезло.

— Маша, верно?

— Да. Меня назвали в честь прабабушки. Она воевала. Погибла здесь. В Москве.

— Мой дед тоже фронтовик.

— Откуда вы? — спросила девушка, — Отлично говорите по-русски, не говорите по-немецки, костюм явно не ваш, вы будто взяли его в аренду.

— Издалека. Я из места, где всего этого нет.

— Нет рейха?! — искренне удивилась Маша, — Силы рейха не дошли разве что до Африки. Вы не похожи на африканца.

Матвей встал, подошёл к девушке ближе и осмотрелся.

— Маша, у вас есть родные? Близкие?

— Нет, а какое это имеет…

— Вы хотите выбраться отсюда? Навсегда покинуть это место?

— Что? Что вы такое несёте?

— У меня мало времени, Хаас сейчас вернётся. Вы хотите покинуть это место?!

— Я не…

— Слушайте. Если да, то идите на кухню, а после незаметно украдите чьё-нибудь пальто. Я выдам вас за свою спутницу. Хаас вот-вот вырубится, потому он меня к месту перехода не повезёт.

— Месту чего?

— Не важно. Встретимся с вами на улице. Если вы готовы. Но учтите, обратно вы никогда не вернётесь.

— Зачем?! Зачем вы это делаете?!

— Если мне удастся спасти хотя бы вас… Я не буду жить с ощущением, что я сделал что-то неправильно.

Девушка отстранилась и прошла на кухню. Прогноз Матвея оказался точным, допив стакан с ядом и ещё два сверху, герр Хаас уснул сном младенца на стуле. Яд подействует через несколько дней, но с учётом как пил заместитель, он бы не прожил бы и трёх лет. Оперативник вышел из ресторана, где его уже ждала Маша. Она свистнула пальтишко с меховым воротником одной из спутниц офицера. Машина подъехала через минуту. Матвей попросил девушку не волноваться и открыл ей пассажирскую дверь.

— Она со мной. — приказным тоном сказал он. Водитель пожал плечами и отвёз их к месту перехода.

— Я ничего не понимаю… — прошептала девушка, — вы убьёте меня, да?

— Ни в коем случае, Мария. Вы всё поймёте, но лучше я вам покажу один раз, чем буду рассказывать, да и вы мне всё равно не поверите. И пожалуйста… сорвите эту нашивку на вашем платье.

В назначенное время открылся переход. Глаза девушки сильно округлились от удивления и испуга. Матвей посмотрел на неё и с простодушной улыбкой спросил:

— Ты мне доверяешь?

— Наверное…

Он взял её под руку и они прошли в родной объект Матвея.

Герман Хаас скончался от инсульта днём позже.

5

Конечно, Раскалов не был счастлив от того, что Матвей прихватил попутчика, но он выполнил задачу и оперативнику это спустили это с рук. Маша не сразу поверила во всё происходящие, в какой-то момент ей даже казалось, что это галлюцинация, а она сошла с ума. Могла ли обычная официантка из советской семьи представить, что в один день её жизнь изменится навсегда? К счастью девушки её дубликат иммигрировала с Европу ещё ребёнком, потому вероятность их столкновения снизилась до десятитысячных. Марии сделали новые документы, устроили на работу в СКВП секретарём и даже помогли снять комнату недалеко от работы. Через пару месяцев девушка чувствовала себя гораздо уверенней.

Анатолий Эдуардович вызывал Матвея ещё несколько раз. И каждый раз его просьбы были схожи с самой первой. Оказалось, что существует множество объектов, где один единственный человек может испортить отношения между службами. И судьба этого вредителя становилась предопределённой. Оперативник Матвей Фёдоров совершал переход, устранял цель и возвращался обратно. Иногда он действовал открыто, под прикрытием делового визита, а иногда был вынужден действовать инкогнито, чтобы не вызывать лишних подозрений.

Отец Матвея, легендарный Евгений Фёдоров, не комментировал работу сына. Как оперативник в отставке он понимал, зачем Раскалов совершает подобные действия, а сам Матвей не слишком сопротивлялся, потому что с совестью удавалось договориться каждый раз, когда ему на счёт прилетала премия за выполненную работу. Однако, Матвей стал замечать, что многие коллеги его сторонятся. Его старались обходить, зачастую не здоровались и даже Егор Марченко, напарник по первому делу, не всегда находил время чтобы пообедать в кафе у Олега на Маяковской.

Однажды Раскалов позвонил Матвею среди ночи и велел тут же собираться. Сонный Матвей, не поняв толком что происходит, прыгнул в такси и примчался в резиденцию директора СКВП на Рублёвском шоссе. Его встретил приятный дворецкий, проводил в кабинет Анатолия Эдуардовича и предложил кофе. Сам директор появился спустя несколько минут в домашнем халате и с папкой в руках.

— Спасибо, что приехали, Матвей, — сказал он, — хоть на дворе и глубокая ночь.

— Не за что, Анатолий Эдуардович, что-то случилось?

— Можно сказать и так. Скажите, Матвей, в каких отношениях вы состоите с Егором Марченко?

— Неожиданный вопрос, — удивился Матвей, — в приятельских. Он был моим напарником по делу в объекте К7—217. Это моё первое задание и его ко мне приставили как специалиста по седьмой классификации. После выполнения задания мы периодически обедаем вместе. Ну, знаете, как бывает? Встречаемся, говорим про футбол, политику, выпиваем. А что такое?

— Егор Марченко на протяжении двух лет стабильно командируется в объект К7—19. Знаете его?

— Поверхностно, но это та же седьмая.

— Всё так. Дело в том, что в этом объекте есть служба, а скорей группа людей, которые занимаются тем же, что и мы. И у нас есть подозрение, что Марченко — один из основателей этой группы. Они не выполняют оперативные задания, но у нас есть версия, что они занимаются незаконным товарооборотом, в том числе и с нашим объектом, что, как вы знаете, Матвей, запрещено.

— Да не-е-ет, — протянул Матвей, — вы уверены?

Раскалов своим взглядом показал оперативнику, что тот не должен сомневаться в его словах.

— Но… Зачем?

— Это мне и нужно, чтобы вы выяснили. Если он мотается туда действительно по работе — это легко проверить. Отправляйтесь туда, поговорите с местными, наведите справки. У Марченко идеальные рапорты, даже слишком идеальные. Если ничего не удастся узнать, значит мы слишком паникуем. Но если он всё же ведёт двойную игру…

— Это нарушение сразу нескольких статей…

— Абсолютно верно. Согласитесь, Матвей, что служба даёт определённую фривольность тем, кто к ней лоялен. Но те, кто в наглую пользуются СКВП без согласования — приравниваются к нашим врагам.

Матвей ничего не ответил, но распознал сигнал Раскалова чётко. Если Марченко ведёт двойную игру, то его необходимо будет убрать. Анатолий Эдуардович поблагодарил Матвея и оперативник направился в сторону дома. Отъехав от резиденции несколько километров, Матвей достал свой смартфон и начал дозваниваться Егору. На часах было четыре утра, а зная как Марченко любит поспать, дозвониться до него оказалось непростой задачей.

— Да… — послышался сонный голос, — Какого хрена, Матвей?

— Ты не на задании, отлично!!! Егор, собирай манатки и дуй в Нескучный сад. Я там тебя встречу. Времени нет, я уже в пути. Всё объясню на месте.

— Что?.. Матвей, давай с утра, а?

— Ты дурак? Быстро!

Марченко за долю секунды прокрутил слова Матвея, прикинул от кого он может ехать в такое время и поспешил к месту встречи.

Приятный летний ветерок обдувал Матвея. Он стоял недалеко от знаменитого Охотничьего домика, где снималась его любимая передача, смотрел по сторонам и вылавливал силуэт в старомодном летнем плаще и шляпе. Заприметив Егора Матвей поднял руку, приглашая его подойти к нему.

— Что стряслось, чёрт тебя дери? — спросил Марченко, — Что за спешка? Случилось что?

— Случилось. Я от Раскалова. Он под тебя копает. Что у тебя за история в К7—19?

Впервые за всё время дружбы Матвей увидел на лице Егора мимолётный страх.

— Нет у меня никаких историй. Ты один?

— Один.

Марченко несколькими движениями ощупал Матвея на предмет прослушки.

— Телефон. — жёстко сказал Егор.

— Я не допрашиваю тебя! Ты считаешь, что я тут подсадная утка?

— Не знаю. Ты у нас любимчик начальства. Телефон.

Матвей достал из кармана смартфон и передал Егору. Тот его осмотрел и выключил.

— Ну?

— Что ну? Ты ничего не хочешь мне рассказать? Меня среди ночи будит Раскалов и велит приехать. Расспрашивает меня в каких мы отношениях, что ты так часто делаешь в другом объекте. Говорит, что ты чуть ли не создал там подпольный филиал СКВП.

— Бред какой-то… — Марченко поправил воротник пальто, — Давай пройдёмся?

— Егор, что происходит?

Они вышли на парковую аллею в сторону набережной. Майское солнце уже взошло, освещая Москву, а в парке стали появляться первые утренние бегуны.

— Я действительно часто туда мотаюсь. — тихо произнёс Егор, — И там действительно есть… Подпольный филиал. Но я всё могу объяснить.

— Я слушаю.

— Вот, смотри. — Марченко достал свой телефон и показал Матвею фотографию малыша, не больше двух лет от роду. — Это мой сын.

Матвей вопросительно посмотрел на Марченко.

— Два с половиной года назад я был там на задании и встретил… Яну. Мою жену. К7—19 отличается от того объекта, где мы были. Там сохранилась большая часть мегаполисов, нет всяких тварей или они передохли. Люди живут не богато, но тем не менее им удаётся потихоньку выстраивать общество. Моя задача была остановить банду торговцев наркотиками. Там люди создали синтетический наркотик, который неплохо прижился у нас. Для них это деньги для больниц и школ, а для нас — катастрофа. В общем… Их удалось остановить, а мой курортный роман закончился рождением этого милого карапуза. Я мотаюсь туда, потому что привожу сыну лекарства, продукты, вещи.

— А почему ты не перевезёшь их сюда?

— Слушай, не все на хорошем счету у Раскалова. Тем более, что я уже перевёз одного человека в своё время. Да и Яна не хочет. Ей нравится там. Там — её дом.

— Раскалов подозревает тебя в контрабанде. Говорит, что ты чуть ли не основатель СКВП там.

— Это не совсем так…

— Твою мать. Егор, говори как есть.

— Я конфисковал оборудование у банды. И иногда использую его для переходов. Натаскал там пару ребят, они мне помогают. Но ничего такого криминального. Наверное.

— Наверное?! — крикнул Матвей, — Наверное?! А если они так же гонят наркоту, но в других объектах?!

— То это не наша проблема. У нас они ничего не продают.

— Ты понимаешь какая у меня задача, Егор?!

— Ну… Я так полагаю, что если тебя вызвал сам Раскалов, то он думает, что я перебежчик. И за это у нас полагается не срок… Он хочет чтобы ты меня убрал.

— Если ты виноват. Потому что это — устав. Закон.

— А кто определяет виноват ли я? Послушай, я понимаю, что касательно вина на мне. Но посмотри на ситуацию с другой стороны: там целый мир людей, которые выживают благодаря нашей технологии.

— Уничтожая при этом другие? Сажая молодёжь на бог знает что?

— Это ужасно. Я согласен. Но им отказали в помощи, Матвей. Так же как отказали множеству других. Как Просветлению. Это грёбанная структура, дружище, она сведёт в могилу всех. Цель СКВП — это не контроль перемещений между вселенными. Это обогащение определённых лиц. А мы — исполнители. Понимаешь? Ты, я, твой отец. Все мы набиваем карманы горстке людей, которые этого совершенно не заслуживают, так почему я не могу помочь тем, кто мне близок и дорог?!

— Погоди… — Матвей неожиданно остановился и посмотрел в голубое небо, — Там функционирующий квантовый туннельный переход и можно отправиться в любое место?!

— Ну… с нужными координатами — да. Там есть неплохой техник, но лучше, конечно всё перепроверить, чтобы не оказаться случайно в пустоши. А что?

— Раскалов считает, что мне необходимо проверить всё в К7—19. Официальный повод явиться туда у меня есть. Твои смогут организовать переход в К7—217?

— Ты серьёзно?! Прошло столько времени. Ты всё ещё хочешь…

— Я ушёл тогда. Я предал её, понимаешь? — внезапно на Матвея рухнули все отвратительные ощущения, которые он испытывал в тот день, — Конечно, меня не примут с распростёртыми объятиями. Но если у меня появился шанс хотя бы объясниться, я хочу им воспользоваться.

— Это дорого стоит.

— Не важно. Мне удалось подзаработать выполняя грязную работу Раскалова. Ты мне поможешь? Поможешь совершить переход в Просветление?

6

Матвей понимал, что рискует всем ради одного перехода, но отследить его перемещение из объекта К7—19 в К7—217 невозможно. Туннель откроется в другом объекте, СКВП не сможет его зафиксировать, а у него появится призрачная возможность поговорить с ней. Худенькой очаровательной девушкой, которая навсегда завоевала его сердце, и как бы он не притуплял свои чувства к ней, ему всё равно хотелось увидеть её ещё один раз. Матвей не ждал, что она его простит. Или поймёт. Он не ждал, что они смогут быть вместе, хотя микроскопическая надежда промелькнула. Он просто хотел извиниться перед ней за всё. Попробовать поговорить, а дальше судьба сама расставит всё на свои места.

Проблем с первым переходом не возникло. В назначенный час Матвей прибыл к точке перехода, переоделся, взял инвентарь и прошёл сквозь неоново-голубую пелену.

Объект №К7—19 сохранил большую часть городов. Спустя больше полувека с войны развалины отстраивались снова, очень медленно, но верно. В Москве не были тронуты многие районы, но они стали совершенно пусты из-за радиационного фона. И пусть те, кто спаслись тогда в метро так и не смогли выйти наружу, их дети и внуки вышли и начали строить дивный новый мир. Мир, в котором войн больше не было. Мир, где люди осознали, что всегда можно договориться.

С обратной стороны его встретили несколько человек, одним из которых был Марченко, прибывший на объект днём ранее. Матвей не собирался расспрашивать местных о Егоре. Он верил ему, потому для всех это был идеальный план: Матвей находится в К7—19 пару недель, за это время совершает переход в К7—217 и пытается убедить местных перебраться туда. Мирится с Элиной. И если даже она не простит его, он будет знать, что она живёт в лучшем мире, а он и Егор будут приносить продовольствие и лекарства. Раскалову он скажет, что беспокоится не о чем и никакой тайной организации нет. Марченко действительно мотается в К7—19 часто, но только потому что там у него растёт сын. И учитывая послужной список Егора, эту оплошность можно ему простить. Это был бы идеальный план.

Марченко не терял времени и пока ждал прибытия Матвея, собрал команду из трёх человек. Водитель, который отвезёт их в Калужскую область и заберёт потом, технолог, который установить квантовый туннельный переход и картограф, который введёт в старенький ноутбук, который Егор передал ему несколько месяцев назад необходимые координаты. Оплатой для них будет несколько ящиков лекарств: антибиотики, жаропонижающие и другие, необходимые для лечения заболевших.

Матвей сильно волновался и постоянно потирал указательный палец правой руки, но держался достойно. Егор видел, как волнуется его друг и перед отъездом сказал важную для Матвея вещь:

— Ты может быть и опоздал, но для раскаяния всегда найдётся время.

Рано утром они выехали на пустынную дорогу в сторону Калужской области, где когда-то, в другом мире, Матвей совершил свой первый переход.

Чем ближе они приближались к небольшой полянке недалеко от Тарусы, тем больше Матвей окунался в воспоминания. Сколько всего произошло с того момента, как он впервые вошёл в туннельный переход. В скольких многих мирах он побывал, настолько разных и настолько не похожих друг на друга. Но в каждом из них, даже в самом заброшенном, была своя изюминка.

Врата установили быстро. Они сильно поистрепались и работали через раз, но работали. Местные, которых обучал Егор схватывали всё на лету, потому теперь он уже просто подсказывал как лучше разместить ту или иную деталь. Картограф, высокий худой мужчина с впалым лицом ввёл координаты объекта К7—217 и от ноутбука электрический ток наполнил врата. Квантовый туннельный переход открылся.

— У вас пара часов, — крикнул картограф, — потом ноутбук сядет. Поторопитесь.

Егор сел за руль автомобиля, на котором они приехали, Матвей разместился на пассажирском сидении. Они переглянулись и Марченко нажал на педаль газа, направляя машину к голубоватой пелене.

Тот самый запах озона, словно только прошла гроза, Матвей вспомнил сразу. Он ударил ему в голову вместе с воспоминаниями его пребывания в Просветлении. Они выехали на разбитую дорогу, если вообще это можно назвать дорогой и отправились в сторону Просветления.

— Странно… — сказал Матвей при подъезде, — Ворота открыты.

— Не похоже на них. — Егор подъехал вплотную ко входу в поселение, — Давай-ка пока будем в машине.

Медленно они заехали на территорию Просветления. Вокруг не было ни души. Обычно, в это время поселенцы занимались обыденными вещами. Кто-то работал на грядках, кто-то чистил оружие, детишки носились вокруг круглого фонтана, который не работал уже много десятков лет. Но не было никого.

Егор притормозил и достал автомат Калашникова. Матвей вышел из автомобиля и сделал несколько шагов в сторону двухэтажного здания, которое служило Просветлению подобием ратуши.

— Эй! — крикнул Фёдоров-младший, — Есть кто?! Тихон?! Эля?! Кто-нибудь?

Ответа не последовало. Егор так же выбрался из машины и отправился в сторону домов. Старых, перекошенных, но сохранивших первозданный уют.

— Они что, ушли? — спросил Матвей.

— Куда? Радиационный фон в округе не изменится ещё лет пятьсот.

— Но где же они?

— Твою мать… — тихо прошептал Марченко.

На крыльце одного из домов он увидел мальчонку, высохшего, с бледной кожей. Он лежал головой вниз, его спина была разорвана огромными когтями, а деревянные ступеньки впитали в себя его кровь. Марченко узнал мальчику. Сын Коли, героя, которого они спасали на бензоколонке от птенца-переростка. Он сделал несколько шагов по скрипучим доскам, зашёл на терраску и заглянул в дом. Там его встретили сам Коля, с разорванным горлом и его супруга. Окровавленные, они лежали на полу и держались за руки. Даже перед ликом смерти они держались за руки.

Егор вышел из дома и услышал крик Матвея. Оперативник кричал, словно его режут. Марченко со всех сил побежал на звук и когда настиг Матвея резко остановился и сделал несколько шагов назад.

— Смотри… — сквозь слёзы мычал Матвей, — Смотри…

Её глаза были открыты. Уголок рта навсегда застыл в разочарованной улыбке. Живот и ноги изодраны, на подобие спины мальчонки и его родителей.

— Пошли отсюда! — крикнул Егор, — Слышишь? Пошли отсюда.

Матвей мычал что-то невнятное. Марченко взял его за плечи, поднял и потащил к машине.

— Мы ничего не можем сделать! Слышишь? — говорил Егор, — Уходим, живо.

— Я… Я…

— Эта тварь может быть рядом. Скорей!

Марченко затолкал Матвея в машину и дал по газам к точке перехода.

— Мы… Мы… Это я… — мямлил Матвей.

— Ты ничего не мог сделать! — повторял Егор, — Ты ничего не мог сделать.

Когда произошла трагедия определить было невозможно. Но вместе с жителями Просветления, вместе с Элиной, в тот день умерла часть Матвея Фёдорова.

7

— Тебе нужно что-то поесть. — Марченко зашёл в маленькую комнату квартиры, где он, когда прибывал в К7—19, жил вместе с Яной и маленьким сынишкой. Супруга Егора без лишних слов согласилась приютить его друга.

— Я не голоден. — спокойно ответил Матвей, смотря в окно на пейзаж потускневшей Москвы.

— Ты не ешь четвёртый день. Не заставляй меня тебя кормить насильно. Мне этого хватает с малым.

— Мы могли их спасти, Егор. Какая разница, сколько дубликатов живёт в одном объекте? В одной Москве больше пятнадцати миллионов человек, неужели найдутся похожие?

— Матвей… Ты всё и сам прекрасно знаешь. — Егор обошёл небольшой столик и сел на диван у окна, — Есть устав. Есть закон. Мы не можем…

— Всё мы можем! — перебил оперативник, — Ты же живёшь здесь. Со своей семьёй. Я мог… Остаться там. Понимаешь? Спасти…

— Или умереть вместе с ними! — крикнул Егор, сразу понял, что может разбудить сына и снизил тон, — Послушай. Да, то, что произошло — это ужасно. Они не заслужили такой участи. Но это не твоя вина. Понимаешь?

— Это моя вина, Егор. Я — часть системы. Системы, которая их уничтожила. Это моя вина.

— Тебе возвращаться через пару дней. Что ты скажешь Раскалову?

— Я не собираюсь возвращаться.

— Что? — опешил Егор, — В каком смысле ты не собираешься возвращаться?!

— Я не могу. Смотреть в глаза этим свиньям, улыбаться этому упырю Раскалову. Выполнять задания, от которых гибнут ни в чём неповинные люди. Я слишком долго был марионеткой, друг мой. Сначала в руках отца, потом Академии, потом службы, теперь, вот, Раскалова.

— Матвей, ты сам выбрал этот путь. Ты сам решил стать оперативником, ты сам решил помогать Раскалову.

— Именно поэтому я виноват. — он встал с небольшого кресла и повернулся к Марченко, — И именно поэтому я должен всё исправить.

— Что ты собрался исправлять? — искренне удивился Егор, — Систему? Раскалова? Кашалотова попробуешь исправить?

— Сколько людей погибло из-за нашего вмешательства? Сколько мы загубили миров? И всё из-за того, что мы почему-то возомнили себя вершителями правопорядка. Мы прикрываем и оберегаем границы нашего объекта, но при этом в других устраиваем настоящий самосуд. Решаем кто должен править на выгоду нам, кого стоит убрать, а кого подчинить. И уж если система насколько несовершенна, то почему нельзя хотя бы пойти на уступки своим?! Мы же, сука, жизнь отдаём ради этой чёртовой организации. Почему ты не можешь забрать семью и жить у нас? Почему погибшие оперативники хоронятся не с почестями, как положено, а скромно и без лишнего упоминания? Почему в некоторых мирах подобные службы открыты и это не создаёт проблем?! Мы что, дикари, которые не смогут объяснить людям все прелести технологии квантового туннельного перехода?

— Нет. Мы не дикари. — Егор начал понимать к чему клонит его друг, — Но если мы у себя во всеуслышание заявим, что существуют технологии, позволяющие путешествовать между вселенными — это может привести к третьей мировой. Это риск. Мы должны это понимать.

— А если не приведёт?! Сколько существует миров где СКВП открыло все документы и это кончилось войной? А сколько существует миров, где это пошло на всеобщее благо? Раскалов, наш Раскалов, просто не хочет рисковать. Он боится рисковать. Боится, потому что понимает, что придётся лишиться всего. Делиться. С Западом, с Азией. Он этого не хочет. Сейчас он — правитель. Негласный. Понимаешь? И из-за него ты вынужден мотаться сюда, а я потерял… — глаза Матвея наполнились слезами.

— Ты предлагаешь его убить? Ты же знаешь, что убрав одного придёт другой и портрет Раскалова будет висеть у этого другого на стене ещё много лет.

Матвей протёр глаза и громко выдохнул. Ещё несколько секунд он приводил дыхание в порядок, а затем посмотрел на Марченко и тихо произнёс:

— Мы не заслужили такой системы, Егор. Ты знаешь… Я кажется от части понял Люция. Он наживался на них. Это неправильно. Но при этом, даже будучи предателем в глазах СКВП, он делал вещи гораздо более достойные.

— Систему невозможно исправить, Матвей. Ты это знаешь и я это знаю. Многие недовольны положением дел в СКВП. Многие хотели бы уйти, но не могут. Их просто пристрелят, как бешенную собаку.

— Именно поэтому нужно создать свою систему. Более либеральную. У нас есть опыт, у меня есть деньги. У тебя есть технология здесь.

— Да, но за нами сразу же начнётся охота.

— Только в том случае, если охота не начнётся за ними. Мне всё-таки придётся вернуться домой. Я поговорю с людьми. Ты поговори. Здесь мы можем создать наш штаб. Условия все есть, не думаю, что местные заметят наше присутствие. А если и заметят — мы скажем им как есть. Они имеют право знать. Как имеют право знать наши. Боже, я столько лет жил чужими иллюзиями и теперь, наконец, впервые, я понимаю куда мне идти. Мы дадим выбор. Те, кто захотят смогут последовать за нами, а те кто нет — должны навсегда забыть о СКВП и подобных организациях.

— Это слишком опасно, Матвей. Заявив во всеуслышание такое, мы рискуем нарваться…

— А не заявив, — перебил друга Матвей, — мы поддерживаем систему, которая губит людей. Я не хочу быть частью этой системы. А ты? Ты хочешь?

Егор поднялся с дивана и подошёл к двери. В соседней комнате сопел его сынишка, которого он любил больше всего на свете. Марченко задал себе вопрос: хочет ли он, чтобы его ребёнок рос в мире, где правит подпольная организация, имеющая возможность одним действием разрушить целый строй. И он ответил себе на этот вопрос.

— Нам предстоит много работы, Матвей.

— Очень много.

— У нас может не получится.

— Может.

— Нас могут убить.

— Нас всегда могут убить.

— Надо вернуться домой. Поговорить с нашими. Я накидаю список тех, кто может переметнуться на нашу сторону. Нужно куда-то вывезти наших близких. В какое-нибудь безопасное место.

— Я знаю такое место. К10—11. Десятая классификация. Я выполнял там задание года полтора назад и отлично сдружился с агентами местной службы.

— Они нас не сдадут?

— Их верхам тоже лучше ничего не сообщать. Но там есть люди, которым я могу довериться. Перевезём твоих туда. Я поговорю с отцом, попробую их с Лизой тоже переправить.

— А если… — Егор замялся на долю секунды, — А если у нас ничего не получится?

— Тогда мы будем умирать с мыслью, что это делалось не зря. И обязательно найдутся те, кто продолжит наше дело.

8

Следующий день, когда-то напарники, а теперь друзья, оперативники Службы контроля вселенских перемещений выписывали одну за одной фамилии тех, кто может присоединиться к ним. Старожилы организации сочтут их революционерами. Теми, кто хочет уничтожить строй, который работал как часы уже несколько десятилетий, а им, пожилым и верным, придётся уйти в сторону, отказавшись от насиженных мест. Им придётся отказаться от денежных бонусов, от возможности возить молодых супруг не на курорты, в дивные миры, чтобы произвести впечатление. Им придётся отказаться от власти, которую они, старожилы, считают своей собственностью и распоряжаются ей как им угодно.

Фёдоров и Марченко вдохновились примером системы организации в других объектах. Матвей несколько раз говорил Егору об Императорской Службе Параллельных Вселенных, о том, как жители того объекта могут пользоваться ей, словно туристическим агентством. Несколько раз делал акцент, что в их аббревиатуре отсутствует слово «контроль», и хоть он и необходим, всему есть разумные рамки. Егор внимательно слушал, кивал, прокручивал в голове сколько всего они могли бы сделать. Марченко практически никогда не был в других классификациях, кроме седьмой. Для него рассказ Матвея выглядел скорей как сказка, небылица, которая на самом деле имеет место быть.

Через день Матвей, подавляя в себе ненависть к службе, куда он так стремился попасть и отдал ей несколько лет, совершил переход домой. Его встретили как обычно, посадили в роскошный автомобиль, а затем по выделенной полосе отвезли к Раскалову, где Фёдоров, без лишних объяснений сказал Анатолию Эдуардовичу, что Марченко чист. Да, у него есть ребёнок в этом объекте, но ничего из ряда вон. Раскалов на отчёт Матвея улыбнулся и дал оперативнику три дня выходных. Добавил только, что ждёт его у себя в кабинете после отдыха, так как есть новое задание на благо СКВП и дирекции. Естественно, за отличную оплату.

Марченко прибыл в родной объект через день и сразу же отправился в здание НИИ на Профсоюзной улице. Вместе с Матвеем они насчитали дюжину людей, которые могут присоединиться к ним. Четыре техника: Яшин, Антонов, Саранчук и Прудиус. Три картографа-координатора: Иванов, Тарасова и Юхин. Секретарь Мария, которую Матвей вырвал из когтей объекта шестнадцатой классификации. И четверо оперативников СКВП: Андрей Петренко, Владимир Казанцев, Анна Цыганкова и Нубар Оганесян. С каждым из них строился свой разговор. Начав с дружеской беседы в кафе на Маяковской, которым владел Олег, постепенно, очень аккуратно они подводили к необходимости что-то изменить изнутри. И они не прогадали. Из двенадцати человек только Казанцев сказал, что может что-то менять и стоит, но он этим бы заниматься не стал. Чтобы снять с себя лишнее подозрение, Марченко и Фёдоров согласились с коллегой и в итоге их вечер превратился в обычную попойку.

Остальных же одиннадцать человек предстояло ввести в курс дела и в последствии переправить в К7—19, где будет базироваться штаб новой организации. Назад дороги не было. Матвей понимал, что ровно в тот момент, когда его коллеги отправятся в ту, другую, потускневшую Москву, они с Егором из оперативников превратятся в руководителей. Лидеров, которым предстоит вести людей за собой.

Матвея мучал ещё один подсознательный страх. Разочарование его отца. И по какой-то неведомой причине оперативник решил, что сможет воспользоваться советом легендарного оперативника и даже привлечь его на свою сторону. Сама мысль о том, что Матвей создаёт организацию альтернативную той, в которой работал Фёдоров-старший, может заставить гордиться его ещё больше. Чего может достичь его сын! Не просто изменить систему, но и стать одним из строителей новой, более демократичной организации, где в первую очередь думают о людях, а не о наполнении собственных карманов. И Евгений Николаевич, как почётный оперативник сможет своим советом наставлять молодые умы.

Всего за полчаса Матвей добрался до загородного дома отца. Лето подходило к концу, а значит наступало время сбора урожая, но на удивление оперативника на грядках никто не копался, а вёдра, в которые обычно в это время Фёдоров-старший собирает огурцы пустовали. Матвей позвонил в дверной звонок, затем услышал лёгкие шаги на лестнице. Лиза, немного заспанная, но очаровательная, открыла дверь и обняла Матвея.

— Привет, дорогой, — сказала она, — как хорошо, что ты заехал! Чай?

— С удовольствием. А папа дома?

— Он тебе не говорил? — женщина зашла на кухню и поставила чайник, — Он уехал. Отдыхать.

— Не говорил. Куда?

— В… — девушка задумалась на долю секунды, но этого хватило Матвею, чтобы распознать ложь, — Хорватию. Навестить старого друга.

— В Хорватию… Лиза, ты уверена?

— Конечно! — ответила неуверенно женщина, но поняла, что её раскусили, — Что, так заметно?

— Прости. Издержки моей работы. Так где отец?

— Я правда не знаю, — ответила Лиза, — я… не из тех жён, которые следят за мужьями круглые сутки. Я точно знаю, что он уехал и вернётся через несколько недель.

— Так надолго?

— А что ты хотел?

— Поговорить с ним. Мне нужен его совет.

— Хм-м, — улыбнулась женщина, — может быть я смогу тебе чем-то помочь? Или дать совет? Женское мнение зачастую важно, знаешь ли!

— Не сомневаюсь, — Матвей опустил голову, — но это по работе.

— Ох уже эта ваша работа. К нам постоянно приезжают высокопоставленные люди, что-то обсуждают с твоим отцом. Он всячески старается помочь им, а потом на две минуты вспоминает, что у него есть жена. Нет, я ни в коем случае ничего не говорю, такого было условие, но всё же…

— Условие?! — удивился Матвей. Он почувствовал, что Лиза может рассказать ему что-то важное. Он никогда не вникал в подробности их жизни, даже не спрашивал как познакомились. Ему не было это интересно, но теперь, понимая, что он может её больше не увидит, решил, что настало время поговорить по душам, — Какое условие?

— Не важно, дорогой. Я просто не выспалась и несу всякую чушь. — она протянула ему кружку с горячим чёрным чаем, — Держи.

— Вы съехались когда мне было семнадцать. Через год поженились. Но я не помню, чтобы вы ходили на свидания или что-то подобное. Отец просто представил тебя и всё.

— Твой отец, Матвей, спас меня. И я всегда ему буду благодарна за это. Он действительно легендарный человек.

— Ты знаешь?! — осенило Матвея, — Ты всё знаешь, не так ли?!

Женщина кивнула.

— Ты не от сюда!!! — Матвей от удивления присел на высокий стул.

— А ты хороший оперативник. У нас действительно тёплые отношения с твоим отцом, дорогой. Он спас меня от сущего ада, Матвей и потому я всегда буду ему верна. И никогда не спрошу куда он уехал и как надолго. Он дал мне второй шанс. И если бог существует, то Женя был его рукой, когда вытаскивал меня из пекла.

— Невероятно…

— Я думала, ты догадаешься. Я же так удивлялась всему увиденному.

— Видимо я был занят учёбой и даже не заметил. Потрясающе. Но теперь у меня картинка сходится.

— Ну, так что? Нужен ли тебе совет беженки из другого мира? — Лиза кокетливо улыбнулась в ожидании ответа.

— Я… — Матвей почесал затылок, словно стоит перед учительницей на уроке, — Я кажется принял важное решение в своей жизни и потому мне придётся уехать.

— Куда?

— Это не важно. Важно то, что всё, что я считал правильным оказалось обратной стороной луны. И жить с этим я не могу. Я должен это исправить.

— Каждый из нас, дорогой, всегда сталкивается с обратной стороной луны. Мы можем в одночасье потерять всё, но если ты заслуживаешь, то тебе будет дан второй шанс. И кто знает, может сейчас он даётся тебе?

— Может быть, — улыбнулся Матвей, — спасибо. Передай папе, что я люблю его.

— Он тебя тоже очень любит, дорогой. Только… Будь осторожен, хорошо?

— Обещаю.

Матвей подошёл к Лизе и обнял её. В нос бросился сладковатый аромат духов. Женщина, которая никогда не стремилась заменить ему мать, выслушала его, как родного сына, открылась сама и дала материнский совет. Матвей ощутил тепло в груди и невероятную благодарность этой хрупкой, но сильной женщине. Он почувствовал, что всё делает правильно.

9

Без особого желания Раскалов предоставил Матвею отпуск. Анатолий Эдуардович подготовил для своего лучшего оперативника ещё одно задание, схожее с предыдущими, но Матвей попросил отпустить его на недельку в какой-нибудь приятный объект, поправить здоровье. Тогда директор СКВП и представить не мог зачем Матвей берёт этот отпуск. В тот же вечер он совершил переход в объект К18—47, а от туда в К7—19, где его уже ожидала команда заинтересованных в новом строе. Быстро перекусив и приняв душ Матвей собрал всех в небольшом парке недалеко от центра потускневшей Москвы. Им было непривычно находиться в месте, где должно быть многолюдно, но при этом в час они могли встретить одного-двух прохожих.

— Во-первых, — начал Матвей, — позвольте мне поблагодарить вас. Официально вы взяли отгулы, отпуска или заболели, но я надеюсь, что все понимают, что в родной объект вы вернётесь нескоро. Во-вторых, я хочу сказать, что мне так же страшно как и вам. Это нормально. То, что мы собираемся сделать — по сути навсегда изменит текущий строй СКВП. Если, конечно, у нас получится.

— Не знаю, — уверенно сказал Нубар и поднялся с грязной скамейки, отряхивая зад, — мне не страшно. Давно пора было что-то придумать. Я только за прошлый год в трёх объектах чуть не помер и хоть бы что? Ни премии, ни благодарности. Бюрократы!

— Страх — это хорошо. — угрюмо произнёс Марченко, — Страх не позволит нам совершить дурацких ошибок. — и саркастично добавил, — Наверное.

Все рассмеялись.

— Представьте себе сколько таких же как мы? — Матвей посмотрел в серое небо, — Своей жизнью оплачиваем обеды верхушкам. Раскалову. Кашалотову. Чиновникам, которые итак угробили всё вокруг себя. Сколько людей погибло из-за нашего вмешательства? Потому что так надо? Потому что у нас приказ, а люди эти, по сути ни в чём не виноваты. — он смотрел им в глаза, понимая, что его следующие слова станут точкой невозврата, — Договориться не получится. Нас будут считать предателями и отправят за нами охотников за головами. Таких же как мы — агентов. Именно поэтому мы должны нанести первый удар. Все СКВП, где есть такая верхушка должны быть уничтожены.

— Их тысячи. — подловил Марченко, — Потому работы у нас хватит надолго. Мы не будем трогать обычных агентов. Тех, кто каждый день рискует своими жизнями. Но те, кто принимают решение должны перестать это делать раз и навсегда. Добровольно… или вынужденно.

— Сегодня я отправлюсь в один объект… Я работал там… Местные хорошо отнеслись ко мне. Я попрошу их помощи. Приютить ваши семьи у них. А пока пусть обживаются здесь. Объект не богатый, но здесь всем хватит места. И ещё… — Матвей сглотнул, — Вы согласились присоединиться к нам без давления с нашей стороны. Если вы решите отказаться, то делайте это сейчас. Назад вы не вернётесь. Но сможете остаться жить здесь и кто знает, может когда-нибудь мы пригласим вас работать в совершенно новую организацию.

— Да какой там?! — сказал Прудиус, — То, что мы уже здесь — это лучшее подтверждение нашей верности.

Все одобрительно кивали и соглашались.

— У нас общая цель, коллеги. — Матвей подошёл ближе к агентам, — Она может стоить нам жизни. Но она того стоит. Расходитесь. Будем на связи. И к чёрту сценарии.

Воодушевлённые речью Матвея разбрелись по своим новым, совершенно не комфортным домам. Они осознанно пошли на этот шаг: оставить всё позади и двинуться вперёд. Избавиться от наручников старой школы, чтобы начать что-то новое.

Матвей с Егором ещё какое-то время сидели молча на грязной скамейке в парке в центре потускневшей Москвы. Матвей не показывал страха, но внутри его грудной клетки завязалось настоящее побоище. Сегодня он навсегда изменил свою жизнь.

Он вряд ли когда-нибудь увидит родных и близких.

Он никогда не забудет лицо своей возлюбленной.

Мёртвое…

Умиротворённое.

Он продумал как ему действовать дальше. И если Елизавета из объекта, где технология раскрыта людям сможет помочь и обеспечить безопасность семей его соратников, то они смогут варьировать от объекта к объекту и по одному вырезать головы этой страшной гидры. И в этих мирах, где кончится правление Раскалова и его верхушки, он, негласный лидер нового течения будет набирать последователей на достойные условия. Он сможет раскрыть в этих мирах людям глаза. Показать им правду. Научить пользоваться благами технологии, которая несправедливо была закрыта от общественности.

Марченко вспоминал их первое совместное дело. Егор и сам не знал что он тогда разглядел в молодом пареньке, который только-только сдал последний выпускной экзамен в Академии. Паренёк этот явно хотел показать себя. Проявить. И делал это от дела к делу, как рассказывали очевидцы. Не важно было ли это серьёзное поручение или быстрое дельце — Матвей Фёдоров выполнял его с полной самоотдачей. Но беспокоило Егора то, что его друг сильно изменился. От того паренька не осталось и следа, а вместо него возле Марченко сидел озлобленный, идущий к цели по головам неизвестный ему бывший агент СКВП.

— Что думаешь? — неожиданно спросил Матвей.

— Что нам будет очень тяжело, дружище.

— Это правда. Но оно того стоит, Егор. Мы спрашивали об этом других, я хочу спросить тебя: Ты готов идти до конца?

Марченко задумался. Сколько времени он носится между мирами? Он пропустил как его сын сказал первое невнятное слово, как сделал первый шаг. Скольких людей он загубил потому что это было необходимо ради дела. Не ради себя, близких. Ради дела.

— Готов, Матвей. — Марченко поднялся со скамейки и собрался уже уходить, но остановился и повернулся к Фёдорову, — Ночью поедем в Петербург. Переход совершим завтра с утра. Надеюсь, что нас там примут, а не посадят в клетку.

— Не волнуйся, — сказал Матвей, — я всё продумал.

10

Ехать ночью по дороге, которая не ремонтировалась десятки лет, да ещё и в кромешной тьме было жутковато. Только иногда, где-то вдали слышался шум генераторов и горели два-три окна в домах, где по идее уже давно никто не должен жить. Но таковы люди. Далеко не все готовы бросить свой привычный жизненный уклад, даже под страхом смерти.

К утру залили последнюю канистру с дизелем в бак, добраться до точки назначения должны. Их вёз старенький, но проверенный внедорожник с большим кузовом, куда без проблем поместился небольшой генератор, необходимые детали для конструирования ворот и несколько свёртков проводов. Машину вёл Андрей Петренко. Бывший агент СКВП с приличным послужным списком. Попросился всю дорогу вести сам, сказал, что любит думать за рулём. Иванов, картограф от бога, в полу-дрёме иногда открывал один глаз проверить меняется ли пейзаж за окном, но в темноте разглядеть что-то достаточно сложно. Марченко не спал всю дорогу, но и не проронил ни слова. Только курил раз в полчаса вонючую самокрутку, табак для которой вырастил сам. Матвей уснул практически сразу как сел в машину. Последние дни сильно вымотали его как физически, так и эмоционально. И те редкие часы, которые он выкраивал для сна, оказались для него настоящей панацеей. В своих снах он отправлялся куда-то за пределы вселенной, не вспоминая о том что он сделал и что потерял.

Неподалёку от Гатчины располагался пролесок, который идеально подходил для перехода. Иванов на всякий случай сверил все документы, чтобы не оказалось, что переход откроется аккурат по середине чей-то гостиной и запустил процесс. Ворота слегка потрескивали, было видно, что аппарат требует ремонта, но хоть и со скрипом, свою работу делает. Квантовый туннельный переход открылся не сразу, Матвей даже напрягся на долю секунды, а в его голове проскочили несколько вариантов как чинить сложное устройство, сколько уйдёт времени и что делать если не получится. Но все мысли улетучились, когда по ту стороны голубой неоновой пелены показалась полянка и несколько деревьев.

— Что теперь? — спросил Егор.

— Идём. — ответил Матвей, — И ждём.

— В каком смысле ждём? — удивился Марченко.

— Они однозначно зафиксировали открытие туннеля. Если я всё правильно рассчитал, то Императорская Служба появиться минут через двадцать. Но переход пока лучше не закрывать. — Матвей повернулся к Иванову, — Хорошо?

— Постараюсь. — ответил тот, — На сколько хватит генератора.

Матвей не ошибся в своих расчётах: ровно через двадцать минут после перехода нарисовались агенты Императорской службы параллельных вселенных. Четверо крупных мужчин в чёрных костюмах с широкими воротниками вылезли из двух автомобилей неизвестных марок и взяли друзей на мушку.

— Меня зовут Матвей Фёдоров! — крикнул молодой человек и поднял руки вверх, — Я агент СКВП. Я прибыл инкогнито. Во внутреннем кармане куртки находятся мои документы и удостоверение. Я прибыл чтобы встретиться с Елизаветой Константиновной Абрамовой. Она знает меня лично.

— Ты смотри, какой! — буркнул один громила другому, — Хочет с шефом встретиться.

— Наглец! — ответил второй. — Проверь документы.

Второй бугай развернул Матвея к переходу и начал обыскивать. Увидев по ту сторону пелены Иванова, Матвей кивнул, дав таким образом команду на закрытие перехода.

— Эй! — крикнул третий бугай, — Они закрывают! Эй!

Но было поздно. Иванов просто обрубил питание квантового туннельного перехода и пелена испарилась в никуда.

— Он не врёт. — второй бугай поднял вверх документы Фёдорова, — Он реально из СКВП.

— Слушайте, я понимаю как это звучит… Но мне правда нужно поговорить с Елизаветой.

— Поехали. — недовольно гаркнул бугай, — Поговоришь.

Им с Марченко заломили руки и бросили по разным автомобилям. Документы, которые отобрали у Матвея, а потом и у Егора агенты службы решили пока не возвращать.

Егор, скованный наручниками, чтобы ни в коем случае не напасть на агентов ИСПВ, спокойно смотрел в окно. Он никогда не был на объектах десятой классификации. Много читал о них, изучал когда-то в Академии, но воочию наблюдал впервые.

— Ну и на кой чёрт вы припёрлись? — спросил один из агентов, — Что опять надо вашему брату от нас. Еле-еле от вас отвязываемся.

— Ох, парни… Не того вы спрашиваете. В соседней машине… Вот он всё и скажет.

— А ты значит ничего не знаешь?

— Нет.

— Так может ты и не нужен? Бахнем сейчас тебя и на обочину.

— Бывали где? — неожиданно перевёл тему Егор.

— В смысле?

— В коромысле. Или вы только на побегушках бегаете, ловите иногородних?

— Нахал. — прокомментировал водитель, — Я шесть лет мотался. Много где был. А что?

— В седьмой бывали? Хотя у вас-то наверное другое обозначение. После ядерной войны.

Оба мужчины повернулись к Егору, наплевав на дорогу и открыли рты.

— Ты там бывал? — с искреннем удивлением спросил водитель.

— Это моя специализация. Те, кто там бывали… Поймут о чём я. И не важно откуда ты.

— Нет, милостивый государь. У нас все объекты, где произошла ядерная катастрофа или война запрещены. Мы читали, что есть в некоторых службах психи, которые там работают. Но никогда не встречали.

— Судя по моей медицинской карте — я не псих. У нас с этим строго. Проверки каждые три месяца.

— Расскажите. Расскажите что там. Как там?

Егор улыбнулся и почувствовал удовлетворение. Нащупал ту самую тонкую соломинку, за которую можно зацепиться.

Матвей же всю дорогу ехал молча. Он ждал встречи с Елизаветой, которая стала ему близка и которая оказалась единственным человеком во всём множестве мультивселенных, способная помочь в их непростой ситуации.

Их привезли к пятиугольному зданию на территории Трубецкого бастиона, а по телу Матвея снова пробежал холодок, как в первый раз, когда он здесь оказался. Их вывели из машин и сопроводили к одноэтажному зданию внутри бывшей тюрьмы, где был кабинет Абрамова. Егор смотрел на всё вокруг с детским изумлением, а Матвей поймал себя на мысли, что отец Елизаветы — генерал Абрамов наверняка сообщит о них в СКВП. И теперь к неприятному холодку добавилось чувство паники.

— Ждите. — скомандовал один и агентов и все четверо удалились прочь.

— Что теперь? — тихо спросил Марченко.

— Ждём. — улыбнулся Матвей, — А что остаётся?

Через несколько минут дверь кабинета генерала открылась и перед ними показалась она. Роскошная, властная, высокая. Немного уставшая. Елизавета Абрамова.

— Матвей?! — удивилась она. — Я думала это шутка! Проходите! Скорей!

— Привет. А твой отец…

— Тебя давно не было, дружочек.

Они прошли в небольшой кабинет. Обстановка не сильно, но изменилась. Стало явно почище, а на столе добавились небольшие флакончики и фотография Константина Абрамова.

— Отец умер полгода назад. — тихо произнесла Елизавета и взяла его фотографию в руки. — Инфаркт. Мы не ожидали. Я не ожидала.

— Прими мои соболезнования. — сказал Матвей, — Он был настоящим мужчиной. А ты теперь…

— А я теперь, дорогой мой, в новом звании и новой должности. После нашего с тобой приключения ко мне присматривались и оказалось, что не зря. После смерти отца встал вопрос кто будет руководить ИСПВ и император лично подписал указ о назначении меня директором. Вот, привыкаю к бумажной волоките. — она поставила фотографию на место и села на край стола, — Не пойми меня неправильно, но что тебя сюда привело? Нам не сообщали о переходе.

— Я прибыл не от СКВП, Лиза. Я тут… Можно сказать…

— На тебя объявлен розыск. — отрезала девушка.

Марченко и Фёдоров переглянулись.

— А вы, я так полагаю, Егор Марченко, знаменитый специалист по так называемой седьмой классификации? Вы тоже в розыске, между прочим. Так что в ваших интересах рассказать мне всё как есть.

И Матвей рассказал. Рассказал о том, что случилось после его возвращения из К10—11, как работал убийцей Раскалова, как прибыл туда, где проходило его первое задание. О том, что происходит теперь в его голове. Скольких они уничтожили. И как всё это можно исправить. Девушка внимательно слушала его, ни разу не перебила, иногда понимающе кивала. А когда Матвей закончил, она села за свой стол и сказала:

— На данный момент отношения между нашими и вашими натянулись. Вы не выполнили некоторые обещания, хоть и уверяли, что всё будет в срок. Наложи на это как наши отношения начинались… В общем доверие к Раскалову снизилось уже у самого императора. Что вам на руку, так как мы имеем полное право не выдавать вас. Но вы же не просто так здесь? М? Ты, Фёдоров, явно чего-то хочешь, иначе не стал бы рисковать.

— Убежища. Я прошу тебя предоставить убежище.

— Вам — без проблем.

— Не совсем нам… Нашим семьям, Лиза. Людям, которые пострадают если с нами что-либо случится. Их немного, они отличные работники и в основном готовы перестраиваться.

— Сколько их?

Матвей на небольшом клочке бумаги написал число. Елизавета подняла левую бровь.

— Это не так просто, дорогой. Нам придётся расселять их по всему миру. Часть осядет здесь, часть в Австро-Венгрии, часть в Соединённом Королевстве. Я думаю, что смогу договориться, но мне нужно что-то в ответ. Ваш объект попал под красную линию, император готов в любой момент закрыть границы. Ты сможешь дать информацию? Ты сможешь слить тайны службы, которой ты служил верой и правдой столько времени? — она повернула листочек с числом к Фёдорову, — Ради них.

Не раздумывая Матвей согласился.

11

Три дня подряд с редкими перерывами на сон Матвей рассказывал под запись всё, что знал о службе в которой работал. О человеке, которого в этой службе боялись все: от начинающего аналитика до самого Кашалотова. Схемы заработка, выполненные задания, работа в запрещённых объектах. Несколько агентов Императорской службы тщательно записывали, задавали корректирующие вопросы, вникали в каждое слово, произнесённое оперативником. Это была его расплата за безопасность людей, которые рискнули всем, чтобы изменить что-то к лучшему. Он был готов к ней. Понимал всю ответственность за свои действия. Потому рассказывал как есть.

Когда он закончил, в тот же день специалисты ИСПВ совершили переход в Санкт-Петербург объекта К7—19, от туда добрались до потускневшей Москвы и помогли семьям тех, кто встал на ту же дорогу, что и Фёдоров с Марченко перебраться в новую жизнь.

Марченко долго уговаривал переселиться своих, но безуспешно. Его супруга, не смотря на все прелести дивного мира, где технология открыта людям, отказалась покидать дом. По крайней мере пока. Егор отнёсся к выбору жены с уважением и попросил только на всякий случай сменить место жительство. Перебраться в Петербург, чтобы при необходимости совершить быстрый переход в К7—11.

В ночь, когда семьи бывших агентов поселили во временные жилища Матвей пригласил Елизавету поужинать. В знак благодарности. В знак дружбы, которая теперь проверена не только огнём, но и медными трубами. Елизавета без раздумья согласилась и повезла его в ресторан «У Марка», где за время отсутствия Матвея кухня ничуть не изменилась. Они сидели за небольшим столиком, болтали, вспоминали их дело, которое было будто вчера.

— Ты перестал бриться? — спросила девушка.

— Да. — Матвей стеснительно опустил голову, — Хочу попробовать. Посмотрю что из этого получится.

— Ну намечается вполне неплохо.

— Спасибо. Спасибо за всё, Лиз. Я…

— Не стоит. Я действую и в своих интересах тоже. И в интересах империи. Это моя работа. Просто так получилось, что наши цели совпали.

— Значит Раскалов и вас пытался обмануть?

— Сложно сказать. Такое ощущение, без обид, что это в вашей крови. Попытаться хоть как-то, но обмануть другого ради своей выгоды, пусть она будет даже совсем минимальной.

— Это есть. И обижаться нечего. Ты всю жизнь прожила в государстве, которое имеет отличный от привычного нам менталитет. Это важная поправка.

— Да, — согласилась девушка, — я читала о Советском союзе. В Академии. Более того, у нас даже есть трёхнедельный тур туда, как могло бы быть. Пользуется большим спросом, надо сказать.

— Ещё бы. У нас всю жизнь была какая-то великая цель. Особый путь. Только проблема в том, что никто не знает что это за путь и что в конце этого пути. Я совершил много страшных вещей, Лиза и потерял практически всех. Я никогда не буду понят. Никогда не буду прощён.

— Тебе страшно? — девушка положила свою нежную руку на ладонь Матвея.

— Нет. Мне больно. Больно от того, что и я, и Егор, и даже мой отец — это всё механизмы. Шестерёнки, не более того. Какая-то больше, какая-то меньше. Вот скажи мне, дорогая моя. Что полагается отставникам ИСПВ?

— Полный социальный пакет, участок и сумма денег. Небольшая, но построить домик хватит. Ну, и пенсия конечно. Два-три бесплатных отпуска в каком-нибудь экзотическом мире. А что?

— А нас сбивают машины. Или гибнем при пожаре. Или при исполнении, но тогда официально нас всё равно сбивают машины. Мой отец ещё жив, если жив, то только потому, что он имеет хорошие связи в правительстве. Никаких почестей. Никаких привилегий. Максимум какая-нибудь легенда, которая будет ходить по Академии. Не более того.

— Но это…

— Ужасно, не так ли? А теперь прибавь к этому скольких мы загубили или чуть не загубили. Представь сколько жён осталось без мужей, а детей без родителей. И это я хочу изменить.

— Ты правда считаешь, что виной тому один человек? Раскалов?

— Виной тому система. Но смотри как интересно получается: в вашем мире такой человек, Анатолий Эдуардович Раскалов, никогда не рождался. Его прапрадеда убили на войне и тот не успел оставить потомство. Он никогда не создавал аналог СКВП у вас, однако похожую службу создали при императорском дворце, а технологию открыли людям. Вы сталкиваетесь с проблемами, бесспорно, но это не мешает вам развиваться и идти вперёд. Виноват ли человек? Виновата ли система?

— Наверное это совокупность. Любое наше действие имеет последствие не только для нас, но и для других. Когда принимаешь это как данность, становится немного проще. Хотя я всего лишь сужу по себе. — девушка кокетливо улыбнулась.

— Именно поэтому я и должен разгрести этот бардак. Я не смогу вернуть тех, кого потерял. Но я смогу не допустить подобного.

— Твоя цель благородна, Матвей Фёдоров, оперативник СКВП. И я готова помочь тебе, как и вся служба.

— Спасибо, Лиза, — Матвей поднял бокал с красным вином, — только я больше не оперативник.

— Да, но ты можешь создать свою службу. — девушка подняла бокал в ответ, — Ту, где жизнь человека и его будущее будет иметь значение. И мне кажется, я знаю чем я смогу тебе помочь.

Они выпили. Матвей был благодарен ей за тёплые слова. Он потерял многое, но и приобрёл тоже. Елизавета Абрамова стала его другом после того задания, а теперь, когда ситуация повернулась таким образом, он стала ещё и верным союзником.

12

Через два дня Матвей, Егор и их новая команда, которую они назвали «Служба Параллельных Вселенных» собрались в заброшенном здании на юго-западе потускневшей Москвы. Единого штаба они решили не создавать, так как осесть в одном месте означало, что рано или поздно их раскроют. Самый оптимальный вариант — это кочевание от объекта к объекту. Иванов, картограф со стажем, будет выстраивать самые оптимальные маршруты, а квантовый туннельный переход невозможно будет зафиксировать. Группа оперативников и аналитиков без проблем сможет предсказать события на два-три шага вперёд, сделать своеобразные наброски, а дальше — импровизация. То, чего так не хватало Матвею в работе.

В своём первом штабе оперативники Службы параллельных вселенных обсуждали их первую цель. Место, которое запомнилось Матвею на долгие годы вперёд.

— Нам нужно отточить план действий, — говорил Матвей, — а лучшего места не придумать.

— Вы уверены, Матвей Евгеньевич? — спросила Анна Цыганкова, оперативник с внешностью кинозвезды, и леденящим душу взглядом, — Почему именно туда?

— Во-первых, я прошу не обращаться ко мне на «вы» и тем более не называть по имени отчеству. Я не ваш руководитель, я ваш компаньон. И отвечая на твой вопрос, Аня, это место, которое может стать хорошим тренажёром. Мария расскажет о нём поподробней.

Девушка встала и сделала несколько шагов вперёд.

— В нашем мире правит рейх. — произнесла она, чем вызвала недовольные выражения лиц собравшихся, — То что вам кажется дикостью и жестокостью, у нас —норма. Я потомок тех, кто родился в Советском союзе, можете представить, какое ко мне и таким как я отношение. Матвей меня спас. В прямом смысле слова, но сколько ещё там осталось таких как я? Испуганных, брошенных…

— Более того, — добавил Матвей, — К16—41 давно являются партнёром Раскалова. Не только СКВП, а именно Раскалова, и ударить по ним — означает подрезать крылышки нашему дорогому бывшему директору. Сократить финансирование на несколько миллионов, мне кажется, неплохая перспектива и цель.

— Под видом СКВП мы прибудем к ним туда. — произнёс Егор, — Покажем наши удостоверения, нас пропустят без проблем. Скажем волшебный пароль, который Матвей выучил наизусть.

— «Я от Анатолия Эдуардовича». — сказал Матвей.

— А затем поговорим с их директором. Эмиль Рихштайнер. Поставим его перед выбором, либо он отказывается от сотрудничества с СКВП, либо его мозги окажутся на стене.

— Ну хорошо, — согласился Саранчук, — а если там на вас налетит толпа фрицев? Вас же просто расстреляют!

— Зрит в корень, — улыбнулся Марченко, — молодец. Позвольте мне вам кое-что показать?

Егор достал из кармана плаща небольшой прибор, размером не больше стандартного смартфона. Этот прибор и выглядел как смартфон, только на экране его не было кучи ненужных приложений, а было несколько полей для заполнения.

— Мы не сидели без дела и наш союз с объектом К10—11 определённо пошёл нам на пользу. Это аппарат для создания квантового туннельного перехода.

— Невозможно! — крикнул Яшин и даже привстал со старого деревянного стула, — Наши технологии…

— Наши — нет, — перебил Марченко, — а их — да. Это экспериментальный образец, таких всего шесть и один из них нам подарили. Спасибо госпоже Абрамовой и Матвею за хорошие связи. Конечно, он не работает так идеально, как наш, но тем не менее — это очень удачный образец. Антонов и Прудиус, отдаю вам на изучение. У вас сутки.

Двое техников с интересом пятилетних детей подскочили к Егору, забрали аппарат и забились в угол изучать непривычное устройство.

— Ну, хорошо, — начал Нубар, — допустим мы сможем быстрей совершать переходы, но всё равно много нюансов. Переход должен проходить на открытой территории, ведь всегда есть шанс оказаться в каком-нибудь овраге, или на высоте или вообще где-то… Не знаю! Не могу придумать.

— Всё верно, — согласился Матвей, — и мы будем совершать переходы на открытой территории, но если вдруг ворвётся толпа фрицев, как сказал Саранчук, то тогда придётся рискнуть. Потому на объект отправляемся я и Егор. Маша с нами, как наш проводник. Вы же остаётесь здесь с воротами. На всякий случай. Подготовьте переход недалеко от Москвы. Есть идеи где можно?

— Здесь недалеко есть поселение, раньше была деревенька. — сказала Тарасова и застучала по клавишам ноутбука, открывая файлы, которые успела стянуть с работы перед переходом, — В объекте К16—41 деревеньки нет, только поле. Близко от центра. Так что можем прикрывать от туда.

— Отлично. — воодушевлённо произнёс Матвей, — Это будет наш план «Б». Составьте график в какое время необходимо открыть переход. И на сколько. Если мы за это время не появимся — значит закрывайте и отправляйтесь к вашим семьям.

— А у кого нет семьи? — тихо спросил Юхин где-то позади остальных.

— Значит тебе и рисковать нечем. Ты картограф, можешь отправиться куда хочешь. Но я бы рекомендовал отправляться так же в К10—11. Однако, настаивать не буду. Вы взрослые люди. Прикрытием я вас обеспечил. Деньгами тоже.

— Тогда завтра начинаем. — подытожил Марченко, — Разойтись.

Все разбрелись кто куда. Марченко отправился к Яне и маленькому сыну. Он хотел провести с ними как можно больше времени, потому что понимал, что может не вернуться. Антонов и Прудиус, с разрешения Матвея забрали аппарат с собой для изучения и даже придумали ему собственное название — «портативный КТП». Им показалось что это звучит научно, потому это название просто необходимо оставить. Остальные члены команды разошлись, чтобы как следует отдохнуть перед завтрашним заданием.

Матвей сначала собрался идти в одну из пустых квартир, которую он облюбовал для себя в качестве временного пристанища, но его на улице его поймала Мария и последовала за ним.

— Ты волнуешься? — спросила она.

— Конечно, — ответил Матвей, — как же не волноваться? Завтра мы можем положить начало чему-то уникальному и новому. А можем погибнуть. И мне жаль, что ты вынуждена возвращаться туда. Рисковать своей жизнью вновь.

— А мне нет. — девушка обогнала Матвея и кокетливо сверкнула глазами, — Если завтра нам суждено умереть… Значит мы умрём. А если не суждено, то мы начнём что-то новое и уникальное.

— То есть тебе совсем не страшно?

— Я жила в страхе всю жизнь. А благодаря тебе забыла что это такое. Ты дал мне возможность побывать в другом мире, где меня уважают и относятся ко мне как к леди. Это дорогого стоит. И я пошла за тобой не потому, что чувствую себя обязанной. Я пошла потому что поверила тебе тогда и верю сейчас.

— Мне приятно это слышать. Тогда тебе лучше отдохнуть. Завтра тяжёлый день.

— И он может быть последним. — она обхватила его руку и прижалась всем телом, — Я не хочу отдыхать. Я хочу запомнить этот момент. Момент когда двое свободных людей делают то, что хотят.

Матвей посмотрел в её серо-зелёные глаза и моментально в них утонул. Они пленили его, заставили забыть о событиях прошлых недель, а в груди и ниже загорелся жгучий костёр, который моментально растёкся по всему телу. Он был настолько поглощён работой по созданию собственной организации, что совершенно не обращал внимания на тех, кто его окружает, в том числе и на симпатичную официантку, которую он вырвал из лап неминуемой гибели. И он пригласил её к себе. Ненавязчиво, с опаской, что она откажет ему, не смотря на то, что инициатива исходила от неё.

Она, конечно же, согласилась.

13

Перемещение прошло без каких-либо проблем. Конечно, квантовый туннельных переход, который постоянно поправляли техники мог дать сбой, но тем не менее в этот раз всё прошло как по маслу. Фёдоров, Марченко, Мария и Цыганкова прошли через неоновую пелену, создаваемую аппаратом и оказались в объекте шестнадцатой классификации. Портативный КТП Матвей держал в своём кармане и периодически проверял на месте ли он. Техники новой организации всю ночь провозились с ним, выставляя различные координаты и то и дело открывали и закрывали переходы. Как малые дети они были в восторге от технологии, которой поделился дружественный объект десятой классификации.

До центра города они добирались пешком. Мимо постоянно проезжали патрульные машины рейха, кто-то даже сбавлял ход, чтобы пристально разглядеть четверых явно выбивающихся из общего пейзажа людей, но при этом к ним никто не подошёл. Никто не потребовал предъявить документы и не стал арестовывать, наверняка чтобы избежать ненужной волокиты. Работающие в двадцать четвёртом кластере мечтали как можно скорей закончить службу в этом богом забытом месте и вернуться домой. Зачем напрягать себя лишний раз? Кто-нибудь наверняка с ними разберётся.

Подойдя к территории Кремля их встретил высокий, статный мужчина с голубыми глазами в военной форме.

— Wo gehst du hin?! — сказал он басистым голосом, — Dokumente anzeigen!

— Schau mal rein, — ответила Мария, — wir müssen uns mit Emil Richsteiner treffen. Wir sind aus…

— …СКВП. — добавил Матвей и протянул солдату своё удостоверение, — Мы от Анатолия Эдуардовича. Так и передайте.

Солдат немного удивился наглости посетителей, но услышав знакомое имя отчество сразу позвонил по стационарному телефону в главный штаб.

— Вы можете пройти, — сказал он на ломанном русском, — вас ожидают.

Матвей уже бродил по этим коридорам. Тогда, выполняя приказ Раскалова, который директор СКВП так умело замаскировал под личную просьбу. Матвей и предположить не мог, что снова окажется в этих коридорах.

Эмиль Рихштайнер сидел в кабинете, который когда-то использовал Герман Хаас. Он выбрал его не случайно, хотел до последнего наслаждаться своей победой над выскочкой, который номинально был ниже по званию, но своими действиями мог спровоцировать бунт там, далеко за пределами кластера 24. Ему не нужно было, чтобы командование задавало лишних вопросов, потому сговор с дружественной вселенной был на руку всем. Раскалов свою часть сделки выполнил блестяще.

— О-о-о-о! Целая делегация! — мужчина, чуть старше сорока поднялся с кресла, обошёл стол и протянул руку Матвею, — Я рад вас здесь приветствовать. Анатолий Эдуардович не сообщал о вашем визите. Чем я могу быть полезен?

Марченко и Цыганкова встали у входа в кабинет на случай, если кто-то будет ломиться внутрь. Мария держалась подальше от Рихштайнера, ведь он был завсегдатым бара, где она работала и мог её узнать. Матвей пожал руку директора UBSS и когда тот отвернулся, чтобы налить виски себе и гостю, достал из кобуры пистолет и направил его на Рихштайнера. Повернувшись, Эмиль изменился в лице. Он не понимал зачем ему угрожают оружием, тем более союзники.

— Это какая-то шутка? — осторожно спросил он.

— Стоит вам только пискнуть, герр Рихштайнер, я вышибу вам мозги.

— Зачем вы здесь? Я уверен, что герр Раскалов не допустил бы…

— Он не знает о нашем визите, но именно из-за него мы здесь. Вы же давно руководите UBSS, не так ли?

— Достаточно. — Рихштайнер старался сохранять спокойствие и сделал глоток виски.

— И вы давно сотрудничаете с СКВП…

— Достаточно.

— Мы ставим вас перед выбором, герр Рихштайнер. Вы можете сохранить свою жизнь и организацию, но должны отказаться от сотрудничества с СКВП или вы можете отказать нам и тогда я убью вас.

— Что, вот так просто? — удивился Рихштайнер, а на его наглом лице возникла кривая ухмылка, — Вы действительно считаете, что я рискну годами эффективного сотрудничества, только потому, что ко мне ворвались какие-то люди и стали угрожать? Bist du verrückt?! Вы понимаете с кем связываетесь?!

Матвей одним ловким движением подлетел к Рихштайнеру, сбил его с ног и несколько раз ударил пистолетом по лицу. Кровь от рассечения на брови брызнула на пол, Матвей схватил Рихштайнера за воротник и замахнулся.

— Я похож на шутника, герр Рихштайнер?!

— Я не могу! — жалобно ответил он, — Это решение принимаю не я, мне нужно связаться со штабом…

— Не заговаривай мне зубы! — На лице Матвея появился злобный оскал, — Ты чуть ли не лично выбираешь с какими вселенными сотрудничать, а с какими нет. — он поднял его за шею и сильно бросил на стул, — Пиши. Официальный документ о том, что вы больше не работаете с СКВП. Ни под каким видом.

Эмиль Рихштайнер открыл рот, чтобы крикнуть, но даже не успел набрать воздух — Матвей ударил его по затылку. Директор UBSS расплакался. Под ним образовалась зловонная лужа.

— Пиши. У тебя наверняка есть готовый шаблон.

Рихштайнер подчинился. Вытирая слёзы рукавом своего кителя, он старательно выводил каждую букву в приказе о разрыве сотрудничества. После он расписался и поставил личную печать.

— И запомни раз и навсегда, мразь, — глаза Матвея дьявольски сверкнули, — на силу всегда найдётся сила больше.

После этих слов Матвей выстрелил Рихштайнеру в голову. Кровь и остатки черепной коробки со всем содержимым брызнули на портрет первого фюрера. Бездыханное тело Эмиля Рихштайнера опрокинулось навзничь, лужа крови начала растекаться и смешалась с лужей мочи.

За дверью начался шум. Кто-то кричал, что слышал выстрел, в закрытую дверь стали ломиться и звать Рихштайнера.

Матвей дрожащими руками достал портативный КТП и нажал на кнопку старта. Из небольшого устройства протянулись три фиолетовые линии, образовавшие треугольник.

— Уходим! — крикнул Матвей.

— Ты рехнулся?! — наконец сказал оцепеневший Марченко, — а если там…

— Всё нормально! Мы окажемся во дворце объекта К3—02, там никого не должно быть, а от туда прыгнем домой. Скорей! Доверьтесь мне!

Все прошли в переход. Матвей нажал на кнопку закрытия и быстро прошмыгнул в переход, который стал медленно сворачиваться. В маленький глазок, который остался от треугольника Фёдоров увидел, как солдаты UBSS выломали дверь и обнаружили убитого Эмиля Рихштайнера.

— Какого чёрта?! — крикнул Марченко, когда треугольник полностью исчез, — Ты нам собирался сказать о своём плане?! Что, твою мать, это было?!

— Правосудие. — ответил Матвей, взял Марию за руку и направился к выходу из заброшенного дворца.

14

Полгода прошло с тех пор как Матвей Фёдоров создал Службу параллельных вселенных. Организацию совершенно не похожую на другие. Не нужно было проходить обучение или как-то пластаться перед принимающими решения, в неё мог вступить любой, кто мало-мальски понимал устройство их необычного мира и разбирался в элементарных науках. Из небольшой группы в полтора десятка человек они выросли в полноценную организацию, насчитывающую более полутора сотен сотрудников. Аналитики, картографы, техники, оперативники, группы зачистки. Их структура была горизонтальной, а не вертикальной и любой мог лично подойти к Матвею и попросить его о помощи с тем или иным делом.

Сам Матвей считался негласным лидером, а Егор Марченко, когда-то специалист по седьмой классификации был его несменной правой рукой. Однако, ни сам Егор, ни Матвей не ставили себя выше других. Полгода они рука об руку с другими оперативниками посещали один объект за другим, где чётко и ясно доносили преследуемые цели. Иногда они встречали жёсткий отпор, а иногда им были благодарны за помощь. Они присматривали за каждом объектом, где соглашались или были вынуждены отказаться от сотрудничества с СКВП. Чем больше миров они посещали, тем чётче складывалось понимание, что их родной СКВП не сможет просуществовать долго.

И тогда настало их время.

Матвей уже полностью свыкся с новым образом: аккуратная бородка, длинные до плеч, вечно взъерошенные волосы. Он хотел забыть полностью того себя, который приклонялся перед кучкой жадных толстосумов и чинуш. Он практически не вспоминал отца, иногда только задаваясь вопросом жив ли он ещё. Часто вспоминал Лизу, верную спутницу Фёдорова-старшего. Мария постоянно была рядом с ним. Он позволил себе открыть ей своё сердце и она, очень аккуратно и очень нежно заботилась о нём.

Егор Марченко, немного хмурый от вечно плохого настроения привык видеть своего ребёнка раз в две-три недели. Он брал несколько дней и отправлялся к своей семье, где забывал о всём, что происходит с ним сейчас и радовался каждому моменту. А когда ему приходилось отбывать в новый штаб, расположение которого менялось с завидной периодичностью, он каждый раз обещал своему сыночку, что вернётся.

В тот вечер Матвей попросил Егора и ещё нескольких человек прибыть в объект к Елизавете Абрамовой, директору ИСПВ, которая любезно согласилась приютить их для обсуждения дальнейшего плана. Егор прибыл первым, следом прибыли Анна Цыганкова и Андрей Петренко, а Матвей вместе с Марией оказались в кабинете Елизаветы последними.

— А вот и наши голубки! — саркастично подметил Петренко. В ответ на это Матвей улыбнулся и показал средний палец.

— Спасибо, Лиза. Что позволила нам собраться здесь.

— Рада помочь, дорогой, но утоли моё любопытство. Что вы опять задумываете?

— Ничего такого, — ответил Матвей, — просто… Время пришло.

— Ты серьёзно?! — удивился Марченко, — Почему сейчас?

— А когда ещё? Нас уже много, мы самостоятельны. Благодаря Лизе мы можем без проблем торговать на честных условиях с некоторыми объектами. Пришло время.

— Не думаю…

— А чего тут думать?! — воскликнул Матвей, — Они слабы, дружище. Это нужно делать сейчас!

— Да о чём вы, чёрт тебя дери, говорите? — не выдержала Елизавета.

— Пришла пора покончить с СКВП. Раз и навсегда. Пришла пора покончить с ним.

— С Раскаловым?! — спросила Анна, — Ты не шутишь?

— Мы постепенно отрезали их от других объектов. Один за одним с ними отказывались работать, торговать, а некоторые и вовсе пригрозили закрытием границ, не так ли, Лиза?

Девушка сдержанно кивнула, однако её распирало от того, что ей не нужно работать с СКВП.

— Сейчас они слабы. И сейчас лучшее время, чтобы навестить нашего бывшего босса. Поэтому я и собрал вас тут. Я доверяю всем, кто присоединился к нам, но вам я готов довериться полностью. Я не хочу, чтобы эта операция транслировалась остальным, по крайней мере сейчас. Мы вполне сможем справиться, с небольшой помощью Елизаветы.

— Технически, — начала она, — мне нужно получить всего лишь один документ у императора и тогда мы сможем поддержать вас. Я не думаю, что это будет проблемой.

— Спасибо. — Матвей повернулся к остальным, — Что скажете?

— Мне немного страшно, — сказала Анна, — но я тебе доверяю. Чёрт, я не была дома уже столько времени. Немного странно возвращаться.

— Рассматривай это как операцию. — сказал Андрей, — Это хороший план и я согласен: сейчас лучшее время для действий. Я в деле.

— Егор?

— Как ты предлагаешь это сделать?

Матвей обошёл стол Елизаветы и встал рядом с ней.

— С поддержкой ИСПВ мы сможем проникнуть в главное здание на Профсоюзной. Откроем переход прям в нём. Помните, старый актовый зал на четвёртом этаже, который никогда не ремонтировался? Нечто похожее есть в нескольких объектах. Как только окажемся там, сразу отправляемся к Раскалову. По хорошему мы даже не будем привлекать к себе особого внимания. Люди вообще могут подумать, что мы были на длительном задании.

— Или накинуться на нас с оружием. — подметил Егор.

— Много ты помнишь оружия в СКВП? Всё оружие даётся в подготовительных штабах, здесь — максимум два-три человека. Спасибо чёртовой бюрократии. Раскалов должен узнать что это мы. Он должен лично распустить СКВП, а технологию передать в общее пользование. Или уничтожить.

— Ты же понимаешь, что если технология перейдёт правительству, то обычные смертные её не увидят и рая, как здесь, не будет.

— Тогда выход только один.

— Ну, хорошо, — сказал Андрей, — он подписывает документ о роспуске, а дальше что? Где гарантия того, что он не восстановит СКВП? И не покалечит ещё бог знает сколько судеб?

Матвей ничего не ответил, но все присутствующие поняли о чём идёт речь.

— Имеем ли мы право? — спросила Анна.

— Это только наше право и есть. — ответил Матвей и взглядом обвёл всех присутствующих, — СКВП умрёт как только умрут его главные двигатели. Раскалов. Кашалотов. Руководители направлений. Академия. Все, кто так или иначе задействован в поддержании жизни этой чёртовой организации должны раз и навсегда забыть о ней. Мы предложим им присоединиться к нам. Не всем. Новичкам, чьи мозги ещё не промыты. А остальные… Это цена спасения. Цена правосудия.

Какое-то время в кабинете Елизаветы повисла гробовая тишина.

— Ну что, вот мы и подошли к нашей основной цели. Готовы довести дело до конца?

15

Они были готовы. Каждый из них рисковал слишком долго и слишком сильно ради конторы, которая пользовалась ими и относилась к ним как к пушечному мясу. Система, которая выстраивалась годами должна была рухнуть раз и навсегда. Любая натянутая пружина, если её долго сдавливать стрельнёт очень сильно и в неизвестном направлении.

В ту ночь Матвей совсем не спал. Он раз за разом повторял про себя те действия, которые будет выполнять, те слова, которые скажет Раскалову. Как он вынесет ему приговор.

Группа из пятерых оперативников и ещё четверых людей ИСПВ совершили переход в родной объект Матвея из практически неизвестного никому мира. Когда-то в этом мире распространился вирус, который уничтожил иммунитет его обитателей, потому все здания остались нетронутыми, только заросли вьюнами и мхом. По просчётам аналитиков находится в этом мире можно было не более суток, что отлично подходило оперативникам, ведь им на переход нужно было всего несколько минут. Портативный КТП в очередной раз помог Матвею и его соратникам.

Привычный актовый зал ничуть не изменился. Последний раз ремонт в нём делался когда Матвей и большинство участников операции ещё не родились, но придаваться ностальгии времени совершенно не было. Матвей выучил расписание Раскалова наизусть за время работы на него и знал, что каждый последний четверг месяца с одиннадцати утра и до часа дня директор СКВП находится у себя в кабинете, подписывает тонну документов.

Они прошли через коридор четвёртого этажа и на лифте спустились в главный холл, откуда, на другом лифте, спустились в подвалы, где своей жизнью жила Служба контроля вселенский перемещений. Людей в этих коридорах практически не было. Только некоторые новички узнавали Матвея и Егора, останавливались и засматривались, однако те, не обращая на них внимания проходили мимо.

Оказавшись у кабинета Раскалова Матвей машинально постучал три раза, но вспомнив, зачем сюда пришёл открыл дверь и прошёл внутрь. В кресле, где обычно Анатолий Эдуардович Раскалов отдавал приказы сидел Игорь Сергеевич Кашалотов, который не отрывая взгляда от множества документов раскатистым басом спросил:

— Какого хрена?! Я вас впускал? А ну вон отсюда!!!

— Игорь Сергеевич?! — тихо спросила Анна.

Он поднял свою голову и глаза за толстыми линзами очков округлились.

— Фёдоров? — неожиданно тихо для всех спросил Кашалотов, — Марченко? Ребята? Какого чёрта вы здесь делаете?!

— Игорь Сергеевич, где он? — жёстко отрезал Матвей.

— Девочка моя… А ты возмужала. Бороду, вон отрастила. Но я тебе скажу, что женщина с бородой смотрится не очень, вон, спроси Цыганкову, она кучу денег потратила на лезвия для бритья. Вы какого хера здесь забыли?

— Где он? — не унимался Матвей.

— Кто, душенька моя? Раскалов? Нет его больше. Я за него. Повышение у меня. Но мне гораздо интересней послушать где были вы. И почему в самый тяжёлый для нашей великой организации момент нарисовались несколько предателей, которых, кстати, я до последнего отстаивал перед Раскаловым?!

— В смысле нет больше?! — спросил Марченко.

— Смотрите, кто заговорил! — Кашалотов отклонился на спинку своего кресла, — А что непонятного в словосочетании «нет больше»? Раскалов умер четыре месяца назад. Острая пневмония. Да и возраст уже. Ну, так что? Может всё таки расскажете где вас носило?

Егор наклонился к уху Матвея и прошептал:

— Надо уходить отсюда.

— Охрана! — неожиданно для всех крикнул Кашалотов, — Охрана!

Он вскочил со своего места и нажал небольшую кнопку на стене за своей спиной. Моментально сработала сигнализация. Отвратительным писком она обозначала либо вторжение, либо чрезвычайную ситуацию. Матвей, запаниковав достал из кобуры пистолет и направил его на Кашалотова.

— Нет уж, Игорь Сергеевич. Мы так просто не сдадимся.

— Ну, стреляй. — спокойно сказал Кашалотов, — Только чего ты этим добьёшься?

— СКВП не должна существовать в том виде, в котором она есть сейчас!

— Так, а его в целом и не существует. Забыл? Ты мне вот что скажи: это ваших рук дело? По одному ломали нам пальцы. Хотели насолить Раскалову, поди, а он, сукин сын, легко отделался. И мне теперь это дерьмо разгребать. Тогда уж стреляй, красотка. К чёрту всё это. Надоели.

— Матвей, сюда идут! — крикнул Петренко.

Фёдоров тут же отдал приказ агентам ИСПВ охранять вход и никого не пускать, а при попытке прорваться открыть огонь — бить на поражение.

— А вы, значит, дорогой Игорь Сергеевич, продолжаете дело самого Раскалова?

— Как ты до этого докатился, дружок? Ты решил обидеться на весь мир? И отомстить? Вместо того, чтобы работать как все и жить достойно, ты обогатился и отправился порядок наводить?

За дверью послышались несколько выстрелов. Андрей выглянул в коридор, агенты ИСПВ застрелили троих охранников. Сигнализацию Игорь Сергеевич отключил.

— Так и что дальше? — спросил он, — Вот мы с тобой и твоими подружками тусуемся в кабинете босса. Чего ты хочешь?

— Справедливости.

— Справедливости? — переспросил Кашалотов и поднял от удивления брови, — У нас?! Ты серьёзно? Ты как никто другой знаешь эту работу. Неужели твой папочка не рассказывал тебе о том, как они, ради удовольствия отправлялись в другие объекты и устраивали там массовые беспорядки? Или просто так, по приколу, отправлялись чтобы порезвиться за счёт организации с девушками и юношами? Иногда даже против их воли. — он уселся поудобней в кресле, — Или ты, наивная душа, думаешь, что все эти сценарии введены просто так?! Этой справедливости никогда не будет. Её нет, Матвей. Ты стараешься добиться какого-то честного решения. Здесь, в этом мире, это невозможно.

— Но мне это удалось, Игорь Сергеевич. — сказал Матвей и подошёл ближе, не опуская пистолет, — Я создал организацию, где все равны. Где каждый имеет право голоса. И каждый в любой момент может уйти. Я сделал то, чего ни Раскалов, ни вы, ни мой отец не могли сделать десятилетиями. А нужно-то всего лишь было относиться к людям по-людски. Вы этого не хотели. — оперативник покрутил шеей и раздался хруст, — Напомните мне, Игорь Сергеевич, что вы ответили, когда я просил вас помочь перевезти двадцать три человека из объекта К7—217? Двадцать три человека, которых мы использовали ради нашего дела? Которые погибли в муках. Среди которых были дети.

Кашалотов сразу понял о чём говорит Матвей, хоть и прошло много времени.

— Вы спросили меня, не совсем ли я охренел. А потом сказали, что вы этой просьбы не слышали. Зад мне прикрыть решили. Спасибо. Только теперь они мертвы. Из-за меня? Возможно. Но я хотел им помочь. Из-за этой чёртовой системы! Из-за вас!!!

Матвей выстрелил. Пуля вошла Кашалотову в лоб и его массивное тело склонилось над столом. Рука Матвея дрожала. Где-то вдали кто-то крикнул: «Вы слышали? Выстрел!» Матвей медленно опустил руку и повернулся к своим соратникам. Ему было наплевать поймут его или нет. Он отомстил. Отомстил за Просветление, которое погибло от страшных тварей, хотя кто-то мог выжить. Он отомстил за Элину, мёртвое и умиротворённое лицо которой будет преследовать его до конца дней.

— Андрей, Аня. — обратился тихим голосом Матвей, — Возьмите ребят и пройдите по коридорам. Кого считаете нужным — приглашайте к нам. Обещайте условия. Всё, что хотите. Кого считаете ненужным — убирайте. Вас никто не осудит. Вам никто ничего не скажет. Даю слово.

Оперативники кивнули и вышли из кабинета. Марченко достал из кармана плаща портсигар, покрутил в руках одну из самокруток, постучал ей о тыльную сторону ладони и закурил.

— Не успели мы. — сказал он, — Это должен быть Раскалов.

— Сколько существует вселенных, Егор, где этот урод ещё жив? Где он продолжает править такими же как мы, а может даже и нами? Где из-за вот таких вот гибнут невинные люди? Здесь мы не успели, ты прав. Но работы у нас ещё очень много.

Фёдоров-младший посмотрел на бездыханное тело Кашалотова, бросил ему на стол пистолет и вышел из кабинета. После вышла Мария, так и не проронившая ни слова. Егор поправил шляпу, сделал глубокую затяжку, подмигнул трупу Игоря Сергеевича и вышел последним.

Здесь их работа была завершена.

16

В тот момент когда человек принимает решение и выбирает, как ему кажется, верный путь, происходит разделение вселенных. Каждую секунду рождаются новые, отличные друг от друга, но имеющие одинаковые корни. Даже самое незначительное решение имеет последствия. И в каждой реалии человеку кажется что путь один, тот, который он выбрал, но на самом деле один он только для него, а где-то в параллельном пространстве он же живёт совершенно другой жизнью.

Матвей знал, что существует множество реальностей, где множество Раскаловых заставляют таких же как Матвей каждый день неоправданно рисковать жизнью. Что существует множество миров, на которые множества СКВП оказывают смертельное влияние и навсегда меняют реальность этих миров. И его цель, пока может он и могут его люди избавиться от того строя, под гнётом которого оказались они.

За несколько месяцев Матвей и его люди выработали чёткую схему по уничтожению СКВП: ослабить экономически (заставить торгующие с СКВП объекты отказаться от сотрудничества), уничтожить верхушку, набрать людей. За это время Матвей сбился со счёта сколько раз он видел испуганного Раскалова, сидящего в своём кресле, умоляющего о пощаде. И каждый раз Матвей без единого намёка на жалость нажимал на курок пистолета. Неделю за неделей.

Всё изменилось, когда один из объектов сообщил, что их разыскивают неизвестные. Пока не ясно кто именно и из какого объекта, но точно известно, что это команда профессионалов, которые работают долгое время. Матвей предвидел такое развитие событий. Глупо было бы ожидать, что их выходки останутся незамеченными. Тогда Фёдоров-младший решил, что ему необходимо усовершенствовать систему и создал отдельные команды. Одна занималась исключительно вопросом экономического ослабления, он и приближённые к нему решали вопрос с верхами, а третья, самая безобидная группа приглашала в Службу параллельных вселенных тех, кто хотел присоединиться и идти против строя.

Не обошлось и без казусов. В СПВ появилось несколько дубликатов, которых Матвей постарался максимально развести, однако всё равно находились умельцы, которые встречали свои копии и старались сдружиться, а иногда даже попасть в одну группу. Тогда Матвей принял решение не брать дубликатов. Это могло навредить делу, тем более, что двоих Марченко он бы не вынес. Тем не менее механизм работал как часы. Организация росла в геометрической прогрессии, как и росло количество переездных штабов. Уже через полтора месяца после глобального расширения и структуризации удавалось решить вопрос с пятью-шестью СКВП в месяц. Результаты радовали и Матвея и его окружение. Параллельно наращивались торговые связи. Приоритетным оставался только один объект — К10—11. Если бы ни помощь ИСПВ и Елизаветы Абрамовой лично, им бы не удалось достичь тех высот, которых они достигли.

Но всё изменилось в один день. Один день, события которого Матвей не мог предугадать.

Всё шло как обычно. Несколько ключевых объектов, торговых партнёров СКВП вынудили отказаться от сотрудничества. Однако, спустя какое-то время их отношения всё равно восстанавливались. Причину понять никто не мог, но давить ещё раз на объекты было бы не эффективно и тогда Матвей решил, что пора навестить Раскалова лично. В компании с Марченко, Цыганковой и четырьмя уже собственными агентами они совершили переход в актовый зал, который к их удивлению был идеально отремонтирован. Ремонт был свежим, сидения новыми, а сцену специально подняли ещё на несколько сантиметров. Коридоры были теми же, люди так же засматривались, но одного человека заметил Матвей сам. Невысокого молодого парня с взъерошенными волосами он узнал сразу. Арсений Сапрыкин. Здесь он был жив. Матвей хотел подойти к нему, поздороваться, поговорить, но Марченко поторопил его, так как у них оставалось всего полчаса до того как Раскалов покинет свой кабинет. Да и время для общения не самое подходящее.

Матвей открыл дверь кабинета и ни говоря ни слова нацелился на Раскалова. Привычный кабинет, привычный страх, но нутром оперативник чувствовал, что что-то не так.

— Подождите не стреляйте! — крикнул Раскалов и закрыл лицо руками. От мощного, властного мужчины не осталось и следа, перед ними сидел жалкий, испуганный старик. — Зачем вы это делаете?!

— Анатолий Эдуардович, вы меня не узнаёте? — разочарованно спросил Матвей, — Наверное я и правда слишком изменился.

— Кто вы? — спросил Раскалов, — И почему вы это делаете? Уничтожаете один СКВП за другим…

Внутри Матвея словно разорвался снаряд. Как он узнал? Они заметали следы, перемещались между объектами, неужели это ловушка?

— Вы первый из того многочисленного количества ваших дубликатов, которые меня спросили об этом. Обычно просят не убивать и вызывают к милосердию.

— Вы всё равно меня убьёте. В этом сомнений нет. — голос Раскалова стал спокойным, он перестал закрывать лицо. — Но перед смертью я хочу понять вас. Зачем вы это делаете?

Раскалов присмотрелся к бородатому мужчине с длинными волосами. Он заглянул ему прямо в уставшие глаза и от того, что обнаружил там окоченел.

— Я ожидал кого угодно, но не тебя. — сказал он.

— Почему же? — спросил Матвей.

— Потому что ты агент СКВП, а не предатель! — раздался знакомый голос.

Сразу последовали выстрелы за дверью. Матвей отвлёкся на них, Марченко выглянул в коридор. Их людей убили. Несколько пуль просвистели над головой Егора.

— Вы в ловушке! — крикнул голос, — Опустите оружие и поднимите руки!

— Ну точно! — крикнул Матвей и выстрелил Раскалову в голову. Тут же раздалась автоматная очередь. Оперативники спрятались за массивным столом директора СКВП.

— Врубай КТП! — крикнул Егор, — Это засада!

— Как?! — спросила Анна. — Как такое возможно?!

— Это СКВП, — ответил Матвей, — тут всё возможно! Чёрт!

Небольшой аппарат выпал у него из рук. Кабинет набился несколькими агентами. Бежать было некуда.

Матвей ловким движением поднял портативный КТП и наставил пистолет на одного из местных агентов.

Он не поверил своим глазам.

В него целился он сам. Гладковыбритый. С аккуратной стрижкой. В дорогой одежде.

Матвей Фёдоров.

Оперативник СКВП.

ГЛАВА 5. ЭНДШПИЛЬ