1
В кабинете Раскалова повисла тишина. Никто из Матвеев явно не ожидал встретить своего дубликата. С одной стороны стоял оперативник СКВП, каждый день выполнявший свой долг, верный службе и самому себе, при этом умеющий найти компромисс внутри самого себя. С другой стороны разочаровавшийся в службе молодой человек, который прошёл нелёгкий путь и потерял многих близких людей. Они целились друг в друга, а их окружение замерло, словно мир вокруг остановился.
— Брось оружие. — сказал оперативник, — Всё кончено.
— Ты даже не представляешь сколько раз мне говорили эту фразу. — ответил другой.
Матвей небрежно поправил длинные волосы и резко отскочил назад. На устройстве так похожим на смартфон он набрал какие-то цифры. Это был его единственный шанс спастись. У него не было времени, ему нужно было выбраться отсюда.
Открылся переход. Яркий неоновый фиолетовый треугольник появился прямо в стене, за которым ничего не было видно. Матвей, оперативник СКВП, поняв, что его дубликат планирует улизнуть бросился на него и они схлестнулись в беспорядочной схватке. Открывать огонь было нельзя, каждая из сторон могла задеть своего. Дубликаты, кряхтя, пытались свалить друг друга на пол, но в итоге угодили прямиком в фиолетовый неоновый треугольник и как только оба они оказались по ту сторону, тот резким движением закрылся.
Они пролетели метра полтора и упали на мягкую болотистую почву. Им несказанно повезло, ведь они могли оказаться на гораздо большей высоте и просто-напросто разбиться. Дубликатов окружала синеватая тьма, сквозь которую виднелись стволы деревьев, своими кронами закрывающие иссиня-чёрное небо. Матвей влетел лицом прямо в грязь, сильно запачкав бороду и левую половину лица. Он упёрся руками, но они проваливались в ил. Слева лежал его дубликат, откашливался. Видимо приземлился навзничь и у него перехватило дыхание. Рядом с ним наполовину воткнулось устройство, которое совершенно не подавало признаков жизни. Его монитор погас, а сам аппарат превратился из высокотехнологичного устройства в кирпич.
— Твоя мать! — крикнул Матвей, — Твою мать!!! На кой чёрт ты вообще на меня полез?!
— Ты… — запыхавшись отвечал оперативник, — Ты вообще помалкивал бы. Предатель чёртов. Кхе-кхе.
— Идиот. Просто идиот. Ты понимаешь, что мы застряли здесь?! Где мы вообще? — он медленно встал и осмотрелся по сторонам. Вокруг был только пугающий полу-мрак, — Сука, подхалим чёртов!
Со всей силы Матвей врезал своему дубликату ногой в живот, не давая ему шансов подняться. Другой Матвей скрючился и попытался нащупать пистолет неподалёку, но тот, видимо отскочил слишком далеко.
— Ублюдок. — тихо сказал он и снова закашлялся, — Убийца. Какого чёрта ты вообще забыл в нашем объекте? — медленно он стал подниматься на колени. Его лицо было перемазано илом, как и половина туловища, — Кто ты вообще?
— Видимо тот же, кто и ты. — усмехнулся другой Матвей в ответ, — Оперативник СКВП. В отставке.
— В отставке?! Как такое вообще возможно в нашей прекрасной службе?
— А ты не конченый, я смотрю. Встретились бы мы при других обстоятельствах, я может даже купил тебе пива у Олега.
— Значит в твоей реальности он тоже есть…
— Как и во многих. Судя по всему разница между нашими объектами небольшая.
— Не знаю, — поднялся Матвей и начал отряхиваться, — в нашей реальности я за собой слежу.
— Ха! Да у тебя чувство юмора есть.
— Я это ты, забыл?
— О нет, дорогой мой, ты это точно не я.
— Что будем делать? Можем продолжить драться до тех пор пока не прикончим друг друга.
— А смысл? Убивать себя как-то странно, не находишь?
— Что это за устройство? Ты украл его в более развитом объекте? Уставом СКВП запрещено пользоваться устройствами других объектов.
— А я не служу в СКВП. Хотя, я думаю, ты догадался. Это портативный квантовый туннельный переход. Удобная штука.
— Теперь понятно как вы проникали в другие объекты и исчезали незамеченными. Какие координаты ты ввёл?
— Никакие. Я наобум нажал на кнопку, лишь бы сбежать от вас.
— Очень мудрое решение.
— Он уничтожен. Всё. Твою мать! Это всё из-за тебя, глупый ты ушлёпок!
От злости Матвей накинулся на дубликата с кулаками, однако в этот раз оперативник смог быстро оценить что к чему и перебросил нападавшего через бедро прямо в неприятный ил.
— Хорош. — сказал он, — Разберёмся, когда окажемся в более благоприятной обстановке. А сейчас давай осмотримся. Нам надо хотя бы прикинуть где мы. Потому что застряли мы здесь, похоже, надолго.
После этих слов оперативник подошёл к другой версии самого себя, запачканной илом с ног до головы и протянул руку, чтобы помочь встать. Матвей громко выдохнул и поднялся с помощью дубликата.
2
Анна Цыганкова, бывшая сотрудница СКВП вцепилась Марченко в руку. Она понимала, что это конец, но не хотела верить в это. Девушка долго сомневалась присоединяться ли к Матвею Фёдорову в создании новой службы, которая будет в первую очередь заботиться о своих агентах, а потом уже думать о заработке. Ей казалось, что это очень благородная миссия и она будет одной из тех, кто стоит у истоков чего-то нового. Может быть её имя даже попадёт в историю, когда потомки будут заниматься рутинной работой и какая-нибудь девочка захочет стать как Анна Цыганкова.
Но все идеалы разрушились в тот момент, когда её лидер вместе с дубликатом провалились в треугольник квантового туннельного перехода. Где они теперь? Живы ли? Сможет ли она увидеть Матвея вновь. Не об этом ей нужно было думать в тот момент. Оперативники СКВП окружили их. Бежать было некуда.
— Встать! — скомандовал один из них.
Марченко подчинился первым. Он аккуратно поднялся, бросил пистолет к ногам оперативников и поднял руки. Анна поднялась следом.
— Руки за голову!
Один из агентов обошёл труп Раскалова, смотревшего стеклянными глазами в бесконечность и заковал их в наручники. Марченко заметил фигуру возле двери. Кто-то специально не заходил в кабинет, чтобы его не заметили.
— Взяли?! — спросил голос за открытой дверью.
— Так точно, Анатолий Эдуардович! — ответил один из агентов.
Марченко не поверил своим глазам. Тот, кого только что убил Матвей вошёл как ни в чём не бывало в кабинет. Расколов выглядел удовлетворённым, что ему удалось провернуть такую аферу.
— И ты здесь… — обратился он к Егору, — Что ж… Наверное следовало ожидать.
— Но как?! — удивлённо спросила Анна.
— А вы что, мои дорогие, думали, что единственные, кто умеет договариваться? — Раскалов повернулся к одному из агентов, — Этих в комнаты допроса. А тело моего дубликата передайте в его объект. Пусть его похоронят с почестями. Хоть он и был смертельно болен, он сумел сделать благое дело перед смертью.
— Ублюдок! — крикнул Марченко, — Ты даже противника не можешь встретить достойно!
— Ну, почему же? — спокойно ответил Анатолий Эдуардович, — Вас же я встречаю.
После их разделили по камерам. Где Цыганкова Марченко не знал, только предположил, что её вероятней всего отвезли в один из штабов. Будут допрашивать. Скорей всего жёстко. Почему только его они оставили здесь, в НИИ? Раскалов точно знает, что Марченко плевать хотел на допросы, разговорить его не удастся. Он — человек, который свою жизнь посвятил классификации объектов, где жизни толком и быть не может. Его могли убить сотни раз, однако он всегда выкручивался. Выкрутится и сейчас. Нет такого человека в СКВП, который сможет добиться от него информации. По крайней мере он так думал.
Дверь в комнату допроса приоткрылась, но никто не зашёл.
— Ну, смелее, что же вы? — крикнул Марченко, — Чёрта с два вы от меня что-то узнаете. Хоть Кашалотова зовите, я вам ничего не скажу. Ублюдки.
— Да-а… — сказал человек за дверью, — Что нам Кашалотов?
Дверь открылась полностью и в комнату допроса зашёл Егор Марченко. Действующий оперативник СКВП, главный специалист по седьмой классификации. О нём в СКВП ходят уже легенды. Агент, который берётся за самые грязные дела в местах, где слово «жизнь» имеет совершенно другой смысл.
У Егора от удивления открылся рот. Как он не догадался, что здесь есть другая версия его самого, и она-то знает о нём всё. Их родной объект и этот слишком похожи. Значит разговор будет как минимум интересным, если вообще до него дойдёт.
— Чёрт, я мотался по седьмой и думал, встречу ли я там когда-нибудь дубликата. И ты знаешь, встретил.
— Дай угадаю… — Марченко задумчиво отклонился на спинку металлического стула, — Четыре года назад. Ты прибыл, чтобы отловить одного подонка и там увидел очень худого, с огромными синяками под глазами жителя местной деревушки. Сначала не обратил внимания, подумал, что очередной несчастный, а присмотревшись, тебя бросило в пот.
— У нас общие воспоминания. Значит раскол вселенной произошёл после.
— Чёрт, да мы гении!
— Так рассказывай. Чем ты жил последнее время, а самое главное: что такого произошло, что ты стал террористом?
— Я не стал террористом. Я впервые за долгое время прозрел. Чего и тебе желаю. Посмотри вокруг себя. Горбатишься здесь. Живёшь чёрт знает как. Когда ты последний раз был у врача? Не у наших местных, которые пишут в карте, что ты годен к заданиям. А у онколога?
— Какое это имеет значение? Ты предлагаешь мне пересмотреть всё, чем я живу, чтобы потом оказаться в комнате допроса, как ты?
— Я-то хотя бы с собой честен.
— Пха! Это мы посмотрим. Итак, Егор Марченко. Расскажите мне всё о вашей работе с… Матвеем Фёдоровым.
— Ни хрена я тебе не скажу. — Марченко плюнул в сторону дубликата.
— Прекрасно, — ответил тот, — я именно на это и надеялся.
Дверь комнаты допроса закрылась. Послышались звуки ударов.
3
— Далеко уходить от точки перехода нельзя. — сказал Матвей своему дубликату. Тот судорожно пытался хоть как-то восстановить свой портативный КТП.
— Какая разница? Нам нужно хотя бы понять где мы. Чёртова хреновина!
— Болотистая местность. Деревья. Тёмное небо. Мы можем быть где угодно!
— Чему тебя учили в Академии, дурень?
— Тому же, чему и тебя, умник.
— Это не болотистая местность. Это ил. С редкими вкраплениями твёрдой почвы под ногами. Теперь смотри туда, — Матвей убрал локон с лица и показал на деревья и кусты причудливой формы вдалеке, — ты видел когда-нибудь такие растения?
— Нет.
— Вот и я нет. Они чем-то напоминают…
— Кораллы! — перебил оперативник, — Значит здесь повсюду была вода.
— Бинго. Это — дно какого-то гигантского озера. Поэтому мы не разбились и не упёрлись в землю. А теперь глянь вон туда, — он пальцем показал на змееподобного червя, который обвился вокруг одного из кораллов, — это явно представитель местной фауны.
— Жесть какая…
— Скорей всего это клювовидный червь, который, как ты знаешь, водится только в классификациях, которые мы не привыкли классифицировать.
— Мы на Земле до начала времён.
— Видимо, на одной из них.
— Если здесь есть этот товарищ, значит наверняка есть и другие представители этого чудесного места.
— Да уж… Нам нужно починить эту хрень. Это наш единственный шанс выбраться отсюда.
— Или нас найдут.
— Как?! Мы посередине неизвестности. Шанс на то, что нас сожрёт какая-нибудь местная тварь гораздо выше, чем нас найдут!
— Твою мать…
— Это между прочим твоя вина.
— А что, ты хотел, чтобы я дал тебе сбежать?! Какого чёрта вы вообще делаете? Просто так перемещаетесь по вселенным и уничтожаете СКВП? Зачем?
— Это забавно. — Матвей улыбнулся.
— Что, чёрт возьми, тут забавного?!
— Я словно говорю сам с собой, при этом другой я — это личность, а не мой внутренний голос. Судя по тому, что ты всё ещё работаешь на СКВП у тебя всё неплохо сложилось.
— Мы сейчас не обо мне говорим. Я не знаю выберемся мы отсюда или нет, но мне правда интересно знать, что же такого произошло, что ты взял на себя смелость крушить целые устои?
— В моей жизни было много побед и много поражений. Наверняка как и в твоей. И в какой-то момент я осознал, что всё, чем я занимался — это потакание чужим интересам. Я не хотел идти в СКВП. Я думал, что хотел, но на самом деле нет. Я хотел, чтобы отец мною гордился. Великий Евгений Фёдоров. Оперативник, который до сих пор, даже будучи в отставке, решает вопросы глобальных масштабов. Ты хотел стать оперативником?
— Хороший вопрос, — ответил Матвей и сел на корень старого коралла, — я не думал об этом. Наверное это было правильным. Но сейчас, в данный момент, в данную секунду, я рад, что я тот, кто я есть. Мне нравится моя работа. Мне нравится решать сложные задачи. Мне кажется, что я даже нашёл общий язык с Кашалотовым. Благодаря службе у меня есть семья. Деньги. Признание. Это дорого стоит.
— Семья?! — удивился Фёдоров, — Серьёзно?! Ты женат?!
— Да. Она потрясающая девушка. И я люблю её больше жизни.
— Я тоже любил. Но я совершил одну ошибку. И опоздал.
— Она отказала тебе?
— Она умерла.
— Мне жаль. Правда.
— Спасибо. Но это уже не имеет значения. Она умерла из-за них. Как и многие другие. Те, кто не заслуживал смерти. И именно поэтому я уничтожаю этот змеиный рассадник. Раскаловы, Кашалотовы, чиновники… Все они думают только о том, как положить себе в карман ещё и ещё. Они не думают о нас. Им это не нужно. Мы — масса, понимаешь? Погибнет один, придёт другой. Ведь это же такая честь служить в СКВП. Тайное сообщество, куда никогда не попадёт человек с улицы. Секретная организация. Только вся эта романтика сгнила изнутри. И именно поэтому я каждый раз испытываю облегчение, когда сношу Раскалову голову.
— Ну, тут я тебя разочарую. Технически ты его убил, да, но это не наш директор СКВП. Это дубликат из дружественного объекта. У него пневмония, да ещё и в тяжёлой форме. Врачи развели руками, потому он согласился стать… приманкой. Раскалов умный дьявол.
— Он гнилая сука, которая в первую очередь думает о себе и вот ещё одно доказательство. — Матвей на удивление сохранял спокойствие, — Но ничего, я и до этого доберусь.
— Ты же понимаешь, что я не могу тебе этого позволить?
— Понимаю. И понимаю почему. А это означает, что нам всё равно придётся схлестнуться в финальной схватке. Я не беру пленных, друг мой. Ты либо со мной, либо против меня.
— Может быть ты сможешь посмотреть на всё это иначе? СКВП имеет слишком много договорённостей, почему не закрыть глаза на дубликата, который решает свои личные проблемы с другими? Главное, чтобы это не коснулось нас. Ты можешь сесть за стол переговоров. Я уверен, что ты, Раскалов и другие… Вы сможете договориться.
— Я не привык договариваться с предателями.
— Для всех СКВП, которые ты уничтожил предатель — ты. Иногда нужно уметь договариваться с собой. Компромисс — это не проигрыш. Компромисс — это выигрыш для обеих сторон.
— И часто ты договариваешься с собой?
— Мне приходилось, но я считаю, что оно того стоило.
— Я был так же наивен. Все эти компромиссы и договорённости они работают только когда есть заинтересованность обеих сторон. Когда она исчезает, то… — Матвей сделал паузу и прислушался, — Что это? Ты слышишь?
— Это какой-то… рёв?!
— Похоже да. И он приближается!
4
Егор чувствовал как сильно хочет спать. Сон казался ему спасеньем. Всего несколько минут, чтобы перестать чувствовать боль. Сломанная челюсть, три выбитых зуба, рассечённая бровь. Дубликат отлично поработал дубинкой, чётко знал куда бить. Кажется он сломал Егору несколько рёбер. Каждый вздох давался ему с трудом. Волшебный сон. Он спасёт его. Всего на несколько минут.
— Нет-нет-нет! — сказал Егор Марченко, оперативник СКВП, — Вырубаться нельзя, дружище. Ты же мне ничего не рассказал! Ну, что? Давай попробуем ещё раз? Расскажи мне всё, что знаешь о дубликате Матвея Фёдорова и о себе. Как всё началось, кто вам помогает? Мне нужно знать всё.
Егор открыл рот, но не смог ничего сказать, так как кровь хлынула на подбородок. Он выплюнул её на пол и улыбнулся.
— Ты умеешь добиваться своего, мразь. Ты меня всё равно убьёшь. Я не скажу тебе ничего. Слышишь? Ни-че-го. — он снова сплюнул кровавый шмоток на пол.
— Давай тогда попробуем включить элементарную логику. — Марченко монотонными движениями вытирал резиновую дубинку, — У нас общее прошлое, это однозначно. Значит, разделение вселенной произошло относительно недавно. Может быть год или два назад. А значит… У тебя есть семья.
Марченко изменился в лице. Он знал.
— Она находится в объекте седьмой классификации. Прекрасная пост-апокалиптическая Москва. Не рай на земле, но жить можно. Жену зовут Яна, сына…
— Ублюдок! — проревел Марченко, — Ублюдок!
— Ну зачем так сразу? Ведь от части… Это и моя семья. Мотаться неудобно, правда? Мне пока удаётся не светиться, но кто знает. Как ты думаешь, что будет, если я скажу нашим о том, что есть те, на кого они могут надавить чтобы расколоть тебя? Сам я никогда не смогу… Но они… Они могут, ты знаешь это лучше меня.
— Не… не надо… — тихо произнёс Егор.
— Ты мне нравишься. Как может быть иначе? Ведь я — это ты. Ты хочешь их увидеть снова? Хочешь быть с ними. Я могу помочь. Дай мне информацию и ты отправишься к ним. От туда свалите в какой-нибудь другой объект и начнёте жизнь заново. Втроём. Разве не этого мы с тобой всегда хотели?
Марченко заплакал. Слёзы рассекали кровавые пятна на лице, словно очищали его. Он кивнул.
— Так расскажи мне.
И он рассказал. Рассказал о том, как познакомился с Матвеем перед заданием. Как они были в Просветлении и выполнили свой долг. О том как он работал на других объектах, пока у них не состоялся тот самый разговор, после которого жизнь Егора Марченко изменилась навсегда. Рассказал о службе, которую они основали и как зачищали один объект за другим. Всё это время Марченко-оперативник внимательно слушал дубликата, даже иногда ловил себя на мысли, что согласен с ним. В его голове промелькнула мысль о том, что если это действительно организация, схожая с СКВП, то скоро их пленников начнут искать и нужно укрепить фланги. Объявить чрезвычайную ситуацию. Может быть даже перенести главный штаб из НИИ. Его пленник продолжал говорить. Он рассказал о портативном квантовом туннельном переходе, об объекте, где технология доступна простым людям и как это прекрасно быть свободным. Когда он говорил, он не выглядел террористом. Он выглядел человеком, который борется за своё право на жизнь так, как этого хочет он. Но, к сожалению, это требовало жертв. Жертв тех, кто управлял ими много лет.
Когда он закончил, Марченко поднялся и развязал его.
— Не рыпайся. — сказал он, — Мне нужно сделать один звонок. Вывезти тебя в нелюдную местность, чтобы ты совершил переход. У меня есть человек, которой поможет мне это сделать мимо всех документов. Час-полтора и ты будешь у Яны с сыном. Пока сиди тихо.
— Спасибо тебе…
— Ты не должен меня благодарить. Я выполняю часть своей сделки. Но ты должен исчезнуть. Ты понял?
— Да…
Марченко вышел минут на пятнадцать. Пока дубликата не было Егор сидел и делал совершенно не стандартную для себя вещь. Он молился. Просил бога о прощении, о том, чтобы всё получилось, о том, чтобы он снова смог увидеть своих близких. Ему придётся убежать. Забрать свою семью и скрыться в неизвестном направлении. Что-то надломило его. Он не был готов по возвращению устраивать спасательную операцию. Ему выпал шанс на спасенье, он не может его упускать, ведь кроме него о его семье никто не позаботится. Он хотел перемен, как и все. Он хотел, чтобы к нему относились как к человеку, а не как к бездушной машине. И его обрадовало то, что его дубликат, несмотря на то, что всё ещё работает в СКВП, остался человеком.
Когда Марченко вернулся они быстро вышли из комнаты допроса, прошли по коридорам к чёрному ходу и сели в тонированный внедорожник. Сзади лежали металлические створы и провода, Егор выдохнул с облегчением. Через полчаса они оказались за городом, на небольшой полянке, где вокруг не было ни души.
— А где техники? — спросил Егор.
— Они едут. Не волнуйся. Я делаю это на свой страх и риск. Они тоже.
Егор согласился и вышел из машины. Над полянкой опускался вечер, небо окрасилось тёмно-фиолетовыми красками. Насколько смог, Марченко вдохнул свежий воздух. Несмотря на всю боль ему стало так хорошо! В голове промелькнули мысли, как к нему подбежит его сынишка и он скажет мальцу, что никогда его не оставит. Улыбка на лице нарисовалась сама. Он закрыл глаза, наслаждаясь моментом, но из этого момента его вырвал щелчок затвора. Марченко повернулся к своему дубликату, тот держал пистолет, направленный на него.
— Что ты делаешь?! — спросил Егор, — Ты дал мне слово!
— Мне разрешили. — ответил тот, — За то, что я предоставил информацию по нападающим, мне разрешили привезти их сюда. Яне дадут простенькую работу, малец пойдёт в садик. Будет расти и развиваться в нормальном обществе. Только есть ещё одно условие.
— Ты должен избавиться от меня.
Марченко кивнул.
— Техники не приедут, не так ли?
— Прости меня. Но ты знаешь, что поступил бы так же.
— Наверняка. — грустно улыбнулся Егор.
— Я могу позаботиться о них. Скажи мне номер объекта.
— К7—19. В моём кошельке адрес.
— Прощай, Егор.
После этих слов оперативник выстрелил.
Егор Марченко, его дубликат, который попался в лапы СКВП замертво рухнул на землю.
5
— Что это вообще такое?! — крикнул Матвей и вместе с дубликатом они спрятались за гигантским корнем одного из сухих кораллов.
Размер выползавшего на них существа соответствовал размеру кораллов. Когда-то это существо, отдалённо напоминающее желеобразный шмоток, обитало в привычной для себя фауне, но испарившаяся вода заставила его эволюционировать и приспосабливаться к внешним условиям. Очень медленно, одним щупальцем за другим оно выбиралось из кустарников, рассекая ил, словно ледокол. Не было видно глаз или пасти, только полупрозрачное, неприятного запаха желе, которое постепенно подбиралось к молодым людям.
— Это что, медуза, что ли? — спросил оперативник СКВП.
— А я откуда знаю что это, но оно явно голодное и мы выглядим как достойный обед.
Неповоротливость этой твари давала время на побег, но куда? Одному создателю известно, какие твари обитают там, за пределами их временного пристанища.
— Надо его отвлечь! — решил Матвей, — У меня есть небольшой нож. Ты отвлеки эту тварь, а я попробую прирезать эту хрень.
— Это ты, конечно, здорово придумал, но иди сам и отвлекай.
— Хорошо. Держи. — Матвей протянул дубликату нож и завязал волосы в пучок, чтобы те не мешали, — Как только оно подберётся ближе — бей.
Оперативник очень удивился, что его дубликат так просто согласился стать приманкой. Он не мог доверять ему, однако, этот, другой Матвей решил просто согласиться. А может он просто захотел как можно быстрей расправиться с этой тварью, потому и не стал спорить.
Матвей спрыгнул с коралла, отбежал метров на сто в другую сторону и начал кричать:
— Эй! Медуза! Эй!!! — он размахивал руками, — Иди сюда! Давай, сожри меня! Э-э-эй!
Желе плавно разворачивало один щупалец за другим в сторону кричащего Матвея. Оперативник вынул нож из чехла и приготовился к атаке, сделал несколько шагов, но остановился. Существо начало делиться на две равные части и теперь половина продолжила свой путь к Матвею, который уже просто замер, а вторая к оперативнику, который поспешил вернуться к кораллу.
— Мочи его! — крикнул Матвей своему дубликату, — Что ты медлишь?
Оперативник набрал в лёгкие побольше воздуха и когда существо было уже у его ног прыгнул на него. Склизкая, неприятная оболочка твари будто расступилась чтобы принять его. Он словно нырнул в чан с желе и сразу почувствовал жжение в ногах. Двигаться оказалось сложней, чем думал Фёдоров-младший. Существо обволакивало его и добралось уже до головы. Краем глаза он увидел, как его дубликат пытается уклониться, но существо схватило его ногу одним из тонких, мерзких щупалец и потянуло к себе. Матвей поймал себя на мысли, что умрёт сейчас. Вот так, глупо. Он, оперативник, выпускник Академии с отличием, побывал во многих объектах, в одном из них нашёл свою любовь, умрёт только потому, что в какой-то другой реалии у него что-то пошло не так. Какой же он идиот! Зачем он только бросился на своего дубликата в кабинете Раскалова? Если бы дубликат переместился сюда один, то наверняка помер бы в полном одиночестве от этой твари, а теперь умрёт и он. Эля этого не переживёт.
Сквозь полупрозрачное желе оперативник увидел несколько тонких синих нитей, натянутых от небольшого полукруглого овала к щупальцам. Жжение от ног добралось до живота. Воздух в лёгких заканчивался, времени на принятие решения оставалось всё меньше. Он оказался полностью в непонятном и жутком существе из другого объекта. Не понимал насколько опасно даже прикосновение к этой твари, а здесь он в буквальном смысле внутри и смотрит на что-то, что может оказаться органом, контролирующим её движения.
С трудом оперативник дотянулся до полукруглого овала и одним плавным движением проткнул его. Матвей почувствовал, как немеют ноги. Дышать было больше нечем. Его глаза закрылись, но поток свежего воздуха ударил в нос. Он быстро пришёл себя, а от желе не осталось и следа, только мокрое пятно вокруг полукруглого овала и тонких линий. Вторая половина при этом практически полностью поглотила дубликата. Видимо существо не просто раздвоилось, а создало новую жизнь, такую же голодную.
Матвей отряхнулся, покрепче схватил нож, сделал несколько шагов в сторону дубликата, а затем остановился.
— Ты… ты… — кряхтел молодой человек, — Помоги…
«А зачем? — задумался оперативник, — Ты прибыл в мой мир, пытался уничтожить всё то, что мне дорого. До этого уничтожал таких же как я. Зачем мне тебя спасать?! Даже если меня не найдут, я хотя бы буду знать, что верхушка отрублена, а остальное… Остальное доделают СКВП!»
— Матвей! — крикнул дубликат, — Помоги… Прошу…
«С другой стороны… Он без разговоров согласился стать приманкой. Поступил бы я так же на его месте? Ведь это мой дубликат. А я его… И у него что-то пошло не так. Что-то, что заставило его разочароваться во всей системе. Имею ли я право убивать самого себя? Чёрт! Почему мне кажется, что я потом пожалею?»
Одним движением оперативник воткнул нож прямо во вторую половину и достал до такого же полукруглого овала. Как и в первый раз существо словно расплескалось, а на ил упал пучок щупалец. Матвей, бывший в плену этой твари несколько секунд, а по ощущениям целую вечность, шлёпнулся на землю и закашлялся.
— Чего ты медлил?! — злобно спросил он.
Оперативник ничего не ответил. Он вернул ему нож, развернулся и побрёл в сторону сухого коралла, где они сидели до появления медузы.
6
Отправляться в объект №К10—11 было рискованно и Марченко понимал это. СКВП не смогли договориться с ними о сотрудничестве, как и с другими схожими объектами, более того границы для них были закрыты и как только он и его люди окажутся в этом объекте, их неминуемо ждёт арест. Оставалось только надеяться, что с ними хотя бы поговорят, прежде чем отправить под расстрел.
В виду сложности ситуации Раскалов добыл им частный самолёт и зелёный коридор. Чуть больше, чем за час Егор со своей командой добрались до точки перехода, близь Санкт-Петербурга. Он взял с собой двоих. Аналитика Арсения Сапрыкина, который отлично зарекомендовал себя работая удалённо и не раз помог Марченко совершить переход к семье и Анну Цыганкову, дубликата из параллельной вселенной, которая была так же заинтересована в успехе переговоров.
Переход Императорская служба параллельных вселенных зафиксировали сразу. Елизавета Абрамова, директор Императорской службы параллельных вселенных, прекрасно понимала, что не просто так из недружественного объекта нарисовались несколько людей, потому приказала арестованных доставить прямиком в её кабинет в здании бывшей тюрьмы Трубецкого бастиона. Двухэтажное, пятиугольное здание своим монолитом вызывало у Егора небольшой холодок.
Когда она увидела Арсения, от образа жёсткого руководителя не осталось и следа.
— Ты жив… — тихим голосом сказала она, — Не ты… Ну то есть… В вашем мире ты жив…
— Э-э-э да… — смущённо ответил Арсений, — А что, в вашей версии я умер?
— Не совсем в нашей.
— В нашей. — сказала Цыганкова, — Но сейчас это неважно. Елизавета, прости, что ворвались вот так…
— Говорить буду я. — жёстко обрубил Марченко, — Тебе слова никто не давал. Елизавета, верно? Меня зовут Егор Марченко, я…
— Я знаю кто вы. И догадалась, что вы из другого объекта. Из объекта, с которым у нас не заключён пакт о сотрудничестве, а потому вы нарушили уже как минимум четыре статьи. Что мне мешает отдать вас под суд?
— Ничего, — Марченко пожал плечами, — однако вы проспонсировали объект, люди которого вели агрессивные действия по отношению к нам и другим объектам. В каком-то смысле вы проспонсировали террористов и многие смерти на вашей совести.
— Каков наглец! Вы знаете, у вашего двойника более хорошие манеры.
— Были.
После этих слов Анна поняла, что Егора она больше не увидит.
— Ситуация оказалась слишком запутанной, Елизавета, — продолжил Марченко, — и сейчас мы оказались в таких обстоятельствах, что ваша помощь полезна не только нам, но и им. Дело в том, что Матвей Фёдоров, бывший оперативник СКВП и ваш компаньон, которому вы дали технологии, что, кстати, запрещено, оказался вместе с нашим оперативником в неизвестном объекте. Естественно, мы не можем связаться со штабом их службы, — Егор головой показал на поникшую Анну, — а потому мы вынуждены обратиться за помощью к вам. Так как технология ваша, вы наверняка отслеживали все квантовые туннельные переходы, открываемые благодаря вашему устройству. Всё, что нам нужно — это узнать куда был совершён последний переход, чтобы найти своего человека.
— Как только вы совершите переход, вы наверняка убьёте Матвея. Я не могу на это пойти.
— Елизавета. Во-первых, у нас нет доказательств, что он жив. Во-вторых, есть уставы и правила, которые приняты всеми объектами и Матвей Фёдоров их нарушал раз за разом. Это преступление.
— ИСПВ не входит в вашу коалицию, потому мы не попадаем под вашу юрисдикцию.
— Простите, Елизавета… — обратился к девушке Арсений, — Вам может это показаться неправдой, но у нас нет цели убивать Матвея. У нас цель — это спасти своего, потому что наш оперативник, который оказался там — это Матвей Фёдоров. Он отличный оперативник, прекрасно выполняет свою работу, а дома его ждёт жена. Мы действительно оказались в сложной ситуации, у нас нет цели давить общепринятыми соглашениями, наша цель — это достижение компромисса, который устроит всех.
— Согласитесь, — подловил Марченко, — что в случае вашего отказа мы имеем полное право сообщить дружественным с вами объектам о сложившейся ситуации и хоть вы и не входите, как вы выразились, в коалицию, входят они. Захотят ли они сотрудничать с теми, кто пособничает терроризму?
— Матвей Фёдоров не террорист. — сказала Елизавета, — Он человек чести и принципов, которые всегда принимались и будут приниматься ИСПВ. Ваш компромисс — это по сути шантаж. Я прикажу вас расстрелять. Кроме вас, Анна. Вы получаете политическое убежище.
— Елизавета… — тихо сказала Анна, — Это нужно прекращать. Мы совершаем очередную ошибку, а пострадали слишком многие. Матвей не заслуживает смерти, я в это искренне верю, но и их дубликат тоже. Нам нужно найти компромисс, который устроит всех. Сесть за стол переговоров. Пострадали слишком многие. Это нужно остановить. Вы — независимый объект. Вы как раз таки те, кто может внести долю разума в этот конфликт и прекратить его. Помогите им. Помогите нам.
Елизавета некоторое время молчала. Она периодически переводила взгляд на своих нежданных гостей, оценивая последствия, а потом сказала:
— Мы готовы передать координаты последнего перехода, зафиксированного на их устройстве, но только при следующих условиях: первое — Матвей Фёдоров должен остаться жив. Вы должны попытаться договориться с ним и службой, которую он создал. Второе — Анна Цыганкова остаётся здесь. Это мой гарант того, что вы выполните эти условия. В противном случае я организую её переход в их штаб и она всё донесёт сослуживцам.
— Нам понадобиться время. — ответил Марченко, — Они могут быть где угодно в объекте. Это как искать иголку в стоге сена.
— Нами предусмотрен маячок на каждом подобном устройстве. Даже в нерабочем виде сигнал будет передан в навигатор, который мы вам предоставим. Я даю вам сорок восемь часов.
— Что ж… — вздохнул Марченко, — Если это единственный шанс, то мы согласны. Мы не злодеи, Елизавета. Мы оказались в сложной ситуации.
— ИСПВ вас ни в чём не обвиняет. Но вы можете поспособствовать миру, а это — самое главное.
7
— Спасибо, что спас меня. — поблагодарил Матвей дубликата после длительного молчания. Вот уже несколько часов они пытались разжечь костёр из обрубков сухих кораллов, но ил и высокая влажность не давали разжечься даже огоньку.
— Я сделал то, что должен был.
— То-то и оно, что не должен. Тем не менее спас. Спасибо.
— Зачем вы это делаете? Перемещаетесь, уничтожаете СКВП. Зачем?
— Расскажи мне, как ты живёшь?
— Решил сменить тему?
— Нет, мне просто правда интересно.
— Живу, как живу. Работаю. Много. Иногда попадаются интересные дела с длительными командировками. Правда в последнее время я старался брать таких всё меньше, чтобы больше времени проводить с семьёй. Раньше я думал, что всё это важно, а сейчас понимаю, что работа — это всего лишь работа. И какая бы она потрясающая не была — она не стоит того, чтобы не уделять времени близким.
— Почему-то мне кажется, что отец с тобой не согласился бы.
— О, да… — рассмеялся оперативник, — Но он живёт своей жизнью, а я — своей. В конце концов могу ли я его осуждать за те или иные решения?
— Судить вообще не прерогатива человека. Потому и не суди меня. У меня есть причины делать то, что я делаю. Я потерял всё из-за этой чёртовой службы. Друзей, любовь. Чёрт! Да я самого себя потерял. И каждый раз, когда я прихожу в чужой мир и отрубаю голову этой гидры, я на самом деле спасаю таких как ты. Просто представь себе: Раскалова нет. Службу распускают. Желающие работать дальше отправляются в другую контору, где на первом месте человек, а не бабки. Те, кто не хочет… Им не устраивают аварию или что-то подобное. Они становятся теми, кем хотят быть. Писателями, учителями, врачами. У нас у всех есть право на жизнь вне СКВП. А у тебя это право отобрали.
— Дай угадаю: те, кто хочет работать дальше уходят в твою контору?
— Да. А что в этом такого? Я даю им шанс не только заниматься любимым делом, но и жить.
— А ты не задумывался, что лично меня всё устраивает? Что я живу так, как я хочу. Я понимаю все плюсы и минусы службы, понимаю куда мне расти, что делать. Мне это нравится. И что таких людей как я много.
— Это будет ровно до того момента, пока служба не поставит тебя перед выбором: СКВП или твоя жизнь.
— Я уже стоял перед выбором и не раз. И, кстати, благодаря правильному для себя выбору я сумел добиться каких-то высот, расположения. Да, в конце концов, я живу с той, с кем хочу благодаря правильному выбору! Ты же приходишь в мою жизнь, чего делать не имеешь права и разрушаешь её.
— Ты наивен. Наверное и я таким был.
— Я не наивен. Я противник насильственных изменений. Чтобы с тобой произошло, если бы ты узнал, что ты не принимаешь решения сам?
— Забавно, иногда мне кажется, что это чья-то злая шутка. Что на самом деле я ничего не решаю, а иду по какому-то пути, потому что так этого хочет кто-то другой.
— Тогда зачем ты принимаешь решение за других? Наш мир не идеален и никогда им не будет. Мы видели много миров. Разных. Странных. И мы лезли в их строй ровно настолько, насколько нам позволено. Согласно уставу, согласно правилам…
— Да все эти правила и все эти уставы, они существуют только ради выгоды одного человека. Одного. Как же ты этого не понимаешь?!
— Слушай, Раскалов не дьявол во плоти. Он сложный мужик, это бесспорно, но как не быть таким, когда ты руководишь нашей конторой?
— Вот именно. Ты даже представления не имеешь о том, что есть другой метод. Я его активно использую. И, не поверишь — все счастливы.
— Даже те, кто попали к нам в плен?
— Да. Потому что хотя бы какое-то время они пожили нормальной жизнью.
— А что такое это мифическое «нормальная жизнь»? И кто дал право тебе определять что есть нормально, а что нет? В моём понимании я живу нормальной жизнью. Кашалотов живёт нормальной жизнью. Отец. Лиза. Егор. Эля…
— Кто?! — услышанное имя Элины ножом пронеслось по сердцу Матвея.
— Эля. Моя жена. Мы встретились в одном из объектов, в месте, под названием…
— …Просветление.
— Значит и ты там был.
Матвей поднялся и бросил полный ненависти взгляд на дубликата. Его дубликату удалось сделать то, чего не смог бывший оперативник.
Он спас её.
8
В НИИ на Профсоюзной улице во всю бурлила работа. Аналитики СКВП бегали от кабинета к кабинету подсовывая Кашалотову и Раскалову ненужные сценарии, за что моментально ловили их гнев. Марченко сидел закинув ногу на ногу, бесцеремонно закуривая новую сигарету из своего позолоченного портсигара. Анатолий Эдуардович ходил по кабинету что-то бормотав себе под нос, изредка останавливался, смотрел на карту и продолжал хождение дальше. Кашалотов полностью перешёл на нецензурный русский язык. Времени оставалось всё меньше, а план как им достать обоих Матвеев Фёдоровых никак не хотел вырисовываться.
— Слишком много рисков, — говорил Раскалов, — слишком много рисков.
— Мы не могли давать таких гарантий, — кричал Кашалотов на абсолютно спокойного Марченко, — чем ты думал, твою мать?!
— Игорь Сергеевич, я исходил из того, что имел в данный момент. Почему мы не можем спасти обоих?!
— Можем. Но если они уже мертвы?!
— Тогда придётся многое объяснять… — ответил Раскалов, — В любом случае оставлять дубликата нельзя. Слишком много рисков.
Дверь кабинета открылась, внутрь зашла легенда СКВП. Евгений Николаевич скинул летнюю шляпу на стол и сразу перешёл к делу:
— Какого чёрта, Толя?! Ты мне вообще не собирался говорить?!
— А где ты был?! — сказал тот, — Я тебя что, по всем объектам искать должен?!
— Ты прекрасно знал где я был и ровно в тот момент, когда мой сын исчез, тебе следовало мне сообщить!
— Ну прости, ты сам видишь что здесь происходит. Я послал за тобой как только смог.
— Что мы имеем?! — командным голосом, как в лучшие времена, спросил Фёдоров-старший.
— Мы знаем координаты. Это неклассифицированный объект. Полу-высохшее дно огромного, на всю планету, озера. Гипотетически сможем определить местоположение.
— Тогда какого чёрта мы ещё здесь?! — перешёл на крик Фёдоров-старший.
— Всё не так просто. — спокойно произнёс Раскалов, — Они оба нужны нам живые. А мы не знаем живы ли они.
— Так почему не проверить-то?! — искренне удивлялся Евгений Николаевич.
— Если они, не дай бог, мертвы, — сказал Кашалотов, — нам нужен план «Б». Плюс… Не могу. Скажи сам. — он повернулся к Раскалову.
— Террорист из другого объекта опасен. Если мы передадим его ИСПВ, то есть шанс, что никакого стола переговоров не будет. И ИСПВ и вся эта чёртова Империя на их стороне. Мы не можем так рисковать.
— Там мой сын, Толя. Твой агент.
— Я понимаю. Именно поэтому мы должны учесть все риски. Ты всё знаешь лучше меня. Где гарантия того, что этот второй… Матвей не прикончит нас как только мы появимся.
— Вы изучили его дело? Откуда он? Из какого объекта? В какой момент произошло разделение вселенных?
— У нас есть предположение, но мы не уверены. — ответил Марченко и передал небольшую стопку листов Фёдорову-старшему.
С минуту Евгений Николаевич проглядывал бумаги нахмурив брови.
— Толя. Если они живы. Ты готов сесть за стол переговоров?
— Женя, дорогой, ну какие гарантии?!
— Толя!!! Я даю тебе персональную гарантию, что посажу вас за стол переговоров. Я знаю как сделать так, чтобы дубликат моего сына пошёл навстречу. Мне нужно, чтобы ты мне доверился.
Раскалов властно почесал подбородок.
— Как ты собираешься это сделать?
— Поговорю с ним. Я отправляюсь с вами, но мне нужно кое-куда заскочить. Пока готовьте переход.
9
— Значит, после той просьбы отца ты вернулся в Просветление и забрал её? Вот так просто?! — Матвей держался за голову, перепачканные в иле и остатках медузы волосы закрывали ему лицо.
— Это не было просто. — ответил оперативник, — Я многое сделал, чтобы это получилось. Я люблю её и всегда любил. Я готов был пожертвовать всем, только чтобы она была со мной.
После этих слов Матвей вскочил и размашистым ударом ноги повалил дубликата.
— Ах, ты сука! — крикнул он, — Ты считаешь, что я не был готов?! Ты считаешь, что я не хотел быть с ней?!
— Перестань, придурок! — оперативник оправился от удара в бок и встал в боевую стойку, — Не вымещай на мне свою злость! Вымещай на себе. Иди и бейся головой о дерево, пока из тебя не вылезет вся злость! Я не виноват, что ты принял другое решение!
— Они запретили мне! — кричал Матвей, — Они запретили, понимаешь!!! Они забрали её у меня!!! Навсегда!!! И теперь каждый день я вижу её мёртвое лицо там, в Просветлении. Они все погибли! Все!!!
— Мне жаль, — пытался сгладить ситуацию оперативник, — но это не моя вина.
— Это моя вина. — еле слышно сказал Матвей и заплакал, — Это только моя вина.
— Мне правда жаль. Ты не мог предположить, что это произойдёт. Это… Цена выбора.
Матвей после этих слов тут же изменился в лице. Его глаза налились кровью, а ярость вырвалась наружу. Он подлетел к своему дубликату и повалил его с ног. Тот попытался увернуться, но безуспешно. Матвей несколько раз ударил его по лицу, а затем нащупал что-то твёрдое возле них в иле. Камень, размером с небольшой кулак. Он схватил его и замахнулся, чтобы раз и навсегда выместить свою боль на более успешной версии самого себя. От страха оперативник СКВП Матвей Фёдоров зажмурил глаза. Мысленно он попрощался с жизнью.
— Нет, Матвейчик, прошу тебя!!! — раздался женский голос за спиной.
Только один человек во всех мирах называл Фёдорова-младшего «Матвейчик». Он не слышал этот голос много лет и в голове промелькнула мысль, что это галлюцинация, но чтобы убедиться, он, на всякий случай, обернулся. Перед ним стояла женщина в возрасте, в красивом лёгком бледно-розовом пальтишке. Она сильно постарела, но глаза её остались неизменными. Они по-доброму смотрели на Матвея, словно он просто нашкодил.
Это была его мама.
Её за руку держал Фёдоров-старший, а позади них в полном вооружении стояли несколько агентов СКВП. Ещё кто-то прятался за Евгением Николаевичем, но кто — Матвей не разглядел.
— Разве этого ты хочешь? — спросила мама, — Опусти камень, прошу тебя.
— М… ммм… м….ма….ма… — смог выдавить из себя остолбеневший Матвей.
Оперативник, что был под ним забыл о смертельной угрозе. Его появление матери удивило ничуть не меньше, чем дубликата.
— Не делай того, о чём ты потом пожалеешь. — сказала она, — Прошу тебя, сынок, не делай этого. И об этом прошу не только я.
Евгений Николаевич отстранился и Матвей увидел, кто прятался за ним. Хрупкая, дрожащая как осенний лист на сильном ветре, укутанная в пуховик, несмотря на то, что в Москве было лето, стояла Элина.
— Я очень вас прошу… — тихим, испуганным голосом сказала она, — не убивайте моего мужа.
Это был идеальный момент для манёвра и Матвей воспользовался им. Пока остолбеневший дубликат не мог поверить в происходящее, он выскользнул из-под него, промчался к одному из агентов и выхватил автомат. Дрожащими руками он направил его на дубликата.
— Это конец! — крикнул он. — Тебе пришёл конец!
— Нет! — возразил Евгений Николаевич, — Не стреляй!
Он встал между дубликатами и расставил руки, как бы сдерживая их от необдуманного действия.
— Есть возможность всё исправить. Переговоры. Вы, я и Елизавета, директор ИСПВ, как сторонний наблюдатель. Служба Матвея продолжит работу, но в рамках, которые мы утвердим вместе. СКВП продолжит жить своей прежней жизнью. Мы больше никогда не пересечёмся. Не стоит, прошу!
— Папа, какие переговоры? — спросил Матвей и сделал шаг в сторону, чтобы не задеть отца, — Он — сумасшедший! Он пытался убить меня несколько раз, а скольких он уже убил?! Мы не ведём переговоры с подобными ему!
Элина от страха закрыла глаза и уткнулась в маму Матвея. Сама мама явно не понимала, что происходит, но её сердце билось с такой силой, что вот-вот вырвется из груди. Агенты, все как один наставили своё оружие на дубликата.
— Мне кажется… — тихо начал Матвей, — Что я не принимаю решений. Иногда мне кажется, что всей моей жизнью управлял кто-то другой. А может этот кто-то управлял и твоей?
Мне больно.
Очень.
Мне больно от того, что я вижу как всё могло сложиться у меня, но не сложилось. Одно решение. Всего одно! Оно навсегда поменяло мою жизнь, но мне кажется, что оно не моё. Может я и правда схожу с ума. Может и правда так и должно быть. Ты добился многого, живёшь с любимым человеком… А я… А я оказался здесь. — он выпрямился и задрал голову к закрытому деревьями-кораллами небу, — А ведь где-то Матвей Фёдоров — известный музыкант. Где-то дипломат. Где-то уволен с любимой работы. Где-то очень сильно болен. Где-то бьётся за выживание. Где-то погиб. Где-то вообще никогда не рождался. Нас множество. Бесконечное множество. И в какой-то вселенной ты уничтожишь меня одним выстрелом, а в какой-то выпустишь себе пулю в лоб. Но в данный момент, в данную секунду произойдёт разлом. Очередной разрыв вселенной. Зависит ли это от тебя, или от кого-то свыше… Я не знаю. Но сейчас поворотный момент. Хочешь — стреляй. Верь в то, во что веришь. Что я — предатель, террорист, твоя плохая версия. Плевать. Или сохрани мне жизнь. И тогда мы сядем за стол переговоров. И надеюсь, достигнем компромисса.
Он опустил голову и посмотрел куда-то в бесконечность, словно обращаясь не к Матвею, и не к отцу, и вообще не к окружающим.
— Ну что, — сказал он и улыбнулся уголком рта, — выбор за тобой.