— Я хочу взглянуть, — сказал Луценко.
— Обязательно.
В комнату вошёл подчинённый Тихона с мешком наперевес. Металлический перезвон наполнил пространство. Мешок получился средним.
— Это только украшения и драгоценные металлы. Также мы предоставим шесть икон. Они написаны ещё до революции. Плюс у нас есть одно полотно. Практически нетронутое. Известный художник…
— Полотно мне не интересно, — перебил Луценко, — остальное годится. Предоплату возьмём сейчас. Остальное — в день перехода. Ричард останется у вас. Ему нужно предоставить имена тех, кто совершит переход. Далее он изучит дубликатов, и мы окончательно скажем, кто сможет отправиться. Цена, естественно, не меняется.
— Хорошо, — Марченко встал и подошёл к Луценко. — Всё же… как я могу к вам обращаться?
— Меня зовут Люций. Выход найдём.
Он пожал руку Марченко, кивком дал своим команду «за мной» и вышел из комнаты. Вслед за ним спешно последовали француз, Артём и второй в балаклаве. Марченко проводил их холодным взглядом и скомандовал Тихону предоставить Ричарду всю необходимую информацию.
***
Матвея позабавило, что местом отправления оказалось их с Егором место прибытия. Небольшая полянка в нескольких километрах от Просветления покрылась инеем. Сосны вокруг величественно тянулись к небу цвета сепии. Зима на пороге, но здесь она не вызывала добрых ассоциаций. Здесь зима — это вестник голода и смерти.
Люций следил за тем, как работают его люди. Ворота, которые использовала «Новая надежда», схожи с теми, которые используют СКАР, только лет рамке явно больше, о чём свидетельствовали пробивающаяся ржавчина и следы от сварки. Множество проводов разноцветными реками легли на траве и вели к нескольким ноутбукам, за которыми, словно композитор, свою симфонию отстукивал на клавиатуре Ричард.
Оказалось возможным переместить двадцать три человека. Всего двадцать три из чуть менее двухсот получили право на новую жизнь. Получили надежду, так думали они.
Забавляло Матвея и то, что Марченко в этом списке не оказалось, тот хорошо отыграл свою роль. Он взбесился, назвал Ричарда, Люция и всю их шайку мошенниками, а затем смирился. В Просветлении пошли разговоры, что именно Марченко сможет занять место Старшего и стать тем лидером, который так необходим их поселению.
Оказалось, что в одной из вселенных существовал Матвей Кантемиров, который скончался почти тридцать лет назад, и дубликата у человека с таким именем и фамилией нет. Матвей переживал, что их раскроют, но аналитики СКАР предусмотрели и это.
Дубликат Элины погиб в авиакатастрофе несколько месяцев назад, что делало её перемещение простым, с учётом того, что девушка никогда не отправится в регион, где проживал её дубликат.
В ночь перед переходом они с Матвеем не говорили. Слова были не нужны. Оба прекрасно понимали, что им пришла пора расстаться ради новой жизни, здесь они обречены. В какой-то момент Эля в страстных объятиях Матвея хотела прошептать ему три заветных слова, но осеклась.
Зачем?
Завтра они расстанутся навсегда, не лучше ли просто провести ночь так, чтобы запомнить её на всю жизнь и оставить Матвея, Просветление и старую жизнь в прошлом? Тёплыми вечерами в дивном новом мире, где нет радиации в таких масштабах, попивая чай с молоком, вспоминать эту ночь с улыбкой и ноткой ностальгии.
Мысли Матвея путались в ту ночь. Он чувствовал себя подонком. В его голове возникала мысль о том, чтобы рассказать ей правду здесь и сейчас, но он напоминал себе раз за разом, что это работа. Он оперативник СКАР, он не имеет права на такую ошибку. Наверное, ему вообще не стоило проводить с Элей ту ночь, но он так хотел запомнить её. Почувствовать её ещё раз. В последний раз. И сила этого желания взяла верх.
В назначенный час Марченко приказал двадцати трём счастливчикам ожидать его команды, а сам вместе с Матвеем отправился проверить, всё ли идёт по плану, выполняются ли обещания, данные Луценко.
Они взяли мешок с ценностями, аккуратно сложенные иконы, обвязанные одеялами, и отправились на стареньком уазике к месту назначения.
— Как только мы передаём им мешок — можно брать. Держи.
Марченко протянул Матвею камеру размером со спичечный коробок.
— Прикрепи к себе незаметно. Нужна фиксация.
— Я всё прокручиваю…
— О чём ты? — Марченко вопросительно взглянул на Матвея.
— Егор… Я знаю, что это против правил… Но там же люди! Они останутся здесь навсегда.
— Знакомое чувство. Напомни, что первое вам сказали в академии?
— Это работа. Всегда нужно помнить, что это работа.
— Именно так. Да, она порой бывает грязной. А порой нам приходится идти на слишком сложный компромисс с собой. Но это работа, и мы должны её выполнять. Не будем мы — будут другие. И одному богу известно об их намерениях. Взять в пример хотя бы Луценко. Он зарабатывает на горе других людей.
— Ритуальные услуги тоже зарабатывают на горе других людей. Но он хотя бы даёт шанс. Делает что-то хорошее.
— Хорошо, давай представим, что это так. Люций — мессия, который спасает несчастных, вынужденных жить в этом аду. А что происходит с ними дальше? Ты об этом не думал? — Марченко повысил голос. — Почему же этот грёбаный святоша не помогает тем, кого он переправил?! Полгода… Что такое полгода в абсолютно чужом мире для неподготовленных? Мы с тобой здесь полгода. Освоился? Привык? Да первое, что ты сделаешь, когда вернёшься, — отправишься за роллами с лососём.
Матвей молчал.
— Их, как собак, бросят на произвол судьбы, половина окажется на улице и подохнёт от голода. Им не будут давать пособия, у них не будет жилья. У них элементарно не будет денег! Они не смогут купить себе кусок хлеба, понимаешь? Это спасение, по-твоему?
— Нет. Не спасение. Но этим людям пообещали его. Это же отчаяние! Мы же можем помочь им. У нас есть программа по защите свидетелей.
— А они свидетели чего, прости? Припёрся какой-то хер хвостатый и обещал им за деньги новый мир. Знаешь, как это у нас называется?
— Знаю.
— Он как пришёл, так и ушёл, а объект этот никто посещать не будет ещё лет двести. И предъявить никто никому ничего не сможет.
— Но это же… подло.
— Это работа, Матвей. Точка. Никаких привязанностей. Никаких внутренних конфликтов. Для тебя это должно стать делом. Просто очередным делом, — голос Марченко смягчился. — Матвей, ты знал, на что шёл. Ты знал, что это за работа. И ты сам говорил, что готов. Так и относись к работе как к работе. Если всё пройдёт хорошо, тебя ждёт кругленькая сумма по возвращению. Купишь себе машину или мотоцикл. Или внесёшь первый платёж за ипотеку какую-нибудь. Или прогуляешь все бабки с какой-нибудь красоткой. Такова наша доля, брат. Не всегда благодарная, не всегда приятная, зато с лихвой оплачиваемая.
Матвей спорить не стал. Да и смысла не было, он понимал, что Марченко прав.
С дороги они съехали на тропу, ведущую в чащу леса, проехали несколько сотен метров и оказались на полянке. Луценко с его людьми уже были наготове.
— А где остальные? — спросил Люций.
— Выходят, — ответил Егор, — мы выехали раньше, чтобы всё проверить.
— Так говоришь, будто понимаешь в этом, — засмеялся Луценко. — Ну, давай. Проверяй.
Марченко обошёл конструкцию, делая вид, что абсолютно поражён, задал несколько дурацких вопросов Ричарду, затем вернулся к Люцию. Матвей в это время пересчитал всех из «Новой надежды». Семеро, включая Луценко.
— Всё выглядит отлично. Я в шоке, что где-то есть такие… технологии. Как будет проходить процесс?
— По одному подходите к Ричарду. Забираете документы, рюкзачок с провиантом на неделю. Сценарий. Далее мы открываем переход. Человек в него заходит и оказывается в своей новой жизни.
Марченко повернулся к Матвею.
— Я тебе так завидую, братишка.
— Жаль, что ты не можешь поехать со мной, — подыграл Матвей. — Если всё в норме, держите вашу оплату.
Он достал из машины мешок, Егор — иконы. По команде Люция двое его подопечных подлетели к оперативникам и забрали оплату. Одного он остановил рукой. Тот без слов открыл мешок, показывая драгоценности и артефакты этого мира. Луценко криво улыбнулся, выказывая удовлетворение.
Матвей резко отскочил от машины, пару метров преодолел одним прыжком и незаметно для остальных оказался возле Ричарда, приставив пистолет к виску бедолаги.
— Стоять! — скомандовал Марченко и прицелился из автомата в Луценко.
— Твою мать, я так и знал!
Его люди наставили оружие на оперативников.
— Мы оказались в неловкой ситуации, — сказал Люций, — вы угрожаете нам, а мы вам. Даже если вы меня убьёте, то живым вам всё равно не выбраться.
— Всё верно, — согласился Матвей, — потому мы угрожаем Ричарду. Если мы убьём его, ни ты, ни твои люди не выберутся с этого курорта. Станете едой для местных кабанов и лис.
— А мы с ними встречались, — подхватил Марченко, — так себе компания. Ну, что, парни, стоит оно того? Бросайте оружие.
Глаза Луценко налились яростью.
— Нашли всё-таки, суки, — он улыбнулся. — А я думал, что замёл следы. Вы, значит, новая гвардия нашей могучей службы?
Не дожидаясь ответа, он добавил:
— Сложить оружие, парни. Это конец.
— И лечь на землю. Руки на затылке, мордой вниз, — добавил Марченко.
— Вы слышали его. Выполнять.
Люди Луценко подчинились. Безоговорочно бросили оружие от себя подальше и легли на землю. Матвей одним движением поднял плачущего Ричарда. Штаны британца потемнели в области паха, тёмный узор стремился по ноге к кроссовкам.
— Так и что же? — удовлетворённо спросил Люций. — Я арестован?
— Егор Марченко, Служба контроля альтернативных реальностей. Это Матвей Фёдоров. Григорий Александрович Луценко, вы арестованы за нарушение статьи номер… — он сделал паузу. — Хотя ты сам знаешь, за что арестован. Ты же наш, не так ли?
— Нет уж, — сказал Луценко, — я с вашими ничего общего иметь не хочу. И не буду!
Он ударил Марченко в пах и попытался выхватить пистолет. Тот, несмотря на охватившую боль, не поддался. Егор ударил Луценко в живот, но тот словно не почувствовал и продолжил держаться за оружие оперативника. Матвей бросил Ричарда на землю. Люций несколько раз ногами ударил Марченко, куда попадал, но тот выставлял своими ногами блок. Они несколько раз повернулись, словно вальсируя, затем встали так, что Луценко открылся Матвею.