— Ты завтракал? — спросила Лиза. — Я сделала шакшуку.
— Никогда не откажусь от твоей шакшуки, — обрадовался Матвей.
Фёдоров-старший сидел в своём кресле, просматривал новостные ленты на стареньком ноутбуке. Матвей прошёл в гостиную и приобнял отца. Тот снял очки и с благодарностью посмотрел на сына.
— Я рад, что ты согласился, — сказал он.
— Не вопрос, пап, — ответил Матвей, — разве я могу отказать? Думаешь, справлюсь?
— Конечно, справишься, — усмехнулся отец. — Что сложного? Поговорить со стариком и уговорить его сделать то, что нам нужно. Дел-то всего на четыре года.
— Не могу представить. Живёт человек, ходит на работу, хобби у него наверняка есть, и в один прекрасный день нарисовывается кто-то и просит...
Евгений Николаевич поднёс указательный палец к губам, давая понять, что не стоит этот вопрос обсуждать здесь, при Лизе. Матвей наклонил голову, признавая свою оплошность. Для Лизы, как для соседей и некоторого окружения, Евгений Николаевич Фёдоров — работник НИИ на пенсии. Ходили слухи, что его разработки как-то использовались Федеральной службой безопасности, но это всего лишь слухи. Сам он их никогда не подтверждал, но и не опровергал.
Одна из сложностей работы в такой организации, как СКАР, — сохранять тайну. За десятилетия существования службы в правительстве находились индивиды, которые пытались подмять негосударственную организацию под себя, но они бесследно исчезали или в корне меняли мнение после одного разговора с Анатолием Эдуардовичем Раскаловым, бессменным руководителем СКАР. Служба не нуждалась в финансировании: деньги поступали в бюджет за счёт торговли с другими объектами и патентов на некоторые изобретения. По документам научно-исследовательский институт оставался научно-исследовательским институтом, и о том, что в недрах кирпичного здания на Профсоюзной обитает тайная структура, непосвящённый человек предположить не мог. У организации имелись и друзья в правительстве: в обмен на молчание и помощь в сохранении тайны служба нередко одаривала некоторые высшие чины артефактами из других миров и устраивала экскурсии в места, где обычный человек никогда не побывает. Одним из таких друзей СКАР был Николай Давыдович Мансуров, уже двенадцать лет занимающий пост министра обороны.
Ждать себя долго он не заставил. Чёрный автомобиль с правительственными номерами подъехал к участку Фёдорова-старшего без двух минут девять. Из машины вышли двое охранников, похожих друг на друга как братья: короткие стрижки, синие галстуки, белоснежные рубашки, чёрные костюмы и пальто такого же чёрного цвета. Один из них обошёл машину сзади, открыл пассажирскую дверь. Мансуров вылез, поправляя подол длинного пальто, расправил воротник. Следом вылез мужчина лет сорока — в строгой кожаной куртке поверх бежевого свитера и коричневых брюк. Мансуров пригладил ладонью седые волосы и жестом приказал охранникам оставаться у машины.
Евгений Николаевич встретил старого друга широкой улыбкой. Они обнялись, обменялись любезностями и прошли на второй этаж дома Фёдорова-старшего, в его кабинет. Молодой человек в куртке молча проследовал за ними.
Мансуров не снял пальто, давая понять, что времени у него в обрез. Матвей смотрел на пожилого мужчину, испытывая лёгкое опасение. Не каждый день он представал перед министром обороны, как бы он к нему ни относился. Евгений Николаевич самолично принёс поднос с чайничком зелёного чая и маленькими чашками, подаренными ему в Китае ещё в середине девяностых.
— Знакомься, Коль, — представил он Матвея, разливая чай. — Это мой сын. Хороший парень. Пошёл по стопам отца.
— Очень приятно, — неуверенно произнёс оперативник.
— Взаимно, — поставленным басом ответил Мансуров. — Отец рассказал тебе, что у нас происходит?
— Вкратце. Мои соболезнования.
— Спасибо. Для всех нас это огромная потеря. Но ещё большая — это потеря для страны.
Матвей почувствовал, как от напыщенной посмертной лести к горлу подкатывает ком желчи.
— Александр Александрович был великим человеком, — продолжал министр. — Он сделал то, что не смог ни один его предшественник. Поднял нашу страну и вывел её на новый путь процветания. Но как же любит пошутить господь бог наш всемогущий… Забрал к себе так рано. Видимо, в небесной канцелярии надо навести порядок, и единственный, кто справится, — наш президент.
Мансуров, не увидев в глазах Матвея искренней скорби, нахмурил чёрные брови.
— А ты… Матвей, верно? Ты, Матвей, сможешь справиться с этой задачей?
— Я думаю, что мне это под силу, Николай Давыдович.
— Матвей — единственный, которому я могу доверить такое деликатное поручение, Коля, — вставил Фёдоров-старший. — Он прошёл курс подготовки в академии при СКАР. Один из немногих, кто закончил её с отличием. Недавно вернулся с задания, которое выполнил блестяще. Я думаю, моей рекомендации тебе достаточно.
— Тебе, Женя, верю, — сказал Мансуров. — Ты всё понимаешь. Нас как по башке ударило. В курсе всего несколько человек. Даже жена с детьми ещё не знают. Для них папа устал, отдыхает, поэтому мобилу отключил. Если информация просочится в СМИ — пиши пропало. Потеряем всё, понимаешь? Всё. И пострадаем не только мы с тобой, Женя. Народ, понимаешь? Народ пострадает!
— Я всё прекрасно понимаю, — спокойно ответил Евгений Николаевич. — Именно поэтому рекомендую тебе в исполнители своего лучшего человека.
— Ну, хорошо, — томно сказал Мансуров. — Вводи в курс дела.
— Человек, который нам необходим, — начал Фёдоров-старший, — проживает в объекте К3-61. Волею судеб тамошний Александр Александрович Егоров живёт тихой профессорской жизнью, небогат, у него жена, двое детей, квартира от МГУ. Аполитичен, его любят студенты. Преподаёт историю. За свои семьдесят четыре года никогда не нарушал закон, даже мимо урны мусор не бросал. Идеальный кандидат.
— Мы верим, — подхватил Мансуров, — что для адаптации ему понадобится чуть меньше года, но начинать нужно уже сейчас.
— Твоя задача, Матвей, — обеспечить беспроблемный переход Егорова из К3-61 к нам, сюда. С тобой на этом задании будет Дмитрий. Он психолог, его задача — уговорить господина Егорова.
Молодой человек в куртке поднялся и протянул руку Матвею.
— Времени действительно мало, — сказал Фёдоров-старший. — На подготовку вам даю день. Чёткого сценария нет, есть общие тезисы. Вы незаметно появляетесь, общаетесь с ним, так же незаметно исчезаете.
— Это дело государственной безопасности, ребята, — серьёзно сказал Мансуров. — Вы нужны вашей стране. И страна этого никогда не забудет.
Он поднялся со стула, осмотрел сначала Матвея, затем Дмитрия, кивнул Евгению Николаевичу и вышел.
Фёдоров-старший сделал аккуратный глоток горячего чая и спросил:
— Ну что, господа, приступим?
Из гостиной они переместились в кабинет. Евгений Николаевич вежливо попросил Лизу навестить свою подругу в Москве, дав понять, что им нужно работать. Лиза не обиделась, наоборот, поддержала мужа и оставила полный еды холодильник.
Дмитрий оказался приятным человеком. Закончил факультет психологии МГУ, работал в клиниках, помогал реабилитироваться ветеранам горячих точек. Одним из ветеранов оказался одноклассник сына Мансурова — так Николай Давыдович узнал о парне и взял его под своё крыло. За пятнадцать лет Мансуров не раз привлекал Дмитрия по разным вопросам, заслужив со временем полное доверие министра обороны.
— Дима, — мягким голосом говорил Фёдоров-старший, — вы же никогда не слышали о нас, не так ли?
— О конторе, которая осуществляет контроль за перемещениями между вселенными? Конечно, нет, — взволнованно сказал мужчина. — Слухи ходили, что есть различные тайные организации, но что всё настолько серьёзно… Я и предположить не мог. Когда Николай Давыдович рассказал мне, я… я… охренел, если честно.
— Мы все через это прошли, — улыбнулся Матвей. — Когда живёшь в неведении, не думаешь о том, что есть другие миры, вселенные, копии тебя.
— То есть там, куда мы направляемся, есть другой я? — удивился Дмитрий.
— Наверняка, — улыбнулся Евгений Николаевич. — Но мы не выясняли. Времени немного, приходится импровизировать. Этому не особо учат в академии, да, Матвей?
Матвей улыбнулся в ответ.
— Итак, господа, я расскажу вам про объект К3-61, с вашего позволения. Знаю я его очень хорошо. Это объект третьей классификации, — Фёдоров-старший повернулся к Дмитрию. — Классификацией, Дима, мы зовём множество вселенных со схожей исторической линией. Третья имеет, по сути, одно основное отличие от наших миров — там до сих пор существует Советский Союз. Ключевым поворотным моментом в третьей классификации является приход к власти прагматичного генсека Комарова после смерти Брежнева. В восьмидесятые, вместо перестройки, пришла более жёсткая модернизация. Начались осторожные экономические реформы: сохранился жёсткий контроль партии при введении рыночных элементов в экономику. Национальные республики получили больше автономии, что позволило избежать конфликтов и оставить их в составе Союза. Страной был выбран путь технологического развития, сохраняя при этом авторитарную модель управления. В девяностые холодная война постепенно угасла и переросла в вялотекущую технологическую. СССР договорился с США о сосуществовании, при этом влияние в Восточной Европе сохранилось. В наше время та версия СССР является сверхдержавой наряду с Китаем и США. Внутренняя цифровая система конкурирует с западной на достойном уровне, автомобили, компьютеры и гаджеты массово экспортируются, конкурируя с американскими и китайскими брендами. Мир в этом объекте разделён между Китаем, США и СССР на зоны влияния, что позволяет сохранять баланс.
Фёдоров-старший заметил, что у его сына история страны из другой вселенной не вызывает интереса.
— Матвей, — спросил он, — может быть, ты что-то добавишь?
— Хм… — Матвей задумался на долю секунды. — Что ж… Это страна, которой правит диктатор. Если мне не изменяет память, там разрешена смертная казнь, легализованы трудовые лагеря и периодически встречаются репрессии.