— Не рыпаться, — скомандовал Дмитрий и повернулся к Егорову, — Александр Александрович, вам нужно собрать вещи. Путь неблизкий.
— Что вы себе позволяете? — крикнул Егоров.
Кривая ухмылка нарисовалась на лице Дмитрия. Он достал из кармана мобильный телефон и открыл фотоальбом.
— Ваш сын — крепкий малый. Пришлось поработать.
На фотографии сидел связанный Владислав. Его глаз заплыл и посинел, губы налились кровью, челюсть распухла.
— Супругу и дочь мы не трогали, — Дмитрий перелистывал фотографии, — пока что. У вас нет выбора, товарищ Егоров.
Замдекана обмяк. Моментально к нему вернулись все неприятные ощущения, мучившие его утром.
— Хотя над дочкой я бы поработал, — засмеялся Дмитрий.
— Какого хера? — не выдержал Матвей. — Ты совсем, что ли, страх потерял?
— Рот закрой, папенькина радость. С тобой вообще поговорим отдельно.
— А ты ж сука, — Матвей вскочил с дивана, но двое у двери сразу наставили на оперативника револьверы.
— Спокойно, молодой человек. Я всего лишь выполняю свою работу, — Дмитрий повернулся к Егорову и вежливо попросил: — Александр Александрович, собирайтесь, пожалуйста. Вам предстоит быстрое, но далёкое путешествие. А ещё вас ждёт новая должность.
Один из вооружённых мужчин сопроводил Егорова в спальню, чтобы проконтролировать сборы. Матвей сидел напротив Дмитрия, смотрел ему в глаза. Дмитрию это явно не нравилось.
— Ты же ни разу не психолог, не так ли? — снисходительно улыбнулся Матвей.
— Ну, почему же? В моей работе разные ситуации бывают.
— Вы серьёзно заставите его это сделать?
— Не заставим, а вежливо попросим, ради безопасности нашего народа и его семьи.
— И он, конечно же, согласится. В этом вся ваша система. Вместо того чтобы договариваться, вы берёте силой.
— Иногда, дорогой товарищ, это единственный выбор. — Дмитрий откинулся на спинку стула и закинул руки за голову. — Не печалься, боец. Это ради блага.
— Ради чьего блага?
— Не вынуждай меня, — попросил Дмитрий тихим и грозным голосом, — ты же ведь можешь погибнуть при исполнении. У тебя вся жизнь впереди. Не лезь, куда тебя не просят. Не раскачивай лодку.
Матвей приподнялся со стула и наклонился к уху Дмитрия.
— Если со мной что-нибудь случится — Мансуров с тебя три шкуры сдерёт, ты же это понимаешь? Не забывай, благодаря кому вы здесь. И ещё кое-что… — Матвей сделал небольшую паузу, не отрывая взгляда от напарника. — Ещё раз посмеешь угрожать мне или моим близким — я сделаю так, что ты окажешься во вселенной, где одна пустота. Буду кормить тебя как питомца и наблюдать, как ты постепенно сходишь с ума от одиночества и безысходности. И когда ты дойдёшь до ручки, когда единственным верным решением для тебя будет закончить весь этот ужас, я милосердно дам тебе освобождение — пулю и пистолет.
Он похлопал Дмитрия по плечу и вышел из комнаты. Второй вооружённый мужчина вопросительно посмотрел на остолбеневшего Дмитрия, но тот рукой показал, что преследовать оперативника не нужно.
***
Матвей сидел в гостиной своей квартиры на Ленинском и переключал каналы. Он не смотрел телевизор — он смотрел куда-то сквозь. Четвёртый день оперативник общался только с доставщиками пиццы, не выходил на улицу, игнорировал звонки и сообщения. Матвей остановился на новостном канале. Гладко выбритый, немного схуднувший президент Егоров приехал на открытие нефтеперерабатывающего завода со своей свитой, в которую затесался Дмитрий.
— Психолог, сука, — со злостью произнёс Матвей.
Дверной звонок загремел на всю квартиру. Матвей посмотрел на часы. Однозначно приехал отец — кто ещё может нарисоваться в половине двенадцатого ночи?
— Сынок, — с порога воскликнул радостный Фёдоров-старший. — Я тебе звоню-звоню, а ты не берёшь. Я уж подумал: не дай бог случилось чего.
— Я просто хочу побыть один.
— А работа? — Евгений Николаевич прошёл без приглашения на кухню и включил чайник. — Когда ты приступаешь к следующему заданию?
— Кашалотов сказал, что даст знать, когда буду нужен.
— Ну, отдохнуть тоже нужно.
— Пап, ты будешь просто вести себя как ни в чём не бывало? — не выдержал Матвей.
— Сынок, — Евгений Николаевич сел за кухонный столик, — что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? Я безмерно тебе благодарен за помощь. Мансуров счастлив. Дмитрий оставил о тебе очень лестный отзыв.
— Неужели? — удивился Матвей и скрестил руки на груди.
— Да. Сказал, что ты — настоящий профессионал. Кстати, Раскалов тоже в курсе твоего успеха.
— Папа, они заставили человека заниматься… вот этим всем! — Матвей взмахнул рукой в сторону окна. — Заставили, понимаешь? Ты знаешь, как они уговорили Егорова согласиться?
— Матвей, я…
— Они похитили его семью, — перебил оперативник. — Избили сына! Как он мог отказаться, когда его семья в заложниках?
— Я не знал этого…
— А что потом? А? Они убьют его и его семью? Или они уже убили его семью, а ему говорят, что они вот-вот встретятся?
— Ну конечно нет, что ты такое говоришь? Наверняка живут в Москве под вымышленными именами.
— Папа, ты и твои приятели сломали человеку жизнь. Навсегда, понимаешь? И ты к этому имеешь прямое отношение.
— Послушай! — впервые за многие годы Евгений Николаевич повысил голос. — Ты воспринимаешь эту ситуацию как личную трагедию. Зачем? Ты выполнил работу. Это твоя работа. И за эту работу ты получил хорошее вознаграждение! Три годовых зарплаты — это немаленькие деньги.
— Можешь забрать их себе, — рявкнул Матвей. — Меня не нужно покупать. Я согласился на всё это потому, что ты меня попросил.
— Ну хорошо! Хорошо! — Фёдоров-старший еле держал себя в руках. — Да! Да, это жертва одного человека из другого объекта. Но так было нужно, понимаешь? В нашей жизни не только чёрное и белое. Иногда приходится договариваться. Искать компромисс — в том числе и с самим собой. Я его нашёл. Найди и ты.
— У меня просто это не укладывается в голове. Я не думал, что всё… вот так.
— Я понимаю, сынок, — мягким голосом сказал Фёдоров-старший, — но это жизнь. Тебе предстоит пройти множество подобных испытаний. И здесь очень важно думать о последствиях. Кто знает, что могло бы произойти, если бы ты отказался? Но ты помог. Проследил за переходом. Выполнил свою задачу. Попробуй договориться с самим собой. А я готов помочь тебе.
Евгений Николаевич подошёл к сыну и положил ему руки на плечи.
— Чем я могу тебе помочь?
Матвей улыбнулся. Он ждал этого вопроса.
***
На небольшой полянке, затерявшейся в лесу, из ниоткуда появились четыре неоново-голубые точки. От каждой такая же голубая пелена разрасталась в форму прямоугольника, образуя квантовый туннельный переход.
Матвей появился из прямоугольника, перекинул автомат за спину и сделал глубокий вдох. Пропитанный запахом озона воздух казался чистым, но это — заблуждение. На объекте К7-217 чистый воздух — миф. Сказка, которую рассказывают старики, помнящие времена до Последней войны.
Он пришёл за ней.
Многолетняя дружба с Раскаловым, блестящая служба на посту руководителя оперативного отдела, авторитет Евгения Николаевича — верная комбинация для получения разрешения на переправку любого человека из любого объекта.
Следом прошёл Марченко. По официальным документам, переход необходимо совершить для сбора дополнительных улик к давно уже закрытому делу. Как бы нелепо это ни звучало, приказ Анатолия Эдуардовича Раскалова не вызывал вопросов.
Дорога до Просветления заняла не больше часа. Вид оперативников не подходил местности: кожаные куртки с меховыми подкладками, защитного цвета тёплые штаны, высокие зимние сапоги. Марченко нацепил сверху свой кожаный плащ.
— Спасибо тебе, — поблагодарил Матвей, — я знаю, что ты работал в другом объекте.
— Раскалов приказал. Интересно, с чьей подачи?
— Не без этого, — Матвей улыбнулся, — а зачем иначе быть сыном Фёдорова?
— Тоже верно. — Егор достал из кармана плаща портсигар с самокрутками. — Я слышал о твоих недавних приключениях. Что ты вообще забыл в третьей классификации? Там работали последний раз лет пять назад.
— Прости, Егор, не могу сказать. Отец попросил об одолжении — я согласился. А это, — он показал в сторону Просветления, — моя награда.
— Ты так сильно в неё втрескался? — Марченко по-мальчишески скорчил гримасу.
— Да. А знаешь, когда я это понял? По возвращении домой. Шёл по улице и думал: твою мать, чтобы найти любовь, мне пришлось отправиться в параллельную вселенную.
— Знакомое ощущение.
— Правда?
— Ага. Как-нибудь расскажу, — Марченко сделал затяжку. — Волнуешься?
— Не то слово. Вдруг она меня не простит? Или ещё что…
— Простит, куда денется. Она тебя полюбила. Я сразу заметил.
— Ох, Егор…
Матвей тяжело выдохнул. В груди содрогалось от мысли, что он скоро встретит её. Объяснит. Поцелует. Если, конечно, она позволит.
Ворота в Просветление охраняли трое. Того, кто был на сторожевой башне, оперативники узнали сразу.
— Тихон! — крикнул Егор. — Открывай ворота! Я пришёл с миром!
Сероглазый молодой человек наставил на оперативников самодельный автомат, прицелился.
— А может, пустить тебе пулю в лоб? — крикнул он.
— Это можно, — ответил Марченко, — но зачем?
— Не стреляй! — послышался женский голос.
Её голос.
Элина приоткрыла ворота и вышла к оперативникам. Уставшая. Прекрасная. Кудрявые волосы стали длиннее и закрывали лопатки. Худенькую фигуру спасал от холода старый меховой тулуп, ноги от обморожения — валенки. Как только она увидела Матвея, слёзы предательски скопились в уголках глаз.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Элина.
— Я за тобой, — спокойно ответил Матвей.
— Ты ушёл! Зачем вернулся? Зачем?
Девушка не сдерживала слёз. Не ожидала, что её обыденный день перевернётся с ног на голову из-за того, что у ворот Просветления появится тот, кого она пыталась забыть. Хотела возненавидеть, но не смогла.