Оперативник внешне проигнорировал пренебрежительное отношение директора к подчинённому.
— Матвей, у меня к вам будет персональное поручение. Скажу честно: прежде чем обратиться к вам, я навёл о вас справки. Попросил дать рекомендацию Кашалотова, Митрошина, даже Николаева.
— Рустема Гурьевича?
— Его самого. Кто, как не ректор академии СКАР, даст верную информацию о наших студентах? У вас потрясающий послужной список. Вы — лучший выпускник академии, выполнили несколько блестящих заданий средней сложности и два — повышенной. Пусть и с небольшими оговорками. Вы — человек, которому дирекция и правление службы может довериться. По крайней мере, мы хотим в это верить.
— Спасибо за тёплые слова. Чем я могу быть полезен, Анатолий Эдуардович?
— Дело конфиденциальное, Матвей. В нескольких дружественных объектах периодически возникают ситуации, требующие нашего немедленного вмешательства. Как вы думаете, молодой человек, со сколькими объектами мы сотрудничаем?
Оперативник выдержал паузу.
— Не отвечайте. Всех всё равно не сосчитать. А если учитывать постоянное деление мультивселенной… В общем, много. На протяжении тридцати лет мы аккуратно налаживаем контакты. Наши разведчики работают в местах, которые невозможно представить, и только два процента объектов подходят нам в плане сотрудничества. Два процента, Матвей! Мы крайне дорожим этими двумя процентами.
— Он сделал глоток воды и продолжил: — Один из объектов весьма спорен. Немногие в организации понимают, насколько он важен для нас, и требуют закрыть с ним границы, прекратить длительные торговые отношения. Я, конечно же, говорю о шестнадцатой классификации. Объект К16-41. Вы знаете его, верно?
— Конечно, — Матвей неодобрительно отвёл глаза и уставился на пустой, кристально чистый стакан. — Не могу сказать, что я фанат этого места.
— Я понимаю, понимаю, дорогой мой, — голос Раскалова звучал спокойно и уважительно, — но тем не менее работа есть работа. Один из, скажем так, приближённых к местному правлению аналога нашей службы стал слишком опасен для нас. Герман Хаас. Их контора занимается тем же, что и мы, долгое время наши рабочие отношения можно было назвать эффективными. Однако не так давно они подняли стоимость на свои товары в два с половиной раза. Последние несколько сделок оказались под угрозой срыва из-за халатности этого человека. Халатность, как мы с вами понимаем, — это предлог. По моим данным, чёртов змей планирует избавиться от директора их службы и навсегда расторгнуть отношения с нашим объектом.
— Зачем ему это? — спросил Матвей. — Товарооборот между нашими службами — внушительный источник дохода.
— Идеология, дорогой Матвей. Мы долго решали, торговать ли с объектом, где правит рейх. Историческая память и боль плотно засели в нескольких поколениях. Мой отец — фронтовик. Мне, как и многим в нашем объекте, сложно представить их обыденность реальностью. Для нас это — страх перед произошедшим, сущий кошмар. В К16-41 — ровно такая же ситуация. Мы не принимаем их реалий, они не принимают наших. Такова судьба наших параллелей. Вопрос в том, понимаете ли вы, что отношения между нашими объектами — исключительно рабочие, взаимовыгодные для сторон?
— Даже если так, — Матвей понимал, к чему идёт разговор, но решил уточнить, — что именно требуется от меня в этом задании?
— Давайте применим термин «просьба директора, сравнимая по серьёзности с заданием»? Мне нужно, Матвей, чтобы этот человек не мешал нам. Но он идеалист и вряд ли откажется добровольно.
Матвей задумался о предложении Раскалова. Отправляться в объект, где половиной континентов правит рейх, — для Матвея сильное испытание. Да и сама просьба сложна в исполнении. Просит не кто-то, а Раскалов. Значит, степень доверия к Матвею выросла — по сравнению с остальными-то уж точно. Выполнение задания повысит его рейтинг в глазах дирекции и даст мощный толчок карьере. Сможет ли он выполнить то, о чём его просят? И что будет, если он откажет?
— Анатолий Эдуардович, я буду с вами честен, вы позволите?
— Конечно-конечно, — Раскалов сделал глоток кристально чистой воды и, немного нахмурившись, взглянул Матвею в глаза.
— Для меня большая честь, что вы обратились ко мне. Но я не уверен, что справлюсь.
— А вы подумайте, Матвей. Взвесьте все за и против. Не буду настаивать, добавлю только, что я выписал вам годовой бонус в размере двадцати четырёх окладов. Считайте это премией за успешно выполненное задание в К10-11. Если вы выполните моё поручение, то получите второй бонус. Такой же. Не торопитесь с ответом, дорогой Матвей. Буду ждать вашего решения.
Матвей поблагодарил Раскалова за кофе, к которому не притронулся, и вышел на морозный воздух. Голова гудела, сдавленная невидимыми тисками, сердцебиение увеличилось, руки вспотели. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, Матвей перебежал дорогу к Пресненской набережной. Покрытая льдинами Москва-река успокаивала Матвея, давая возможность обдумать предложение Раскалова и задание от Кашалотова. Через несколько часов прогулки вдоль набережной и окончательно замёрзнув, Матвей принял решение…
Если вы считаете, что Матвей должен выполнить задание СКАР, переходите к главе 4в.
Если вы считаете, что Матвей должен выполнить поручение Раскалова, переходите к главе 4г.
Глава 4а.
— Игорь Сергеевич, там человек пропал, можно, чтобы чиновника вашего кто-то другой выгуливал, а?
— Эх, — выдохнул Кашалотов, — пёс с ним, ты прав. В конце концов, это важнее. Езжай в Пушкино. Там тебя встретят. Лучше своим ходом: в пробках часа три потеряешь, не меньше.
— Хорошо, — согласился Матвей. — Спасибо за понимание.
— Не за что. Иди. Найди Берзина и выясни всё. Свободен.
Выйдя из кабинета руководителя отдела аналитики и разработки сценариев, Матвей сразу направился к выходу. У ворот в НИИ его ожидало такси на Ярославский вокзал. Водитель томно перестраивался из ряда в ряд, огибая зевак и еле плетущихся. Оперативник, погружённый в смартфон какое-то время, нажал на первый контакт в записной книжке.
— Я совершенно запуталась во всех этих учебниках, — вместо приветствия сказала Элина. — Вы правда ожидаете, что ребёнок может это всё запомнить?
— Что поделать? — рассмеялся Матвей. — Наша система образования беспощадна. Иногда даже бессмысленна. — Молодой человек замолчал на несколько секунд. — Эль, мне нужно уехать на несколько дней.
— Новое задание? — спросила девушка.
— Да. Не могу рассказать о деталях, прости.
— Понимаю. Ты только вернись ко мне, ладно?
— Обещаю. Я всегда буду к тебе возвращаться, родная.
— Знаю, — ласковым голосом сказала девушка. — Люблю тебя.
— И я.
Матвей удовлетворённо выдохнул. Жизнь в Просветлении приучила Элю жить без надежды на завтрашний день. Среди затухающих деревьев, питаясь выращенным в мёртвой земле, не зная чистой воды на вкус и с постоянным металлическим привкусом в воздухе, разобраться, как заказать еду через приложение или разогреть её в микроволновке, не выглядело сложной задачей. Да и к тому же Евгений Николаевич с Лизой — в получасе езды.
На площади трёх вокзалов хаотичный поток людей протекал от пригородных касс до турникетов, от ларьков с быстрой едой до банкоматов, от метро до стоек информации. Пятница. Уставшие, иногда озлобленные, ожидающие умиротворения на своих шести сотках под шашлык и крепкое, крутились между основными точками притяжения. На платформе образовалось людское море, уходящее к месту посадки в последний вагон. Матвей решил, что пропустит электричку, чтобы поехать в более свободной через тринадцать минут. Он ошибся: в следующую электричку дачников набилось ещё больше.
Дорога до подмосковного Пушкино занимала не больше часа. Стоя у входа в тамбур, окружённый запахами и рюкзаками на спинах, Матвей изловчился достать мобильный телефон из кармана и набрать отца, попросить присмотреть за Элиной, заодно рассказать о новом задании. Вместо Евгения Николаевича Матвея поприветствовал металлический голос автоответчика. Тогда он нашёл номер Лизы, нажал на кнопку вызова, уворачиваясь от высокого саженца пихты в горшке женщины слева.
— Алло? Привет, дорогой.
— Привет, Лиз, — черенок от лопаты в рюкзаке протискивающегося мимо мужчины заехал Матвею по затылку. — Ай! Не могу дозвониться до папы.
— Он уехал на две недели встретиться с друзьями. Не сказал, куда.
— Вот оно что. Ладно, спасибо. Я сам уеду на несколько дней, так что, если выйдет на связь, передай, что у меня всё хорошо.
— Конечно, Матвей, не переживай. А я тогда заеду к Эле завтра.
— Спасибо, Лиза. Большое.
— Да ну, перестань. Мы, девочки, должны держаться вместе. Тем более что я её понимаю как никто.
Пейзаж в том кусочке окна, который оперативник мог разглядеть сквозь людей, практически не менялся: деревья, редкие посёлки, переезды и станции с красивыми вывесками, но абсолютно бездушными названиями. Под постукивание колёс, в монотонном движении Матвей смотрел на людей. Мало кто из них понимает, что они не едины во множестве параллельных миров. Из-за их решений рождаются новые альтернативные реальности, и каждый, кто оказывается перед выбором, является своего рода создателем.
В академии Матвей проходил шестую классификацию, она, как и седьмая, относится к так называемым вымирающим. Причиной постепенного угасания К6-01 стал не человек с вечной тягой к власти и тотальному контролю, не ошибка учёных, пропагандирующих технологии для улучшения жизни, — причиной стал астрономический феномен, не нашедший объяснения у климатологов. Что именно произошло в середине шестидесятых, выяснить не представляется возможным: солнечная активность начала снижаться настолько стремительно, что человечество не успевало разработать решение этой задачи. Исследователи объектов шестой выдвигали разные гипотезы, но прийти к единому мнению о первопричине так и не удалось.
Поначалу гелиофизики всего мира не придали значения аномалии, теперь же немногочисленные остатки человечества выживают в окружении снега и льда — в специальных бункерах, спроектированных и построенных теми, кого общество в те времена называло городскими сумасшедшими.