Матвей опустил автомат и направился к фигуре. Чем ближе он подходил, тем чётче смог рассмотреть её. Тот же костюм, что у него, то же вооружение.
— Кто вы? — крикнул Матвей, когда оказался на расстоянии двух метров от фигуры.
— Некрасов! — громко ответила фигура. — Включи третью волну на передатчике! Третью!
— Что вы здесь делаете? — спросил Матвей по передатчику.
— Срочное сообщение, — ответил Некрасов. — Я за вами. Где Алелекэ?
— Остался там. Нет его больше.
— Что? Шаман херов! Ладно, с ним потом разберёмся. Возвращаемся. Это приказ сверху. До перехода рукой подать.
Через пятнадцать минут они дошли до открытого квантового туннельного перехода. Когда Матвей ступил на высокий подиум, он почувствовал, как его ноги подкашиваются от усталости. Спустившись на крышу дома, оперативник упал. К нему тут же подлетели коллеги — их он уже не слышал. Веки стали тяжёлыми, он погружался в дремоту, оставляя все посторонние звуки за пределами темноты. Тепло от груди растеклось по телу после одной мысли: он дома.
***
Матвей пришёл в себя через пару часов в штабе на окраине Пушкино. Как только он подал признаки жизни, в комнату влетели Некрасов, Толстопальцева и несколько человек, незнакомых Матвею.
— Как ты? — спросил Некрасов. — Мы тебя проверили, у тебя сильное обезвоживание.
— Хорошо, — Матвей старательно напрягал голосовые связки, чтобы тихо произносить слова. — Я всё выяснил.
— Ты сказал, Имрын остался там. Погиб?
— Не думаю. Он обеспечил мне отход.
— А Сергей? — спросила Арина.
— Мёртв. Мне жаль, — Матвей приподнялся с неудобной кушетки. — Нас предали. К6-01 больше не является дружественным.
— Что? — спросил ошеломлённый Некрасов. — Как такое возможно?
— К ним пришли какие-то люди. Сказали, что организация. Дали лекарства, провизию, предложили сотрудничать с ними, но назвали условие: разрыв отношений с нами. Так что о складе и помощи можно забыть. Нужно срочно ехать в Москву. Собирать экстренный совет.
Некрасов нецензурно выругался и ушёл, за ним проследовала, еле сдерживая слёзы, Арина Толстопальцева. Один из оставшихся сотрудников сказал Матвею, что снаружи его ждёт автомобиль, который доставит его в НИИ на Профсоюзной улице.
***
По дороге в Москву Матвей подключил смартфон к зарядке в подлокотнике заднего сиденья. Пропиликали несколько рекламных сообщений от ювелиров, предлагающих скидки, метеослужб, предупреждающих об осадках, и банков, навязывающих кредитные карты по специальным условиям. Эля не писала, что, наверное, хорошо — занята поглощением информации, забыв о том, что девушка оставила позади. Матвей написал жене, что вернулся, что всё в порядке, что вынужден ехать на службу, так как возникла экстренная ситуация. Попросил не волноваться и будет дома, как только сможет.
В НИИ творился полный бардак: сотрудники носились по коридорам с какими-то бумагами, ругались на начальство, из кабинетов доносились телефонные звонки. Среди этого человеческого хаоса, с сигаретой в зубах, стоял Кашалотов, которого Матвей впервые за долгое время увидел вне стен кабинета.
— Фёдоров! Давай сюда, живо!
— Бегу, Игорь Сергеевич, что тут у вас?
— Ох, родной, жопа у нас. Сейчас сообщу Раскалову, что ты на месте, он уже едет.
— Да что происходит-то?
— Тебе не сказали? — раскатистым басом спросил Кашалотов. — Два дружественных объекта устроили диверсии на наших. Отказались сотрудничать. Мы пока сами не понимаем, что происходит.
— То есть К6-01 не единственные? — По спине Матвея пробежал холодок.
— Не единственные, — Кашалотов не пытался скрыть раздражение. — Давай к Раскалову.
Кабинет директора СКАР показался Матвею на удивление скромным. Нежно-бежевые стены вместо привычных верхушке власти дубовых панелей, стол и кресло из магазина-производителя ширпотреба вместо мебели из резного дерева и кожи, ни единого портрета правящих, следящих за выполнением государственно важных задач. Огромная электронная карта на стене напротив окон привлекла внимание множеством красных и оранжевых огоньков. Он подошёл ближе, но рассмотреть карту не успел, в кабинет вошёл Анатолий Эдуардович Раскалов.
Статный высокий мужчина лет шестидесяти. Лицо украшено морщинами, ровные седые усы закрывали верхнюю губу, белоснежные волосы зачёсаны назад. Он шёл поставленным военным шагом, и казалось, что вот-вот перейдёт на строевой марш. Следом вошёл Кашалотов и ещё пара неизвестных Матвею людей в дорогих костюмах.
— Матвей Евгеньевич, — обратился Раскалов, — с возвращением. Расскажите о вашей экспедиции в К6-01.
Матвей рассказал, не упуская ни малейшей детали.
— Значит, они выстроили маршрут с противоположной стороны бункера?
— Выглядит так, Анатолий Эдуардович, — ответил Матвей. — Оперативник Алелекэ счёл это странным: для того чтобы выстраивать подобные маршруты, нужно ориентироваться на местности.
— Оперативник Алелекэ, — разочарованно повторил Раскалов. — Три объекта отказались от сотрудничества с нами по разным причинам за последние сорок восемь часов. Это, мягко говоря, херовая история, — он потирал лоб большим и указательным пальцем. — Полчаса назад со мной связались из К3-61. Коллеги из тамошнего комитета безопасности сообщили, что в одном из объектов нашей классификации убит директор СКАР и практически всё верхостоящее руководство. Угадаете чьи дубликаты?
— Они-то как узнали? — от удивления у Кашалотова чуть не выпала сигарета.
— КГБ, Игорёк, — Раскалов пожал плечами. — Им положено всё знать. Может, работали с ними или ещё что. Какая к чёрту разница? Они готовы встретиться, предоставить информацию.
Директор посмотрел на Матвея.
— Отправляетесь завтра с утра, Фёдоров. Поговорите с их контактом. Узнайте, что к чему, — Раскалов повернул голову к остальным. — Подготовьте переход, экипировка не нужна. Туда-обратно. И ещё, — он обвёл взглядом присутствующих и прищурился, — Всё, о чём вы сейчас узнали, остаётся в стенах этого кабинета до моего распоряжения.
***
Матвею хотелось поскорей приехать домой, обнять жену и залезть с ней в горячую ванну. Стандартная вылазка на поиск коллеги превратилась в одночасье в заговор против службы.
Возле его дома на Ленинском несколько десятилетий располагалась цветочная палатка, пережившая гонку на лафетах, распад страны, лихие девяностые и жирные двухтысячные. Матвей выбрал голубые гортензии, расплатился с улыбчивой продавщицей, направляясь к подъезду, представлял реакцию любимой. Эля обожала все цветы, каждый раз, когда Матвей доставал из-за спины букет, девушку охватывал детский восторг. До перехода она видела цветы только на выцветших картинках довоенных учебников по биологии.
Они сидели за небольшим столиком на кухне, Эля, мастерски освоив сервисы доставки, заказала роллы и холодный зелёный чай.
— Как всё прошло? — заботливо спросила она.
Обычно Матвей отвечал, что хорошо, или в рамках сценария, но в тот вечер, оказавшись на пути неопределённости, он решил рассказать всё как есть, в надежде, что девушка своей поддержкой сможет развеять его опасения. Он рассказал, как побывал в мире, похороненном под тоннами снега. Как встретил своеобразного, мудрого, навсегда оставившего след в душе оперативника Имрына Алелекэ и его жертву. Как его встретил Некрасов, когда Матвей потерял связь с реальностью, и о том, что служба, которой оперативник восхищался и был верен, может исчезнуть. Эля внимательно слушала мужа.
— Нужно придумать план «Б», — Матвей схватил палочками ролл с угрём и макнул его в соевый соус. — Куда ехать, как. Чем заниматься.
— Родной, ну что ты так переживаешь? — спросила Элина. — Мы же вместе! И как бы не сложились обстоятельства, какие бы препятствия перед нами ни встали, мы преодолеем их вместе.
Матвей улыбнулся от смешения в сердце любви и благодарности. Плавным, летящим движением Эля встала из-за стола, села мужу на колени, обхватив плечи оперативника, и нежно поцеловала его в губы. Матвей поймал себя на мысли, что ради этого стоило отправиться уговаривать дубликата президента.
***
Будильник на телефоне Матвея вырывал его в реальность, где ему предстояло отправиться к информатору в объект К3-61. Искушение выключить пиликающую мелодию и швырнуть телефон куда подальше после бессонной ночи с Элиной было слишком велико. В голову врезались мысли о вчерашнем совещании в кабинете Раскалова, о потенциальной угрозе, и Матвей заставил себя подняться с кровати. Эля повернулась на другой бок, захватила одеяло между ног, обнажив изящную спину и ягодицы. Матвей поцеловал её в плечо, прошептал «люблю тебя», тихо, чтобы не тревожить девушку, натянул нижнее бельё и отправился в ванную комнату.
Точка перехода в К3-61 оставалась там же — пролесок недалеко от Саларьево. Готовясь сделать шаг в неоново-голубую пелену, Матвей поймал себя на мысли, что будет забавно встретить того таксиста, молодого паренька, который вёз их до корпоративной квартиры. Вместо него оперативника встретили двое в строгих коричневых костюмах, в чёрных галстуках и фетровых шляпах в нуарном стиле. Они кивнули, будто клоны друг друга, и проводили Матвея до современной модели чёрного «воронка», предлагая оперативнику сесть позади. Ген тридцать седьмого года невольно вызвал тревожность в груди, несмотря на то, что Матвей отдавал себе отчёт в союзных намерениях представителей Комитета государственной безопасности СССР версии К3-61.
Автомобиль подъехал к южному входу в Воронцовский парк, Матвей прошёл несколько сотен метров вглубь к прудам, отличным от прудов в его родном объекте. Гранитные набережные вместо привычных берегов, каменные помосты, отделанные деревом, вместо стареньких стоянок для катамаранов, яркие тележки с квасом, газировкой и сладкой ватой вместо пиццерий, кофеен и бургерных, лавки по периметру большого пруда. На одной из них сидел контакт Матвея. Приближаясь к нему, затылок информатора показался оперативнику знакомым. Мужчина шуршал пакетиком жареных каштанов, слишком сильно дёрнул край, и пара штук вывалились на землю. В этот момент Матвей разглядел его лицо, тревожность испарилась, уступая место искренней ненависти. Контактом оказался Дмитрий, псевдопсихолог, с которым они уговаривали профессора МГУ Егорова заменить президента страны в родном Матвею объекте.