Утром следующего дня Матвей решил, что нужно спросить человека, у которого однозначно есть опыт в подобных делах. Первым делом, когда Матвей вышел из дома на работу, он позвонил Егору Марченко.
— Что тебе от меня нужно? — сонным голосом спросил тот.
— Проснись и пой, ленивая задница, солнце светит, птички поют, — саркастично сказал Матвей.
— А не шёл бы ты, дорогой, на хер.
— Вопрос есть. Нужно проконсультироваться.
— По телефону можешь?
— Нет, давай лучше я с тобой покурить схожу, когда в офисе будешь.
Марченко не ответил, из трубки послышался раскатистый храп. Матвей окончил звонок, надеясь, что его бывший напарник запомнил хотя бы половину разговора.
В НИИ на Профсоюзной улице Матвей, сидя за своим столом, изучал особенности К18-27 в ожидании обеда, к которому, скорее всего, нарисуется Марченко. Восемнадцатая классификация считалась в организации единственной парадоксальной, так как изначально образовалась не из-за разлома вселенной, а, наоборот, из-за слияния двух. Аналитики давно спорят между собой, когда произошло данное явление, но большинство сходятся на стародавних временах. Множество объектов классификации заселены существами мифического характера. Некоторые специалисты предполагают, что фольклорные произведения разных народов произошли из восемнадцатой, подпитанные явлениями, не основанными на научных законах, типа магии, которой в классификации, естественно, нет.
В Москве 2018-го проживают около двадцати миллионов жителей. Сорок процентов составляют люди, двадцать пять процентов — эльфы, схожие внешне с людьми, высокие и худощавые, с отличительной чертой в виде заострённых ушей, пятнадцать — дворфы, коренастые, крепкие, не более полутора метров ростом существа, также похожие на людей. Оставшиеся двадцать процентов занимают немногочисленные представители других рас — от сатиров до великанов. Подобное смешение является стандартным во многих мегаполисах объекта. Москва К18-27 — перенаселённый город, где представители разных рас ходят на работу, в университеты, школы, сады, открывают бизнесы, занимаются волонтёрством, стараясь при этом не терять идентичности, чтить традиции и не допускать расизма, что, к сожалению, удаётся не всегда. С начала девяностых стабильно рос процент межрасовых браков, что вызывает противоположные реакции общества. Классовое неравенство в Москве объекта К18-27 имеет чёткие очертания. Люди в этой иерархической цепочке оказались далеко не на первом месте, что злит их. Однако острые углы удаётся сглаживать во многом благодаря тому, что Московская городская дума — первый управленческий орган, в который входят представители разных рас. Хотя президентом страны, конечно же, остаётся человек.
Матвей, зачитывая про себя особенности этого странного, непонятного и далёкого объекта, захотел скорее туда отправиться. В детстве он много читал, его любимые авторы писали о приключениях разных существ, не похожих на людей, но по-своему прекрасных. Может, эти авторы черпали вдохновение, увидев каким-то образом объекты восемнадцатой классификации?
Марченко подошёл к столу Матвея и постучал по задней стенке монитора.
— Отвлекись, что ли, — недовольно пробубнил он.
— Да, привет! Я тут изучаю… В общем, задание прилетело.
— Слыхал. Как и все. Нянькой поедешь в восемнадцатую?
— Нянькой. Точно, — грустным голосом согласился Матвей. — Как раз об этом хочу с тобой поговорить. С меня обед.
По Профсоюзной они дошли до торгового центра близ станции метро «Новые Черёмушки». Фудкорт на последнем этаже пестрел разнообразием брендов быстрого питания. Затерявшись среди офисных работников со всех бизнес-центров в округе, за маленьким круглым столом оперативники наслаждались бургерами и картофелем фри.
— Ты о чём поговорить-то хотел?
— Вчера у Эльки случился нервный срыв, — Матвей виновато выдохнул. — Я случайно отправил ей фотку Старшего. Сам дурак, конечно.
— Откуда у тебя фотка Старшего? — спросил Егор, отвлекаясь от картошки.
— Скинул с телефона одного из бандюганов Люция. Хотел оставить что-то на память о первом задании.
— А ты, типа, не оставил? — Рот Марченко растянулся в саркастичной улыбке.
— Это ещё до было, я ж не знал, что оно вот так всё обернётся. В общем, она увидела фото — и всё. Накрыло так, что скорую вызывали. Сейчас она в порядке, но я всё равно переживаю. Не могу оставить её одну.
— Ещё бы. А батя твой чего?
— А чего он? Сам мотается хер знает куда. Да и не могут они с Лизой всё время по первому зову приезжать, а к ним Элька не хочет.
— Соскочи с задания. О другом договорись.
— Я бы соскочил, Кашалот лично попросил. Неудобно. Другое можно взять, но там К6-01 — большая радость задницу морозить. Да и вроде на поиски Берзина кого-то уже отправили.
Матвей наклонился над столом.
— Я думаю, её с собой взять.
— Куда? На задание? Тебя Кашалот пошлёт на три весёлых буквы раньше, чем ты успеешь объяснить, что к чему.
— Потому и думаю, может, как-то Элю ко мне переправить? Без палева.
— Матвей, — Марченко устало выдохнул, — мне кажется, ты забыл, где мы работаем. В обход это сделать практически невозможно, а если об этом узнают, то выговором или штрафом можешь не отделаться. Непростая ситуация, понимаю, но ты ставишь на кон карьеру оперативника. В архиве хочешь до пенсии торчать, если всё пойдёт по одному месту?
— Нет, конечно, но и оставить её не могу. Один раз оставил — сам видел. Я ей нужен, Егор.
Матвей смотрел на уплетающего бургер Марченко, потирал указательный палец правой руки.
— Может, ты знаешь кого-то… кто мог бы помочь? Ходят слухи, что ты периодически мотаешься в другой объект… в обход.
Егор положил бургер на тарелку, вытер салфеткой руки, сделал глоток колы из поллитрового бумажного стакана.
— Кто тебе сказал такую глупость?
— Слухи, — Матвей пожал плечами и закинул в рот картофельную палочку.
— Слухи, — Марченко пристально посмотрел на младшего товарища, затем улыбнулся. — Ну, хорошо. Я знаю человека. Только имя я тебе назову при одном условии: ты проанализируешь все вероятности последствий пребывания твоей жены в объекте.
— Я ж не аналитик. У меня месяцы уйдут, чтобы просчитать все возможные варианты.
— Аналитика дам. Хобби у него такое. Ты его знаешь.
— Кто?
— Сеня Сапрыкин. На удалёнке сидит, за матерью ухаживает. Контакт с ним никто не отследит, а он за хорошую плату прикинет, что к чему. Скажет: безопасно — не вопрос, я договорюсь с кем нужно. Если будет хотя бы три негативных сценария — прости. Риск на себя не возьму.
— Спасибо, Егор. Дашь его номер?
— Доесть-то можно? — ухмыльнулся Марченко и откусил смачный кусок бургера.
***
Карьера подающего большие надежды аналитика Арсения Сапрыкина вынужденно встала на паузу около года назад — мать молодого человека сломил тяжёлый недуг, он решил отказаться от постоянной сиделки и ухаживать за ней самостоятельно. На службе к решению Арсения отнеслись уважительно, перевели на удалённый формат работы, предоставив всю необходимую технику, программное обеспечение и доступы.
Звонок Матвея застал Сапрыкина за рабочим столом с четырьмя широкими мониторами в маленькой комнатке его двухкомнатной квартиры на севере Москвы. Пока оперативник излагал суть аналитического расчёта, Арсений молчал, чтобы в случае проверки отдела внутренних расследований отказаться, однако к концу длинного монолога Матвея страх быть раскрытым улетучился, и аналитик согласился просчитать все возможные вероятности. Аванс пришёл на карту Сапрыкина спустя две минуты после разговора.
Работа аналитика казалась Сапрыкину скучноватой, но по чьей-то злой шутке он в ней преуспевал. В школе молодого человека тянуло к точным наукам, спрогнозировать вероятность того или иного события на основе имеющихся данных не составляло для него труда. Заварив кофе покрепче и открыв пачку крекеров, он погрузился в мир вычислений и просчётов вариантов. Утром следующего дня Арсений предоставил Матвею девять различных вариантов развития событий, из которых негативным он обозначил один.
За флешкой с расчётами Матвей приехал лично. Отличная возможность наладить полезный контакт. Арсения оперативник сразу узнал — они встретились тогда у массивной двери в кабинет Кашалотова перед отправлением Матвея в К7-217. Арсений вышел из подъезда в домашних штанах, белой футболке на два размера больше и резиновых шлёпанцах. Вымотанный, но явно довольный скоростью проделанной работы.
— Должен признаться, когда вы мне позвонили, я удивился, — сказал он вместо приветствия.
— Почему?
— Мой второй номер есть далеко не у каждого.
— Спасибо, что согласились помочь, — Матвей передал Арсению конверт с оставшейся суммой.
— С удовольствием. От однотипных анализов мылится глаз.
— Арсений, вы простите, но я вынужден снова напомнить вам о конфиденциальности моей просьбы.
— Не волнуйтесь, в нашей организации много желающих совместить приятное с полезным. Молчание — гарант хорошей репутации.
Повисла неловкая пауза. Матвей чувствовал, что должен что-то сказать, но по факту сказать было нечего, а разворачиваться и уходить выглядело бы некрасиво.
— Поедете отдохнуть? — зачем-то спросил Сапрыкин.
— Не совсем. Не могу оставить жену.
— Девушка из другого мира. Ей наверняка непросто социализироваться.
— Она неплохо справляется, но отчасти и поэтому.
— Я вас прекрасно понимаю. Беспокойство — неотъемлемая часть любви, поэтому работаю удалённо, — Арсений опустил голову. — Здорово, что у вас есть возможность взять её с собой.
— То, что делаете вы, Арсений, вызывает огромное уважение. А карьера от вас никуда не денется. Вы ещё наверстаете своё.
— Хочется верить, спасибо. Но, кажется, лучший шанс в моей карьере уже упущен. Я должен был работать с Эдермессером, представляете? Главный специалист по десятой классификации лично выбрал меня в ассистенты, — Арсений на несколько секунд замолчал. — Не сложилось.