— Эй, Рыжик, — кричали они вслед автомобилю, — зайди ко мне! Ты хочешь меня, я знаю!
Матвей рассмотрел одну из проституток, пока они стояли на светофоре. Худая, бледная кожа, ярко-розовые волосы небрежно спадают на лицо. Торс обнажён под жёлтой пластиковой прозрачной курткой, юбка короткая настолько, что больше напоминает широкий ремень, обтягивающий улучшенные стараниями хирургов бёдра.
— Дорогое удовольствие? — спросил верзилу Матвей.
Рыжий пожал плечами.
— Ладно, — не отставал оперативник, — куда ты меня везёшь?
— В штаб, куда ж ещё? — саркастично ответил Рыжий. — Или тебя сразу в местный бордель?
— Смешно, — отрезал Матвей. — А что там мой дубликат?
— Он доверял мне, — Рыжий начал обгонять другие машины. — Зря. Я попросил его помочь с одной услугой, в общем, не парься. Этот вопрос я уладил.
— Он жив?
— Это имеет значение? Мешать не будет.
— Вообще-то имеет, — возмутился Матвей, — я рискую своей шкурой и хочу быть в курсе всех деталей операции. Тем более когда это касается моего дубликата.
— Да ладно-ладно, не кипятись, — Рыжий улыбнулся, обнажив титановые вставки, — он у меня. Я ввёл его в состояние искусственной комы. Парня нужно допросить. Наверняка мы не знаем всего. Хотел сделать это сам и принести тебе на блюдечке, но раз уж ты рискуешь своей шкурой, — эта фраза прозвучала издевательски, — то давай допросим вместе?
— Хорошо, — строго ответил Матвей, — вези.
Рыжий резко вывернул руль вправо и, подрезав несколько автомобилей, скрылся в переулке.
***
Он открыл глаза и увидел незнакомый потолок. Зрение постепенно фокусировалось, размытые чёрные полосы вместе с пятном светильника обретали понятные очертания. Где-то справа доносился прерывающийся писк. Сколько он пробыл в отключке?
— Ага, — слышался знакомый голос. — Приходишь в себя? Ну, хорошо-хорошо.
Он знал этот голос. Вспомнил. Захотелось встать, но ноги не слушались. Руки тоже. Он не был прикован, но пошевелиться не мог — слишком слаб. Захотелось пить.
— Воды, — в голове голос казался поставленным, на деле губы еле шевельнулись.
— Ща всё будет, — сказал голос и дёрнул какой-то рычаг.
Он почувствовал, как тёплая, приятная жидкость растекалась от точки в локтевой впадине вверх к голове, к другой руке, затем к груди и ниже, к животу и ногам. В кончиках пальцев мелкой дробью посыпалось покалывание, он смог пошевелить безымянным и мизинцем на правой руке. Попробовал повернуть голову. Громила с длинной рыжей бородой и биомеханическими руками что-то переключал на аппарате возле кровати. Он узнал взявшего его в плен. Злиться смысла не было, но лидер «Нового века» всё равно проклинал себя за доверчивость. Мог ли он предположить, что один из верных ему людей окажется предателем?
Тогда их было всего несколько сотен. Идейные люди, сплочённые общей целью — изменить раз и навсегда свои жизни. Их не слышали, как и других жителей нижнего уровня. С ними не считались, им бросали крохи со стола, чтобы поддерживать в рабочем состоянии, а раз в два-три года корпорация устраивала грандиозный праздник — отвлечение от бытовой серости.
Сначала недовольные пытались митинговать, но силовые структуры, спонсируемые корпорацией, жёстко пресекали любые подобные действия. Одетые в кевларовые защитные костюмы и пуленепробиваемые шлемы офицеры избивали людей до полусмерти, ломали импланты, отрывали биомеханические конечности. Те, кому не повезло оказаться арестованными, навсегда потеряли право посменно работать на верхнем уровне. После нескольких подобных акций митинги прекратились.
Затем люди пытались бастовать. Это казалось логичным решением: кто будет убираться в туалетах верхнего уровня? Чистить улицы? Мыть дорогие автомобили? Более полутора тысяч работяг не вышли на смены. Корпорация решила, что идти на поводу у бунтарей означает проиграть им, и тогда они перестали подавать в нижний уровень воду и электричество. Если пережить отсутствие электроэнергии помогали генераторы, то пережить отсутствие фильтрованной воды оказалось невозможным. Спустя полгода забастовщики сдались. Они вернулись на рабочие места за оклад вдвое меньший, чем полагался им до забастовки.
Некоторые пытались уехать, перебраться ближе к Москве и Санкт-Петербургу, чтобы попытать счастья и заработать на пропитание семей. Кто-то даже пытался перебраться в соседние страны, контролируемые другими корпорациями, но границы охранялись слишком хорошо с обеих сторон.
Тогда он создал «Новый век». Организацию, лидер которой не боялся говорить. Который выстроил тайную схему по снабжению нижнего уровня необходимыми фильтрами для воды, провизией и генераторами нового поколения. Он верил, что спасение — захват верхнего уровня. Их будут давить: обычных работяг, домохозяек, больных, детей, стариков. Они нужны корпорации только как дешёвая рабочая сила, холопы, барином которых является непобедимый верхний уровень. Им нужно было заявить о себе. Показать, что верхний уровень тоже имеет слабые места.
Более двухсот человек, работающих на самых низких должностях, в один день единовременно испортили систему очистки воды верхнего уровня и перенаправили канализационные потоки в краны домов. Тысячи достопочтенных горожан Сочи наблюдали в тот день, как из их кранов вместо очищенной, прозрачной воды лились фекалии и моча. Характерный запах навис над верхним уровнем, началась паника. «Мега-Тех» в течение трёх дней исправлял последствия выходки. Многие лишились рабочих мест и ещё больше людей — свободы.
Ответ корпорации не заставил ждать. Силовики врывались в дома, забирали мужчин и юношей, отправляли их куда-то в подвалы гигантского небоскрёба «Мега-Тех». Пытали. Для «Нового века» ответ корпорации стал мотивацией для вооружения.
На нижнем уровне полилась кровь. Много крови. Страх растворился в телах жителей, они примыкали к повстанцам. Как грибы после дождя выросли баррикады. Появились военные штабы. Силовиков не пускали на нижний, атакуя единственный легальный проход миномётами. Девяносто дней нижний уровень держал оборону. Девяносто дней с обеих сторон гибли люди. Девяносто дней верхний уровень находился под угрозой постоянных вооружённых нападений.
И тогда он спустился к ним. Один. Без охраны. Лицо осунулось, будто время решило пролистать вперёд лишнюю декаду, в волосах проступила сетка серебра. Дорогой костюм бликовал тусклыми сальными разводами, выдавая в нём человека, давно забывшего, что такое порядок.
Лазарь Кант. Генеральный директор и сын основателя «Мега-Тех».
Он спустился как ангел с небес к простым смертным с одним вопросом: «Чего вы хотите?». Ответом стала пуля из револьвера, выпущенная точно в висок пожилому мужчине.
Началась война.
Из Москвы, Санкт-Петербурга и Астрахани пришло подкрепление. Силовики, походившие уже на военную организацию, за несколько дней смели охранные посты «Нового века». Они стреляли без предупреждения, вне зависимости от того, исходит ли опасность от жертв или нет. Меньше чем за неделю на нижнем уровне обнулили большинство бойцов «Нового века». Корпорация ввела комендантский час, тысячи вооружённых силовиков патрулировали каждую узкую улочку нижнего уровня.
Выживших принудили к работе. Бесплатно. Те, кто когда-то получал гроши за неблагодарную работу, теперь выполняли свои обязанности за двести граммов риса и литр чистой воды в день. Выжившие повстанцы залегли на дно, вынашивая новый план. Более жёсткий, более искусный, скрытный.
Матвей Фёдоров сумел собрать «Новый век» из осколков. Члены организации встречались глубоко в подвалах, под страхом разоблачения. Другого выхода не было, им оставалось только одно: уничтожить совет директоров одним рывком.
Тогда их услышат.
Без совета силовики будут вынуждены отступить, им некого будет защищать. Уничтожив раз и навсегда совет директоров «Мега-Тех», «Новый век» сможет самостоятельно выстраивать отношения с деловыми партнёрами и соседними странами-корпорациями. Это их шанс. Либо они получат всё, либо пропадут и погибнут за свою свободу.
— Мне не следовало тебе доверять, — грустно признал Матвей.
— Это точно, — согласился Рыжий.
— Зачем?
— Какой же ты дебил, Матвей! — крикнул громила. — Считаешь, что вокруг тебя вертится мир, но это не так. Ты — шестерёнка в механизме, приятель. Прыщ, который корпорация выдавит и забудет. Жалкий революционер, считающий себя бессмертным.
— О нет, — тихо сказал Матвей, — я не считаю себя бессмертным. Но у меня есть за что умирать, в отличие от тебя, мой друг. Нас не остановить, и ты это знаешь. Когда свершится правосудие над тобой и такими, как ты, когда свершится правосудие над толстосумами сверху — Трироссийская республика заживёт другой жизнью. Честной, светлой, новой…
— Закрой рот! — Рыжий ударил биомеханической рукой по столу и сломал его на несколько частей. — Ни хера ты не знаешь! Реально думаешь, что совет позволит тебе добраться до них хотя бы на расстояние километра? Каким образом? Вы уже пытались. Сам помнишь, чем это закончилось. Вас сотрут с лица земли, а на ваши места поставят людей посговорчивей!
— Забавно, Рыжий. Раньше ты верил в нашу идею. Что изменилось?
— А с чего ты взял, что что-то изменилось? Я всегда тебя презирал. Всегда был солдатом «Мега-Тех». Разведчиком. И мне нужно от тебя ещё кое-что.
— Я ничего тебе не скажу, Рыжий, так что просто убей меня.
— Конечно скажешь. То, что я вколол тебе, и то, от чего ты стал чувствовать себя лучше, — амитал-натрий. Запоёшь как соловей.
— Сука, — пытался крикнуть Матвей. — Это запрещено!
— Кому? Идёт война, на войне все средства хороши.
Рыжий подвинулся вплотную к обездвиженному Матвею.
— Я знаю, что вы что-то задумали. Ты не обсуждал это с нашими. Не доверял? Как видишь — правильно. Но ты давно прорабатывал захват власти. Как? У вас нет сил и нет должного оснащения. Расскажи мне.
— Силовики, — голос Матвея казался задорным из-за действия препарата, но говорил он не спеша, — мы нашли единомышленников в рядах силовиков. Многие недовольны корпорацией так же, как и мы. У них есть жалование, но нет никаких гарантий. Ты удивишься, как много таких, как мы. На нижнем, на верхнем. Они среди них. Ждут команды. И тогда настанет час расплаты.