— Ты как будто не слышал историю Елистратова, — оперативник проигнорировал комментарий Рыжего. — Ты — эгоист, что хорошо. Человек должен думать о себе. Мечтать, ставить и достигать цели. Но той дорогой, которой пошёл ты… Приятель, это людоедство.
— Так, и что?! — рявкнул Рыжий. — Завалишь меня? Бунт поднимешь? Да очнись ты, дурень! Это не твоя война. Ты сдохнешь, понял? Сдохнешь! Не лезь под каток корпорации, Матвей, здесь другие правила. Сколько ты у нас? Полгода? И вдруг возомнил, что всё понял? Да ни хера ты не понял!
— Да, я тут недолго. Но понял, мне кажется, достаточно.
Матвей спустил курок пистолета, свинцовая пуля проткнула лоб громилы. Рыжий, ослеплённый своей целью, не мог предположить, что погибнет от руки соратника. Как не могли предположить жертвы Рыжего.
Массивное тело опустилось на колени и с грохотом рухнуло лицом вниз. Вокруг головы ореолом растеклась багровая кровь. Матвей опустил руку, ощущая странную смесь эйфории с безвозвратностью и осознавая последствия своих действий. Грустная улыбка скользнула по лицу — он больше не выйдет на связь со службой, не услышит голоса друзей, не увидит отца и Лизу. Никогда не вернётся домой. Теперь его мир — этот. Мир, который за короткие полгода стал ближе, чем родной. Люди, мечтающие о свободе. Вера, которую исповедовал его дубликат. Однажды он уже бросил тех, кто был ему дорог. Бросил Элину. На этот раз он не повторит ошибку. Единственный на нижнем уровне, кто знал, что он — самозванец из альтернативной реальности, лежал перед ним в луже крови.
Теперь это его война.
***
Матвей закрыл входную дверь квартиры, спустился на первый этаж, осмотрелся и запрыгнул в автомобиль Рыжего. Оперативник неплохо выучил нижний уровень, добраться до больницы не составило ему труда.
Госпиталь был переполнен больными, ранеными, травмированными людьми. Они покорно ожидали своей очереди на приём, иногда могли просидеть несколько часов. В городскую клинику персонал выделяла корпорация, его катастрофически не хватало.
За стойкой в приёмном отделении стояла тучная дама, на месте глаз у неё располагались окуляры, сгорбленный нос, тонкие, еле заметные губы, накрашенные красным, и взъерошенное каре делали её похожей на сову. Она не обращала внимания на стоны пациентов и столпившуюся возле стойки очередь.
— Простите? — крикнул Матвей, пробираясь сквозь группу людей.
— Куда ты прёшь? — крикнул старичок, также ищущий внимания дамы за стойкой.
— Что ты орёшь, старый? — крикнула женщина с другой стороны. — Это Матвей Фёдоров. Он помог моему сыну три недели назад. А ну-ка пропусти его! Пропустите его! — Она повернулась к оперативнику: — Вы здесь из-за взрыва, да?
— Да, — ответил Матвей и повернулся к даме за стойкой. — Дрын… ой… Алексей Косточкин. Как он? В какой палате?
— В шестьдесят второй, — не отвлекаясь, ответила дама.
Матвей поблагодарил её и вступившуюся за него женщину, протиснулся через людей к лифту и поднялся на шестой этаж. Силуэт Юли в другом конце коридора он узнал сразу. Стройная спортивная фигура, подчёркнутая формой медицинского работника, русые волосы слегка растрёпаны, спадают на плечи неровным водопадом.
Она была истощена. Четыре часа Юля собирала на операционном столе Дрына, каждый имплант аккуратно вставляла на место, каждое сухожилие сращивала скрепляющим лучом, каждую рану обеззараживала и регенерировала. Если бы она не прогнула главного врача госпиталя на проведение операции под её наблюдением, то Дрын не дожил бы до утра. Взамен главврач попросил её отдежурить неделю в больнице сверхурочно.
— Как он? — спросил Матвей.
Юля обрадовалась и обняла оперативника.
— Хорошо. Скоро придёт в себя.
— А ты как?
— Вымотана.
— Это был Рыжий. — Матвей опустил голову.
Юля отклонилась в сторону и закрыла ладонью рот.
— Что? — тихо спросила она.
— С самого начала это был он. Ублюдок сливал информацию корпорации несколько лет. Ночная выходка — это подарок. Обнуление главных лиц «Нового века». Мне тупо повезло не оказаться в баре, когда…
— Но как? — Мысль о предательстве громилы не укладывалась в голове девушки. — Зачем?
— Всю свою осознанную жизнь он хотел жить на верхнем уровне. Мы для него лишь метод достижения цели, не более того.
— Ты его видел? Где он?
— Я застал его в квартире Роберта. — Матвей прислонился спиной к стене. — Он убил его, Юля. Зверски… Я проследил за ним до его квартиры… Там он и останется.
Юля расплакалась. То ли от злости, то ли от обиды.
— Прости, что…
— Не за что извиняться! — прикрикнула девушка. — Просто… Чёрт! Не хочу в это верить. Представляю, каково тебе.
— Уже светает, — Матвей посмотрел на электронные часы на стене, — вечером нужно встретиться с Елистратовым. Время пришло. Другого шанса у нас не будет. Я, правда, пока не знаю, как с ним связаться.
— Я закончила здесь, только переоденусь. Сегодня можешь остаться у меня.
— Да нет, — засмущался Матвей, — я…
— А где? — девушка улыбнулась. — Четыре утра, твоя квартира полностью разрушена, а мне, если честно, не помешала бы выпивка и приятная компания.
— Спасибо, — обрадовался Матвей. Спать на улице — это так себе перспектива.
— А как же твоя бабушка? Я не помешаю?
— Не переживай, — ответила девушка, — она встанет через полчаса и отправится обсуждать со своими подружками былые времена до самого обеда. Да и потом, для неё будет честью принимать нашего лидера.
***
Квартира Юли и её бабушки была небольшой, но очень уютной. Один из самых первых небоскрёбов Сочи, построенный «Мега-Тех», находился в двух шагах от пляжа, отгороженного забором из сетки-рабицы. Жители нижнего уровня могли насладиться видом на море только издалека, тогда как на верхнем уровне располагались специальные смотровые площадки и несколько лифтов на пляж. Каждый день работяги наблюдали, как развлекается в воде молодёжь и прогуливается по берегу пожилая элита верхнего уровня.
В квартире — две комнаты, кухня и небольшой коридор. Старая планировка, к которой привыкли жители дома, но никак не гости. Матвею обстановка чем-то напомнила дом.
Они зашли внутрь, Юля бросила ключ-карточку на круглый деревянный столик и предложила Матвею располагаться. На стенах, оклеенных незамысловатыми обоями, висели картины, написанные ещё до корпоративной войны.
— На кухне небольшой диван, — сказала Юля. — Можешь лечь там. Выпьешь?
— С удовольствием, — согласился оперативник. — У вас очень мило.
— Спасибо, — обрадовалась девушка и достала из холодильника самогон. — Бабушке дали эту квартиру как первой переселенке. Она работала в «Мега-Тех» уборщицей. Страшно представить, сколько лет. Забавно, — задумалась она. — Ведь она искренне верит, что у нас всё хорошо.
— Дай угадаю. Стабильно?
— Да. Стабильно. Она не видит ужаса, который видим мы.
— Её можно понять. Наверное, для неё всё действительно замечательно.
Матвей достал стопки из шкафчика над раковиной и разлил по ним самогон.
— Значит, пора? — Юля опустила глаза.
— У нас нет выбора. Я не знаю, что Рыжий наговорил директорам «Мега-Тех». Но терять времени больше нельзя. Мы не получим должной поддержки, но если не сделаем шаг сейчас — нас просто сотрут с лица земли.
Юля положила острый подбородок на изящную ладонь, проводя указательным пальцем другой руки по краю полной стопки.
— Я давно готовилась к этому. Правда. Но мне почему-то всегда казалось, что этот момент никогда не наступит. Мы так долго готовимся, столько сделали. А они одним ударом вынесли лучших из нас.
— Давай за них? — предложил Матвей. — За наших ребят. Теперь мы ответственны не только перед собой, но и перед ними.
Они выпили. Самогон оказался приятным на вкус, отдавал карамелью, но на чём он был настоян, оперативник решил не уточнять.
— Вечером я встречусь с Романом. Он ждёт команды. Но, чёрт, я — лидер «Нового века» и не знаю, как с ним связаться! Глупо как-то. Роберт был нашим связным, а теперь…
— Хм-м, — промычала Юля. — Он живёт на нижнем, так?
— Насколько мне известно, да.
— Его адрес наверняка есть в единой базе клиник города. Им же… ну… отказали… тогда, — сказала она очень тихо. — Я смогу проверить. У меня есть доступ.
— Юля, ты гений! — обрадовался Матвей и налил ещё. — Волшебница!
— Да нет, я просто знаю, чем могу быть полезна.
Они выпили ещё. Потом — ещё. Немного посмеялись. За окном совсем рассвело, послышались первые звуки улицы. После нескольких стопок самогона Юля расслабилась и рассказала Матвею о детстве. О том, как росла в этом районе. Как её воспитывали родители, а когда их не стало — бабушка. Почему выбрала профессию медика. А потом она почувствовала, как ей хочется обнять его. Страстно поцеловать. Взять за руку и отвести за собой в небольшую комнатку — и там, под шум утреннего города и моря, забыться на какое-то время. Дать волю желанию.
Она разделяла работу и личное — чувства могли навредить положению дел в «Новом веке», но какое это имеет значение, если скоро всё закончится? Вдруг больше не будет возможности поцеловать его? Она наверняка будет жалеть об упущенном мгновении.
Девушка встала из-за стола, положила руку на шею и потянулась, разминая затёкшие мышцы. Матвей не сразу уловил её намерение. Скользнув по ней взглядом, он ощутил непреодолимое желание. Она стянула резинку для волос, повернулась к Матвею и взяла за руку. Он поднялся, покорно проследовал за ней в её комнату. Аккуратную, с небольшим окном, выходящим на море за бесконечной сеткой-рабицей. Под шум улицы и моря они поцеловались. Матвей нежными движениями гладил её спину, а она — его шею. Юля плавно стянула футболку, обнажая изящные изгибы, следом отправила на пол джинсы, запачканные после рабочего дня, легла на кровать, взглядом приглашая Матвея присоединиться. В то утро они впервые занялись любовью, но чувствовали друг друга, словно вместе уже много лет.
***
Кабинет-приёмная Юли находился недалеко от центра Сочи. Девушка неплохо зарабатывала на приёме больных, когда больницы были перегружены, слава о её профессионализме дошла и до верхнего уровня. Иногда к ней на приём записывались топ-менеджеры «Мега-Тех», представляясь другими именами, но она с лёгкостью их вычисляла.