тетический наркотик и продавали его в том числе у нас. Через пару месяцев после перехода я встретил сотрудницу местной полиции, помогала мне с информацией. Яна. Я ей всё рассказал, Матвей. Кто я, откуда, чем занимаюсь. Она, конечно, не поверила сначала, но потом доверилась мне. Мы влюбились. Дилеров этих я накрыл в итоге, а Янка забеременела. Я мотаюсь к семье, дружище.
— Почему не перевезёшь сюда?
— Ну, не все на хорошем счету у Раскалова, — саркастично подметил Егор.
Матвей остановился и скрестил руки на груди.
— Ладно, не обижайся. Во-первых, я уже перевёз одного человека. Нашим по херу — семья, не семья. Скорее всего, мне бы отказали. А во-вторых, Янка не хочет. Там её дом, ей там нравится.
— Хорошо, почему тогда Раскалов подозревает тебя в контрабанде и теневой торговле?
— Потому что он отчасти прав, — Марченко пожал плечами и закурил.
— Твою мать. Рассказывай как есть.
— Я конфисковал оборудование у этих дилеров. Нашим написал в рапорте, что оно уничтожено, проверять никто не стал. Не до этого, сам знаешь. Натаскал пару местных ребят, они торгуют с некоторыми объектами, обмениваются гуманитаркой. Возят туристов. Никакого криминала.
— Уверен?
— Да.
— Почему?
— Я бы узнал. Они неплохо зарабатывают торговлей и туризмом. Да, не масштабы нашей многострадальной организации, но жить можно.
Матвей посмотрел на Егора, слегка наклонился к нему.
— Ты понимаешь, какое у меня поручение?
— Дай угадаю: отправиться туда, навести справки, если торговля как-то связана со мной — сообщить.
— Она связана?
— Матвей, перестань. У Раскалова реально едет крыша, он во всех видит конкурентов и врагов.
— Нет, Егор, он видит предателей. Это хуже. Если ты с этим как-то связан — моя задача тебя грохнуть.
— Класс.
— Да уж, класс. Так ты с этим связан?
— Матвей, ты думаешь, что я сейчас вот так подпишу себе смертный приговор?
— Нет, конечно. Мне нужно знать, виновен ты или нет, чтобы понять, что делать, — Матвей опустил голову. — Как тебя спасти.
— Да с хера ли Раскалов определяет, виновен я или нет? У этих ребят нет никаких связей с нашим объектом, это было моим условием. Как-то наши узнали — хорошо, я скажу им про семью. Всё остальное — совпадение. Там нормальные люди, Матвей. Им отказали в помощи, так же как отказали другим. Как отказали людям из Просветления, помнишь? Эта грёбаная структура класть хотела на людей. Служба уже давно не контролирует взаимодействие с альтернативными реальностями. Нет такой цели. Главная цель — обогащение кучки лиц, а мы с тобой — исполнители. Так если эти выродки меня используют, почему я не могу использовать их и помочь близким?
— Погоди, — осенило Матвея. — У тебя там рабочий квартовый туннельный переход?
— Ну, да.
— И переход не отследить?
— Нашим — нет.
— В любой объект?
— С точными координатами — да. У меня есть неплохой техник, но я всё перепроверяю, чтобы не оказаться в какой-нибудь пустоши.
Глаза Матвея расширились, он замер, глядя сквозь Марченко.
— Ты в порядке?
— Раскалов отправляет меня в К7-19. Официально я там, без сопровождения, — он положил руку Егору на плечо и заглянул ему в глаза. — Твои смогут организовать переход в К7-217?
— Столько времени прошло, — с грустью сказал Марченко. — Ты всё ещё хочешь…
— Я постоянно о ней думаю, Егор. Не жду, что меня встретят с распростёртыми объятиями. Может, она меня вообще забыла. Но если есть хоть малейший шанс объясниться — я хочу им воспользоваться. А дальше… кто знает?
— Это дорого стоит.
— Плевать. Деньги у меня есть. Ты поможешь? Организуешь переход в Просветление?
***
Переход в К7-19 Матвей совершил в семь утра следующего дня. Ворота квантового туннельного перехода скрылись на полянке в лесной чаще, в пяти километрах от Москвы по Калужскому направлению. Как только голубой прямоугольник растворился за спиной Матвея, из-за деревьев вышли двое молодых людей в старой одежде, следом показался Егор.
— Добро пожаловать, — улыбнулся Марченко.
— Скоро я страну специалистом по седьмой.
— Нам сюда, — Егор показал рукой в сторону припаркованного неподалёку внедорожника. — Какой план?
— Переходим, отправляемся в «Просветление», пробую поговорить с ними. С Элей.
— Я посоветовался с местными, — Марченко кивнул в сторону плетущихся позади молодых людей. — Их можно переправить сюда.
— Серьёзно? — обрадовался оперативник.
— Серьёзно. Никаких документов, никаких требований. Работой обеспечим. Жильём, я думаю, тоже. Москва здесь такая же необъятная, но пустая.
Объект К7-19 сохранил большинство городов. Спустя полвека после войны развалины отстраивались — медленно, но уверенно. В Москве многие районы уцелели, но опустели из-за радиации. Те, кто спасся в метро, так и остались под землёй, но их потомки вышли наружу и начали строить новый мир — без войн, с верой в то, что договор всегда возможен.
— Спасибо, Егор.
— Главное, чтобы согласились.
На подходе к машине Матвея поприветствовал улыбчивый водитель лет сорока с залысинами. Оперативник забрался на заднее сиденье внедорожника с большим кузовом, Егор разместился рядом, один из встречавших забрался в кузов, второй сел с водителем. Они выехали на Калужское шоссе, в багажнике иногда позвякивала металлическая конструкция квантового туннельного перехода.
Матвей почёсывал указательный палец от волнения. Заметив это, Марченко повернулся к приятелю:
— Может, ты и опоздал, но для раскаяния всегда найдётся время.
Матвей кивнул.
Чем ближе они подъезжали к окрестностям Тарусы, тем глубже Матвей погружался в воспоминания. С тех пор как он впервые шагнул в туннельный переход, прошло немало времени. Сколько реальностей он повидал — разных, непохожих. И в каждой, даже самой забытой, было что-то особенное.
По приезде оперативник помог выгрузить генератор и конструкцию. Собрали быстро, под чётким руководством Марченко. Один из встречавших достал старенький лэптоп, который Егор привёз когда-то, подключил к переходу, застучал по клавиатуре. Электрический ток наполнял врата. Голубая пелена медленно занимала пространство внутри конструкции.
— У вас пара часов, — крикнул один из молодых людей. — Потом генератор сядет. Держать открытыми не сможем.
Водитель передал Марченко ключи от внедорожника. Тот сел за руль автомобиля, Матвей запрыгнул на пассажирское сиденье. Они переглянулись, Марченко зажал педаль газа, направляя машину к голубоватой пелене.
***
В нос ударил запах озона, будто прошла гроза. Матвея захлестнули воспоминания о его пребывании в необычном поселении. Ржавый каземат, отвратительная на вкус печёная тыква, мутная вода, постоянный оттенок сепии перед глазами, но при этом доброта местных, праздник на главной площади поселения, полуразрушенный, уютный домик Элины.
Эля…
Её искренний, завораживающий взгляд, привлекающая простота, нежность, сладкий стон…
Внедорожник выехал на грязную грунтовую дорогу в сторону Просветления.
— Странно, — на подъезде протянул Матвей. — Ворота открыты.
— И блокпост пуст. Не похоже на них, — Егор остановил автомобиль у ворот. — Давай-ка пока в машине побудем.
Они медленно заехали на территорию поселения. Вокруг ни души. Обычно в это время поселенцы занимались обыденными делами: земледельцы пололи грядки, охранники чистили оружие, домохозяйки развешивали бельё на верёвки, детишки носились вокруг круглого неработающего фонтана.
Никого.
Егор притормозил и достал с заднего сиденья автомат Калашникова. Матвей вышел из автомобиля, сделал несколько шагов в сторону кирпичного двухэтажного здания, где они впервые встретили Старшего.
— Эй! — крикнул оперативник. — Есть кто? Эля? Тихон? Кто-нибудь?
Тишина. Рыжие верхушки елей глухим стуком бились друг о друга.
Егор выбрался из машины и отправился в сторону перекошенных домов.
— Они что, ушли? — озадаченно спросил Матвей
— Куда? Радиационный фон в округе не изменится ещё бог знает сколько.
— Но где же они тогда?
— Твою мать, — прошептал Егор.
На крыльце одного из домов Марченко заметил иссохшего, бледного мальчишку. Тот лежал лицом вниз, спина разодрана в клочья. На ступенях — запёкшаяся кровь и следы от ударов чем-то острым. Егор узнал его. Сын Николая — того самого, которого они с Матвеем когда-то спасли от птенца-переростка на заброшенной заправке.
Марченко закрыл рот кулаком.
Аккуратно переступив через тело, он поднялся на террасу и заглянул в дом. Николай сидел на полу, привалившись к стене, с разорванным горлом и запрокинутой головой. В руке он сжимал ладонь жены, лежащей рядом, полубоком.
Матвей закричал — пронзительно, будто его резали. Марченко бросился на звук и, добежав до бывшего напарника, резко застыл.
— Смотри, — выдавил Матвей сквозь слёзы.
Её глаза открыты. В уголке губ застыла печальная, разочарованная улыбка. Живот и ноги изуродованы — так же, как у мальчика и его родителей.
— Уходим отсюда, — жёстко сказал Егор. — Слышишь?
Матвей что-то мычал, не в силах собраться. Марченко схватил его за плечо, приподнял и потащил к машине.
— Мы ничего не можем сделать! Уходим!
— Я… я… — шептал Матвей.
— Оно может быть рядом. Быстрее!
Егор затолкал Матвея в машину, осмотрелся. Теперь, приглядевшись, он заметил в дверных проёмах домов тела — похоже, люди пытались укрыться от той твари, что на них напала. Он сел за руль.
— Она… там… — бормотал Матвей, — это моя… это я…
— Ты ничего не мог сделать, — зажимая педаль газа, сказал Марченко. — Услышь меня, ничего.
Когда произошла трагедия, установить невозможно. В тот день часть Матвея осталась там, с Элей и жителями Просветления.
***
— Тебе нужно что-то поесть. — Марченко зашёл в маленькую комнату квартиры, где он жил с Яной и маленьким сынишкой.
Жена Егора без лишних объяснений согласилась приютить друга.