– Похоже, это по наши души, – шепнул Яков, пытаясь пробиться через ее «равнодушие». – Побежим или подождем развития событий?
– А ты что предлагаешь?
– Я бы подождал.
– Как скажешь, Йеп! – загадочно улыбнулась Альв. – Я всего лишь слабая женщина, а ты великий воин.
– Издеваешься?.. – Ее самообладание завораживало, а красота заставляла трепетать от накатывающей волнами страсти. Снежно-белая кожа, ярко-красные, словно испачканные в крови, губы.
Яков с трудом оторвал взгляд от ее губ и посмотрел Альв в глаза. Такой холодной голубизны, прозрачной, но словно подернутой инеем, он у нее еще не видел. Альв была прекрасна, но одновременно и опасна. Вот только эта опасность не отталкивала, а завораживала, манила, заставляя сильнее биться сердце.
– Прошу прощения, господин! – обратился к Якову один из подошедших к ним воинов. – И вас, госпожа, прошу не гневаться. Ярл Герпир приглашает вас в замок.
– Мы в чем-то провинились? – холодно спросил Яков.
– Не думаю, – вежливо ответил воин, – но о вас, господин, и о вашей леди-жене с вечера говорит весь город, и ярл хочет познакомиться с вами обоими лично.
«Ну вот и цена популярности! – вздохнул мысленно Яков. – Знать бы еще, о чем идет речь!»
Но, как говорится, не нырнув в реку, никогда не узнаешь, так ли холодна вода, как кажется.
– Что ж, – пожал он плечами, – веди нас к ярлу, приятель. Мы не возражаем.
И вот они – сопровождаемые «почетным караулом», мало чем на самом деле отличавшимся от тюремной стражи, – миновали одну за другой четыре улицы, пересекли площадь и вступили на дорогу, спиралью поднимающуюся к замку Мальм. Подъем был достаточно крут, чтобы атакующие не смогли быстро подняться к воротам цитадели. А ведь им пришлось бы еще и обогнуть замок по всему периметру, постоянно находясь под обстрелом с крепостных стен.
«Неплохое место… – прикинул Яков, кое-что понимавший в фортификации, но главное – знавший, как непросто берутся подобного рода укрепления. – Как же мы вырвались тогда?..»
Он совершенно не помнил, как отец вывел его из замка. Наверное, был тогда в ступоре от обрушившегося на него несчастья. Возможно, терял сознание от боли в животе. В любом случае его воспоминания о бегстве начинались лишь за городской стеной.
«А что случится на этот раз?»
Яков бросил короткий взгляд на Альв, но женщина была безмятежна. Ни беспокойства, ни особого интереса. Неколебимое спокойствие – вот правильное определение для ее настроения. Впрочем, Яков на ее счет не заблуждался. Интуиция подсказывала, что, если кто-нибудь даст ей повод, прольется кровь. Много крови. А почему так, он не взялся бы объяснить. Чутье или инстинкт, разве их можно объяснить словами? Ты просто узнаешь что-то или принимаешь какое-то решение, но знание или понимание приходят неведомыми путями.
Вошли в замок, прошли через внутренний двор, поднялись по восемнадцати ступеням в приемный зал. Двусветный, со сводчатым потолком, опиравшимся на массивные колонны. В простенках между высокими и узкими, как бойницы, окнами – оружие и гобелены. Посередине зала – дань традиции – длинный стол, за которым сейчас сидели всего несколько людей: домочадцы или близкие дружинники или те и другие вместе. Во главе стола на возвышении – стол поменьше, а за ним двое – мужчина и женщина. Оба уже немолодые: у мужчины в длинных темных волосах и короткой бороде довольно много седых волос. У женщины волосы светлые, так что седина не видна, а может быть, ее и нет. Все еще красивая, хотя, если присмотреться, видны следы увядания.
Подошли, представились.
– Вот, ярл, те люди, которых ты желал видеть.
– Здравствуйте, странники! – приветствовал их ярл Герпир и, бросив короткий взгляд на Альв, сосредоточился на Якове. – Могу я узнать ваши имена?
– Меня зовут Якоб Свев, – назвался Яков, коротко поклонившись хозяину Скулны. – А это моя супруга Альв. Мы в твоем городе, ярл, ненадолго. Найдем подходящий обоз в Ховахт и уйдем.
– Значит, идете в Ховахт, – кивнул Ярл. – А оттуда куда?
– Мы на континенте живем, – объяснил Яков, – в германских землях. В Штирии, в городе Грац.
Разговор шел между ярлом и Яковом, но жена ярла была занята одной лишь Альв, на которую сам ярл Герпир нарочито не смотрел, что могло означать лишь одно – дело не в Якове, а в его «жене».
– Мне сказали, ты учитель фехтования, Якоб. Это так?
– Это так, – кивнул в ответ Яков. – Но ты, ярл, хочешь спросить о другом. Спроси!
В конце концов, чего тянуть быка за хвост! Хотят поговорить об Альв, так пусть о ней и говорят.
– Вижу, ты не всегда был учителем, Якоб! – усмехнулся ярл. – Лейтенант или капитан?
Ну что тут скажешь! Этот крупный, расплывшийся с возрастом мужчина был не дурак. Умел смотреть и правильно понимал увиденное.
– Капитан, – коротко ответил Яков, стремительно соображая, как выкрутиться, если начнут расспрашивать про войну. – Но эту страницу своей жизни я перевернул, и не обессудь, ярл, даже вспоминать о войне не хочу.
– Ну, я так и подумал, что капитан, – покивал ярл. – Или полковник. Ведь может так быть, что ты, Якоб, полковник? По осанке глядя, по манере говорить – не простой ты человек, Якоб! И говор у тебя любопытный. Так на Севере только в Скулнскорхе говорят.
– Так я и не скрываю, что родился в этих самых местах, – пожал плечами Яков. – В Скулнскорхе, только давно.
– Где?
Вопрос как вопрос, но Якову начало не нравиться направление, в котором пошел разговор.
– На севере, в верховье реки Юснан, в Сигтуне. – Эти подробности они успели обсудить с Альв, еще находясь в пути. – Но я там давно не живу. С детства на континенте.
– А твоя жена?
– Она из Штирии.
– Отчего же ты, женщина, носишь боевые спицы в волосах? – неожиданно повернулся ярл-барон к Альв.
Но та на его вопрос никак не отреагировала. Если и поняла, ничем этого не показала. Стояла рядом с Яковом, смотрела спокойно и ничего не говорила.
– Моя жена не говорит на норвед наал, – пояснил Яков. – И спицы у нее никакие не боевые. Я, господин мой ярл, про такое и не слышал никогда. Про боевые спицы, я имею в виду. Спицы эти я ей сам купил. В подарок. У нас в Штирии многие женщины носят в волосах спицы. Иные и по три штуки.
– Хочешь сказать, она не из дев Труд?
– Я даже не знаю, кто они такие, эти девы, – пожал плечами Яков. – Это, наверное, у вас, в холодных землях, такие есть. А моя жена молодая и выросла далеко от этих мест.
– Ты говоришь по-германски, женщина? – А этот вопрос задала жена ярла, заговорившая на северогерманском наречии.
– Я говорю на бавариш, – спокойно ответила Альв, – а ты, госпожа, так, как говорят в Шверине. Я тебя понимаю, но на поморском диалекте говорить не умею.
– Что она сказала? – Сейчас женщина смотрела на Якова. Видно, ничего она в речи Альв не поняла – слов не разобрала.
Яков перевел.
– Скажи ей, я хочу посмотреть поближе тот кинжал, что висит у нее на поясе слева, – выслушав перевод, попросила женщина. Вот только просьба ее скорее походила на приказ.
– Альв, дай мне, пожалуйста, твой кинжал, – попросил Яков и, получив его из рук в руки, передал стражнику, чтобы тот, в свою очередь, передал кинжал своей госпоже. В таких вопросах мелочей не бывает.
Жена ярла взяла оружие, внимательно осмотрела рукоять и клинок и снова посмотрела на Якова:
– Спроси, Якоб Свев, откуда у твоей жены этот кинжал?
– Тут и спрашивать нечего, моя леди, – сдержанно улыбнулся Яков. – Его ей дал я. Это мой кинжал.
К удивлению Якова, его ответ вызвал у жены ярла весьма бурную реакцию.
– Откуда у тебя родовой клинок Ицштедов, человек? – подалась она вперед, и только в этот момент Яков понял, на кого она похожа.
Какое-то смутное беспокойство преследовало его с того момента, когда он увидел эту женщину, но Яков объяснял это общим напряжением момента. Однако сейчас он увидел то, о чем просто не позволял себе думать.
– Ты… Фагра? – удивленно спросил он. Только его младшая сестра Фагра настолько сильно походила на их мать – леди Сванхвит.
– Да, я леди Фагра, супруга ярла Герпира, – нахмурилась женщина, – и это знают все в этом городе и на Суровом берегу. А кто ты, человек?
Все эти годы Яков полагал, что из всей их семьи уцелел лишь он один, ведь если барон Хойе не побоялся напасть на его отца здесь, в Скулне, оставшиеся в замке Бадвин беззащитные дети – его младшие сестра и брат – тем более не могли тогда выжить. Но, похоже, он ошибался, и это сильно меняло его планы. Хранить инкогнито становилось трудно или вообще невозможно. Но и «воскресение из мертвых» отнюдь не сулило легкой жизни. Однако делать нечего, придется продолжать.
– Если ты Фагра… – медленно, с осторожностью подбирая слова, сказал Яков, – то должна помнить, как я таскал тебя на закорках.
Женщина вздрогнула и уставилась на Якова с таким видом, словно увидела привидение. Но так, собственно, все и обстояло. Привидение. Тень отца Гамлета. Что-то в этом роде.
– Мы вышли под парусом, – напомнил он, чтобы расставить все точки на «i». – Ты, я и Блетанд. Озеро было спокойно, а потом налетел шквал, и нас понесло на скалы.
– Арбот?.. – Изумление. Сомнение. Даже страх. Всего понемногу.
– Так и есть, – кивнул Яков. – Я думал, в Бадвине не осталось живых…
– Вот так история! – искренне опешил ярл Скулны. – Ты Арбот Ицштед? Старший из Ицштедов?
А вот это было нехорошо. Живой претендент на занятый трон – это головная боль не только для того, кто уже сидит на этом троне, но и для претендента. Живой наследник, возникший из ниоткуда через тридцать пять лет после своего исчезновения, опасен самим своим существованием, даже если ни на что не претендует.
– Давай-ка, ярл, внесем ясность, – поднял Яков руку в успокаивающем жесте. – Кем бы я ни родился, я давно уже Якоб Свев. Это не моя земля. Больше нет. Я живу в Граце со своей молодой женой, и мне совершенно не интересно, кто теперь правит побережьем. Последний Ицштед, которого я знал, – это Ратер Богсвейгир. Его жена Ланца Сванхвит и оба старших сына – Дагрим и Арбот – погибли вместе с ним. И это все!