внимание на ту простоту, с которой Альв адаптировалась к миру двадцатого века. Было странно, но, положа руку на сердце, она смогла обмануть даже его. А ведь он кое-что про нее знал. Ну, может быть, не знал, но уж точно догадывался.
– Ты о таком слышал?
– Нет, – ответил Яков. – Но в Себерии таких чудес и не бывает, а отсюда я ушел слишком юным, чтобы знать что-нибудь всерьез.
– Как думаешь, что они сделают? – спросила Альв. – Почему ты решил, что это случится ночью?
– Днем они не решатся, – объяснил Яков. – Не знаю почему, но напасть на тебя днем они или боятся, или не могут. Если бы могли, напали бы еще утром. Но они нас отпустили…
– Я об этом тоже думала, – согласилась Альв. – Но, с другой стороны, ночью в лесу они так же беспомощны, как и мы, разве нет?
– Нет, если у них есть кто-то, кто способен действовать ночью. – Идея, что называется, витала в воздухе. Могло же случиться так, что не все сказки ложь? Вдруг в Скулнскорхе действительно живут оборотни?
– Ты это точно знаешь?
– Нет, разумеется, – покачал головой Яков. – Это всего лишь интуиция. Мои предположения. Логика вещей…
– Ты умеешь стрелять на звук?
Хорошая идея, и Яков ее уже обдумал. Шанс был.
– Ты имеешь в виду лук?
– Да.
– Я умею, – кивнул Яков. – И у меня есть не только лук. Так что держись за моей спиной, авось не пропадем.
– Кажется, я тоже могу стрелять на звук, – неуверенно предположила Альв. – Что-то такое ворохнулось сейчас в памяти.
– Ну, значит, прикроешь мне спину.
На самом деле Яков очень надеялся на то, что с возрастом его навыки егеря-разведчика не утратили своей актуальности. Егеря – тем более разведрота егерской бригады – ночью как раз и воевали. Выходили в поиск, разведывали местность, брали языков… И чем темнее ночь, тем лучше! В безлунную ночь, с небом, обложенным тучами, перейти линию фронта гораздо легче, чем при полной луне и чистом небе. В лесу – вообще идеально. Так что мешает сделать то же самое местным «егерям»? Они эту местность должны хорошо знать и ночного леса наверняка не боятся. И тогда возникает вопрос: почему Яков первым делом подумал не об этих вполне реальных людях, а об оборотнях, являвшихся для просвещенных жителей Себерии не более чем героями фольклора. Однако вымышленные они или нет – но Яков первым делом вспомнил о них. Почему?
На прямой вопрос Альв он ответил, что это «всего лишь интуиция… предположения… логика вещей…».
Но факт оставался фактом: его шестое чувство, охотничье чутье, его инстинкты, наконец, – всегда служили ему верой и правдой. Особенно тогда, когда вставал вопрос о жизни и смерти. Оттого, быть может, он и считался «невероятно везучим сукиным сыном», как назвал его однажды в глаза начальник разведки армии. Удачливый разведчик, проницательный дознаватель, мужчина, ни разу не ошибившийся в намерениях своих женщин. Почему бы не предположить, что все это не результат особой прозорливости, основанной на внимании к деталям и дедукции, а работа того самого неведомого и никем толком не изученного шестого чувства, которое есть у одних и которого нет у других? И ведь, если разобраться, Яков демонстрировал невероятную проницательность практически всю свою жизнь, только никогда не придавал этой способности особого значения, считая чем-то само собой разумеющимся. А между тем это не так. То, как он выжил, попав в Себерию, как прошел буквально через всю страну, ни разу не вызвав даже тени сомнения в своем происхождении, – уже одно это показывает, насколько эффективной может быть эта его проницательность. Ну а помноженная на сильный интеллект и опыт, она становилась силой, которую не следовало афишировать, но которую стоило иметь в виду.
Сейчас интуиция напомнила Якову не о егерях, а о ночных охотниках, и, по-видимому, неспроста. Что-то витало в воздухе замка Мальм, что-то неуловимое, но знакомое. И если так, то стоило быть начеку. Волки – опасные враги, особенно когда сбиваются в стаю, а уж оборотни… Оборотни опаснее стократ, если, конечно, они существуют на самом деле.
«Поживем – увидим!» – решил Яков, подбрасывая в костер очередную ветку.
Наступила ночь. Лес притих. Холодный, пустой и… неопасный: во всяком случае, пока.
– Поспи немного! – предложил Яков. – Я покараулю.
– Уверен?
– Вполне, – кивнул он.
– Тогда я пошла, – и Альв закрыла глаза.
Яков посмотрел на женщину. Всполохи огня играли на ее лице, придавая ему то одно выражение, то другое. Иногда она представала перед ним грозной воительницей, а иногда беспомощным ребенком. Злая колдунья, добрая фея, спящая женщина… Женщина, которую он любит, хотя поверить в это не может и сам. Любовь никогда не была сильной стороной его личности. Симпатия, желание, страсть – все это было, а вот любви не было. Во всяком случае, ничего такого, что можно было бы принять за любовь. Однако вот спит у костра женщина, чувства к которой заставили Якова разрушить всю свою прежнюю жизнь. Такое бывает? В его-то возрасте? С его жизненным опытом? Логически рассуждая – ответ отрицательный, но жизнь показала, что не все поддается логическому анализу. В особенности любовь.
2. Тисдаг[32], двадцать девятый день месяца мерз 1611 года
Как он и предполагал, они появились под утро. Сначала он почувствовал их присутствие и очень удивился, что способен на такое. Впрочем, он не знал о себе практически ничего: слишком давно ушел из Скулнскорха и был тогда слишком юн, чтобы успеть узнать, что он за человек, на что способен и как всем этим пользоваться. Альв себя забыла, он себя просто не знал. Но вот сейчас он узнал о себе что-то новое: он чувствовал присутствие чужих, даже если не знал пока, о ком идет речь.
– Они пришли, ведь так? – Альв больше не спала, сидела по ту сторону костра и смешно морщила нос, словно принюхивалась подобно псу или лисе. Но, может быть, и в самом деле принюхивалась?
– Так, – кивнул он, вставая с земли. – Приготовься, они скоро будут здесь. И вот еще что: я думаю, это все-таки волки, а не люди. Оборотни или ульфхеднары[33], нам в любом случае придется туго, потому что и те и другие видят в темноте, свирепы и безжалостны, и они разумны… Во всяком случае, до некоторой степени.
– Разве ульфхеднар не то же самое, что вервольф? – удивилась Альв, вставая по другую сторону костра.
– Нет. – Сейчас Яков вспомнил эту историю. В детстве он слышал ее множество раз, но полагал сказкой. Однако сейчас он уже не был настолько уверен в том, что эти существа всего лишь плод людского воображения. – Ульфхеднар – волк, а не человек. Но он крупнее и опаснее обычного волка, и, к сожалению, он умен, как человек, и хитер, как бес.
– Бес? – не поняла Альв.
– Ну, скажем, как бог Локи, – попробовал объяснить Яков, доставая тетиву, и стал готовить лук к бою. – Надо отойти от огня, – добавил через минуту, взглянув на Альв, снаряжающую свой татарский составной лук. – Вон к тому дереву, – кивнул он на старый дуб. – Тогда у нас будет прикрыт фланг.
– Пошли, – согласилась женщина, на ходу проверяя свои кинжалы и засунутый сзади за пояс топорик-валашку.
– Да, пора, пожалуй. – Сейчас Яков их не только чувствовал, но и слышал, и да – скорее всего, это были именно волки. А уж кто конкретно – оборотни или ульфхеднары, – не так важно. Боя не избежать в любом случае. И бой этот вполне может оказаться последним.
Они ушли со света и встали около старого – никак не меньше двух обхватов – дуба. Волнение, как в лучшие времена, то есть лет пятнадцать – двадцать назад, оставило Якова, уступив место боевому взводу. Кровь не кипит, но все-таки бежит по венам в хорошем темпе. Голова ясная, тело расслаблено, но готово действовать при первой необходимости.
И вот время пришло. Яков четко выделил среди шумов движущуюся в темноте цель. Схватил и больше не отпускал. Взбросил лук, натянул тетиву, поймал момент, когда, как ему показалось, волк оказался на прямом отрезке пути, и выстрелил. Сразу, не задумываясь. Впрочем, попасть с ходу не сумел. Вторая стрела тоже ушла в ночь. Но вот третья – та, которую Яков выпустил навстречу выскочившему на «свет» волку – попала зверю прямо в грудь. Недостаточно, конечно, чтобы убить, но все-таки волчара кувыркнулся через голову, потеряв темп. Другое дело, что это был не тот волк, в которого Яков стрелял прежде. Тот все еще приближался, и Яков выстрелил в него снова и еще раз. И кажется, даже попал, но добить «подранка» не успел. Пришлось вернуться к тому зверю, который поймал стрелу в грудь. Этот уже очухался, но, на свою беду, волк был сейчас на виду и находился слишком близко от Якова. Стрела, выпущенная из ростового лука с дистанции в жалких шестьдесят футов, попала ему в лоб и вышла из затылка, пробив череп насквозь.
Теперь можно было бы вернуться к первой цели, но зверь резко изменил направление движения, уходя куда-то вправо и в глубину леса. Возможно, он обходил позицию Якова по кругу. Возможно, нет. Но в любом случае это была передышка, и Яков обернулся к Альв, чтобы взглянуть, как обстоят дела у нее. Женщины, однако, на месте не оказалось. На земле валялись ее лук и колчан и топорик-валашка, однако сама женщина исчезла. Хотя никаких следов борьбы Яков не разглядел. Да их там и быть не должно, не мог же он ничего не услышать? Это ведь не за тридевять земель происходило, а прямо за его спиной.
– Альв! – закричал он, совершенно не понимая, что здесь, в метре – полутора за его спиной, могло произойти, пока он упражнялся в стрельбе на слух. – Альв!
Ни звуков подозрительных, ни запаха крови. Ничего.
– Альв! Альв! Откликнись, мать твою за ногу!
Но ответа он так и не дождался, зато почувствовал, что в глубине леса идет бой. Характер этого боя был Якову совершенно непонятен, а направление движения дерущихся все время менялось, как и количество участников. В первое мгновение ему показалось, что там, в чащобе, схватились трое, – двое против одного, – но в следующее мгновение участников схватки стало вроде бы пять. Потом единая группа распалась, и драка покатилась куда-то на запад, к реке. До Якова долетали лишь обрывки звуков и отклики эмоций, по которым невозможно было составить целостную картину схватки. Боль, страх, рычание и тоскливый вой…