«Зато носит трость!»
К сожалению, прочесть больше не удалось.
– Хуго Обермайстер, – еще раз склонил голову старик, – к вашим услугам!
– О каких услугах идет речь? – Йеп был великолепен. Спокоен. Монументален. Неколебим.
– О! – всплеснул руками старик, перехватывая трость посередине. – Все что угодно! Буквально все!
– Подскажете, где купить бочонок лучшего рислинга? – усмехнулся Йеп.
– Всенепременно! – сухо улыбнулся в ответ старик. – Вино, ткани, украшения… Все что пожелаете… законно оно или нет, – добавил на полтона тише.
«Даже так?!» – Попахивало откровенной провокацией, но если это поняла Альв, Йеп об этом уже тоже догадался. Все-таки это его работа – ловить всяких извергов, разве нет?
– Отлично! – кивнул Йеп. – Тогда подскажите – чем мы с супругой могли бы заняться этим вечером? Кроме очевидного, – добавил, коротко посмотрев при этом на Альв.
А вот старичок на нее не смотрел. Вообще. Говорил только с Йепом, на него и глядел.
– Могу я осведомиться, с кем имею честь говорить?
«А с хозяином гостиницы ты, стало быть, не знаком, – усмехнулась мысленно Альв. – Сам на удачу подошел».
– Яков Свев, – представился Яков. – Моя супруга Альв. Угостить вас вином?
– Не откажусь, – вежливо поклонился старик. – Разрешите присесть?
– Садитесь! – разрешил Йеп. – Итак?
– Для начала могу предложить «поезд ведьмы», – заручившись разрешением, Хуго Обермайстер плеснул себе вина в стакан, расторопно поданный служанкой, которая словно только и ждала, когда старичок сядет за стол.
– «Поезд ведьмы»? – переспросил Йеп.
Он явно не знал, что это такое, а вот Альв, как тут же выяснилось, знала. Вспомнила.
«Да чтоб вас тролли в задницу отымели! – разом вскипела она, припоминая подробности. – Вотан-громовержец! Это же поганый Вюрцбург! Тут сжигают ведьм!»
– Вижу, вы действительно не местный, – добродушно кивнул старик. – Откуда, если не секрет?
– Из Скулнскорха, – не вдаваясь в подробности, сообщил Йеп. – Так что там с «поездом ведьмы»?
– Скулнскорх? Далеко же вы забрались, господин мой Яков! – вроде бы даже удивился господин Обермайстер. – У вас там, за проливом, небось ведьм не сжигают?
– Даже не знаю, что вам сказать, – пожал плечами Йеп. – Не привелось видеть. У нас все больше топят, да и то не ведьм.
«Шутка – так себе! – мысленно поморщилась Альв. – Но, с другой стороны, я люблю его не за складные речи!.. Люблю? – переспросила себя, в очередной раз поймав на слове. – Похоже, что так и есть…»
– «Поезд ведьмы», – между тем рассказывал старик, – это процессия и особого рода церемония. Пойманную ведьму препровождают из тюремного замка во дворец епископа, где она пробудет всю ночь, чтобы на рассвете предстать перед судом священного трибунала.
– Не уловил логики, – нахмурился Йеп. – Если суд только завтра, откуда же известно, что она ведьма?
– Но если бы она не была ведьмой, ее не нужно было бы судить, – возразил господин Обермайстер.
– Раз все это уже известно, в чем смысл суда?
– В том, чтобы выбрать меру наказания, – пояснил старик. – Если она раскается, ее повесят, а если не раскается – сожгут. Большинство раскаиваются, знаете ли. В подвалах епископской резиденции умеют убеждать. Но поторопимся, а то пропустим поезд! Он вскоре должен подойти к мосту.
«Поезд ведьмы»…
Что ж, Альв пару раз видела процессию, главным элементом которой являлись клетка на колесах и ведьма, прикованная за руки к потолку и за ноги – к полу. Остальное – мишура: монахи, распевающие псалмы, стражники с алебардами, факельщики и священнослужители… Центральной фигурой шествия все равно является только эта обнаженная женщина, объявленная ведьмой и заранее осужденная на смерть. Потому и «поезд ведьмы».
«Долбаные святоши! Гореть вам в вашем аду!»
Однако, несмотря на гнев, Альв продолжала думать о том, зачем заявился в гостиницу Хуго Обермайстер. Чего он хочет на самом деле? Чего добивается? К кому пришел? К ней или к Йепу? Хуже всего было то, что она не смогла его прочесть. Ни страха, ни удовлетворения. Никаких чувств вообще! Холодная пустота, и только по самому краю бездны, тут и там, случайным образом возникают быстро затухающие огоньки смыслов…
От размышлений ее отвлек шум толпы. Люди собрались где-то выше по улице, за поворотом. Судя по всему, там находилась площадь, через которую должен был пройти «поезд ведьмы». Ровный рокот голосов был хорошо слышен и минутой раньше, но сейчас этот гул буквально взорвался воплями и свистом. Это процессия вышла на площадь, и толпа разразилась радостным улюлюканьем и гневными проклятиями. Отдельных слов было не разобрать, но общий настрой «зрителей» никаких сомнений не вызывал.
«Гнусь!» – на данный момент это было самое легкое ругательство из тех, что могла припомнить Альв, но, разумеется, она не позволила себе отреагировать на приближение шествия ни словом, ни жестом. С холодным лицом-маской она встретила певших псалмы черных монахов и горожан с горящими факелами. Равнодушно смотрела, как проходят мимо нее стражники и клирики, и наконец увидела ведьму. По-видимому, этой бедной девушке уже порядком досталось: рыжие волосы свалялись, грязными космами падая на узкие плечи и бесстыдно обнаженную грудь, тело – молодое и красивое – было сплошь покрыто грязью, синяками и ссадинами, а некоторые царапины, мало чем отличавшиеся от ран, продолжали кровоточить.
Вокруг бесновалась толпа, спускавшаяся вниз по улице вместе с жутким кортежем смерти. Пели монахи. Скрипела телега…
«Ублюдки! – покачала она мысленно головой. – Мясо! И это стадо я должна щадить?»
На мгновение Альв представила, что это она стоит там внутри клетки, прикованная к железным прутьям за руки и за ноги, и ей стало еще хуже. Омерзение и гнев охватывали ее все сильнее, грозя обрушить доставшееся с таким трудом видимое спокойствие. Но Йеп, слава богам, что-то такое почувствовал или просто разглядел, если Альв снова начала менять цвет глаз и кожи. Он обнял ее за плечи и, успокаивая, прижал к себе. Альв благодарно прислонилась к мужчине, чувствуя, как идут к ней от него благодатное тепло и спасительная нежность. А в следующее мгновение она встретилась взглядом с глазами ведьмы. Контакт длился один лишь краткий миг, но этого оказалось достаточно, чтобы Альв узнала в избитой девушке девочку по имени Бьерг[51].
«Бьерг, дочь Хродгерда!»
Охотник Хродгерд жил в отрогах Большого Безенштейна в Таврских горах. Во время чумного поветрия он потерял жену и пятерых детей, в живых осталась только Бьерг. Девочка была необыкновенной красавицей, а еще она колдовала с той невероятной естественностью и легкостью, с какой люди дышат, пьют или едят. Магия была растворена в ее крови, и Альв заметила это сразу, как только увидела Бьерг, собирающую цветы на альпийском лугу.
Зачем она посещала живущего в диких горах охотника, Альв сейчас вспомнить не могла, но образ юной ведьмы всплыл в ее памяти, едва глаза встретились с глазами девушки.
«Бьерг… защитница… Но кто защитит тебя, девочка моя Бьерг?»
В этих словах, пусть и не произнесенных вслух, было больше справедливости, чем во всех законах королевства Бавария. Впрочем, для Альв только это и имело значение: Справедливость.
«От судьбы не уйдешь, – решила она, глядя вслед проехавшей мимо нее клетки, – и только Скульд[52] знает, чем закончится эта ночь».
– Йеп…
– Я могу чем-нибудь помочь?
Ее мужчина не был колдуном, но его проницательности могли позавидовать и лучшие из них. Альв не знала точно, о ком сейчас подумала, но была уверена, что так оно и есть. Где-то когда-то ей приходилось встречаться с темными волхвами, и это были не просто жрецы или ведуны. Они были особыми людьми, хотя Альв и не могла вспомнить, в чем именно это выражалось. Йеп временами был таким же, как они. Едва ли не ясновидящий, хотя как знать…
– Оставайся в гостинице… пожалуйста, – попросила она. – И ни о чем не тревожься! К утру я вернусь. Только, будь любезен, не закрывай окно!
За окном плыла ночь. Было темно, но совсем не так, как хотелось бы Альв. Луна в три четверти заливала желтоватым густым светом крышу одноэтажного дома напротив, кроны деревьев, шпили церквей. Впрочем, нет худа без добра. По контрасту с лунным светом тени сплотились еще больше, и тьма, обитавшая в них, стала и вовсе непроглядной.
Альв скинула ночную рубашку и разом – без паузы, без раздумий – впустила в себя «дракона». Мир изменился, или, вернее, изменилась она сама. Эту простую мысль Альв все-таки сумела удержать в своем исказившемся сознании. Знать, кто ты есть на самом деле, помнить о своей человеческой природе – крайне важно. Большинство меняющих облик на это не способны, но виверны – необычные оборотни. Они умнее, и память у них куда лучше. Однако даже им требуется что-то вроде нити Ариадны, чтобы, в конце концов, вернуться к себе. Слово. Имя. Фраза…
«Йеп!»
Она быстро взглянула на мужчину, втянула ноздрями его особый, будоражащий кровь запах и легко выскользнула в окно. Бесшумный спуск по стене гостиницы занял у нее считаные мгновения. Один удар сердца – ее медленного холодного сердца – и Альв уже бежала через ночной город. Ночь выдалась прохладная, но для Альв это был совсем не холод. Она его и не замечала, если честно. Мешала подлая луна, однако, если держаться теней, никто Альв не увидит, тем более не услышит, ведь она бежит босиком, а значит, бесшумна, как привидение.
По мосту она не пошла. Там горели факелы и ходили солдаты ночной стражи. Вместо этого Альв спустилась к реке и беззвучно вошла в воду. Ширина Майна в этом месте не превышала трехсот футов, и Альв переплыла реку, ни разу не всплыв на поверхность. Купание оказалось приятным. Холодная проточная вода освежила ее, смыла грязь и запах. Сейчас ее не должны учуять даже собаки. Впрочем, собаки лают на оборотней, виверн они боятся до ужаса. Поэтому даже те псы, которые почувствовали Альв, пока она продолжала свой бег сквозь тени, не посмели ни залаять, ни заскулить. Лишь сова – ночная охотница, которой некого опасаться, если этот некто не умеет летать – заметила виверну и несколько раз удивленно ухнула с безопасной высоты. На это, впрочем, никто не обратил внимания: город спал, а кто не спал, для того уханье совы не в диковинку.