– Начала́ – продолжай! – пожал плечами Яков.
– Я Темная госпожа!
– Увы, Альв, – через силу улыбнулся Яков, – но я не знаю, что это должно означать.
– Хозяйка полуночи?.. – подсказала Альв.
– Нет, никогда не слышал.
– Черная королева?..
– Только если в шахматах… – развел руками Яков. – Но если тебе так приспичило, объясни своими словами.
– Я злая колдунья, Яков. Я действительно кто-то вроде Гулльвейг. – У Альв от напряжения даже голос охрип.
– Мне нравится, – улыбнулся Яков в ответ. – Ты ведь меня об этом спрашиваешь?
– Ты… Тебе не… – Что ж, похоже, на этот раз его женщина не находила слов.
– Мне не страшно, – покачал он головой. – И я не испытываю ни отвращения, ни разочарования. Давай, Альв, на этой оптимистической ноте и закончим выяснение отношений! Хорошо?
Глава 11По прозвищу Свев
1. Тисдаг, пятый день месяца мейтим[66] 1611 года
К Рейну выехали в районе Ойхенгена. Это был небольшой городок. Скорее, деревня. Но в нем имелось целых две гостиницы. Правда, обе маленькие, да и рассчитаны на людей совсем другого круга: мелких торговцев или зажиточных крестьян, едущих на ярмарку в Шафхаузен. Однако и Альв оставаться на ночь в Ойхенгене не планировала. Она, как понял Яков, рассчитывала на то, что никса Лорелея окажет им гостеприимство и пригласит переночевать в ее замке.
Уже смеркалось, когда лодочник доставил их на северо-западную оконечность острова Верд, на небольшой причал почти у самой крепостной стены замка Штайн-ам-Райн. «Рейнская скала» оказалась относительно небольшим, но красивым и спроектированным по всем законам фортификационного искусства замком. Впрочем, скала тоже имела место быть, так как, собственно, на ней замок и стоял.
«Чудесное место!» – отметил Яков, рассмотрев стену и башни, а также примыкающие к замку дубовую рощу и сад, в котором росли яблони, вишни и персиковые деревья. Ну и, разумеется. вид на Рейн и лежащие ниже по течению заросшие лесом острова был великолепен, а на серебристо-синей воде играли алые и темно-красные блики закатного солнца. Впрочем, на рассвете здесь, наверное, еще красивее.
– Нас встречают… – тихо шепнула Альв, но Яков и сам уже почувствовал присутствие настоящей хозяйки острова. Это было похоже на дуновение прохладного ветерка, коснувшегося, однако, не лица, а сердца. Яков вряд ли смог бы передать свои ощущения точнее. У него просто не нашлось для этого подходящих слов, но он Лорелею почувствовал и сразу за тем увидел.
Она шла к ним от замка в сопровождении двух женщин, одетых в мужское платье и опоясанных шпагами. Но вот сама нимфа одевалась как дама, дамой она и была. Высокая, тонкая, золотоволосая, одетая в золотисто-коричневые шелка, она производила сильное впечатление. Внимание, во всяком случае, привлекала. И не только мужское, если сказать по правде.
– Здравствуй, княгиня!
Что ж, чего-то в этом роде Яков и ожидал. Не панибратство – нимфа чувствовала дистанцию и подчеркнула ее титулом Альв, но и не самоуничижение, поскольку все-таки «княгиня», а не «ваша светлость». Уважительное отношение к женщине, стоящей несколько выше на социальной лестнице, но не настолько высоко, чтобы пришлось кланяться.
– Здравствуй, эдле[67] фон Рейн! – Альв не осталась в долгу, ее обращение отражало как уважение, так и понимание дистанции.
Якову это было не совсем понятно, так как в его представлении нимфа такой реки, как Рейн, принадлежала к той же категории ноблей, что и князья. Но, по-видимому, он ошибался, и местным жителям виднее, кто из них кто.
– Конунг, – чуть склонила голову Лорелея, обернувшись к Якову.
«Госпожа Нереида…» – шепнул в ухо чей-то бестелесный голос.
«Госпожа Нереида? Серьезно?» – Но этот вопрос остался без ответа, и Яков решил попробовать.
– Госпожа Нереида… – Он чуть склонил голову в вежливом поклоне и тут же добавил, разъясняя ситуацию: – Я не конунг, я всего лишь брат конунга.
– Старший, – уточнила хозяйка замка.
– Не имеет значения, – покачал головой Яков, гадая, откуда никс знает все эти подробности. Ну не от девы-волны же… или все-таки Унн подсуетилась? – Коронован мой брат, а не я.
– Что власть земная в глазах богов? – улыбнулась никс. – Ты конунг по рождению, Арбот, сын Ратера Богсвейгира, таким видят тебя боги.
«Намекаешь на то, что ты тоже, в известной степени, божество? Да будет так».
– Ты сказала, – улыбнулся он.
– Будьте моими гостями! – Нереида сделала приглашающий жест и пошла вперед, показывая дорогу.
Пока добрались до пиршественного зала, совсем стемнело. День закончился, наступил вечер, переходящий в ночь. Однако в паласе[68], в зале Певцов, пылали дрова в двух больших каминах, горели свечи в канделябрах, и слуги накрывали стол, за который вместе с Лорелеей и ее гостями сели еще три молодые красивые женщины – брюнетка, блондинка и рыжеволосая: Воглинда, Вельгунда и Флосхильда[69]. Девы Рейна оказались приятными в общении словоохотливыми хохотушками, но Яков едва не покраснел, когда догадался – по некоторым как бы вскользь брошенным репликам, – в каких именно отношениях состоят все трое с изящной, но чуть холодноватой хозяйкой замка Штайн-ам-Райн. И вроде бы не мальчик уже, а взрослый мужчина, поживший, повидавший мир во многих и многих его проявлениях, набравшийся на войне и на полицейской службе разнообразного и неординарного опыта, а туда же – смущается, как девушка или сопливый гимназист, лишь только речь заходит о чем-нибудь «эдаком». Ну что ему за дело, с кем спит никс Лорелея! И тем не менее среагировал, хотя и не подал виду. Уж очень это не по-себерски, когда мужик с мужиком или женщина с женщиной, да еще и не с одной, а сразу с тремя. Впрочем, вскоре разговор отошел от «общих тем», и Якову стало не до того, чтобы обсуждать чужой интим.
– Уместно ли спросить тебя, княгиня, что, во имя древних богов, произошло тогда в Венеции и где ты провела все это время? – Лорелея смотрела на Альв, говорила спокойно, с уважением и дружелюбием, но было очевидно: интерес ее не случаен и вопрос задан неравнодушным существом.
– В Венеции… – на мгновение задумалась Альв. – Вот как, – кивнула она и бросила короткий взгляд на Якова. – В Венеции… Да-да, в Венеции! Мы с Магнусом и Зелдой приехали на маскарад… Была зима… Ты говоришь, я исчезла?
– Именно так, – осторожно подтвердила хозяйка замка, явно заинтригованная неуверенностью собеседницы в фактах, сомневаться в которых Лорелея находила, по-видимому, более чем странным.
– Я… – начала было Альв, но снова остановилась, словно припоминая те давние события.
– Когда это случилось? – спросила она через некоторое время.
– Ты не помнишь? – удивилась никс. – Впрочем, извини! Ты спросила. Это случилось в январе прошлого года.
«Januarius», – машинально отметил Яков.
«Она пользуется римским календарем», – шепнул ему в ухо все тот же бестелесный голос. Оставалось лишь гадать, кто бы это мог быть, но у Якова на этот счет никаких идей не было.
– В январе, – кивнула Альв. – Целый год… – задумалась она. – Тебе рассказала об этом та темноглазая агуане, что все время путалась у меня под ногами?
– Не знаю, княгиня, путалась ли она у тебя под ногами, – мягко улыбнулась в ответ Лорелея. – Возможно, она просто флиртовала с тобой, ведь ты красивая женщина. Не правда ли, конунг? Но да, мне рассказала об этом Биргит – моя знакомая брегостене[70] с озера Гарда, – улыбка, намекающая на нечто большее, чем простое знакомство, чуть плывущий взгляд янтарных глаз. – Она сказала, что на тебя было совершено нападение. Скорее всего, это сделали люди Винченцо Гонзага, герцога Мантуи, хотя полной уверенности в этом у меня, к сожалению, нет. Какой-то сильный волшебник или волшебница. Трудно сказать, был ли это мужчина или женщина. Биргит почувствовала волну невероятной по силе волшбы, и сразу за тем зал Коллегии во дворце Дожей, в котором ты, по-видимому, тогда и находилась, взорвался изнутри. Погибло несколько мантуанцев, какой-то барабао[71] на службе у дожей Венеции, зелигена[72] из Караванке[73] и кобольд[74] из Штирии.
– Зелигену звали Зелдой, – вздохнула Альв. – Она была моей подругой. Кобольд служил моим телохранителем. Его звали Магнус… Самого нападения я не помню, хотя и знаю, кто это был. Колдовал, скорее всего, покойный Лаццаро Ла-Тринита[75], а помогали ему подруги Фабианы Гонзага. Они… все они тоже мертвы.
«Мужчина и три женщины… Мертвые, на снегу, – вспомнил Яков. – Четвертой там была Альв, но она выжила».
– Так что ты права, эдле Лорелея, – продолжала между тем Альв, – это были люди герцога Мантуанского. Убить меня они, однако, не сумели, они лишь выдавили меня в… другой мир.
– Другой мир? – сразу же заинтересовалась никс. – В который из миров?
– В… в Ванахейм, – нашлась с ответом Альв.
«Ванахейм? – усмехнулся мысленно Яков. – Так я, выходит, жил в мире ванов?[76] Любопытная теория!»
Вообще-то, насколько помнил Яков из читанной им еще в гимназические годы «Саги об Инглингах», в географическом смысле Ванахейм располагался на берегах Черного моря в Сарматии, в районе устья Танаиса, то есть Дона. Так что формально утверждение Альв было ошибочным, так как Себерия – это скорее все-таки Гардарики, чем Ванахейм. Но если рассматривать Ванахейм в метафизическом смысле, все сходится. По отношению к Мидгарду, то есть миру людей – имея в виду мир, в котором сейчас находился Яков, – Себерия никак не Асгард