Кериан услышала крик. Один из эльфов потерял равновесие и упал между мелькавшими копытами. Ему уже ничем нельзя было помочь. Лошади прогрохотали дальше.
Из бежавших эльфов были плохие всадники, и езда без сбруи галопом собирала свою плату. Еще трое упали и были растоптаны. К тому времени с боковых улиц появились конные наемники. Они скакали рядом с беглецами, раскручивая петли лассо. Мастерски брошенные, веревки затянулись на шеях скакавших галопом лошадей, вынудив их вскоре остановиться. Все больше и больше брошенных лассо, и вихрь лошадей превратился в ржущую беспорядочную массу.
Кериан соскользнула со спины кобылы и, приземлившись, низко пригнулась среди беспорядочно топчущихся копыт. Она обнаружила гнома среди свалившихся всадников и подняла его на ноги. Если бы они смогли добраться до противоположной стороны улицы, то смогли бы исчезнуть в лабиринте обшарпанных домов.
Что-то ударило ее по ноге, сбивая на землю. Кериан обернулась, но не смогла освободиться. Гном упал ей на ноги. Из его спины торчали две стрелы. Третья пронзила ему шею. Он был мертв, а она даже не знала его имени.
Чьи-то руки грубо поставили ее на ноги. Лошадей увели, освобождая улицу. Из четырнадцати бежавших заключенных в живых остались лишь Кериан и четыре других эльфа. Никто не смог вырваться на волю. Пятерых выживших связали и потащили обратно к лорду Олину.
Бывшая резиденция мэра Бианоста стояла напротив ратуши. Отблески костров играли на каменных ступенях. Бросающееся в глаза число стражников делало очевидным, что Олин Мэн-Дэлис занял особняк для себя. Фасад из песчаника был в следах копоти, а изящные высокие окна грубо заложены кирпичом, оставив лишь узкие отверстия, сквозь которые могли вести огонь лучники. Орнаментальные бронзовые двери были почти скрыты за бруствером высотой с человеческий рост из бревен и мешков с песком. Вход охраняли не менее пятнадцати вооруженных бандитов.
Лорд Олин стоял на каменных ступенях, когда к нему привели беглых заключенных. Высокий, с серо-стального цвета волосами, Олин был облачен в полный доспех и тяжелую темную накидку, призванную скрыть его худобу. Узкие, близко посаженные глаза и когда-то сломанный и неумело вправленный кривой нос придавали ему зловещий вид. Новости о побеге прервали его обед, отчего он пребывал в дурном расположении духа. Несмотря на вечную худобу, он обладал отменным аппетитом, и еда была одним из самых больших удовольствий в его жизни. Ответственные за прерывание его приема пищи познают его гнев.
Он сердито смотрел на стоявших на коленях у подножья лестницы связанных эльфов. Женщину он игнорировал, сосредоточив свое внимание на четырех мужчинах.
«Как вы сбежали?» — спросил он.
Когда ответа не последовало, гоблин ударил одного из заключенных, отчего тот упал лицом вниз. Олин повторил вопрос.
Эльфы испуганно переглянулись, но по-прежнему ничего не сказали. Гоблин занес меч, готовый снести голову одному из заключенных, но Олин остановил его руку. Его лицо сильно раскраснелось. Он протопал вниз по ступеням, остановившись на последней.
«Бунт недозволителен!» — проорал он. — «Я узнаю, кто ваши зачинщики и разберусь с ними!»
Он сделал жест в сторону двух эльфов: «Отведите их в башню. Верните остальных в клетки». Он помчался вверх по ступеням.
Пленников тычками и угрозами повели через площадь в сторону ратуши. Там их разделили, Кериан и двух эльфов вернули в садок, а двоих выбранных лордом Олином потащили в длинный лестничный колодец, который вел наверх ратушной башни.
Кериан спросила своих товарищей по плену, что было в башне. Ответа не последовало. Они сжались в дальнем углу клетки, их отчаяние было еще сильнее из-за короткого вкушения свободы. Вскоре они трое услышали крики.
Когда первый эхом разнесся по воздуху, Кериан рванулась к двери. Стоя на цыпочках, она выглянула в маленькое окошко. Снаружи стояли трое стражников.
«Дикари, что происходит?» — спросила она.
Двое охранников проигнорировали ее. Третий, моложе остальных, неторопливо прохаживался, разглядывая Кериан с неподдельным интересом.
Еще один вопль прорезал воздух, крик души в ужасных мучениях. Кериан стукнула кулаком по двери.
Молодой стражник улыбнулся: «Лорд Олин хочет знать, кто виноват в побеге. В башне ответы на вопросы получают либо быстро, либо совсем не получают».
«Оставьте их в покое! Скажите ему, это была я!»
«Несомненно, я так и сделаю». — Бандит, смеясь, двинулся прочь.
Что бы она ни говорила, это не имело значения. Никто из стражников не верил ей. Лишь молодой хотя бы заговорил с ней, и то, лишь затем, чтобы сделать непристойные предложения. Отдаленные крики время от времени повторялись.
Какое-то время спустя, ее разбудил легкий стук в дверь темницы. Она не знала, сколько времени дремала, но смех молодого стражника заставил ее быстро вскочить на ноги.
«Похоже, ты не лгала. Оба они сознались, что ты все спланировала». — Он покачал головой, одобрительно ухмыляясь. — «Ты — зачинщик».
«Что с ними случилось?»
«О, они мертвы. Поверь мне, им повезло. Для тебя все не закончится столь быстро». — Кериан не спросила, что он имел в виду, но тот и так добровольно это рассказал. — «Тебя казнят, в назидание другим потенциальным мятежникам. Послезавтра». Он ушел.
Ощущая вину и бессильную ярость, Кериан сползла на пол.
5
Кладбище у Врат лежало между двух холмов, скрытое от огней города и двигавшегося по прибрежной дороге транспорта. Долина была неглубокой и болотистой, так что могилы сооружали над землей. Омываемые светом звезд, они стояли, словно упорядоченные ледяные блоки, белые и блестящие. Большинство было каменными коробками без украшательств, но некоторые искусно сооруженные мавзолеи несли имена когда-то важных в этой провинции фамилий.
Как и для самой нации, для кладбища настали тяжелые времена. Вокруг оснований монументов разрослись сорняки. Трава выросла по колено и забила проходы. Вьющиеся растения опоясали и великие, и простые могилы. Тут и там, каменные коробки развалились от непогоды или внимания грабителей могил. Разрушенные могилы быстро затягивались сорняками. Кладбища и в лучшие времена были печальными местами. Располагавшееся у Врат было мрачным свидетельством трагедии нации.
На одной из заросших тропинок стояла одинокая фигура, облаченная в длинный льняной женский халат. Она сделала несколько шагов и вышла из густой тени обелиска, и свет звезд омыл ее бледные черты холодным сиянием. Ее лицо могло бы украсить изящную статую наверху одного из прекраснейших памятников. Ее ошеломительную красоту заглушала глубокая боль, Эльхана Звездный Ветер была живым воплощением скорби.
Стрекот козодоя заставил ее вздрогнуть. Затем на затянутой травой боковой тропинке появилась фигура в плаще с капюшоном, как у нее.
«Какие вести?» — прошептала она.
Вновь прибывший отбросил широкий капюшон, открыв худощавое лицо, миндалевидные глаза и высокий бледный лоб. Как и Эльхана, Самар был сильванестийцем. На его горле мелькнул отблеск железа — латный воротник.
«Ничего, что могло бы подтвердить слухи, госпожа, но, также, и ничего, что могло бы опровергнуть их».
Линия ее рта стала жестче. Каждый день, что она проводила в этой земле, был опасным и дорогостоящим. Опасность она могла вынести, но мало что могла сделать, чтобы уменьшить истощение своего скудного кошелька.
Она больше не задала вопросов, предпочитая выслушать полный отчет Самара, когда они воссоединятся со своим отрядом. Они оседлали поджидавших лошадей и, с Эльханой во главе, покинули заброшенное кладбище.
Самар следовал в трех шагах позади, как он чувствовал, было правильно. Давнее знакомство позволило ему распознать разочарование своей госпожи. Надежда на время придала ей силы, в последнее время ее осталось крайне мало, а Эльхана начинала понимать всю безрассудность преследуемой ей мечты.
Ее единственного ребенка, на которого она возлагала свои надежды о будущем эльфийского народа, забрали у нее. Никакой героической гибели, ни даже достойной, не было даровано Сильванешу. Он пал жертвой, убитый женщиной, которую любил, ложной пророчицей темного божества. Портиос, ее муж, за которого Эльхана вышла по долгу, а позже полюбила, также погиб, убитый в той же самой войне, что забрала их сына. Быть сожженным с неба огненным дыханием дракона, это был величественный конец для воина и короля. Ошибкой, думал Самар, было, что Эльхана не могла принять то, что ее муж был мертв. Испепеленное тело его грифона нашли, но всадника не обнаружили. Из этой тусклой надежды Эльхана простроила фантазии, что ее муж может все еще быть жив.
Их родина была разграблена, их народ разбросан, но она не прекращала свой поиск. Воскресший муж был бы уже из разряда совсем чуда, но как минимум она собиралась найти его останки и видеть их должным образом преданными земле. Однако, Эльхана пришла на давно заброшенное кладбище не для того, чтобы найти могилу Портиоса. Даже до нее в бегах дошли слухи о загадочном лидере, который ковал восстание из немногих оставшихся эльфов Квалинести. Старое кладбище служило укромным местом в ожидании, пока Самар с риском проник во Врата, чтобы собрать всю информацию, что только мог, о многообещающем мятеже и его предводителе. Безмолвная, словно привидение, Эльхана бродила среди забытых мертвецов, ожидая вестей о своем пропавшем муже.
Они лишь два дня находились на материке. До этого, Эльхана со своим небольшим отрядом верных сторонников жили на острове Шэлси, где их терпели, но не приветствовали. Она могла бы вернуться в леса своей собственной страны. Там все еще были скрытые долины, где осторожный обитатель мог жить с небольшим риском быть обнаруженным. Но когда убивают, обращают в рабство в их собственных странах или изгоняют в чужие земли сильванестийцев, квалинестийцев и кагонестийцев, Эльхана не станет искать лесной покой для самой себя. Она долгое время странствовала по землям Нового моря, пока усталость и надвигавшаяся нищета не заставила ее осесть в Шэлси. Оттуда она продолжила свои поиски, рассылая агентов изучать слухи и расспрашивая путешественников, прибывавших из бывших эльфийских земель.