На полях документа: Осталось (вить) без исполнения, пока не кончится вопрос об уничтожении контракта между Компанией нашей со Сан-Франциско, условия которого могут чрезвычайно уронить ценность владений наших в Северной Америке.)»[217]
Мы намеренно приводим почти целиком «Записку», сохранившуюся в архивах Министерства иностранных дел и датированную 1857 годом, хотя в ней не указан ни конкретный автор, а только МИД, ни конкретный адресат, потому что перед нами уже готовый проект продажи русских колоний. «Записка» раскрывает замыслы и устремления российских инициаторов сделки: 1) уступка колоний должна быть осуществлена в 1862 г.; 2) вместе с Аляской Россия готова отказаться от Алеутских и Курильских островов; 3) стоимость колоний определена в 7 442 800 руб.; 4) сделка должна быть заключена в обстановке строжайшей секретности; 5) «Записка» составлена в угодливо-заискивающем тоне: обоснование цены сформулировано человеком, которому диктует свою волю покупатель; 6) автор записки рекламирует богатства Аляски, будто боясь, что покупатель изменит свои намерения. Из «Записки» ясно видно, что вся сделка, начиная с идеи и кончая ее реализацией, носит характер заговора, а стиль документа свидетельствует о представлении автором интересов покупателя, но не продавца. И этот автор состоит на службе в Министерстве иностранных дел России!
Понимая, какое колоссальное сопротивление в обществе вызовет беспрецедентное добровольное отторжение от России ее территорий, инициаторы сдачи Аляски готовят почву для реализации своего проекта, считая своими основными задачами:
1) умаление экономического значения Русской Америки в глазах общественности;
2) дискредитацию деятельности Российско-американской компании;
3) подрыв системы колониального правления;
4) внушение Государю Императору мысли о возможности отказа от государственной собственности вообще и от российских территориальных владений в частности.
Вот эти задачи стали решать петербургские сановники, решать последовательно и настойчиво, доказательством чему служит письмо в. кн. Константина Николаевича А. М. Горчакову от 7 декабря 1857 года[218], датированное тем же годом, что и анонимная записка Министерства иностранных дел.
В начале письма великий князь приводит доводы американской стороны о необходимости уступки Россией Соединенным Штатам русских колоний, переданные правительством США через вашингтонского посланника Стекля. По существу это шантаж и угрозы, а именно: российскому правительству обещаны «затруднительные споры с американцами»[219], в которых «последние будут правы»[220], американцы угрожают России тем, что «будут вредить всей русской торговле в Америке»[221]. Великий князь согласен с этими угрозами и предлагает канцлеру Российской империи считаться с ними.
В письме открыто высказывается позиция самого великого князя относительно деятельности Российско-американской компании. Константин Николаевич настаивает, чтобы административное управление колониями было передано в государственное ведение[222], ломая тем самым изначально сложившуюся систему колониального правления. Замысел великого князя ясен: непосредственное подчинение правителя Русской Америки правительству, в котором последнее слово за Константином Николаевичем, помогло бы избежать возможного сопротивления компании отчуждению русских земель и собственности самой компании. Поэтому, по мнению в. кн. Константина, необходимо срочно «приступить к пересмотру Устава Российско-американской Компании с целью изменить совершенно ее значение и обратить учреждение в чисто торговое, а не административное»[223]. Великому князю нужны доказательства административной несостоятельности Российско-американской компании, пусть даже и небеспристрастные. Он предлагает срочно отправить в колонии комиссию в составе «несколько самых способных гражданских чиновников и морских офицеров для отревизования колониального управления Российско-американской компании с целью удостовериться, в какой мере успешно Компания исполняет свои административные обязанности в отношении к народам ей подвластным»[224].
Великий князь Константин Николаевич прямо указывает на необходимость давления А. М. Горчакова на Императора: «Все соображения сии прошу, Ваше Сиятельство, повергнуть воззрению Государя Императора и уведомить меня о последующем повелении Его Императорского Величества»[225]. Без сомнения, сам великий князь излагал свое мнение императору, но ему была необходима поддержка в этом вопросе наиболее авторитетного в международных делах лица, каким являлся А. М. Горчаков.
Ответ Горчакова позволяет уточнить первоначальную позицию министра иностранных дел по этому вопросу. Он согласен с великим князем, что «обревизование дел Компании в административном и торговом отношении чрез назначенную правительством комиссию, доставило бы нужные данные, как для определения ценности колоний, если окажется выгодным продать их, так и для начертания нового устава Компании, если колонии останутся собственностью России (выделено мною. – И. М.)»[226].
Горчаков вносит следующее важное предложение: «желательно, чтобы продажа, если она должна состояться, была следствием предложения Соединенных Штатов, а не нашего Правительства»[227]. Ответ Горчакова содержит перечень действий, своего рода предпродажной подготовки колоний: «предписать Действительному Статскому Советнику Стеклю, чтобы он, не компрометируя ни себя, ни Императорское Правительство, осторожно внушил Вашингтонскому Кабинету мысль о возможности склонить Россию к уступке колоний на выгодных условиях (выделено мною. – И. М.); отправить экстренную комиссию в колонии за два года до истечения срока дарованных Компании привилегий и на основании отзыва посланника и сведений, доставленных комиссиею, приступить к окончательному разрешению вопроса»[228].
Как видно из письма, А. М. Горчаков, согласный с великим князем по вопросу необходимости продажи русских земель, не был сторонником открытых и решительных действий правительства в отношении отказа от русских колоний. Он допускал, основываясь на неопределенности позиции Государя, выясненной им в результате доклада письма великого князя Константина Николаевича, что сделка может не состояться. Потому Горчаков колеблется и рекомендует в. кн. Константину действовать более осторожно и предусмотрительно, вовлекая в интригу «вашингтонский кабинет». Позиция государственного канцлера, отраженная в письме, объясняет истоки приведенной нами секретной записки Министерства иностранных дел о продаже Аляски, поскольку ее положения согласуются с мерами, предложенными в письме великого князя: она также предупреждает о секретности и осторожности, в ней покупателю – Соединенным Штатам – буквально навязывают товар – русские колонии.
Из заинтересованных в продаже Аляски и связанных этой тайной государственных сановников очевидны пока трое – великий князь Константин Николаевич, российский посланник в Вашингтоне Э. А. Стекль, государственный канцлер А. М. Горчаков. Помимо противодействия Российско-американской компании по линии правительства, в. кн. Константин пытается оказывать давление на брата-императора. Для Александра II, по всей видимости, вопрос уступки русских территорий выглядел спорным, и воздействие на позицию Государя по этому вопросу предпринималось с различных сторон. Необходимость продажи российских владений в. кн. Константин Николаевич в обращениях к царственному брату обосновывает финансово-экономическими нуждами государства. Попытка создать прецедент продажи собственности на основании Высочайшего изволения высвечена в письме великого князя от 27 октября 1859 года А. М. Княжевичу, бывшему в то время министром финансов Российской империи: «Зимой 1857 года, получив в Ницце от покойного Тенгоборского записку его о тогдашнем состоянии наших финансов, я немедленно сократил расходы по морскому ведомству, испросив Высочайшее разрешение не вооружать весь Балтийский флот и не посылать в том году эскадры в Средиземное море, и в то же время, изыскивая новые источники для получения денег, писал из Ниццы Министру Иностранных Дел, что было бы весьма полезно продать Северо-Американским Штатам наши владения в Северной Америке. Эта мера казалась мне тем более нужною, что в случае войны с морской державой мы не в состоянии защитить наших колоний, и тем более своевременною, что в 1857 г. Северо-Американские Штаты имели значительный перевес государственных доходов перед расходами.
После того я имел случай узнать по этому предмету мнение адмирала графа Путятина, капитана 1-го ранга Шестакова и посланника нашего в Америке Стекля, которые все одобряли помянутое предложение.
Препровождая Вашему Высокопревосходительству копию с письма моего князю Горчакову и полученного на оное ответа, считаю неизлишним обратить Ваше внимание на сказанное предположение ввиду нынешних финансовых затруднений наших, и тем более что по Вашему докладу мысль о продаже вообще государственных имуществ одобрена Государем Императором (выделено мною. – И. М.)»[229].
В этом письме проект продажи Аляски в. кн. Константин напрямую связывает с изысканием «новых источников для получения денег», но главное в письме то, что правительством от Александра II было получено принципиальное одобрение по продаже государственных имуществ в случае финансовых затруднений. По сути, получена индульгенция на любые финансовые аферы с государственной собственностью, решение, к которому Государя сумели склонить и каковым тут же ловко воспользовались заинтересованные лица. Причем продажа Русской Америки окажется не единичным случаем в череде распродажи российской государственной собственности в 60-е годы XIX века.