Один из старцев слегка взмахнул посохом, и сила притяжения перестала влиять на Эверетт. Легкий толчок идущей от технологичной палки невидимой силы, тоже основанной на гравитации, откинул девушку под потолок. Она стукнулась спиной о камень и, оглушенная, плавно опустилась на пол, наблюдая, как ее любимому закручивают за спиной руки, а потом выводят из комнаты.
– Я тебя люблю, – прошептал он одними губами.
– Нет! – воскликнула Эверетт, превозмогая боль и поднимаясь. Она попыталась броситься за старцами, что увели Калио, но мать преградила путь. – Ты!
– Я! – кивнула Трийти. – И еще сто раз Я! Больше некому вернуть тебя на путь истинный. И как я была слепа все это время? Как проморгала тебя и этого… этого…
– Я давно знала, что ты меня ненавидишь! – по лицу принцессы текли слезы. – Ты мой самый ярый враг! Ты тиран, а я – рабыня, не смеющая ступить и шагу в сторону от указанного тобой пути! Я давно это поняла, поэтому и провернула всё тайком. Я хочу быть свободной! – Эверетт подняла руки и помахала ими, словно крыльями.
– Эверетт, – уже спокойней сказала мать и попыталась притянуть дочь, но та отпрянула. – Включи голову! Ты принцесса! Ты будущая Хранительница! Ты будешь властвовать над этим миром! Ты будешь править! Жить в Храме! Есть и пить лучшее, носить самое классное белье! Ты на вершине мира! Надо только блюсти традиции.
– Знаешь, мам, – принцесса презрительно скривила губы, – для кого-то и вершина мира будет клеткой. Твои традиции – смерть для меня! Я же хочу свободы! Я хочу жить как люди внизу! Я…
– Поэтому ты выбрала этого… сарийца в любовники? – При слове «сариец» Хранительница не смогла сдержать отвращение. Её лицо исказилось в неприятное выражение. – Ты в своем уме?
– Я ли в своем уме? – Эверетт была поражена до глубины души. – Я ли? Да это вы тут все свихнулись! Уничтожили целую планету и радуетесь! И я думала, кто же виноват в этом геноциде? Может, сарицы, а не мы? Может, это они подстегнули своим упрямством власти Кайзии? Но теперь вижу кто начал! Ты даже скрыть не можешь ненависть к его расе! Все началось из-за нас, правда? Мы просто не смогли стерпеть, что они существуют на свете. Так ведь?
– Не говори ерунды! – взорвалась до этого спокойная Трийти. – Ты прекрасно знаешь, почему не можешь с ним быть! Хранительница – может забеременеть только непорочным путем, а семя избирательно дает самый достойный из жрецов. И рожает, пока не появится девочка – будущая наследница, а мальчиков приносят в жертву Храму. Так рожала я, так рожала твоя бабушка и все остальные поколения предков. Именно поэтому ваш союз невозможен! Храму нужны правильные Хранительницы. И мы проследим, чтобы так и осталось впредь.
– Но я уже беременна! – вскричала в отчаянии Эверетт. – И беременна от Калио! Я никогда его не брошу!
– Именно поэтому, – ледяным голосом сказала Трийти, – мы тебе поможем. Он умрет утром в Башне, а ты… Мы избавим тебя от этого зародыша позора. Мы поможем твоему телу извергнуть греховный плод, зачатый в безумной и слепой вере в любовь, знаменуемой бездумной похотью столь разных никак не подходящих друг другу рас.
– Что? – прошептала Эверетт, не веря своим ушам. – Вы не сможете! Вы не посмеете!
– И сможем! И посмеем! – жёстко отрезала Хранительница и вновь щёлкнула пальцами, после чего в комнату вошли ещё четыре старца. Они схватили Эверетт под руки и поволокли упирающуюся девушку на операцию.
– Если надо, я рожу и воспитаю новую дочь, – очень тихо, но так, чтобы услышала Эверетт, добавила Трийти. – Но традиции Кайзии и Хранители Машины будут процветать для будущего нашей планеты… Я не позволю исчезнуть той крупице технологий, что досталась нам от предков!
– Нет, мама! Нет! – истошно кричала Эверетт и, упираясь, пыталась воззвать к хранительнице как к матери. – Не делай этого! Мы не заслужили! Отпусти нас! Оставь нас в покое!
Хранительница лишь повернулась к кровати и с отвращением посмотрела на оставленную Калио одежду.
– Как же противны эти мужчины и, в особенности, эти варвары с Сарии! Как моя девочка могла лечь в одно ложе с этим пришельцем? Мерзость…
***
Время порой ускоряет свой бег, но не для того, чтобы быстрее проскочить неудобные события, а чтобы скорее разрешить кризис…
Эверетт слишком долго барахталась среди тысяч тёмных бессознательных образов. Старые страхи и переживания маленькой девочки, скопившиеся в одном месте, мешали карабкаться вверх, к яркому и пульсирующему ужасу, огромной амебой растекшемуся над внутренним пространством принцессы. Она же чувствовала, что это гигантское, почти живое нечто – что-то очень важное, и чем быстрее добраться до яркого пятна, тем лучше, но не могла. Старые заботы не пускали. Слишком долго липли к рукам и ногам. Эверетт увязала все больше, а меж тем, нечто важное сжималось в одну точку, будто готовясь к взрыву. Еще чуть-чуть, и таинственная энергия соберется, а потом случится выброс, и…
И способность двигаться и мыслить стала вновь доступна девушке. С диким криком от боли в животе она села на столе, где до этого лежала. Испуганное внезапным пробуждением лицо Хранителя-врачевателя перед пытающимися сфокусироваться глазами. Они лишь отметили, что его руки по локоть в крови, а по столу между голых ляжек Эверетт размазано красным…
Ее кровь? Или?..
Неужели…
Девушку затрясло от невыразимой ярости. Они посмели уничтожить жизнь, что недавно поселилась внутри! Она дико закричала прямо в лицо остолбеневшему врачевателю, который поднял руки, чтобы успокоить принцессу, но она нащупала ритуальный кинжал, о котором забыла в пылу неравной схватки, и ткнула в лицо старику.
Это он раскрыл Хранительнице тайну о беременности Эверетт! Больше некому!
Врачеватель с воплем отшатнулся, стараясь удержать рану, стремительно раскрывающуюся, словно новая зловещая улыбка от правой щеки до левой части лба. Но вопреки усилиям старца, она никак не желала стягиваться и быстро-быстро наполнилась кровью. Мужчина судорожно замотал головой, будто это не он только что убил и достал мертвого ребенка из Эверетт, а потом бросился к столу с инструментами, собираясь, наверное, залепить хоть чем-то страшную рану на лице.
Принцесса усилием тела стащила себя с кровавого ложа и, шатаясь от слабости, последовала за врачевателем. Шокированный Хранитель и не подумал, что принцесса станет преследовать, а когда обернулся на шаги, было поздно. Эверетт яростно искромсала дряхлую стариковскую плоть прозрачным кинжалом. Он приобрел алый цвет и для принцессы стал жертвенным. Теперь алтарь памяти должен окропляться вновь и вновь, пока все виновные в смерти ее ребенка не будут наказаны…
Но Эверетт вдруг выронила кинжал. Он со звоном упал на каменный пол и заскользил, оставляя кровавый след.
– Калио! Бедный Калио! – прошептала девушка и рванулась к выходу. У нее еще оставался шанс спасти любимого человека. По пути девушка прихватила гравитационный посох Хранителя – она чувствовала, что оружие пригодится, да и желание страшной мести еще никуда не ушло. Оно пульсировало болью внизу живота, где когда-то жил ее ребенок. И он требовал крови!
Первого встреченного Хранителя посох откинул на стену. Кровавое пятно известило, что старик мертв. Эверетт удовлетворённо перешагнула через алую мантию, в которой запуталось тело, и побежала вверх по пологому и загнутому спиралевидному коридору. Где-то там наверху, в башне Гравитатора, из которой вырывались невидимые гравимагнитные волны, удерживающие останки Сарии в непосредственной близости от Кайзии, ее ждал любимый Калио. Его собирались казнить на рассвете, а этого Эверетт допустить не могла.
Она мчалась вперед со всей возможной скоростью, какую позволял зеленоватый свет прятавшейся за останками древней планеты луны. Иногда заспанный и ничего не понимающий Хранитель выходил из тени, а вооруженная и злая Эверетт без ложного сожаления отправляла его вослед убитому ребенку.
– Принцесса? – лишь успел удивлённо спросить очередной жрец у двери в камеру Калио, когда был сметен невидимой силой и выкинут словно тряпичная кукла в высокое аркообразное окно. Но там он не упал, а медленно вознесся кверху – настало время ночного гравитационного прилива. Следом медленно поднимались привязанные где-то далеко внизу доски и камни, образуя шаткие небесные мосты, по которым Эверетт всегда мечтала побегать, наблюдая как дети и подростки раз за разом соревнуются то ли в глупости, то ли в ловкости и удали.
– Любимая? – изумленно воскликнул Калио, когда дверь и часть стены рассыпалась пылью в воздухе: принцесса не знала принцип действия гравитационного посоха, но пользоваться давно научилась. Просто в отсутствии атомарных связей дверь рассыпалась в пыль. – Но как?
– Не важно! – в чувствах воскликнула Эверетт, бросаясь в объятия любимого и зарываясь хлюпающим носом в его родное плечо. – Давай сбежим? Прямо сейчас! Прямо на разрушенную Сарию! Прямо… прямо… по колышущимся мосткам!
– Но это очень опасно! Особенно тебе, ведь ты никогда не делала этого раньше, – с жаром ответил Калио и отодвинул любимую, с тревогой всматриваясь в заплаканное лицо, а потом он увидел темные пятна на ее белоснежном полупрозрачном наряде и пораженно воскликнул: – Что они с тобой сделали?
– Они… они… – девушка не смогла найти слова и разрыдалась: – Они убили нашего ребенка!
– Эверетт! – Калио обнял трясущуюся принцессу, чтобы успокоить, а она все никак не останавливалась.
– Уйдем! Слышишь? Давай сбежим отсюда! Пока не поздно! Давай сбежим!
– Любимая! – юноша вновь отодвинул девушку. В его янтарных глазах отражалась луна, только что выглянувшая из-за самой огромной глыбы. – Давай! Давай сбежим! Прямо сейчас. Не стоит медлить – пока гравиприлив еще действует.
– Правда? Мы сбежим? – продолжая всхлипывать, переспросила Эверетт.
– Да! Да! – воодушевленно воскликнул Калио, чувствуя, что возлюбленная немного отвлеклась от трагедии, а потому потянул принцессу на выход, где сквозь высокое арочное окно пробивался призрачный свет луны. – Мы тотчас, немедля, сбежим. Навсегда! И нас никто и никогда не найдет! А в память об убитом ребеночке мы родим еще многих! Ты ведь хочешь этого?