– Феликссон! Бери слепую скотину с собой.
– Только, блять, посмей! – крикнул Д'Амур.
Как обычно, маг незамедлительно подчинился приказу хозяина и, проигнорировав пустые угрозы детектива, поволок Норму к огненным дверям, размахивая на ходу членом и яйцами. Женщина яростно сопротивлялась, царапалась и пиналась, но ни один из её ударов не заставил Феликссона ослабить хватку.
Это зрелище поразило Гарри, точно громом: колюче-прохладный ночной воздух и неотвратимая гибель ещё одного напарника от рук неладно скроенной твари. Повторение было слишком точным, чтобы сойти за обычное совпадение, и это Гарри полностью обездвижило.
Когда маг отвернулся, остатки сил, удерживавших Кеза и Дейла, развеялись. Освободившись от пут Феликссона, Кез вскочил на ноги и тут же бросился к Норме. Но Феликссон уже достиг огненного портала. Ещё несколько шагов, и он скрылся из вида, прихватив с собой заложницу. На пороге остался лишь киновит.
Наконец, Лана пришла в себя и поднялась с земли, однако эффект от токсических выделений Иглоголового ещё не развеялся – её тошнило, кружилась голова. Демон не обращал на людей ни малейшего внимания. Он переступил через порог портала и скрылся в пылающем проходе. За этот небольшой отрезок времени пламя двери начало угасать.
– Сделай что-нибудь! – услышал Гарри далекий мужской крик. – Господи Боже! Гарольд! Проснись, блять!
Крик Кеза вернул Гарри к действительности. Он осмотрелся и увидел, что пускай его друзья были сильно помятыми, они шагали прямо к порталу, в котором только что скрылся один из самых печально известных демонов Адской армии, прихватив с собой его лучшую подругу. Временем на взвешенные решения Д’Амур не располагал – следовало пошевеливаться, и то немедленно.
– Не уйдешь, говнюк, – услышал он собственные слова.
Ад явился на эту улицу, и пришёл он за Гарри Д'Амуром. Не сумев поймать детектива, вместо него он забрал Норму Пэйн. Гарри знал, что последует за ними, даже если пришлось бы действовать в одиночку. Не раздумывая, он бросился в портал.
Он услышал, сзади ему что-то кричат, однако пламя угасало, в проходе сгущалась тьма, и Гарри не рискнул оборачиваться. Ещё два, три шага, и вдохнул воздух, который был гуще… нет, грязнее, чем тот, что только что покинул его лёгкие. Он сделал ещё два шага и врезался в какую-то преграду. Она была подобна полотнищу, которое вымочили в бадье с горячей водой и дерьмом. Эта субстанция прилипла к его лицу и полезла в рот, точно пытаясь его задушить.
Гарри замер на месте. Сердцебиение сорвалось на галоп, и он еле удерживал подступавшую панику. Больше всего на свете Гарри боялся смерти от удушья, и ему нестерпимо захотелось вернуться назад, к милосердному воздуху оставшегося позади мира. Но в следующий миг из портала явились его друзья.
– Пиз. Дец, – выдохнула Лана двумя короткими хрипами.
Гарри смотрел на них и не мог поверить своим зарёванным глазам.
– Это моя битва. Возвращайтесь, – сказал он.
– Сны приказали мне быть здесь, – обозвался Дейл. – Здесь я и останусь.
– Мы не бросим ни тебя, ни Норму, – сказал Кез.
– Ни фига, – ухмыльнулась Лана.
– Ребята, вы уверены? – переспросил Гарри.
– Конечно, нет, – сказал Кез.
Гарри кивнул. Стараясь не сильно дышать адскими миазмами, они двинулись дальше. Шли они молча, и никто ни разу не оглянулся.
10
Поначалу Ад удивил всех. Даже Гарри, который мельком видел один из его пейзажей в Луизиане. Когда они очутились по ту сторону огненного прохода, им открылось далеко не неприятное зрелище: они находились посреди лесной рощи, в окружении допотопных деревьев, чьи ветви так обвисли от возраста, что даже ребёнок мог дотянуться до росших на них пурпурных фруктов. Однако детей в лесу было не видать, и плоды просто валялись на земле. Приторный аромат их разложения присоединялся к вареву запахов, которое лишь усиливало страшный смрад, поприветствовавший Д’Амура в Аду.
– Чё-ёрт, – скривилась Лана. – А я думала, что у меня большие тараканы.
Она смотрела вниз, на коричнево-чёрных насекомых, которые, вероятно, состояли в близком семейном родстве с обычными тараканами. Их главным отличием был размер – земных собратьев они превышали в шесть раз. Жуки покрывали землю вокруг деревьев и поедали свалившуюся с ветвей пищу. Насекомые тёрлись друг о друга шипастыми телами и деловито работали челюстями. Их бурная деятельность наполняла лес тихим шелестом.
– Кто-нибудь видит Иглоголового? – спросил Гарри.
– Так его зовут? – переспросила Лана. – Иглоголовый?
– У него много погонял, но это он ненавидит больше всего.
– Легко понять, – хихикнул Дейл. – Прозвище не очень лестное. И раз уж на то пошло, не очень точное.
– Он что, большая шишка в Аду? – спросил Кез.
– Не знаю, – сказал Гарри. – Но уверен, что сам он в этом не сомневается. Я просто хочу забрать Норму и убраться отсюда на хрен.
– В теории план-то хорош, но вот его воплощение может оказаться проблематичным.
Кез указал на дверь, через которую они явились. Точнее, на место, где она была – портал исчез.
– Уверен, мы найдем выход, – сказал Гарри. – Попасть сюда было легко. Нам всем нужно…
– Отвянь, гнида паршивая! – перебил его визг Ланы.
Понять, отчего она завопила, было легко: Дейл вытирал кровь с позаимствованного у Кеза ножа – он без предупреждения резанул Лану по ладони. Рана выглядела скверно. Лицо у Ланы посерело и покрылось испариной, и если бы Кез её не подхватил, она бы тут же свалилась без чувств. Кез попросил её поднять руку, чтобы кровь отхлынула от пореза. Алая жидкость потекла вниз и промочила Лане её белую блузку.
– Какого хера?! – рыкнула она. – Тебе кранты!
Кез едва удержал её. Дейл сверкнул озорной улыбкой. Гарри стал между ними живым щитом, повернулся к Дейлу и сомкнул пальцы на рукояти ножа.
– Дейл, не потрудишься ли объяснить, на хуя ты ей руку порезал? – спросил Гарри.
– Да он ёбнутый! Не ясно, что ли? – прошипела Лана.
– Мне страшно жаль. Правда. Но я должен был это сделать. Так мне сказали сны. Я узнал момент из грёз, и меня унесло.
– Гарольд, кажется, у твоего товарища и правда с головой непорядок, – сказал Кез.
– Меня сейчас вырвет, – простонала Лана.
– А вот и нет, – ответил ей Кез. – Не смотри на руку. Смотри на меня.
Он снял с себя потёртую кожаную куртку, стащил через голову черную футболку и разорвал её на бинты.
– Сейчас я всё замотаю, – сказал он Лане. – С тобой всё будет в порядке.
– Вот, блять, параша. Я ведь этой рукой… ну… ты понял.
Кез улыбнулся, пытаясь забинтовать рану потуже и остановить кровь. Тем временем Гарри внимательно следил за Дейлом – тот всё пытался оправдаться, но его никто не слушал.
Д'Амур сконцентрировался на Дейле, но все его татуировки молчали. С другой стороны, Гарри понимал, что находился в самом сердце легендарного, но вовсе не героического края, в котором злодеи якобы искупают кармическую вину, и, как следствие, вытатуированные на его теле знаки вели себя непредсказуемо. Гарри решил положиться на старую добрую интуицию и отвёл Дейла в сторону.
– Ты на испытательном сроке, – сказал он. – Пойдешь впереди. Выкинешь ещё хоть один фокус – отдам тебя Лане на растерзание.
– А зачем ждать? – поинтересовалась Лана.
– Вот увидишь, – кивнул Дейл. – Сны никогда не ошибались. Гарри, тебя-то я нашел, разве нет?
На несколько секунд воцарилось молчание. По крайней мере, между теми из присутствовавших, у кого было всего по две ноги – сновавшие среди гнилых фруктов тараканы по-прежнему пели свою суетливую, шелестящую песнь.
– Давай-ка расставим приоритеты, – сказал, наконец, Гари. – Скажу очевидное: будет нелегко. Нужно как можно быстрей отыскать Норму и свалить из Ада на хуй. При этом надо умудриться не попасть в лапы могущественного демона, который хочет сделать меня своим рабом. Уверен, по дороге мы столкнёмся с мерзейшей, невообразимой хренью, от которой и душа зарубцуется, однако надеюсь, что выберемся живьём.
Все замолчали. Лана прижала забинтованную кисть к груди и хмыкнула:
– Какая зажигательная речь. Мне прям получшело.
11
Норма сидела в темноте, которая казалась коконом в ещё больше тьме. Если чувство времени её не обманывало, прошло уже много часов, и впервые в жизни она не видела совершенно ничего. Слепота её угнетала. Она молила об исцелении. Она жаждала увидеть хоть что-то, даже демона или его подручного – того самого, у которого несёт изо рта, как у человека с больным желудком. И хотя мир зрячих людей был для неё тайной за семью печатями, она видела то, что им не дано: повсеместных фантомов, их исполненные нуждой и прогорклыми страстями лица; призраков, оставлявших после себя голодный шлейф – он осыпался с них, точно пыльца перезрелых цветов, которые отказывались увядать и рассыпаться на прах.
До теперешнего момента Норма считала эти чудеса более чем достаточной компенсацией. Пока у неё были её призраки, зрячим людям, разгуливавшим по улицам города, она не завидовала. Но вот не стало даже призраков. Норма слышала пыльный шёпот, и она знала, что это верный знак их присутствия, но, сколько бы она их ни звала, как бы ни просила явиться, фантомы игнорировали все её просьбы.
– Ты здесь одна, – сказал киновит.
Норма вздрогнула. Она не услышала, как он вошёл. От этого ей стало не по себе. Обычно она нутром чуяла чьё-то присутствие. Но демон вёл себя тихо. Слишком тихо. А ещё он вонял. Господи всемогущий, как же он смердел! Помимо прочих подарков, слепота наградила Норму чувствительностью к тончайшим нюансам запахов, и от киновита разило так, что нос выкручивало. Несомненно, это существо было демоном и якшалось с себе подобными – от него разило запахом, включавшим в себя всю палитру их миазмов. Среди них чувствовалась и кровь, покрывавшая инструменты пыток и насквозь пропитавшая мясницкий фартук твари.
Но сильнейшее из зловоний было ещё и самым старым – то был аромат преступлений демона. Норма чуяла и другие запахи. Какие-то она узнавала (ладан, книги, пот), но с названиями для большинства она не находилась.