Вопреки её воле и желаниям, Норму всё увлекало к неведомой цели, и её дух начал спускаться к земле. Через несколько секунд она уже летела всего в нескольких дюймах от белой поросли. Впереди виднелся небольшой лес. Из замысловатого хитросплетения древесных куполов чёрными молниями торчало с тридцать-сорок шальных веток. На этих сучковатых отростках восседало несколько крупных птиц – охраняя лучшие места, они то и дело пускали в ход клювы и когти. Норма так засмотрелась на их брань, что до последнего момента не замечала, как из чёрной чащобы появилось несколько человек.
А затем она почуяла кровь, и всё побелело.
12
Дейл не стал перечить Д'Амуру и шел впереди всей компании, но стоило им выйти из леса, как он обернулся и посмотрел на спутников выпученными глазами.
– Уже близко! – воскликнул он.
– Топай давай, гондон паршивый, – хмыкнула Лана.
– Гарри, твой друг снова чудит, – молвил Кез.
– Дейл, мы же договорились, – вздохнул Гарри.
– Нет-нет-нет, – Дейл на полную включил харизму южанина. – Ещё немного – и мы на месте. Вы все будете очень рады, клянусь. И Лана, дражайшая, когда со всем будет покончено, твоё мнение обо мне изменится к лучшему.
– Пипец ты стрёмный, чувак, – отозвалась Лана. – Могу лишь сказать, что мне бы правда получшело, кабы… я…
Она осеклась, и тон её речи сменился с раздраженного на ошарашенный. Она подняла руку вровень с глазами и посмотрела на рану так, словно видела её впервые.
– Что?.. – тихо спросила она.
Из-под бинтов вытекла струйка крови.
– Разрази меня гром… – пролепетала она всё тем же глухим голосом. – Гарри?
– Я тут, Лана, – отозвался Гарри.
– Думаю, я умерла… – проговорила Лана, и тут же повелительно рявкнула: «Прочь! Да кто ты, блять… Никуда я не уйду».
– Лана, не упирайся, – сказал Дейл. – Твоя кровь – вот, как она нас нашла!
– Кто нашёл? – нахмурился Гарри и подошел к Дейлу. – Что ты с ней сделал?
– Ого-го, – Кез присвистнул и покрепче сжал рукоятку ножа. – У нас тут что, одержимость демонами? Вот возьму и пришью этого коротышку. Каша и так дерьмом смердит.
– А ну все заткнулись. Это я, Норма, – возвестила Норма ртом Ланы.
– Кто дал тебе право меня взламывать? – огрызнулась Лана.
– Норма? – переспросил, обернувшись, Гарри и недоверчиво прижмурился.
– Да, это я. Я не знаю…
Поток слов пресёкся – не желая делить тело с незваной гостьей, Лана опять замотала головой:
– Что за херня происходит?
– Лана. Дай Норме сказать, – попросил Гарри.
– Отьебись! – огрызнулась девушка. – В меня и раньше вселялись. Не в кайф, знаешь ли.
– Солнце, она ненадолго, – проворковал Дейл. – Честно.
– Просто дай есть сказать, – сказал Гарри. – Мы ведь за этим пришли.
– Окей, – Лана кивнула и глубоко вздохнула. – Дай только собраться. Дружелюбных духов во мне ещё не бывало.
– В тебе ещё ничего дружелюбного не бывало, – сказал Кез.
– Я тебе это припомню в следующий раз, как напьешься и не найдешь себе мужика.
Кез надул губы.
– О, уверен, ты всегда найдёшь себе охочего мужчину, – сказал Дейл, рассматривая Кеза с игривой улыбкой.
Кеза поймали врасплох, и он залился краской.
– Окей, – прервала их любезности Лана, – я готова. Давайте с этим покончим. Мне не терпится убраться из этой параши и вернуться в парашу, с которой я, по крайней мере, знакома.
Она закрыла глаза, набрала полную грудь воздуха и выдохнула.
– Мать честная.
– Норма! Это правда ты? – спросил Гарри.
– Боюсь, что да, Гарри. О, Господи, боюсь, что я умерла. Эта паскуда только что выбила из меня всё дерьмо.
– Иглоголовый? Самолично, руками?
– Кулаками. Ногами. Когда я видела его в последний раз, он растаптывал мою голову.
– Ему пиздец.
– Спасибо, Гарри, ты – золото. Однако просто так его не прихлопнуть. Он не обычный садомазохист из загробного мира[33]… Ой, Господи, кажется, мне пора.
– Лана! Дай ей договорить!
– Дело не в Лане… Кажется, я всё-таки не преставилась. Моё тело интересуется, куда подевался разум.
– Можешь сказать, где оно находится?
– Да. Какая-то здоровенная развалина в конце этой дороги. Кажется, когда-то это здание было настоящим дворцом. Но сейчас там одна разруха. Гарри, послушай. Вам нужно выбираться отсюда. Не хочу, чтобы кому-то пришлось лечь из-за меня костями.
– Никто и не ляжет. И без тебя мы никуда не уйдём.
– Да Бога ж ради, Гарри. Послушай. Он слишком силён. Даже если у тебя имеется несколько козырей, их не хватит.
– Норма, бросать тебя здесь я не собираюсь. Что бы ни случилось, я буду…
Глаза у Ланы широко распахнулись, и на её лице мелькнуло замешательство. Когда оно развеялось, Лана промолвила:
– И это всё?
Гарри вздохнул.
– Да, всё. Спасибо, Лана. Ты была молодцом.
– Без проблем, – сказала, часто моргая, она. – Главное, чтобы ей не вздумалось поселиться во мне с концами.
– Не поселится.
– Она мертва? Больше всего меня стрёмает, когда во мне мертвец.
– Она жива, – сказал Гарри. – Пока что.
– О, и Дейл тоже? – спросила Лана.
– М-м-м? – глянул на неё Дейл.
– Будешь что-то чудить – предупреждай. На этот раз всё в порядке, но порежешь меня без веской причины, и я тебе хер оторву.
Норма очнулась в месте, где царила боль – головой, животом, спиной и ногами она чувствовала каждый ушиб.
– Поставь её на ноги, Феликссон. И поторопись. Нас ждут дела в городе. Пришла пора положить конец этому смехотворному режиму. Лучше раньше, пока они всё ещё спорят друг с другом. Подыми её, а не будет идти – неси.
– Но Хозяин, разве не лучше её просто прикончить? – спросил слуга.
Жрец оторвался от сборов и пронзил Феликссона ледяным взором. Не издав и звука, Феликссон отвесил ему несколько извиняющихся поклонов, подошёл к окровавленной, покрытой синяками Норме, нагнулся к её лицу и произнёс короткий монолог. Норма почуяла душок его гнилого дыхания, и смрад лишь усугубил её нечеловеческие страдания.
– Я знаю, что ты меня слышишь, пизда чёрная. Мне не ведомо, что он от тебя хочет, но я не собираюсь тащить тебя до самого города, так что облегчу-ка я жизнь нам обоим. Исцелить я тебя не могу, это не в моих силах, но я дам тебе Эпоидический Опиат. Он устранит боль на некоторое время.
– А… разум… не помутит? – пробормотала Норма, еле ворочая языком в наполнившей рот крови.
– Какая тебе разница? Скажи спасибо за то, что дают.
Он оглянулся через плечо, дабы удостовериться, что за ним и его Эпоидией не наблюдают. Ему не стоило волноваться: Жрец вернулся к приготовлениям (он творил какие-то чары), и Феликссон прошептал заклинание. Следовало отдать ему должное – он был хорош. Норма почувствовала, как опиат распространяется её телом, как теплота убирает все болевые ощущения.
– Этого должно хватить, – сказал Феликссон.
– О, Боже мой, да.
– Но не забывай постанывать и хныкать. Тебе ведь адски больно, помнишь?
– Не волнуйся, я устрою ему хороший спектакль.
– Подъём! – крикнул он, схватил Норму за руку и поставил её на ноги.
Норма испустила несколько хриплых, перемежёванных проклятиями криков, но в действительности заклинание оказалось таким мощным, что устранило и те проблемы, к которым демон не имел никакого отношения: артрит, тяжесть в конечностях и остальную боль, сопряженную с бренностью бытия – всё, как рукой сняло. Норма ещё с молодости себя так не чувствовала. Ну и что, если Эпоидия лишь маскировала проблему? Норма с радостью бы всю жизнь так прожила. Она решила, что при первой же возможности попросит Феликссона научить её этому фокусу и вмажется, как только начнёт выветриваться эта доза.
А затем её мысли обратились к Гарри и его Разорителям[34]. Норме претила сама мысль о том, что из-за неё кто-то полез в это безбожное место – тем более что этим кем-то оказались её друзья. Однако она знала, что Гарри не прислушается к её совету. И она не могла его винить, ведь если бы они поменялись местами, она бы проигнорировала его просьбы точно так же.
– О чём ты замыслилась, женщина?
Вопрос последовал от киновита.
– Просто терплю боль.
– Зачем терпеть боль, которую не чувствуешь?
– Яне…
– Я не терплю неубедительной лжи. Мне прекрасно известно, что ты сделал, – сказал Жрец, указав скрюченным пальцем на Феликссона. – Не думайте, что я не с вами, когда меня нет рядом, или глаза мои обращены в другую сторону.
– Владыка, нет… – прошептал Феликссон писклявым от страха голосом.
– Ты разочаровал меня, Феликссон. А ты, – повернулся киновит к Норме, – ты можешь перестать горбатиться, твоя паршивая клоунада ни к чему. Нас ждёт долгий путь. За четверть мили от черты города нас встретит моровой туман. Он расчистит нам путь – проклятые уберутся с улиц и попрячутся в своих берлогах.
Норма почувствовала, что киновит перестал буравить её взглядом – он отвернулся. Проходя мимо, её толкнул Феликссон.
– Будь ты проклята, – прошептал он. – Становись сзади и хватайся за моё плечо. Если разделимся, ждать я тебя не стану.
– Значит, буду держаться покрепче, – сказала она в ответ.
– Господи. Как же я, блять, ненавижу эту дырищу, – скривилась Лана.
Она осмотрелась. Они находились на холме, усеянном кустарником и чёрными деревьями. Травы почти не было, но в некоторых местах из земли, черней даже сучковатых древесных ветвей, проросло несколько её белесых стебельков.
Внезапно Гарри остановился и застыл, навострив уши. Компания смолкла – каждый прислушивался, пытаясь уловить звук, настороживший Гарри.
– Это что, крики? – спросил Кез.
– Мы ведь в Аду