Опомнившись, десятый принц смутился еще больше и, взъерошив волосы, сказал:
– Я пойду.
И, поклонившись на прощание четвертому принцу, быстро зашагал прочь.
Почтительно поклонившись Минъюй, я со смехом сказала:
– Вы не пойдете следом, госпожа? Он наверняка ждет вас там, впереди!
Бросив на меня полный возмущения взгляд, она вежливо попросила у четвертого принца позволения удалиться и медленно двинулась в ту же сторону. С каждым шагом она шла все быстрее и быстрее, пока наконец совсем не скрылась из виду.
Четвертый принц тоже вознамерился было уйти, но я громко произнесла:
– Мне нужно кое о чем тебя спросить.
Он замер, но оборачиваться не стал. Обойдя его, я встала лицом к нему и спросила, глядя ему в глаза:
– Зачем?
Принц долго молчал. Затем проговорил с горькой усмешкой:
– Зачем? Я и сам не знаю зачем. Но когда я опомнился, оказалось, что уже сделал это.
Я пристально смотрела на стрелу с белым оперением, чувствуя, как в душе, полной горечи, смешиваются радость и печаль. Оказывается, я все же счастливица. В тот миг он принял решение закрыть меня своим телом. Один лишь миг, но этого было достаточно!
– Не сочиняй, – холодно осадил меня четвертый принц. – Если бы у меня было время подумать, я бы точно не стал так рисковать.
– Я знаю лишь, что ты это сделал, – с улыбкой отозвалась я, отводя глаза.
Некоторое время четвертый принц смотрел на меня тяжелым взглядом, после чего прошел мимо и направился прочь.
Обернувшись, я с улыбкой смотрела ему вслед до тех пор, пока он не исчез вдали. Потом подошла к дереву и легонько погладила оперение торчащей стрелы, как бы говоря: «Спасибо, ты помогла мне наконец кое-что понять и кое в чем убедиться».
Я попыталась выдернуть стрелу, однако та засела так глубоко, что не двигалась с места. Тогда я хотела было отправиться за долотом, но побоялась, что если уйду, то кто-нибудь другой придет и выдернет стрелу. Мне ничего не оставалось, кроме как продолжать попытки вытащить ее, то и дело оглядываясь по сторонам.
Насилу дождавшись, пока вдалеке покажется какой-то идущий мимо евнух, я закричала ему, чтобы он подошел. Он попробовал помочь мне выдернуть стрелу, а, видя, что та не поддается, помчался за долотом. Мы провозились полдня, но в конечном счете нам удалось-таки выдернуть ее.
– Премного благодарна! – радостно воскликнула я.
Я хотела было дать ему немного серебра в награду, но у меня при себе ничего не оказалось. Мне пришлось спросить:
– Где ты служишь?
Расцветая улыбкой, евнух поспешно объяснил мне. Запомнив его слова, я повернулась и пошла прочь, сжимая стрелу в руке.
На двадцатый день одиннадцатого месяца поминали супругу Лян. На двадцать первый же день я осмелилась сходить почтить ее память, оставив у ворот дворца два срезанных стебля бамбука. Наступили иные времена, и я хладнокровно подумала о том, что ранний уход госпожи, без сомнений, был во благо. После ее кончины император Канси хоть и относился к восьмому принцу с опаской, но внешне все было хорошо. Если бы она своими глазами увидела, как сын изо дня в день страдает от неприязни Его Величества, это принесло бы ей страдания.
Из задумчивости меня вывели чьи-то голоса. Я метнулась за одну из боковых стен и спряталась там. Вскоре я услышала шаги, которые замерли прямо у дворцовых ворот, а затем раздался голос четырнадцатого принца:
– Непохоже, чтобы этот бамбук просто кто-то выбросил. Его, должно быть, намеренно оставили здесь.
Долго не раздавалось ни звука. Затем послышался равнодушный голос восьмого принца:
– На листьях еще лежит роса. Похоже, она ушла совсем недавно.
– Все равно не удастся понять, кто из тех, кого матушка тайком одаривала своей милостью, положил их здесь. Сейчас навряд ли это сделала бы она.
Почему четырнадцатый принц так говорит? Впрочем, ладно.
Мгновения тянулись в гробовой тишине. Прошло немало времени, прежде чем четырнадцатый принц вновь заговорил:
– Восьмой брат, вчера ты долго сидел на коленях у могилы матушки, а сегодня вновь скорбишь, едва обуздывая печаль. Матушка видит тебя оттуда и точно не желает, чтобы ты так вредил себе.
Помолчав немного, восьмой принц тяжело вздохнул и произнес:
– Пойдем!
Звук их шагов постепенно растаял вдали, и вновь стало тихо. Повернувшись лицом к воротам, я долго стояла, не произнося ни слова, а затем медленно побрела назад.
Глава 7Радости и беды всегда приходят неожиданно
Зацвели сливы, и на дворе плавно и неспешно воцарился пятьдесят третий год[31] эры Канси.
Как раз в тот момент, когда я раздавала указания двум евнухам с топорами и тесаками в руках, подошел четырнадцатый принц, и все мы поприветствовали его.
– Чем ты тут занимаешься? – с улыбкой поинтересовался он. – Развернула целое действо.
– Хочу срезать веточку сливы, – ответила я.
– А я уж было решил, что ты собралась сливовое дерево срубить, – насмешливо произнес принц.
Велев евнухам поставить лестницу, я повернулась к нему со словами:
– Ты мыслишь чересчур поверхностно. Обычно веточкой сливы можно украсить лишь письменный стол: настолько позволяет размер вазы. Моя нынешняя ваза, однако, очень большая. Как иначе я могла бы подобрать для нее подходящую ветку, если не срубив ту, что побольше?
– Большие вазы выглядят громоздко и неуклюже, так что навряд ли в них можно ставить цветущую сливу, – возразил четырнадцатый принц.
– А как насчет той пары ваз, что в конце прошлого года преподнесли послы с Рюкю? – улыбнувшись, спросила я.
Ненадолго задумавшись, принц ответил со смешком:
– Подойдут. Хотя те вазы довольно большие, но обладают изящной формой и украшены яркой росписью. Они так понравились царственному отцу, что, едва получив в дар, он тут же поставил их у себя и любуется ими каждый день. Идея царственного отца поставить в них веточки сливы поистине свежа и необычна.
– Эта идея принадлежит не Его Величеству, а мне, – улыбнулась я.
С этими словами я сложила из пальцев прямоугольную рамку, оглядела сквозь нее ветви и, найдя подходящую, долго объясняла жестами евнухам, какую именно имею в виду. Поняв, о какой я говорила, евнухи быстро срубили ее.
Затем мы отправились на поиски другого дерева с подходящей веткой. Осматривая одно из деревьев, я спросила у четырнадцатого принца, который все это время следовал за нами:
– У тебя нет никаких неотложных дел?
– Нет, – ответил тот. – Я зашел поприветствовать царственного отца, так что нам по пути. Пойдем вместе, когда закончишь. Вот только внутренние покои не так велики: одной ветки достаточно, две уже будут смотреться некрасиво.
– Вторую я собираюсь поднести госпоже вдовствующей императрице, – пояснила я. – Несколько дней назад Его Величество упомянул о том, что «одну из ваз следует отнести во дворец его матери Ниншоугун». Разве не будет прекрасно, если вазу пришлют вместе с веточкой сливы?
И, указав на одну из ветвей, я сказала:
– Вот эта ничего, не находишь?
– Лучше та, что позади, – возразил принц, всмотревшись.
Повернув голову, я некоторое время разглядывала ветки, после чего заключила:
– Та потоньше, что спереди, разветвляется и потому выглядит более утонченно. Но та одиночная, что позади, прямая, будто кисть, и кажется более крепкой.
В конце концов, поколебавшись, я решила:
– Пусть будет задняя!
И, улыбнувшись, добавила:
– Я не знала, как выбрать вторую веточку, поэтому решилась затруднить господина четырнадцатого принца просьбой помочь мне сделать выбор.
Он лишь улыбнулся в ответ, молчаливо разглядывая ветвь, после чего дал евнухам указания, как именно ее следует срубить.
Евнухи следовали за нами до самого зала Цяньцингун, неся каждый по ветке сливы на плече. Подойдя к дверям, я велела им ждать снаружи, а сама проследовала за четырнадцатым принцем во внутренние покои.
Когда мы оба поприветствовали императора Канси, я с поклоном обратилась к нему:
– Ваша покорная служанка велела срубить две ветви красной сливы, желая поместить их в эти вазы, чтобы Ваше Величество, устав от чтения докладов, могли полюбоваться не только красотой ваз, но и цветущей сливой. Ведь вместе они составят прекрасное сочетание.
Бросив взгляд, император одобрил:
– Хорошо!
Отвесив поклон, я отправилась приказывать евнухам наполнить их водой и поставить в них сливовые ветви.
Император Канси поднялся со своего места, медленно подошел к вазам и принялся их разглядывать.
– Обе ветви недурно подобраны, однако нам больше по душе эта, – сказал Его Величество, указывая на левую.
Четырнадцатый принц с улыбкой покосился на меня, и я со смешком призналась:
– Ваша покорная служанка не смеет присвоить чужую заслугу. Эта веточка была выбрана четырнадцатым принцем.
Покосившись на принца, император Канси заметил:
– Однако эти две ветви сливы в одной комнате создают ощущение тесноты, и это портит впечатление от красоты цветов.
– Царственная бабушка тоже любит цветы сливы. Может быть, стоит преподнести ей одну из ваз? – предложил четырнадцатый принц.
– Мы забыли об этом, – вздохнул император. – Да, в этом есть смысл.
Ли Дэцюань стоял рядом. Услышав слова Его Величества, он тут же позвал слуг и велел им подготовить подставку для переноски. Затем, поклонившись, спросил у императора:
– Ваше Величество, какую из ваз следует преподнести?
Улыбаясь, император Канси указал на ту, в которой торчала выбранная мной ветка, и Ли Дэцюань поспешно велел слугам вынести ее из комнаты.
Император взял со стола одну из докладных записок, передал ее Ли Дэцюаню и, обращаясь к четырнадцатому принцу, сказал:
– Прочти.
Приняв документ, принц прочел его и передал обратно Ли Дэцюаню.
– Стоит одобрить это решение или же отклонить его? – спросил Его Величество.