с ожидает?
Мы еще очень долго обнимали друг друга. Затем он выпустил меня из объятий и спросил:
– Ты не устала? Не хочешь ли отдохнуть?
– А ты? Когда ты будешь отдыхать?
– Мне еще нужно заняться делами.
– Я не хочу спать, – сказала я. – Хочу лишь побыть с тобой.
Кивнув, Иньчжэнь направился к восточным внутренним покоям, ведя меня за собой. Когда мы покинули мою комнату, он не только не отпустил мою руку, чтобы избежать пересудов, но, напротив, сжал ее сильнее. Давно стемнело, и Гао Уюн, заметив нас, схватил фонарь и пошел впереди, освещая путь.
Сев за стол, Иньчжэнь принялся просматривать документы, я же взяла первую попавшуюся книгу и стала листать ее, лежа на кушетке. Тишину комнаты нарушал лишь шелест переворачиваемых мной страниц либо перекладываемых им бумаг, от жаровни плавно поднимался легкий ароматный дымок. В какой-то момент я, не сдержавшись, рассмеялась, чувствуя: вот оно, настоящее счастье. Мы вместе, любим и оберегаем друг друга.
Повернув голову, я посмотрела на Иньчжэня. Нахмурив брови и подперев щеку рукой, он сидел и изучал лежащий перед ним документ. Я долго разглядывала его, но Иньчжэнь не менял позы, продолжая озабоченно читать бумагу. Тихонько поднявшись с кушетки, я подошла к нему и, вытянув шею, заглянула в документ.
Иньчжэнь подвинулся, и я присела рядом, прижавшись к нему.
– Я уже все глаза проглядел, – произнес он, потерев веки, – но ничего не могу понять.
– Ты должен внимательно просматривать даже такие подробные учетные книги? – удивилась я, бегло взглянув на документ.
Иньчжэнь откинулся на спинку стула и вздохнул:
– Ничего не поделаешь. Казна почти пуста, и если я не буду внимательно просматривать учетные книги, то как же я буду знать, на чем можно сэкономить? Как смогу вернуть то, что было украдено? При дворе не найдется ни одного чистого на руку человека, и, если мы не внесем для себя ясность, они обведут нас вокруг пальца.
– А как насчет тринадцатого господина? Почему бы не передать это дело ему? – предложила я.
– Ему приходится читать не меньше моего, – покачал головой Иньчжэнь. – Сейчас он наверняка точно так же сидит при свете лампы и мучается с этой напастью!
Он опустил голову и вновь погрузился в чтение.
Взяв одну из лежащих рядом учетных книг, я тоже принялась внимательно просматривать ее. В те времена метода двойной записи еще не существовало и все записывалось методом одинарной[56]. Потратив на чтение кучу времени, можно было в общих чертах понять, как обстоит дело с доходами и расходами лишь по одной статье, а из-за отсутствия качественной формы отчетности было невозможно эффективно проводить факторный анализ и обобщать результаты. От одного взгляда на эти страницы начинала идти кругом голова, а ухватить суть так и не представлялось возможным.
– Ну и неразбериха, – наконец вздохнула я, не выдержав.
– Не все могут читать учетные книги, – отозвался Иньчжэнь. – В свое время мы тоже потратили много сил, чтобы вникнуть в них.
Взглянув на учетные книги, покрывавшие весь стол, я спросила:
– Можно мне поизучать их?
– Зачем? – с изумлением спросил он.
– Посмотрю, вдруг пойму что-нибудь, – улыбнулась я.
Он легонько покачал головой и сказал:
– Читай, если хочешь, но постарайся ничего не потерять: некоторые из этих документов существуют в единственном экземпляре.
– Хорошо, – кивнула я. – Это все книги?
– Их намного больше, это лишь те, что я вытащил.
Услышав, что пробила третья стража, я сказала:
– Ступай отдыхать: как наступит пятая стража, тебе уже надо будет начинать аудиенцию!
– Как, уже так поздно? Отправляйся в постель. Я еще немного почитаю и тоже пойду спать.
Едва договорив, он снова уткнулся в книгу. Накрыв страницу рукой, я произнесла:
– Спал ли ты по-настоящему хоть раз с тех пор, как стал жить в павильоне Янсиньдянь? Сегодня тебе больше нельзя работать.
Он взглянул на меня, нахмурившись, и я мягко добавила:
– Я тоже беспокоюсь о твоем здоровье! А лекарь только сегодня говорил, что мне нельзя волноваться.
Лоб Иньчжэня мгновенно разгладился. Захлопнув учетную книгу, он поднялся и, потянув меня за собой, двинулся к выходу. Стоящий у занавеси Гао Уюн тут же поднял ее. Услышав голоса, находившиеся в западных покоях евнухи и служанки принялись хлопотать, подготавливая все необходимое для умывания.
– Тебе не нужно прислуживать мне, – сказал мне Иньчжэнь. – Отправляйся умываться сама!
Кивнув, я собралась уйти, но он сжал мою ладонь и прошептал:
– Как закончишь, тихонько приходи.
Я мгновенно покраснела до корней волос и бросила взгляд на императорское ложе за его спиной. Сердце вдруг обожгла горечь. Покачав головой, выдернула руку из его пальцев и быстрым шагом покинула покои.
Только приготовилась запереть дверь и погасить свет, как в комнату, толкнув створку, вошел Иньчжэнь в нижнем платье и наброшенном на плечи халате. Я застыла, ошарашенно глядя на него. Приблизившись, он погладил меня по щеке и сказал:
– Не волнуйся, я хотел лишь полежать с тобой рядом.
Я даже не двинулась. Он взял меня за руку и потянул к кровати.
– Сколько же времени мы упустили? Тот день, когда я пообещал жениться на тебе, и сегодняшний разделяют десять лет. Сейчас я хочу лишь, чтобы мы как можно чаще были вместе. Я боюсь…
Усадив меня на постель, он нежно погладил мои волосы.
– Будут ли у нас впереди другие десять лет?
Глаза защипало, и я торопливо кивнула, сдерживая слезы. Сняв халат, Иньчжэнь встал, чтобы потушить лампу.
Мы легли лицом друг к другу.
– Чего ты боишься? – со смешком спросил он. – Можешь быть совершенно спокойна: сейчас я бы не смог, даже несмотря на желание. До смерти устал сегодня, поэтому уже ни на что не способен.
Я, не выдержав, засмеялась, и Иньчжэнь с улыбкой щелкнул меня по лбу со словами:
– Сейчас тебе смешно, но потом, боюсь, ты будешь из-за этого обижаться на меня.
– И не мечтай! – воскликнула я, сердито ущипнув его за руку.
Иньчжэнь только тихо засмеялся в ответ.
Мы немного полежали в тишине, и я умоляюще протянула:
– Не отправляй Юйтань прочь из дворца, хорошо? Оставь ее здесь, чтобы мне не было одиноко.
Он угукнул, а затем в мгновение ока провалился в сон. Подперев голову рукой, я глядела на него. Его лицо, несмотря на крайнюю степень изнеможения, выглядело умиротворенным. Не сдержав тихого вздоха, я едва ощутимо поцеловала его губы и легла рядом, засыпая.
– Ваше Величество, – раздался снаружи тихий голос Гао Уюна.
Я спала чутко, поэтому тут же проснулась и, вскочив с постели, наскоро оделась. Иньчжэнь, однако, по-прежнему крепко спал. Поколебавшись, я все же растолкала его:
– Вот-вот пробьет пятая стража.
Сдвинув брови, он что-то прогудел в ответ, полежал пару мгновений, щурясь, после чего повернулся и резко сел на кровати.
Я зажгла лампу и подала ему вещи, собираясь помочь одеться, но он лишь в глубоком оцепенении глядел на меня в упор и не двигался.
– Осторожнее, не простудись, – сказала я, набросив халат ему на плечи.
Внезапно схватив мою руку, он притянул меня к себе и сжал в объятиях, продекламировав:
Когда расстались мы, о встрече я мечтал.
Кто знает, сколько раз во сне тебя встречал?
Той ночью в свете фонаря ты вновь пришла ко мне.
Боюсь, однако, повстречались снова мы во сне[57].
Счастье в моей душе разбавлялось горечью. Порой я видела во сне, будто он лежит рядом со мной, но стоило мне открыть глаза, как я видела лишь пустую холодную тьму.
Я легонько коснулась губами его щеки и едва заметно улыбнулась:
– Это тоже было в твоем сне?
– Ты правда хочешь знать? – спросил он, с улыбкой косясь на меня.
Мои щеки слегка порозовели, и я со смешком оттолкнула его:
– Гао Уюн уже ждет снаружи.
Иньчжэнь тут же посерьезнел, но, хотя его лицо и приобрело самое суровое из выражений, глаза по-прежнему улыбались.
– Не надо прислуживать мне, – сказал он, подталкивая меня обратно в сторону кровати. – Вчера мы поздно легли, поспи еще немного.
Хотя я знала, что больше не смогу заснуть, послушно легла в постель, чтобы не заставлять его волноваться. Подвязав халат, Иньчжэнь распахнул дверь, и Гао Уюн немедленно увел его.
Я еще долго валялась под одеялом, глядя в окно. Когда забрезжил рассвет, я встала, умылась, позавтракала и ушла в восточные покои. По счастливому совпадению там в то время как раз находился Ван Си. Увидев меня, он подошел и с улыбкой поприветствовал меня.
– Не отвлекайся от своих дел, – сказала я и подошла к столу, собираясь приняться за чтение учетных книг.
Ван Си преградил мне путь и с заискивающей улыбкой промямлил:
– Сестрица, без позволения Его Величества здесь нельзя ничего трогать.
– По-твоему, я не знаю правил? – поинтересовалась я, подняв на него глаза. – Его Величество дал мне разрешение.
– Но… Но Его Величество не… – недоумевал Ван Си.
– Ладно, не буду доставлять тебе неудобств, – улыбнулась я. – Позже попрошу Его Величество отдать необходимое распоряжение и тогда приду почитать.
– Слушаюсь! – радостно отозвался Ван Си.
Он отвел меня в одну из боковых комнат, усадил и заварил мне чаю. Я долго, очень долго разглядывала его, после чего, поглядев по сторонам и убедившись, что кругом никого, спросила:
– И как давно ты стал заодно с Его Величеством?
– Я знал, что от сестрицы ничего не скроешь, – сказал Ван Си, ставя чашку на стол. – С пятьдесят второго года.
– Ли-анда наверняка был огорчен, – вздохнула я.
Ван Си слегка побледнел, и я поспешно добавила:
– Не только из-за тебя, но и из-за меня. Мы оба разочаровали его.
Евнух потупился и с досадой потер ладони, ничего не ответив.