Наконец-то воцарилось спокойствие. Я облегченно вздохнула и погрузилась в блаженное оцепенение. Впрочем, очень скоро я снова почувствовала на себе чей-то взгляд. Вот настырный! Десятый, друг, может, хватит уже? Призвав на помощь всю свирепость, на какую только была способна, я вскинула голову, но обнаружила, что на меня, сияя дружелюбной улыбкой, смотрит тринадцатый принц. Приветливое выражение так и застыло на его лице, когда он напоролся на мой яростный взгляд.
Я торопливо улыбнулась ему. Выражение моего лица сменилось так быстро, что у меня заболели лицевые мышцы. Я изобразила беспомощность, не зная, поймет ли он. Принц ответил мне улыбкой и поднял чашу с вином, и я тоже радостно подняла свою ему навстречу, а затем мы оба выпили – вместе, хотя и сидели далеко друг от друга.
Осушив свою чашу, я уже приготовилась снова опустить голову, стать тише воды и ниже травы, но тут заметила, что на меня глядит, натянуто улыбаясь, восьмой принц. Не представляя, что делать, я в спешке наполнила свою чашу и снова подняла ее. Он усмехнулся, копируя мой жест, и мы выпили.
Я поставила чашу на стол и задалась вопросом: теперь-то мне можно немного передохнуть? Посмотрев куда-то в сторону, я обнаружила, что теперь ко мне прикован задумчивый взгляд четырнадцатого принца. Я не могла прочесть его мысли, и мне было лень размышлять об этом – я просто скорчила ему рожу. В ответ на мою гримасу четырнадцатый принц едва заметно покачал головой и слабо улыбнулся. Я тоже слегка улыбнулась ему.
Продолжая улыбаться, я переместила взгляд в сторону и поняла, что сидевший рядом с четырнадцатым четвертый принц, судя по всему, видел все, что только что происходило. Хотя его лицо по-прежнему было равнодушным, его глаза смотрели на меня с задумчивым любопытством. Этого господина, рассудила я, злить никак нельзя, иначе потом даже не поймешь, как тебя убили. Я тут же сладко улыбнулась и ему, а затем почти сразу отвернулась.
Возвратившись домой после празднества, я почувствовала себя уставшей. В душе я вздыхала, думая: так ли весело играть в гляделки с такими важными и высокопоставленными людьми?
Дома я сразу позвала служанок и велела им подготовить все необходимое для умывания. Я выглядела так, будто лет триста не видела кровати, и сестра терпеливо улыбнулась:
– Сегодня нельзя так рано ложиться. Нам предстоит новогоднее бодрствование!
Эти слова заставили меня изумленно замереть. Я уже много лет не засиживалась до полуночи в новогоднюю ночь. Сейчас, однако, я живу в прошлом, поэтому следует отдать дань традиции. А значит, чтобы не проспать свое счастье, со сном придется повременить.
Сестра велела служанкам подать на стол заранее приготовленные фрукты и сладости, усадила Цяохуэй и Дунъюнь рядом с нами, и мы, коротая время за разговорами, стали ждать наступления нового года. Поняв по моему лицу, что я сейчас упаду и усну, Цяохуэй достала откуда-то цветной шнурок и стала играть со мной в ниточку.
Мы по очереди складывали разные узоры, в то время как Жолань и Дунъюнь, смеясь, обсуждали нашу игру. Внезапно снаружи послышался возглас служанки:
– Всех благ господину бэйлэ!
Цяохуэй с Дунъюнь тут же испуганно вскочили. Мы с сестрой, обменявшись удивленными взглядами, также поднялись со своих мест.
Мы не успели даже выйти и встретить его – восьмой принц уже вошел в комнату. Мы все хором поприветствовали его, и принц с улыбкой велел нам разогнуться. Цяохуэй и Дунъюнь сразу удалились.
– Не пригласите меня бодрствовать в новогоднюю ночь вместе с вами? – со смешком спросил он, видя, что мы с сестрой истуканами застыли посреди комнаты.
– Это было неожиданно, и мы слегка удивлены, только и всего, – торопливо ответила Жолань, улыбаясь ему в ответ и одновременно усаживая за стол.
– Садитесь, – улыбнулся восьмой принц. – Наконец-то встретим Новый год вместе.
Я безмолвно села за стол и тут же, схватив небольшое пирожное, сунула его в рот.
Восьмой принц с сестрой обменялись парой фраз, но по причине того, что сестра больше молчала, чем говорила, разговор быстро затух, и они оба погрузились в молчание. Мы трое сидели в тишине, между тем как моя голова тяжелела и меня одолевала дремота. Понимая, что я держусь из последних сил, сестра притянула меня к себе, обняла и сказала:
– Вздремни немного, я разбужу тебя, когда придет время.
Устроившись на груди у сестры, я тут же провалилась в сон. Сквозь полудрему я слышала, что восьмой принц с Жолань снова заговорили и их разговор вращался вокруг меня. Сон слетел с меня, ум работал все четче.
– Беру на себя смелость обратиться к господину с просьбой, – негромко произнесла сестра. – Детство Жоси прошло в военном лагере, и ей не сравниться с молодыми гэгэ, выросшими во дворце. Боюсь, когда она попадет во дворец, у нее будут проблемы. Прошу господина оказать милость: пусть госпожи из дворца, из тех, что поопытнее, за ней присмотрят.
– Это даже нельзя считать серьезной просьбой. Даже если бы ты не упомянула об этом, я поступил бы ровно так.
Ладонь сестры поглаживала меня по голове, и я могла физически ощутить беспокойство и печаль, поселившиеся в ее душе.
Принц наверняка тоже что-то почувствовал.
– Хочешь сказать еще что-то – говори, – услышала я его голос.
– Если по счастливой случайности Жоси удастся избежать участи быть выбранной в гарем, государь наверняка выдаст ее замуж. Я думаю, что тринадцатый принц сможет найти с ней общий язык. Если подтолкнуть его сделать шаг, то, учитывая, что он весьма дружен с четвертым принцем, а тот – с господином наследником, все может получиться при поддержке наследного принца и вас, господин.
В уголках моих глаз начала собираться влага. Сестра, которая всегда была так холодна с восьмым принцем, что почти не разговаривала с ним, ради меня была готова умолять его о помощи.
– Сейчас говорить об этом слишком рано, – мягко отозвался восьмой принц после короткого молчания.
Наверное, на лице Жолань отразилась печаль, потому что почти сразу он добавил:
– Не волнуйся! Я ни за что не дам ее в обиду.
– Благодарю, господин.
Они оба снова замолчали и продолжили уныло сидеть друг напротив друга. Внезапно раздавшиеся снаружи хлопки петард застали меня врасплох, и от неожиданности я резко села, по-прежнему находясь в объятиях сестры. Та пригладила мои волосы и сказала:
– Наступил новый год.
– Точно! – улыбаясь, проговорил восьмой принц, тоже глядя на меня.
Я тут же вскочила на ноги:
– Ладно, новогоднее бодрствование закончилось, я иду спать.
Не дожидаясь их ответа, я убежала в свою комнату, запрыгнула в кровать, накрылась с головой и мгновенно уснула.
Проснувшись на следующий день, я поняла, что так вот простенько отметила свой первый Праздник весны в прошлом. У меня остался некоторый неприятный осадок, и я с досадой подумала о том, что, если мы будем отмечать подобным образом каждый Праздник весны, это точно не будет самым радостным событием в моей жизни.
Дунъюнь стояла позади, расчесывая мои волосы.
– Господин бэйлэ провел прошлую ночь здесь? – спросила я ее.
Рука Дунъюнь замерла, и она со вздохом ответила:
– Нет, стоило вам, барышня, вернуться к себе, как господин почти сразу ушел.
Я подняла глаза на свое отражение в зеркале и ничего не ответила.
Не успело рассеяться радостное ощущение от встречи Нового года, а уже наступил Праздник фонарей. Хотя я и изнывала от тоски, этого праздника, который еще называли Праздником фонарей первого полнолуния, я ждала с большим интересом. В этот день в каждом доме зажигают цветные фонари, а под вечер устраивают всевозможные развлечения – «танец льва», «танец дракона», фонари-шарады[48] и фейерверки. Можно сказать, что для всех девушек это был самый желанный праздник – в обычные дни им было непросто покинуть дом, а вечером в Праздник фонарей они могли пойти гулять с подругами или служанками, любоваться фонарями и отгадывать загадки. Кроме того, в многочисленных древних стихотворениях описывается, как под полной луной прекрасный молодой человек повстречал прелестную девушку. Словом, я тоже очень ждала этого праздника.
Еще даже не стемнело, а Дунъюнь уже заплела мне волосы в два узла с «колечками», и я надела ношеное, но очень красивое бледно-желтое платье. После этого я велела Цяохуэй, чтобы та поскорее переоделась.
– Моя добрая барышня, – смеясь, сказала Цяохуэй, – чтобы любоваться фонарями и отгадывать загадки, нужно подождать, пока стемнеет.
Не обращая внимания на ее слова, я продолжила торопить ее, и Цяохуэй пришлось быстро переодеться. Прихватив с собой парочку теплых накидок, она вместе со мной покинула поместье.
Выйдя за ворота, мы успели пройти совсем немного, прежде чем сзади послышался чей-то окрик:
– Тринадцатая сестрица!
Я нахмурилась. Хотя все в Запретном городе знали это прозвище, никто не осмеливался назвать меня им открыто. Кто тут такой бесцеремонный? Обернувшись, я увидела тринадцатого принца, одетого в бледно-голубой чанпао – такие часто носили рядовые чиновники. Рядом с ним неторопливо шагал весьма симпатичный молодой слуга.
Я была очень рада видеть тринадцатого принца и со смехом спросила:
– Как ты оказался здесь так кстати?
– Конечно, кстати, раз уж это было преднамеренно, – смеясь, ответил он.
Ага, значит, он специально ждал меня у ворот поместья.
– Откуда ты знал, что сегодня я выйду на прогулку? – быстро спросила я.
– Неужели ты бы осталась сидеть дома в такой веселый праздник? – лукаво улыбнулся он.
Мы шли, почти касаясь плечами, а Цяохуэй с тем молоденьким слугой следовали позади. Через некоторое время тринадцатый принц сказал:
– Я позвал барышню Люйу полюбоваться фонарями вместе с нами.
– Это хозяйка той усадьбы, где мы были в прошлый раз? – поинтересовалась я, ненадолго задумавшись. Он кивнул, и я с улыбкой продолжила: – Славно! Чем больше – тем веселее. Кроме того, в прошлый раз я позаимствовала ее накидку, и у меня до сих пор не было возможности лично поблагодарить ее.