Через какое-то время шум затих, уступив место прежней тишине. Забыв об этом, я упаковала всю посуду, разложила по местам и лишь после этого вернулась в свой шатер.
Стоило мне войти, как Юйтань с серьезным лицом усадила меня и шепотом проговорила:
– Похоже, сестрица, ты еще ничего не знаешь.
Меня охватил страх, и я приготовилась внимательно выслушать ее.
– Господин наследный принц прокатился на скакуне, которого господин монгольский ван преподнес в дар Его Величеству, и этим вызвал гнев монгольского народа, – продолжала она. – Они зашумели, крича, что конь предназначался в подарок лично Его Величеству и наследный принц, оседлав его ради забавы, нанес им оскорбление и выказал свое неуважение.
– А-а-а, – протянула я и быстро спросила: – А что сказал Его Величество?
– А что тут можно сказать? – тихо пробормотала Юйтань. – Чтобы усмирить их гнев, Его Величество прилюдно выбранил господина наследного принца. – Немного помолчав, она так же негромко продолжила – Но мне показалось, что Его Величество был не только зол, но и расстроен. Сейчас все кругом опечалены болезнью восемнадцатого принца, а господин наследник в такое время знай себе веселится и катается на лошади.
Она вздохнула и замолчала.
Слушая Юйтань, я погрузилась в странное оцепенение. А вот и пролог пьесы, в последнем действии которой наследник лишится титула. Немного поразмыслив, я серьезно сказала Юйтань:
– Неважно, насколько сильно мы устали за прошедшие дни, нужно собраться с силами, иначе любая неосторожность может привести к большой беде.
Я нарочно подчеркнула голосом слово «беда». Юйтань кивнула и ответила:
– Пусть сестрица будет спокойна: я подумала о том же.
Мы немного посидели в молчании, а затем отправились умываться и готовиться ко сну. Это происшествие не выходило у меня из головы: я не знала, как оно может повлиять на судьбу других принцев, отправившихся в путешествие. Хотя мне был известен итог, я понятия не имела, как дальше будут развиваться события, поэтому спала очень плохо.
От того, что я знала кое-что заранее, было мало проку. Если бы я только могла предположить, что мне предстоит вернуться во времена династии Цин, думала я с горечью, то непременно вызубрила бы историю цинского Китая. Впрочем, подумав еще разок, я пришла к выводу, что зубрежка меня бы не спасла. Авторы исторических записей, появившихся во времена династии Цин, многое исказили и переврали, стремясь соблюсти табу на имя императора. Они лишь сбили бы меня с толку, а может, даже привели бы к беде. Я слышала, как ворочается с боку на бок Юйтань. Похоже, ей тоже приходилось несладко.
Весь огромный лагерь двинулся обратно в столицу. Гонец принес известие о том, что восемнадцатому принцу снова стало хуже. На лице Его Величества застыло безжизненное выражение. Все, кто прислуживал самому императору, были крайне осторожны. Прочие принцы выглядели убитыми горем. На лице наследного принца отражались обуревавшие его чувства: гнев, обида, нежелание смириться. Эмоции так тесно перемешались, что невозможно было понять, искренняя его печаль или нет. Император Канси был с ним крайне холоден, и к остальным эмоциям на лице наследника прибавился еще и страх.
Однажды на рассвете, когда я крепко спала, снаружи шатра внезапно раздался голос Юньсян. Мы с Юйтань поспешно вскочили и впустили ее внутрь. Крайне взбудораженная, Юньсян тут же подошла ко мне, и Юйтань вскоре присоединилась к нам, накинув на себя кое-что из одежды.
– Вчера ночью Его Величество был в страшном гневе! – произнесла Юньсян с неподдельным ужасом.
Мы с Юйтань одновременно тихо издали изумленный возглас, и Юньсян продолжила:
– Вчера ночью господин наследный принц тайком подглядывал за Его Величеством через щель в ткани шатра и был пойман с поличным. Его Величество был так зол и напуган, что опрокинул стол вместе со всем, что на нем было. Ли-анда тут же поспешил усилить охрану Его Величества.
Мы с Юйтань слушали, не в силах поверить своим ушам. Наследный принц что, сошел с ума, раз осмелел настолько, чтобы совершить подобный непочтительный поступок?!
– Ли-анда велел передать, что, хотя сегодня вам, барышня, не нужно прислуживать, вам все же нужно явиться к императору.
Выслушав ее, я тут же помчалась одеваться, умываться и причесываться. Понимая, что дело не терпит отлагательств, Юньсян помогала мне, и я тоже отставила в сторону излишние церемонии.
Пролетело еще несколько дней, и мы прибыли в походную императорскую резиденцию Бурхасутай. Все вздохнули с облегчением, уверенные, что теперь-то получится хоть немного передохнуть. Мои же нервы были на пределе. Я помнила, что именно в этой резиденции император впервые объявил о лишении наследного принца его титула. Я следила буквально за каждым своим словом, за каждым своим шагом.
Вечером, когда Ли Дэцюань готовился помогать Его Величеству отойти ко сну, явился гонец с донесением. Прочитав его, император низко опустил голову и молча смял бумагу в тугой комок, сжав кулак так сильно, что на руке вздулись вены. Я мысленно вздохнула. Восемнадцатый принц умер совсем молодым – ему было всего восемь лет.
Ли Дэцюань стоял на коленях, не смея ни заговорить, ни даже шелохнуться. Евнухи и придворные дамы безмолвно замерли вокруг; император тоже застыл на стуле, не меняя позы. Раньше страх перед грозным Сыном Неба мешал мне разглядеть, что он был уже в летах; сегодня же я увидела пятидесятипятилетнего мужчину, которым император Канси и являлся.
Через некоторое время Его Величество негромко обратился к Ли Дэцюаню:
– Пусть все уйдут прочь.
Все мы тихо, но быстро покинули комнату. С императором остался лишь Ли Дэцюань.
Все принцы были уже здесь. Они получили известие и теперь ожидали снаружи со смесью тревоги и печали на лицах. Как только мы вышли, они тут же вскинули на нас глаза. Обернувшись, я сказала, обращаясь к Юйтань и другим придворным дамам:
– Хотя Его Величество и отослал нас, кто-то должен остаться поблизости и быть готовым выполнить любое распоряжение. Сегодня останемся мы с Юйтань, остальные могут возвращаться к себе и отдыхать. Завтра утром все должны явиться для распределения обязанностей.
Ответив мне согласным возгласом, все тихо разошлись.
Ван Си тоже оставил при себе одного евнуха, отослав остальных отдыхать. Мы с ним безмолвно переглянулись, и он, подойдя ближе, шепотом спросил:
– Что нам сказать принцам? Не могут же они провести здесь всю ночь? Если кому-то из них станет плохо, и десять моих смертей не смогут искупить вину.
– Сейчас, боюсь, мы не сможем обратиться за указаниями, – ответила я, подумав. – Будет лучше, если они вернутся к себе. Если что-то случится, мы сможем позвать их через посыльных. Впрочем, тебе стоит велеть нескольким евнухам тихонько передать принцам, чтобы они были наготове на случай, если Его Величество пожелает их видеть.
Ван Си кивнул, обдумывая мои слова, а затем вышел вперед и поклонился со словами:
– Господин наследный принц, господа бэйлэ, Его Величество уже изволил лечь отдыхать. Прошу вас, возвращайтесь к себе! Если что-то случится, ваш покорный слуга непременно уведомит вас.
Принцы нерешительно переглянулись. Четвертый и тринадцатый тут же вопросительно посмотрели в мою сторону, и я, избегая взгляда четвертого, едва заметно кивнула тринадцатому принцу. Тот перевел взгляд на наследного принца и проговорил:
– Пойдемте отдыхать! Завтра нам еще предстоит сопровождать нашего царственного отца.
Четвертый принц кивнул и собрался уходить, но тут наследный принц принялся допытываться у Ван Си:
– А где Ли Дэцюань? Пусть он выйдет и поговорит с нами.
Я перепугалась: наследный принц вел себя все более несдержанно. Ли Дэцюань, по натуре человек справедливый и великодушный, всегда был рядом с императором Канси и пользовался его безграничным доверием. Порой один выразительный взгляд этого человека мог уберечь кого-то от беды. Неважно, во дворце или за его пределами, – все, от наложниц и принцев до офицеров и чиновников, относились к нему с большим почтением и называли его «господин Ли» либо «Ли-анда». Наследный же принц только что прилюдно назвал его так фамильярно, по имени!
Ван Си на миг остолбенел, а затем, поразмыслив, заискивающе улыбнулся:
– Мой наставник сейчас прислуживает Его Величеству. Боюсь, он не располагает свободным временем.
– Разве ты не говорил, что царственный отец уже лег отдыхать? – холодно усмехнулся наследный принц. – Раз он уже спит, то что мешает Ли Дэцюаню выйти и сказать нам пару слов?
Ван Си беспомощно замер, не зная, что на это ответить, и повернулся ко мне. Я отошла назад, стараясь сделаться как можно незаметнее, и нахмурила брови, показывая Ван Си, что тут ничего не поделаешь. Сейчас мне совершенно не хотелось иметь ни малейшей связи с наследным принцем.
Ван Си вновь повернулся к принцу, намереваясь урезонить его, но тот уже двинулся вперед со словами:
– Я пойду и сам посмотрю, чем там занят этот евнух! – Двое стражников поспешно преградили ему путь к двери, и он заорал: – С дороги! Или вы ослепли, если не видите, кто я такой?
Стражники, впрочем, не собирались пропускать его. Изумленные принцы в спешке бросились к наследнику престола, кто искренне, а кто не очень, уговаривая его успокоиться.
Посреди этого шума Ли Дэцюань вдруг распахнул двери. Император Канси с изможденным лицом взглянул на мгновенно упавших на колени принцев, а затем устало произнес:
– Пусть все сановники и военные чины придут сюда.
Ван Си поспешно ответил «Слушаюсь!» и умчался объявлять высочайшее повеление.
В наступившей мертвой тишине взгляд Его Величества неторопливо переместился на господина наследного принца. Тот пришел в смятение и низко склонил голову, приникнув к самой земле и не решаясь шелохнуться.
Очень скоро в полном составе прибыли сановники и офицеры и, преклонив колени, заняли собой все свободное пространство.
Император Канси неторопливо оглядел всех присутствующих, после чего снова остановил свой взгляд на наследном принце. Его Величество долго глядел на него со смесью гнева и скорби, пока наконец не произнес, делая паузу после каждого слова: