— Для украшений, — перекосило Бесник. — Дикари так делают. Или золотые были. А больше ничего?
— Металл вытащили, бумаги не тронули.
— Пока стабильно. Надо бы осмотреть капитанскую каюту. Мы как раз туда собирались.
Морис до сих пор не мог смотреть на кучу убитых тел, особенно когда их клюют чайки, а потому отошёл поближе к краю. Таким образом между ним и Бесник стоял Йорек, и юнга не слышал, о чём говорил капитан, зато мог говорить с северянином.
— Слушай, Йор…
— Меня зовут Йорек Стогхейм по прозвищу Нерпа, — глухо поправил тот.
— Я знаю, — с лёгким раздражением улыбнулся Морис. — Я хотел у тебя спросить: ты действительно веришь, что Бесник мужчина? Мне кажется, она даже не сильно пытается это скрыть.
Йорек повернулся к Морису, некоторое время смотрел на него прищурясь, затем тяжело вздохнул:
— Даже не думай, Сопляк. Будь у тебя целая флотилия кораблей и тысячи фунтов капиталу, ты всё равно не купишь её сердце. Авзонские морячки любят только одного мужчину, и это Всемировой Океан.
— Что? Нет, не-не-не! — замахал руками Морис. — Я вовсе не хочу видеть её своей… э-эм… женой, у меня вполне есть возможность найти себе другую девушку.
Йорек усмехнулся, и бывший юрист удивился: как много у этого человека всё-таки эмоций.
— На такого дохляка как ты, у которого нет яиц даже на ванты забраться, ни одна девушка даже не посмотрит.
Морис в ответ выдал кривую улыбку, а про себя прошептал: "Это мы ещё увидим, холодный ты хрен".
— Хорош хуйнёй страдать, все в капитанскую каюту! — крикнула Бесник. — Кроме тебя, Сопляк.
Дрожащий Чайник пошёл с Йореком вслед за капитаном и канониром. Морис только вздохнул. Внизу в шлюпке матросы играли в кости на скамье, наслаждаясь ничегонеделанием.
Каюта оказалась заперта. Бесник на всякий случай несколько раз в неё постучала, но ей никто не ответил, и тогда она велела Йореку и Ламарку взломать дверь. Йорек согнул тонкую железку, а Ламарк расковырял ей замок, затем дёрнул дверь.
— Походу на засов…
— Йорек, тащи русалочий ножик, вместо пилы будет! — скомандовала Бесник.
Вторая попытка взлома завершилась успехом, и капитан толкнула дверь ногой.
В носы четвёрки авантюристов ударил застоявшийся воздух, наполненный ароматами лака, гнилых продуктов и самую малость разложения.
Каюта на альбионском фрегате, разумеется, была просто несравнима с каморкой Бесник. Просторная, светлая, относительно чистая, стены и потолок выкрашены в золотистый цвет, гладкий ровный пол был обильно полачен. Большой овальный стол был полон всевозможных безделушек, шкатулок, кубков, свечей, навигационных приборов, карт и бумаг. Ещё больше вещей располагались в шкафчиках: там был целый отдел навигационных карт, она самая широкой полке гордо стоял глобус. От основного помещение каюты по бокам располагались два входа: один вёл в спальню капитана, где стояла просторная кровать с балдахином, другой был кладовой и уборной (Чайник, почки которого работали не совсем адекватно, испросил разрешения наведаться туда, но капитан отправила его на другой конец корабля). Кровать Бесник больше напоминала жёсткую скамью, а при наступлении необходимости и нежелании выходить из каюты в общий гальюн выручал ночной горшок. Но что точно не могло быть у девушки, так это коллекции холодного оружия наверху стены. Здесь были сабли с искусно отделанными рукояти, шпаги с тонкими витыми гардами, кинжалы в дорогих ножнах, были пара менее помпезных ножей. Судя по всему, русалки сюда не добрались, а иначе бы без колебаний унесли это.
Но удивило пришельцев не это. Куда больше вниманием завладел другой экспонат.
За столом лежал труп капитана с пробитой иглой головой.
— Рыжая, — заметил Ламарк. — Ламантины. Кстати, меткий удар.
В капитана выстрелили через окно: в стекле зияла маленькая дырочка. Возможно, он бы выжил, поскольку игла была довольно короткой, если бы не снял шляпу и парик. А так гладко остриженная голова с большой лысиной служила отличной мишенью для стрелявшего сквозь кормовые окна. Наверное, он свесился вниз на канате или же стрелял с какого-нибудь утёса.
— А вот и судовой журнал! — Бесник вытащила из-под мёртвой головы большую потрёпанную тетрадь в кожаном переплёте, испачканную кровью и немного чернилами. — Он писал в него во время нападения.
Капитан долго листала его. Так долго, что наконец это начало всех раздражать, включая саму Бесник. Она, конечно, хорошо умела говорить по-альбионски, а вот с чтением были беды: печатный текст читала с минимумом проблем, а вот в рукописном разбирала лишь отдельные слова. Вдобавок журнал был испорчен, а некоторые слова и без того с трудом читались: почерк у капитана был слишком уж витиеватый. Бесник попыталась сориентироваться по датам, но и они были написаны малоразборчиво. Внятным было лишь начало, но там описывалось плавание "Непрощающего" задолго до Аматора.
Йорек вообще не умел читать на других языках кроме родного и галлийского, а познания Ламарка в альбионском были такие же как у Бесник. О Келде и говорить не приходилось: он вообще не умел читать.
— Ладно, блядь… — злобно выдохнула капитан. — Зовите этого сучонка. Чайник, сбегай за ним, за каким хуем он прохлаждается?
— Ну и амбре́ здесь… — поморщился Морис, входя в каюту. — Вот уж не думал, что такое культурное помещение… О господи, это мертвец?!
— Нет, блядь, кукла восковая! — огрызнулась Бесник и протянула ему журнал. — На, грамотей, ищи, кто завалил их!
Морис с готовностью взял журнал, несмотря на его состояние, и начал листать.
— Нашёл страницу, где он написал об отправлении из Порт-Рояла в Нассау через Аматор.
Бесник вытащила одну из карт и расстелила её на столе.
— Давай читай, а мы будем отслеживать маршрут!
Спустя минут десять компания уже знала, что "Непрощающий" заглядывал на Аматор к Легранам, чтобы пополнить запасы еды и пресной воды, пообещал доставить губернатору какого-то разбойника за приличное вознаграждение, а затем отправился в Нассау, там, шуганув пиратов, видимо, пленника всё-таки взял, а когда поплыл к Аматору, началась непогода, пришлось взять восточнее и идти вдоль ряда островов, где на них "налетели точно казнь египетская орда дев, похожих на морских чертей, обстрелявших корабль стрелами из горизонтальных луков…"
— Арбалет? — уточнил Морис.
— Не знаю, читай дальше! — почти хором попросили Бесник и Ламарк. Вернувшийся Чайник просто слушал открыв рот, а Йорек больше интересовался книгами капитана. Точнее, их названиями и картинками.
— "…Луков. Были они одеты в развевающееся красные одежды. Я велел своим открыть огонь из пушек…" дальше непонятно. Походу ваш адмирал, который вообще-то командор, был быстро убит, а этот спрятался в его каюте, быстро всё записал, а затем его убили. У нас было ещё два корабля, но они…
— Плевать на корабли! — перебила его Бесник. — Как шла битва и что стало с разбойником?
Морис подошёл к окнам, чтобы лучше разглядеть текст, и вдруг обнаружил, что одно окно не было затянуто. Вслух не сообщил, а стал читать дальше.
— М-м-м… "убив моих людей, твари стали чинить над ними насилие и грабить корабль… они завопили и снова стали стрелять…"
— Как мы и предполагали, — заметил Ламарк.
— О пленнике больше ни слова, — сообщил Морис капитану. — По крайней мере из разборчивого.
— Ну и хуй с ним, — махнула рукой Бесник. — У нас теперь есть корабль, в котором больше двадцати пушек, и хороший запас пороха и огнестрельного оружия!
— Если Кристина не велит его продать, — неожиданно заметил Йорек, и все немного погрустнели.
— Я договорюсь с ней, — убедила себя Бесник. — А сейчас надо перевести команду сюда, привести фрегат в порядок, взять старушку на буксир и…
— Тхи!
Все замерли. Бесник потянулась к большому ножу на поясе.
— Кто чихнул?! — грозно и одновременно испуганно спросила она.
— На наших матросов непохоже, да и звук шёл из спальни, — прошептал Ламарк.
Все как по команде посмотрели на Мориса.
— Ладно, я иду, — буркнул тот, хлопнув журналом о стол.
Он осторожно приоткрыл дверь в спальню. Никого. Только кровать и тумбочка рядом с нею, покрывало свисает до самого пола.
Морис наклонил голову. Солнечный свет, бьющий через окно, блеснул на тонкой рваной плёночке слизи.
Морис выглянул из спальни и взглядом человека, обеспокоенного, но знающего, что делать, упёрся в притихшую Бесник.
— Кто-нибудь наберите в ведро морской воды! Быстро!
Келд среагировал почти мгновенно: привык выполнять то, что не понимает, и спустя пару минут Морис под удивлённые взгляды всех присутствующих лил воду прямо под кровать.
— Мор, что ты де?..
— Тс-с-с! — Юнга прижал палец к губам. — Не шумите, напугаете.
Тут из-под кровати наружу высунулись, щурясь на солнце, две детские мордашки. Бледные, с широко расставленными и немного выпученными глазами и тонкими лягушачьими ртами, похожие как две капли воды. Морис осторожно полил их водой, и они заметно посвежели, глаза их распахнулись шире, ротики приоткрылись.
— Пресвятая Мария, да это дети… — прошептала Бесник, не веря своим глазам.
— Идите сюда, мои милые, — Морис почти что лёг на пол и протянул им обе руки. Тонкие маленькие пальчики, казавшиеся полупрозрачными, обхватили большие пальцы, розово-красные и колючие из-за непривычно тяжёлой работы, содравшей кожу на руках.
Тут Ламарк ахнул и попытался назад, Йорек снова поднял брови, Чайник взвизгнул, а Бесник выхватила нож. Волосы у близняшек были голубые, на руках перепонки, одежда из тонкого полотна лазурного цвета, а вместо ног хвосты. На изрезанных шеях золотые обручи.
— Русалки! Морские дьяволята!
— Незачем так кричать, они ничего вам не сделают, — спокойно ответил им Морис, беря малышек на руки и сажая их себе на плечи. — Ух, тяжёленькие вы…
Маленькие мокренькие русалочки крепко вцепились Морису в голову и свесили с плеч хвосты — тоже тонкие, бледные, полупрозрачные. Казалось, их можно сломать одним пальцем, и на пол опадут белые фарфоровые осколки. И в противопоставление им у двери в спальню — четверо взрослых крепких людей, до того напряжённых, точно перед ними был тигр. Контраст неожиданный и разительный. Морис почти физически ощущал это напряжение, и его отчуждённость, избранность, конфликт с нормальными людьми суши отчего-то придавали ему сил и самоуважения.