Или очень ловкие и жесткие девушки вроде Кристины. Или преданные и отважные, как Бесник. Хотя вряд ли, ведь Бесник добрая, а такие в итоге сметаются прочь злыми.
Марта не такая. Марта простая. Таких, как она, тысячи — дешёвых, на пару раз.
Неожиданно Морис встал и направился в сторону пристани. Марта некоторое время семенила за ним, но, видя, что он игнорирует её вопросы и возгласы, отстала.
Больше она его не видела. Так и осталась в Порт-о-Пренсе, пока её месяц спустя вместе со многими другими не смело волной русалочьей атаки.
Все русалки, что смогли выжить после катастрофы, которая и привела к возникновению их подводной цивилизации, могли издавать звуки в очень широком диапазоне частот: ультразвук для общения и инфразвук для отпугивания. Те, кто оказался нем и глух, не смогли найти свою стаю и умерли. Жизнь русалок на своей ранней стадии была полна страданий в чуждой среде, все силы направлялись на то, чтобы выжить. Зато сейчас… сейчас они могут вернуть себе то, что их народ в незапамятные времена потерял.
Голос Анасисов обуславливал особое строение связок и гортани, а также диафрагмы, позволяющее генерировать низкочастотный инфразвук, вызывающий сильное раздражение, ухудшение самочувствия и смерть. Но не все Анасисы обладали голосом: комбинация генов не определяла полностью возможность крикнуть так, чтобы кровь шла из ушей. Необходимо было развивать определённые группы мышц.
Артемиде повезло: она была в меру полноватой, с изначально крепкими связками, а ещё ей вовремя составили режим питания и активности. Поэтому её нутро и глотка вскоре зазвучали в четверть силы. Но полностью ощупать свои возможности она смогла лишь тогда, в Санто-Доминго. И этот успех окончательно сорвал ей крышу.
И даже известия о том, что часть оружия выведена из строя, на лагерь снова напали, а Ахиллея плывёт, чтобы лично сообщить о всех потерях, не заставили её хоть на минуту усомниться в собственном величии.
Два иберийских города на востоке уже пали. Она ждала ночи, чтобы сокрушить третий. Хотя мышцы живота очень сильно болели, да и собственные уши закладывало точно на самом дне море. Возможно, это будет пока последняя сильная песнь.
О том, что города сушеходов бывают не только возле моря, Артемида пока не задумывалась.
У неё была новая любовь — сын иберийского гранда, с нежной кожей и тонким жирком, чистый, незапятнанный, не знавший нужды и нищеты. Его ей хватит, может быть, недели на две, если он не захлебнётся насмерть.
Как и ожидал, Гектор нашёл Бесник в капитанской каюте, где та составляла список за столом, освещаемая свечами в канделябре. Делала она это стоя наклонившись, и Шестёрка в очередной раз подметил, какая она подтянутая, как дико и симпатично свисают у неё волосы и какие у неё упругие ягодицы.
— И смысл был бегать? Ты и так в форме, — сообщил он ей, входя.
— Я не стану, — без контекста ответила Бесник, даже не поворачивая головы. — Лучше умру девственницей.
— Зачем? Чтобы попасть в рай, убив кучу людей во имя господа, именем его, аминь? — Гектор усмехнулся и тряхнул дредами. — К тому же с русалками-трупоёбами я бы особо не радовался. Не хотел тебя пугать, но я видел в Санто-Доминго в подзорную трубу, как одна такая творила что-то мерзкое с мёртвым мальчуганом. Сняла ему разбитую голову, вытащила из шеи трахею и…
Бесник прервала его, замахав руками.
— Сказал, что не хотел меня пугать!
— Хотя я не понимаю, как можно сделать это трахеей, она же не ж…
— Блядь, ты перестанешь?! — Бесник обернулась на него и увидела, что он смеялся.
— Кар-р-рамба, в гневе ты бесподобна!
— Господи, ты издеваешься? А если русалки нападут на нас прямо сейчас! Ведь уже ночь, а с нами нет Мориса…
Гектор перестал смеяться, но серьёзнее не стал.
— Слушай, я тут потрещал с братишкой и сестрёнкой насчёт русалок и их слабостей. Братишка-то русалку смог познать во все дырочки включая рот. У них у основания языка, прям у горла, есть такие щетинки, и если они заглатывают до основания, то…
Тут уже Бесник хлопнула по столу.
— Ты можешь сообщить хоть что-то без упоминания ебли?!
Гектор примирительно поднял ладони.
— Ладно-ладно! Я ж развеселить хотел!
— Мне и так пиздец как весело, — Бесник отчеркнула один список и стала писать второй.
Гектор прыснул и упёр руки в боки с видом эксперта.
— В общем, я могу сказать, что у русалок не очень зоркие глаза, они близоруки и видят хорошо лишь во тьме, а ещё нежная кожа, мокрая и влажная, будто по ней размазали женский сок из…
— Гектор, блядь!
— …Персика. И эта кожа…
— Боится солнца и чувствительная к грязи и высыханию, я знаю, и жабры очень чувствительны, и бить по яйцам не получится, — прервала его Бесник и тут же зажала ладонью рот.
Гектор таращился на неё округлившимися глазами.
— Блядь, откуда… Хотя не, ты же говорила с братишкой? Или с этим Морисом?
— Нет, — растерянно пробормотала Бесник. — То есть… да, я говорила… С Морисом, да.
Шестёрка прищурился.
— Ты говорила с русалкой один на один, да? Ты сильно хромала, когда мы тогда встретились, я заметил… И ты не спала ночью во время перехода… Ты знаешь о перемещениях Артемиды и численности её отряда, хотя Мориса нет с момента нашего прибытия сюда…
Бесник нервно сглотнула, на её лбу выступил пот. Гектор связывал в уме факты, и его слово должно было похоронить старпома Ринальдино, который связался с русалками себе на горе.
Тут лицо Гектора вновь прояснилось, он хитро улыбнулся, скаля зубы. Бесник поняла, что ей конец.
— Ах ты грязная шлюшка… Тебя тоже трахнула русалка и поэтому ты отказываешь мне? А татуировка на запястье есть?
Бесник сжала кулаки, её забила дрожь. Как этот… этот хрен… столько злить её, мешать ей, не относиться ни к чему серьёзно… И он враг, он ибериец, какого чёрта она мирится с ним?! Какого чёрта он хочет её, какого чёрта он называет её сучкой, шлюхой, угрожает насилием, пытается всунуть свой грязный язык… Пусть он сдохнет, сдохнет, сдохнет!
Гектор беспокойно поднял брови.
— Джулия, ты в порядке? У тебя аж слюна потекла, прям как при…
— УМРИ!!!
Нож царапнул Гектора прямо по щеке.
Будь между ним и Бесник ме́ньшее расстояние, как в каюте "Гумилитии", Шестёрка бы точно не увернулся. Он ударился плечом о шкаф. Упал, задев головой стол, перекатился по полу и рванул к двери. На все эти действия лишь с небольшим опозданием отвечал нож Бесник.
Шестёрка сбежать не успел, его схватили сзади, нож задел шею.
Он схватил рукоять ножа, сжав пальцы Бесник до хруста, и вынудил её отпустить опасное в её руках оружие. Девушка попыталась повалить его, он развернулся и вцепился в неё. Завязалась борьба.
— УМРИ, ТВАРЬ!!!
Бесник рычала от гнева точно дикий зверь, Гектор стиснул зубы, из свежих порезов текла кровь. Он не мог позвонить себе причинить девушке боль, но она хотела стереть его в порошок.
Это было как их дуэль на дороге, но ближе.
Это было как их танец, но опаснее.
Это была их третья стычка здесь, и она должна была решить всё.
Они катались по полу, вокруг них что-то звенело и падало, но им было всё равно, ибо каждый боролся за свою жизнь и будущее.
— Умри! Сдохни! Исчезни! Сука!
Наконец Бесник одержала верх. Она оказалась сверху на Гекторе, её руки крепко обхватили его горло и сдавили, прижимая к лакированному полу капитанской каюты. Гектор быстро схватил её за предплечья, силясь освободиться, но руки быстро начали слабеть, а свет, и без того неяркий, стал меркнуть перед глазами.
Гектор, этот пират, которого боялись и уважали, зная, что он не постесняется отвесить крепкую шуточку или ткнуть саблей, лежал, поверженный чёрноволосой фурией, похожей на юного, пахнущего бескрайними просторами и свободой цыгана. Его космы разметались по полу, янтарные глаза стали тускнеть, зубы были сжаты, бородка растрёпана.
Бесник оставалось немного, чтобы наконец убить его.
— С-сдохни, с-сука… Сдохни…
Внезапно искажённое лицо Гектора стало ровным, рот приоткрылся в улыбке. Всё его тело расслабилось, он полностью перестал сопротивляться. Глаза слегка закатились. щёки покрылись румянцем.
Бесник решила, что, кажется, это конец, и чуть ослабила хватку, после чего передвинулась ближе и опустила таз, чтобы немного передохнуть, как вдруг явственно почувствовала внизу…
Нет, непохоже на дуло пистолета, только идиот сунет себе этакую махину в штаны. Это и не рукоять ножа, иначе лезвие было бы в кишках. Значит, это…
— Давай сильнее, сучка… — простонал придушенный Гектор. — Твои объятья куда крепче инквизиторских…
До Бесник наконец дошло.
— Ах ты!..
Но было поздно: Гектор дёрнул её к себе за плечи, и она ударилась носом о его нос.
В следующий миг его язык проник в её рот.
Ещё через миг она ответила тем же, затем грубо и нежно провела рукой по его израненной щеке, а он провёл пальцами по её запылившимся волосам.
Два побитых, растрёпанных, испытавших немного радости от жизни моряка из двух враждующих стран, заброшенные на поле битвы целых четырёх народов включая атлатетис, целовались на полу захваченного вражеского фрегата так самозабвенно, точно не было вокруг них всей этой прикрытой лицемерием жажды крови и власти, этих смертей, этого безумия. Всё это было лишним, пустым, ненужными, когда можно было просто любить друг друга, даже если вы два совершенно отвратительных человека, которые вновь столкнулись благодаря левым людям, желающим переделить территорию.
— Присоединишься к Братству, Джу? — нежным и страстным шёпотом спросил Гектор, снимая с её головы платок и развязывая пояс.
— Как только мы отъебём и выебем русалок и твоих очаровательных ненавидящих тебя соотечественников, — также тихо и проникновенно ответила Бесник, запуская руки ему под рубашку.
— Русалкам неудобно драться врукопашную на палубе из-за того, что нет ножек, — заметил Шестёрка, стаскивая с неё обувь и чулки.