– Уважаемые коты, – начал Судириус, – наше представление будет построено на контрастах. Мы удивим почтенную публику самым неожиданным зрелищем: Мышь и дрессированные Коты! Представляете морды наших горожан! Но запомните, мы добьемся успеха, если коты предстанут на сцене не спившимися доходягами, а грозными животными. Вы должны изображать злобных и ловких хищников.
При этих словах Судириуса, Трагик, не удержавшись на тумбе, тихо сполз на пол.
– Помощник режиссера! Немедленно приведите артиста в чувство, – скомандовал Судириус.
Васька Блохин ловко спрыгнул с тумбы, схватил Трагика за шиворот и выволок из комнаты. Судириус и Брысь услышали характерный шум, рожденный спусковым устройством ватерклозета. Затем раздался душераздирающий крик Сиамского Трагика. Он влетел в комнату, разбрасывая брызги, и моментально уселся на тумбу. Брысь, ободренный примером, тоже подтянулся. Васька Блохин вразвалку вернулся на свое рабочее место. Репетиция началась. Соседи Судириуса по дому, привыкшие слышать из тихой мышиной мансарды треск пишущей машинки, были заинтригованы странным шумом и громкими репликами поэта:
– Живей, ребята! – неслось с чердака. – Так, хорошо! Трагик! Опять поза разочарованного интеллигента! Зверя изображай! Зверя!
Судириус работал. Коты прыгали с тумбы на тумбу. Скалили зубы. Летали в кольца. Когда Сиамский Трагик взмолился, что не сможет проскочить в кольцо, Судириус пристыдил его:
– Вы – самое ловкое животное! Когда бегаете по крышам за кошками, такие прыжки выделываете… Мне с чердака видно.
– Я никогда не бегал за кошками, – обиделся Трагик. – Мне в молодости сделали соответствующую операцию…
Репетиция продолжалась. За дисциплину отвечал Васька Блохин. Получалось это у него великолепно. И Брысь, и Трагик не раз почесывали скулы после вмешательства помощника режиссера. К концу репетиции Брысь уже не жаловался на радикулит, а Трагик отбросил мысль об обращении в общество «Охраны Кота».
Первая репетиция закончилась, выявив недюжинные режиссерские способности нашего поэта. Судириус поблагодарил артистов за работу. Но благодарность их совершенно не устраивала. Брысь потребовал обещанную рыбку, а Трагик – подкрепления нервной системы. А мы помним, что лекарство от этого недуга у него измерялось литрами.
– Подождите хоть пару дней, – взмолился Судириус.
После таких слов артисты сразу забыли о престиже режиссерской должности Судириуса и заорали:
– Шантаж! Мы благородные коты…
Дальше шли слова не для перевода. Один Васька Блохин соблюдал достоинство, но когда коты перестали вопить, сказал Судириусу:
– Если не покормишь барсиков, они тебя слопают. Слопают, когда я отвернусь… Я бы добыл, но на улицу выходить не могу.
Судириус пообещал что-либо придумать и ушел.
Оставшись одни, Трагик и Брысь под охраной Васьки стыдили Блохина, что, будучи котом, он помогает поганому мышу издеваться над благородными животными. Васька, понимая, что судьба его в большой степени зависит от замысла поэта, отвечал грубо и неохотно, заняв пост у двери, чтобы коты не могли дать деру. Тогда Брысь с Трагиком стали поносить Судириуса как режиссера. За этим занятием мы можем с легким сердцем оставить их, так как животные, знакомые с жизнью кулис, легко поймут: раз артисты ругают постановщика, значит театр народился. Спустимся с чердака и постараемся нагнать нашего поэта.
А Судириус тем временем понуро брел по мостовой, поглощенный отвратительной и знакомой мыслью: «У кого занять?» Глубоко задумавшись, поэт чуть не столкнулся с Хавроньей, гордо ведущей дюжину отпрысков по середине улицы. Нетрудно представить, что стало бы с нашим героем после такого столкновения. На его счастье Хавронья была доброжелательной свиноматкой и приостановила всю процессию. Судириус прошествовал под многочисленными грудями Хавроньи, так и не заметив опасности.
– До чего ж наглые пошли мыши, – заявила свиноматка вслед поэту и, обиженно хрюкнув, продолжила путь.
Просить у частных лиц Судириусу не хотелось, и он отправился в Общество Грызунов. Судириус ни разу не обращался за помощью в общественные организации, поэтому слабо представлял, что это значит. Но из газеты «Мышиная возня» имел сведения, что Общество оказывает помощь бедным грызунам. Организация находилась в глубокоподпольном помещении. Из норки в норку шмыгали мыши и крысы, неся разные бумаги. По дороге все что-нибудь грызли. В Обществе это считалось хорошим тоном. Остановив курьера Тушканчика с громоздким портфелем в лапках, Судириус, краснея и заикаясь, спросил, к кому тут обращаются за помощью. Тушканчик не знал. В одном из кабинетов Судириус набрел на румяную Крольчиху и обратился к ней. Крольчиха записывала грызунов для работы на овощной базе. Судириус не хотел на базу. Летучие мыши висели вниз головой и обсуждали методы борьбы с совами. Наконец, старая землеройка-уборщица отвела Судириуса к кабинету председателя и усадила в очередь. Судириус ждал. Старый облезлый Суслик принял Судириуса, оскалив в улыбке один оставшийся зуб. Судириус, преодолев стыд, объяснил причину своего визита.
– Очень хорошо, что вы к нам обратились, – приветливо зашамкал председатель. – Но сначала я должен вас ознакомить с деятельностью нашего учреждения. Говоря это, Суслик колол молоточком тыквенные семечки и жевал одним зубом. – Общество помогает грызунам в ряде случаев. Я буду перечислять, а вы должны решить, к какому из указанных случаев подходит ваша просьба… Итак, (он в очередной раз стукнул молоточком) мы помогаем заморским грызунам неизвестных нам пород. Такая помощь дает нам возможность расширить зарубежные связи и вписать в наше общество новых представителей.
– Я никак не могу отнести себя к заморскому грызуну неизвестной породы, – сказал Судириус.
– Хорошо, – зашамкал Суслик, – пойдем дальше. Мы помогаем грызунам, получившим всезвериное признание.
Судириус очень удивился: зачем известным животным помощь?
Суслик снова расколол семечку и положил в рот.
– Нашим согражданам, одиноким и не имеющим родственников, мы помогаем захорониться…
Судириус оставил кабинет председателя, так и не услышав пункта, куда он смог бы отнести свою просьбу. Уже собравшись покинуть помещение общества, он прочел на одной норке табличку: «Помощь соотечественникам».
Молодая миловидная белочка с грустными черными глазками ничего не грызла. Она жестом ободрила Судириуса, и тот в очередной раз повторил свою просьбу. Белочка достала из-под стола носовой платочек, утерла слезки, выступившие на глазках.
– Уважаемый Судириус, трудность нашего положения не в том, что у нас нет средств. Нам поступают пожертвования от состоятельных грызунов и даже целых общин. Но если я вам помогу, как я отчитаюсь перед советом? Как я смогу доказать, что именно вы нуждаетесь в помощи? Мне не поверят.
Судириус очень удивился такой постановке вопроса.
– Если бы я не нуждался, зачем бы я стал просить. Это малоприятно и даже унизительно.
Белочка согласилась, но поделать ничего не могла. Судириус уже собрался уходить, но Белочка остановила его.
– Разрешите, я помогу вам советом… Только не как сотрудник Общества, а как грызун грызуну. Обратитесь к частному лицу. Неужели у вас нет обеспеченных знакомых?
Белочка снова вытерла слезку и грустно поглядела на Судириуса.
Судириусу было жаль Белочку, и, выйдя из подпольных коридоров, он подумал о трудности ее должности. Потом Судириус стал в уме перебирать своих знакомых: Ежу должен, Еноту должен, живописцу Кролику… Кролику Судириус должен не был по причине аналогичного материального положения живописца. Кролику было еще труднее. Кролик жил не один. Имел жену, всегда готовую разрешиться от бремени очаровательными крольчатами. А тех, кого она уже произвела на свет, вряд ли мог посчитать и сам живописец. Нет, к Кролику идти бесполезно. А почему, собственно, не пойти к Носорогу. Кто, как не директор театра, должен оказать помощь в данном случае. Если Судириуса ждет успех, а поэт в этом не сомневался, театр тоже получит немалую долю дохода. Можно сказать, львиную долю.
Судириус повеселел. Одно дело клянчить как нищий, другое – прийти с реальным предложением. Судириус бойко зашагал к театру. Поначалу он не обратил внимания, что в том же направлении движется подозрительное количество собак мужского пола. Кобели взволнованно перелаивались между собой. На многих висели медали. Чем ближе подходил Судириус к театру, тем больше кобелей встречалось ему. У главного входа их выстроилась целая очередь. Судириус сообразил, что через главный вход ему до директора не добраться. Он юркнул в служебный, где сторож Бегемот не заметил мышку. В театре было шумно. Со всех сторон несся лай собак. Судириус был целеустремлен и, пользуясь привилегиями маленького роста, проник в кабинет Носорога. Директор сидел за огромным письменным столом. Судириус не смог с полу докричаться до Носорога. Беспрерывно звонил телефон. В трубке тоже лаяли собачьими голосами. Судириус по скатерти забрался на стол и очутился перед самым носом директора. Он дождался, когда тот в очередной раз положит трубку, и представился.
Судириус был замечен. Перед тем, как начать беседу, Носорог надел очки и, пристально разглядывая Судириуса, произнес:
– Молодой человек, как вы попали сюда? Сегодня я никого принять не могу: в театре ответственное мероприятие.
Услыхав, что Судириус пришел по взаимовыгодному делу, Носорог посоветовал ему дождаться конца мероприятия и тогда спокойно побеседовать. Судириус получил контрамарку и совет быть поосторожнее, так как страсти зрителей могут быть накалены… Судириус, так и не поняв, что сегодня происходит в театре, направился в зрительный зал.
В том, что Судириус был не в курсе такого величайшего события, удивляться нечего. Телевизора, как мы знаем, Судириус не имел, жил уединенно, газет себе не позволял, так как они дороги и редко печатают стихи. Сплетни городской жизни до него доходили с большим опозданием. А событие происходило незаурядное. Понятно, что только демократические звериное общество может позволить себе нечто подобное. Ни при крысах, ни при хомяках о таком и речи быть не могло. Сегодня в главном театре города, при переполненном зале впервые проводился конкурс «Сука года».