Лара молчала, поджав губы и что-то напряженно обдумывая. Наконец, решилась.
— Фурия не просто демон. Она вестница. Вестница больших перемен, которые назревают в Артаре.
— Разработчики никаких изменений не анонсировали.
— И тем не менее они грядут. Они неизбежны. Весь вопрос в том, на чьей стороне выступать. Я, Джаспер, Удильщик и остальные выбрали сторону Хтона.
— И в чем заключается ваша роль?
— Фурия — лишь первый вестник. Но она слаба, ее возможности очень ограничены. По сути, она воительница и разведчица, не более того. Мы же должны помочь приходу в Артар главного из вестников. Того, кто высечет алтари из первородного обсидиана. Поднимет армии, наделенные силой Хтона. И в конечном итоге объединит два мира.
— Ясно, — ответил я. Хотя, конечно, ни хрена не ясно. — Еще один демон?
— Не просто демон. Он… творец. Великий мастер, способный создавать удивительные вещи.
Догадка вдруг яркой вспышкой пронеслась в мозгу, да так, что мурашки по коже пробежали. Я вспомнил, где я видел обелиск с тремя рогатыми черепами на верхушке! На одном из рисунков Джанжи Хэ! И про великого мастера-артефактора он тоже что-то бормотал. Еще во Фроствальде, когда я пытался вызволить его из подпольной лаборатории Сколдера.
— Дай-ка я снова попробую угадать, — усмехнулся я. — Этого твоего великого творца зовут Резчик?
Лара вздрогнула, поднимая на меня расширившиеся от удивления глаза.
Глава 16. Лабиринт Хумая
Встреча с Ларой и ее Орденом Гарпий стала по-настоящему судьбоносной. Кто бы мог подумать, что в одном и том же регионе (мало того — в одной и той же локации) соберутся две группы игроков с настолько разными, но одинаково амбициозными целями. И что обе цели будут связаны с Бездной. Вот только я хотел попасть в нее, а Лара, наоборот, ждала оттуда гостей.
На этом совпадения не заканчивались. Насколько я понял из дальнейших расспросов Лары, таинственный Резчик намеревался обойти барьер между Бездной и Артаром точно так же, как и я — «зайцем» прокатившись на Псаммофисе. Это внушало некоторый оптимизм — выходит, что наш с Мавериком план вполне жизнеспособен. Однако новость о назревающем вторжении в Артар демонов из Бездны меня совсем не обрадовала. Очень уж это было похоже на классический сюжет про нашествие сил тьмы.
Маверика мой рассказ о том, что я увидел в Ущельях стервятников, тоже поверг в глубокую задумчивость.
Ситуация складывалась неоднозначная, но были в ней и явные плюсы. Хоть цели у нас с Орденом были чуть ли не противоположные, шаги к ним совпадали один в один. Лара и ее подручные тоже дожидались Псаммофиса. При этом они знали не только точное место его появления, но и время. И если верить их источникам, оставалось меньше четырех дней реального времени. Хотя мы-то думали, что у нас еще дней семь, а то и десять.
Придется поторапливаться. Я ведь еще даже сеть своих джамперов в пустыне не развернул. Сейчас в этом вроде бы не было необходимости — я ведь мог воспользоваться гильдейскими менгирами Гарпий, расставленными как раз вокруг места появления червя. Однако Маверик настаивал на том, чтобы все же придерживаться первоначального плана.
— Кто их знает, этих шизанутых демонопоклонников, — ворчал он. — Доверять им на все сто мы не можем. И мне все еще не верится, что они так легко съели ту ахинею, что ты им подсунул. Что, если они только сделали вид? А потом кинут тебя в самый последний момент?
Когда Лара открыла свои карты, мне тоже нужно было во всем признаваться. Но раскрывать реальные планы я, конечно, не мог, поэтому пришлось на ходу сочинять более-менее правдоподобную версию. Вариантов было немного. Раз уж я сболтнул о том, что знаю о Резчике — пришлось рассказать и о том, откуда я о нем узнал. А дальше уже дело за малым — сочинил историю о секретном квесте от мастера-артефактора Джанжи Хэ.
Как ни странно, Лара охотно поверила. И даже, как мне показалось, обрадовалась.
— Это только подтверждает, что план Хтона в действии! Во всех уголках Артара есть те, кто поддерживает его. И неписи, и игроки. Пока это только первые весточки, но после прихода Резчика дело пойдет быстрее. Пусть твой ксилай тоже приезжает в Марракан. Если все, что ты про него рассказал — правда, то он нам пригодится.
Маверику идея вмешивать в это дело Джанжи не очень понравилась, да и мне тоже. Но, с другой стороны, нам сейчас ничего не требовалось от слепого мастера — все артефакты, необходимые для добычи крови Хтона, он изготовил. А дальше уже решать ему.
Самого меня не покидало ощущение какой-то неправильности происходящего. Будто мы упускаем некую важную деталь, которая в итоге может обернуться катастрофой. Но особого выбора у меня уже не было. Маверик от своих планов точно не собирался отказываться. Наоборот, он был похож на хищника, который вот-вот ухватит свою добычу. Глаза его азартно блестели, а мои возражения он не стал и слушать.
— Рубикон перейден, Стас! Думаю, другого шанса ухватить этот куш у нас уже не будет!
— Зачем тебе все это, можешь все-таки объяснить?
— Ты же сам кое-что видел в лагере Гарпий…
— И что? Эта фиолетовая светящаяся хрень — и есть кровь Хтона?
— Господи, ну нет, конечно! Явно что-то близкое, только сильно разбавленное. Фурия — лишь порождение Хтона. А мне нужна, так сказать, частичка первоисточника…
Больше мне ничего не удалось от него добиться, и я попросту плюнул на это. Хочешь, чтобы я спустился в саму Бездну и достал для тебя эту неведомую хрень? Да любой каприз за ваши деньги! Все сомнения меркли на фоне суммы гонорара.
В оставшиеся до появления Псаммофиса дни мне было чем заняться. Нужно найти способ быстро и незаметно для Гарпий расставить хотя бы несколько джамперов. Кроме того, у меня оставалось и еще одно важное дело, более личного характера. И именно с него я решил начать.
— Хумай внемлет! — прогрохотал голос исполинского каменного феникса.
— Я выполнил задание. Трофеи у меня.
— Возложи их на алтари.
Зуб Висса и когти Лимоса и Королевы гарпий заняли свои места в каменных чашах, установленных перед статуей Хумая. Едва я успел отступить на пару шагов, как над чашами взвились столбы алого пламени, в которых на несколько секунд промелькнули знакомые силуэты чудовищ, быстро распавшиеся на хлопья пепла. Глаза самого Хумая вспыхнули, и мне показалось, что огромная статуя сейчас зашевелится, поворачиваясь на своем насесте.
— Дары приняты, — провозгласил все тот же голос. — Ключ к испытанию готов.
Каменные плиты подо мной задрожали, и чуть поодаль образовался квадратный люк, из которого со скрежетом выполз постамент с еще одной чашей. Я дождался, пока скрытые под землей механизмы окончательно замолкнут, и только после этого подошел к своему призу.
Перо. Большое птичье перо, искусно сплетенное из тонких золотых нитей. Я аккуратно взял его за стержень, покрутил перед глазами. Артефакт светился мягким красноватым ореолом, указывающим на зачарование. Описание, выданное интерфейсом, было лаконичным.
Перо Алого феникса. Квестовый предмет. Требования — монах школы Огня. Свойства: дает доступ к Лабиринту Хумая, испытанию мастера школы Огня. Перезарядка: 30 игровых дней.
С первой попыткой я тянуть не собирался — к пирамиде я явился во всеоружии, с полным стеком баффов от Медитации, максимумом зарядов чистой Ци и хорошим запасом жемчужин. Больше мне вряд ли что-то понадобится — монашеские испытания, как правило, требуют монашеских же умений. А сложность многих из них еще и подстраивается под претендента.
Ключ, говорите? Замок для него нашелся сразу — интерфейс подсвечивал контур выемки на колесе Хумая, недвусмысленно намекая, куда нужно приложить перо. Золотой артефакт, как живой, выскользнул у меня из рук, идеально вписываясь в вырезанное в камне углубление. Прямоугольная пластина подалась вперед, будто кто-то нажал огромную клавишу. Пирамида снова задрожала от пришедших в движение скрытых механизмов.
Перо вернулось в руку, и как вовремя — массивные блоки пирамиды подо мной задрожали, будто от землетрясения, и я с трудом удержался на ногах. Я, конечно, ожидал, что сейчас откроется какой-то тайный вход, но думал, он будет куда скромнее.
Ступенчатая пирамида со статуей Хумая на вершине была на добрых две трети занесена песком. Центральная лестница, по которой можно было подняться на нее, утопала в песке, будто корабельные сходни, сброшенные прямо в воду. Но сейчас песок у подножия лестницы шевелился так, будто вся пирамида пришла в движение, приподнимаясь из-под земли. Еще немного — и перед ней образовалась огромная прямая расщелина. Две присыпанные песком плиты размером с баскетбольную площадку каждая медленно раздвигались, открывая проход под землю. Лестница, начинающаяся на вершине пирамиды, теперь спускалась туда, в непроглядную темень.
— Лишь тот, кто силен духом, может войти в лабиринт, — прогрохотал над головой голос Хумая. — Лишь тот, кто достоин стать Алым фениксом, сможет выйти из него.
Напоследок окинув взглядом пустыню, я зашагал по ступеням вниз. Лестница казалась бесконечной, а подземелье, в которое она вела — бездонным. Нижние ступени постепенно тонули в темноте.
— Помни — лишь свет рассеет тьму, — раздался все тот же голос, когда я достиг ступеней, до этого скрытых под песком. — И лишь огонь принесет очищение.
Стоило мне сделать еще несколько шагов вниз, как огромные плиты над головой снова пришли в движение, медленно закрывая проход.
Еще сотни полторы ступеней — и спуск наконец кончился. Я оказался в длинном темном туннеле с таким высоким потолком, что он тонул во мраке. По обе его стороны высились одинаковые статуи, высеченные из гладкого темного камня. Кинокефалы, люди с головами шакалов. Они были огромны — я едва мог дотянуться им до колена. Каждый держал на уровне груди массивную железную чашу, в которой трепетал огонь. Это были единственные источники света в этом огромном подземелье, и явно недостаточные — пламя вырывало из тьмы лишь небольшие островки, едва охватывающие верхнюю часть статуй. Сам же я со стороны, наверное, выглядел черным силуэтом, бредущим сквозь двойной ряд этих изваяний.