Часть берберов успела развернуть коней к бегству прочь из этого страшного места, но драккары на полном ходу не отставали даже от лошадей в галопе, и поливали, поливали, поливали беглецов во фланг пулеметными и автоматными очередями. И в довершение всего, доводя ужас побежденных просто до невероятной величины, над этой кипящей бойней с тихим шелестом проскользил челнок темных эйджел. Приземлившись в километре позади ставки амира, летательный корабль раскрыл кормовой люк, выпустив из своего чрева вооруженных людей в черной униформе - выбегая, те тут же изготавливались к открытию огня. Собственно, это было последнее, что увидел обратившийся в бегство Сабир ибн Хабиб перед тем, как прибывший по срочному вызову ангел смерти Азраил принялся извлекать его душу вилами через задний проход. Ибо это у праведника душа отлетает сама, а чтобы вынуть ее из грешника, ангелу смерти нужен большой опыт практической проктологии.
Дело было сделано, теперь оставалось самое малое: пойти и добить выживших сарацин, после чего разработать план тихого и бескровного захвата вражеского лагеря. Никто из некомбатантов во время этой операции не должен пострадать даже случайно.
Отгремели пулеметы, и вперед, аккуратно переступая через ряды спотыкача, пошли легионеры Гая Юния. Потери от стрел они понесли очень небольшие, по большей части ранеными, а не убитыми, и теперь на них была возложена задача сделать еще живых врагов мертвыми. Уцелевших растяжек главный военный вождь не опасался. После катафрактов и верблюжьих лучников по минному полю густо прошла берберская кавалерия, так что там наверняка не осталось ни одной несработавшей американской «лимонки». Наталкиваясь на раненых врагов, бойцы без всяких дополнительных вопросов наносили мечами и копьями удары милосердия: катафрактам в смотровые щели между шлемом и кольчужной завесой, прикрывающей лицо, а всем остальным в горло, чтобы эти люди, ненужные в мире до начала времен, прекратили процесс своего дыхания. Ту же «услугу» легионеры оказывали тяжелораненым лошадям и верблюдам.
Животных, избежавших ранений или раненых достаточно легко, девицы Виктора де Леграна отводили в сторону и, спутав ноги, сбивали в табун. Набралось лошадей с тысячу голов (уцелела примерно каждая третья) и еще примерно с сотню верблюдов, что бродили неприкаянными призраками, потому что «волчицы» опасались к ним подходить. Вот еще будет забота - запасать для всего этого стада корма на зиму.
Глядя на все это, главный военный вождь (и в то же время главный охотник) подумал, что неправильно будет дать напрасно пропасть такому большому количеству дармового мяса и шкур. То, что лежит на этом поле, равно добыче двух или трех Больших Охот, а потому все население Аквило-нии, не задействованное в дальнейших военных операциях, за исключением маленьких детей, должно прибыть сюда и включиться в процесс реализации плодов победы. И идущие по Пути Искупления тут не исключение. Им должна достаться самая тяжелая и грязная работа, а вот подопечные леди Натальи, напротив, будут играть здесь роль высококвалифицированных специалистов. Уже через сутки все тут засмердит самым отборным скотомогильником, и тогда туши животных, которые не удастся вовремя разделать, придется просто покидать в реку вслед за трупами их хозяев.
Но этой задачей должны заниматься верховный шаман и прочие гражданские власти, а главному военному вождю, как и прочим командирам ополчения, необходимо сосредоточиться на завершении боевых действий. Эта война закончится только после того, как под контроль аквилонцев перейдет сарацинский лагерь с семьями и рабами захватчиков и будут убиты все враги, способные носить оружие.
С тихим шелестом рядом с позициями заставы опустился челнок, и из него вышли темные эй-джел и майор Агеев.
- Так воюют цивилизованные хумансы? - спросила матрона темного клана.
- Нет, леди Азалиэн, - ответил главный военный вождь, - так цивилизованные люди воюют против дикарей, которые пришли к ним грабить и убивать. Но сейчас, когда главная вражеская сила уничтожена, перед нами встают новые задачи. В первую очередь необходимо сделать так, чтобы попусту не пропало то большое количество хорошей еды, что сейчас валяется на этом поле.
- Вы собираетесь есть ваших врагов? - ужаснулась темная эйджел. - Но так поступают только самые дикие из хумансов!
- Нет, врагов мы не едим, - ответил Андрей Викторович. - Я имею в виду убитых животных, нечаянных жертв этого сражения. С них необходимо снять шкуры, а мясо разделать, пока оно не пропало, и этим предстоит заняться той части нашего населения, которая не воюет. Сейчас вы должны доставить сюда нашего главного предводителя Сергея Петровича и его помощников, чтобы они могли приступить к планированию битвы за еду, а потом нужно будет произвести еще одну разведку вражеского полевого лагеря, чтобы окончательно выяснить, как он расположен, сколько там осталось вооруженных людей и где они находятся. Пока вы будете этим заниматься, наши войска начнут маршировать к цели, ведь главное о противнике мы уже знаем. Главное - провести эту операцию так, чтобы на стороне противника среди тех, кто ни в чем не повинен, или повинен в минимальной степени, не было никаких жертв, при том, что все вооруженные люди должны умереть. Таковы наши правила войны с агрессивными дикарями.
- Хорошо, господин командующий, - сказала госпожа Азалиэн, - мы сделаем как вы хотите. А еще я хотела бы напомнить вам о наших горхинях. Они очень сильные, а их инструменты способны управляться не только с металлом. К тому же они тоже очень любят хорошую еду, так что будут рады вам помочь.
- Вы доставите их сюда первым же рейсом вместе с Сергеем Петровичем и другими гражданскими предводителями, - ответил главный военный вождь. - Подчиняться они должны будут леди Наталье, ибо она специалист, и знает, что делать в таких случаях. А сейчас - выполняйте.
В то время как полк Гая Юния маршировал по берегу батальонными коробками, морская пехота находилась на палубах драккаров, а все три взвода «волчиц» челнок по воздуху забросил в окрестности вражеского полевого лагеря с задачей скрытно занять позиции и наблюдать. Позади осталось поле битвы, где в данный момент орудовали гражданские, взвод старшего унтера Пирогова и отряды русских моряков с «Азии» и «Опричника», пока определенные как ополчение третьей линии. Пока воевали профессионалы этого дела, они пребывали в резерве на территории главного поселения - и вот теперь на их долю выпало реализовать плоды победы.
Русских мужиков, что из восемнадцатого, что из девятнадцатого, что из двадцатого века, весьма обрадовал образовавшийся в результате этой битвы конский табун, ведь это значило, что их будущие хозяйства, которыми они рассчитывали обзавестись в ближайшем будущем, не окажутся безлошадными. И неважно, что по большей части этот табун состоял из кобыл. Мусью Роберт обязательно позаботится о том, чтобы дамы его вида не ходили непраздными. То же самое чувствовали и члены дружной французской партизанской семьи Одэ-Пише, ведь после того, как их мужчины записались в ополчение, всем им были даны права полного гражданства.
И даже моряки с бывшего датского барка - как постоянный состав, так и курсанты мореходки -за время своего пребывания в Аквилонии изрядно добавили в жизненном оптимизме. Один раз сходив в морской поход под руководством капитан-лейтенанта Голованова и майора Бояринцева, они признали этих русских вполне цивилизованными и сильно отличающимися от тех варваров-крепостников, что встретились им в самом начале. И хоть никто из датчан не собирался заводить себе ферму и пахать землю, победу над сарацинами эти люди восприняли с воодушевлением. Ведь государство, гражданами которого они рассчитывают стать по завершении морской кампании этого года, оказалось не только цивилизованным (хотя и со странностями в брачном вопросе), но и умеющим себя защитить - хоть от пришельцев из космоса, хоть от варваров из далекого прошлого.
Самое главное, что желающих лечь и помереть в тоске среди датского контингента больше не наблюдалось. Ведь теперь перед этими людьми маячили такие простые мещанские радости, как отдельная комната или даже квартира в многоэтажном доме, жена в домашнем халате (пусть даже только одна), занавески на окошечке и горшки с цветами, на большее эти люди не притязают, а на меньшее не согласны. Хорошо, что нашлись такие ответственные товарищи, что взяли больших детишек за руку и научили, что надо делать и как жить. Не все же родились для того, чтобы быть героями. Весь героизм из датской нации вышел еще во времена викингов, а его остатки улетучились во времена затяжных датско-шведских войн, уменьшивших территорию Дании в несколько раз.
При этом викинги, напавшие на Аквилонию, по большей части происходили как раз из Ютландии, но никаких родственных чувств по отношению к ним команда бывшего датского барка не испытывала. Ведь эти дикари сами ушли в викинги из домов своих родителей - мирных поселян, ибо жаждали подвигов и битв, а потом, едва только выдалась возможность, прямо из плена записались на службу к новым господам, которых сочли земным воплощением своих языческих богов Асов, а их поселение называют Асгардом. Ну как цивилизованный европеец двадцатого века может отнестись к такой дикой чуши? Только покрутит пальцем у виска и отойдет в сторону. Если дурак желает геройствовать, то никто не в силах ему помешать, пусть делает что хочет.
Бывшие викинги, сейчас шагающие в одном строю с легионерами, совсем не считали себя ни дураками, ни неудачниками. Жизнь норманна коротка, и никто из них никогда не рассчитывает вернуться домой, хотя бы потому, что ушедшего в викинги в отчем доме сразу считают умершим, а своего дома у него и нет. При этом не всех северян прельщала стезя морских разбойников. Достаточно пристойным считалось прибиться к дружине ярла, намеревающегося наняться на службу к ав-тократору Византийской империи (Киевская Русь Рюриковичей, так же нанимавшая на службу норманнов, появится на карте мира позже). Служба владыкам Аквилонии - это тоже крайне престижно, особенно если учесть, что все началось с их нападение на жилище богов, полного разгрома, плена и выбора между смертью и верной службой. Те, кто не пожелали сдаться или намеревались нарушить свое слово, были убиты сразу, а остальных нынешняя участь вполне устраивала.