— Ну здравствуй, предатель, — сказал ему Саске, лишь силой воли удерживаясь от фырканья.
Возможно, ловушки были. Но, похоже, Итачи был занят лишь созданием обстановки, сцены, на которой решил стать главным актёром. Очевидно, в его сценарии предполагалось, что Саске зайдёт в дом, где его встретит величественное зрелище брата, словно вельможа восседающего на своём троне. Он, конечно же, обязательно сохраняя ледяное выражение лица, начал бы нести какую-то ерунду о количестве ненависти, которую должен был бы испытывать Саске. И если бы под рукой была бы просторная пещера, или здание посолидней этой развалюхи, он наверняка бы расположился именно там.
Что же, ледяное лицо и трон были в наличии, вот только окружающая обстановка подвела, что делало зрелище немного комичным. Итачи, похоже, осознал это и сам. Он величественно встал и сделал несколько шагов вперёд. Ворон, восседавший на его плече блеснул чёрным, словно бусинка, глазом и громко каркнул.
— Ты пришёл, Саске.
Саске молчал, внимательно разглядывая брата. Голова была занята не предстоящим боем, а изучением собственных мыслей. Он ожидал, что в его душе всколыхнётся ненависть, что ему захочется броситься на этого ублюдка и задушить своими руками, что взгляд закроет красная пелена бешенства.
Ничего этого не было. Саске не испытывал к этому человеку никаких чувств. Он не был тем братом, которого Саске когда-то любил, не был и убийцей, которого Саске ненавидел. Итачи стал для Саске целью миссии, объектом, который требовалось устранить, финальным боссом, к убийству которого следовало подойти как к интересной, но сложной задаче. И для решения этой задачи у Саске было приготовлено множество инструментов. Один из этих инструментов сейчас глупо улыбался, подбоченившись под восхищёнными взглядами толпы других инструментов.
— Ты активировал Шаринган, Саске. Что видит твоё додзюцу после всех этих лет ненависти? — продолжал Итачи.
— Ненависти? — усмехнулся Саске. — Как скажешь, мразь. Мои глаза видят всё. Видят человека, который уже мёртв, пусть этого и не осознаёт. Впрочем, мой брат умер давно — в ту ночь, когда погибла вся остальная семья. То, что мертвец до сих пор ходит — не самая странная вещь, что видели эти глаза. Изо всех живых мертвецов, которые мне встречались, ты — наибольшее надругательство над естественным порядком вещей. Поэтому будет справедливо, если именно я исправлю это недоразумение.
Шаринган Итачи блеснул, Саске, чьи чувства сенсора стали очень точны, почувствовал, как от брони поступает небольшой приток чакры.
— Гендзюцу? Серьёзно? — спросил Саске. — Подобные жалкие трюки против меня бессильны.
К сожалению, чакраброня полностью блокировала гендзюцу, поэтому Саске не имел ни малейшего понятия, что именно Итачи пытается навеять. Не было смысла притворяться, что он поддался иллюзии — Итачи не мог не почувствовать исчезновение своей чакры, поэтому Саске не стал и пытаться.
— Признаю, ты стал немного сильнее. Но для того, чтобы меня убить, простой силы недостаточно. Ты глуп, Саске. Чтобы появился хоть малейший шанс, ты должен был послушаться меня.
— Пф. Больше ненависти?
— Глупец! Ты должен был получить такие же глаза, как и у меня. Я вижу, у тебя появились друзья. Это хорошо. Когда они погибнут у тебя на глазах, ты, наконец, сможешь получить настоящую силу.
Саске едва не отвесил челюсть. Неужели Итачи не знал, что Саске давным-давно… Нет, Саске, конечно, пытался держать пробуждение Мангекё Шарингана в секрете, но даже не надеялся, что ему это действительно удастся.
— Раньше я планировал убить тебя ради твоих глаз. Мангекё Шаринган имеет свою цену. За могущество приходится платить: наши глаза постепенно слепнут. Но если заполучить глаза ближайшего родственника, можно переродиться, пробудив Вечный Мангекё Шаринган. И ты, Саске, сможешь его заполучить, если тебе когда-нибудь, удастся меня победить. То есть никогда.
— Раньше? — удивился Саске. — А что изменилось в твоих планах?
— Теперь у меня есть вариант получше. Как я вижу, вам удалось победить Кисаме и даже заполучить его меч. Неудивительно, ведь с вами был обладатель Глаз Бога. Поэтому я убью Наруто, заберу его глаза, а ты, увидав смерть друга, сможешь стать сильнее.
Саске знал, что Наруто не выдержит. И действительно, сзади раздался возмущённый вопль:
— Это мы надерём тебе жопу! Я лично сделаю это! Наваляю, как и рыбомордому, безо всяких Риннеганов!
— Наруто — идиот, но он прав. Чтобы убить тебя, мне не понадобится ни Мангекё Шаринган, ни идиотская ненависть. Я не один. Со мною — друзья, шиноби, которым я могу доверить свою спину. Воля Огня — может слышал когда-то?
Итачи наклонил голову и одарил Саске взглядом, полным жалости и презрения.
— Ты так ничего и не понял, глупый младший брат.
Саске усмехнулся и медленной походкой направился к Итачи.
— Младший брат? Постой, так родители тебе ничего и не рассказали?
— О чём ты?
— В семье Фугаку и Микото Учиха родился сын. Сильный и талантливый, настоящий гений, они очень им гордились. Прошло время, и они решили зачать второго ребёнка. Но когда он родился, случилось то, чего глава клана, обязанный иметь как минимум двух наследников, опасался больше всего. Думаешь почему папа всегда ставил в пример только тебя, почему я столько лет не мог получить его признания? Теперь, когда пришёл час твоей смерти, ты имеешь право знать правду. Хенге: Кай!
Саске не ожидал, что Итачи купится на такую чушь, но именно это дзюцу, наравне с Теневыми Клонами, было символом его нового пути ниндзя. Пусть он до сих пор его ни разу не применял, но, тем не менее, изучил — ведь на момент той первой встречи команды, изменившей жизнь Саске, Наруто знал только две техники.
Облако дыма окутало Саске, а когда оно развеялось, на том месте оказалась обнажённая черноволосая девушка, сохранявшая, как и секси-дзюцу Наруто, сильное сходство с оригиналом. Это была вторая, улучшенная версия техники, на её разработку немалое влияние оказала Цунаде-сама, поэтому формы, прикрытые лёгкими полупрозрачными облачками, стали ещё более выдающимися.
— Ну что, соскучился по сестрёнке, Итачи-они-и-ча-а-ан? — спросил Саске, привстав на ноге, а вторую кокетливо согнув в колене.
Бесстрастное выражение мигом слетело с лица Итачи. Его глаза выпучились и едва не вываливались из орбит, а челюсть отвисла настолько, что рот, в который теперь можно было бы засунуть сидящего на плече ворона, мог вполне посоперничать со змеиными дзюцу Орочимару. Шаринган Итачи оставался активированным и с фотографической точностью запечатлевал каждый изгиб этого совершенного тела.
В данный момент Саске мог бы подойти к брату, вытянуть кунай, и без особых затруднений покончить с затянувшимся квестом. Но, разумеется, Саске не мог допустить настолько удручающе разочаровывающего финала. Он на мгновение закрыл глаза, а когда открыл, сила проклятой метки уже заполнила его тело. С некоторой долей самодовольства он подумал, что ни серая кожа, ни чёрные склеры глаз, не могли умалить красоту «Саске-чан», лишь добавляли ей пикантности и восхитительности. Сила, дарованная режимом отшельника, бурлила в теле, но Саске не собирался на этом останавливаться. Он открыл Врата, и поток полупрозрачной чакры, окутавший тело, всколыхнул длинные шелковистые волосы.
Саске сорвался с места, подпрыгнул в воздух и со всего маха обрушил одно из любимых тайдзюцу Рока Ли на ошарашенное лицо Итачи.
— Громовой Кулак Конохи! — воскликнул он, впечатывая руку в челюсть брата.
Похоже, Саске был с собой не до конца честен. Кое-какие чувства он всё-таки испытывал. В данный момент это было чувство полного и глубочайшего удовлетворения.
Раздался звук, действительно напоминавший раскаты грома, под сандалиями Итачи образовался глубокий кратер, а его тело, кувыркаясь, улетело вдаль, сметая собою неудавшийся трон, насквозь пробивая толстые брусья техники Наруто, и в пыль разметая чудом уцелевшую стену. Итачи летел, ударяясь то головой, то спиной, то ногами об землю, вздымая облачка пыли, пока не скрылся в лесных зарослях в полусотне метров от дороги. Там его путь можно было проследить по тревожно вспорхнувшим птицам и медленно падающим деревьям.
Ворон, сидевший на плече Итачи, потеряв точку опоры, каркнул, судорожно замахал крыльями и взвился в воздух, где его тут же пронзил десяток сенбонов Хаку. Саске вытянул руку, соединил Землю с Молнией и силой Магнетизма притянул к себе сенбоны вместе с нанизанной на них птичьей тушей. Ему не показалось, в одной из глазниц ворона действительно затухало алое сияние Шарингана. Учиха отпустил трансформацию, выхватил кунай, отсёк ворону голову и тут за засунул её в Инвентарь.
Перед тем, как кинуться вслед за Итачи, чтобы закончить начатое, Саске бросил быстрый взгляд на свою партию. Все девушки, кроме Хаку, замерли с изумлёнными выражениями лиц. Дозаэмон стоял на коленях, опираясь одной рукой на землю, а второй пытаясь остановить кровь из носу. Сакура прижимала руки к порозовевшим щекам. А Наруто, сияя довольной зубастой улыбкой, показывал Саске оттопыренный большой палец.
Квест 41. Убить одного человека 2
Саске огромным прыжком взвился в воздух, расправил крылья и полетел вслед за Итачи. Было бы глупо давать ему возможность прийти в себя и подготовиться к контратаке, или, что хуже, позволить скрыться. Сзади взлетели Сакура и Наруто, а остальные члены партии помчались по земле.
Саске выхватил Киба и ударил потоком молний в то место, где чувствовал чакру Итачи, разбивая вдребезги пару поваленных деревьев. Сакура взмахнула Кубикирибочо, и бирюзовая волна Гелель закончила начатое, расчищая широкую прогалину. Команда Саске спикировала на землю, приготовившись к бою.
Итачи медленно поднимался с колен, тяжело опираясь руками на землю. Если не считать плаща, зияющего прорехами, он остался невредимым. Относительно невредимым — увидав распухшую щеку и заплывающий глаз на месте, куда пришёлся удар, Саске едва сумел сохранить серьёзное выражение лица. Наруто даже не пытался сдерживаться.