Глава 30Прикосновение
В ту ночь я не спала – даже после того, как мы наконец откинулись на свои шерстяные одеяла, обливаясь потом и прислушиваясь к странным, умиротворяюще-гармоничным звукам нашего дыхания.
Не прошло и нескольких часов, как горные вьюрки начали высвистывать первые ноты утренней песни. Я ужасно устала – устала больше, чем когда-либо в жизни, но всё равно не хотела спать. Ни часа. Ни секунды. Хотелось мне только одного: остаться здесь, неловко положив голову на руку Рози.
Её волосы щекотали мне нос. Каменистая земля под моим одеялом неприятно давила на позвоночник. И пусть бы это длилось так долго, как только возможно.
– Фериус, – начала она.
– Не надо.
Это дало мне ещё одну минуту.
Очень забавно осмыслять, какие вещи мы действительно считаем важными. Сколько ночей за эти странные, одинокие семнадцать лет моей жизни я задавалась вопросом: каково это – целоваться и быть поцелованным? Прикасаться и ощущать прикосновения. Все эти сомнения: буду ли хороша в том или в этом и почувствую ли что-нибудь, когда это со мной сделает кто-то другой?
Оказывается, ничто из этого не имело значения. Потому что ничто из этого не шло ни в какое сравнение с тем, чем было на самом деле. С невообразимой эйфорией, сопровождавшей каждое мгновение, когда моё тело прижималось к другому телу.
Тепло её кожи идеально контрастировало с холодом ночного воздуха. Это сочетание походило на какой-то экзотический ликёр, который я пила и не могла оторваться.
Можно ли не хотеть чувствовать такое каждый миг своей жизни?
– Знаешь ли ты, – начала Рози, игнорируя мой стон, умолявший не возвращать нас обратно в мир Алых Криков и Алых Виршей, – что нигде, ни в одном учении аргоси нет понятия долга?
– Это бесподобно. Великолепно. А теперь заткнись.
Смех так и не слетел с её губ. Он существовал один миг в виде бурчания в животе, которое только укрепило мою решимость оставаться такими, какие мы есть, и столько, сколько потребуется – лишь бы услышать этот звук снова.
– Аргоси ничего не делают из чувства долга или верности, – продолжала Рози. – Мы не даём обетов и не приносим клятв. Есть только путь, который мы выбрали. Каждое решение, каждое действие определяется нашим путешествием. Нет генералов, которые нами командуют. Мы не связываем себя никакими контрактами. Везде и всегда существует только наш путь, пока мы готовы идти по нему.
Дюррал и Энна особо не распространялись на тему путей и того, как их выбирают. Они так и не рассказали, почему их путь назывался Бродячим Чертополохом. И никогда не объясняли мне, как найти собственную дорогу. Думаю, они понимали, что я ещё не готова.
– И куда же ведёт Путь Шипов и Роз? – спросила я, слишком поздно осознав, что попалась в ловушку Рози.
Её губы коснулись моей щеки. Это даже нельзя было назвать настоящим поцелуем.
– Суть Пути Шипов и Роз в том, чтобы искать всё то яркое и прекрасное, что есть в мире, и защищать его любой ценой. Эта тропинка ведёт из нашей палатки вниз с горы, в пустыню. Он проходит через ужасные опасности и требует трудного выбора.
Я почувствовала, как её рука коснулась моей.
– Ты пройдёшь со мной немного по этому пути, Фериус?
К моей чести, несмотря на неловкую дрожь в голосе, мне удалось не заплакать, когда я спросила:
– Каков первый шаг?
Рози привстала и начала одеваться. Я сделала то же самое, ненавидя эти мгновения. Потом Рози села передо мной, скрестив ноги. Наши колени оказались всего в нескольких дюймах друг от друга, но в этом расстоянии крылась пропасть столь же широкая и глубокая, как та, что ждала нас снаружи.
– Впереди долгое путешествие, и прежде чем мы начнём, я должна рассказать тебе одну историю. Есть… части моей жизни, которые помогут тебе понять Странницу, хотя я бы всё отдала, чтобы никогда не обременять тебя ими. Когда я закончу рассказ, ты узнаешь меня лучше, и я буду нравиться тебе гораздо меньше.
Я потянулась к ней.
– Рози…
Она покачала головой, подняв руки, чтобы я не дотронулась до неё.
– Яриша Фаль. Мы должны начать с тех дней, когда меня звали Яриша Фаль.
– Красивое имя, – ответила я, хотя не была в этом уверена. Я просто ощущала необходимость хоть что-то сказать.
Рози посмотрела на меня так, словно она стояла на берегу, а я – на борту корабля, который вот-вот уплывёт навсегда.
– Яриша Фаль означает «детоубийца».
Глава 31Яриша Фаль
Я родилась не на этом континенте. В тысяче лиг от восточного побережья Гитабрии раскинулся архипелаг из двенадцати островов. На каждом из них живёт отдельный народ со своей собственной историей, богатой славными достижениями, гениальными изобретениями и эпизодами невообразимой жестокости.
В совокупности наши двенадцать народов известны как Аркья. В грубом переводе на ваш язык это слово обозначает «цивилизованный». Да, я вижу, как ты ухмыляешься, Фериус Перфекс. Как и тебе, мне семнадцать. Однако даже будучи девчонкой я ощущала себя намного старше своих лет. Надо понимать, что в моей культуре шестилетние дети уже начинают изучать философию. Мы верим, что люди отличаются от животных способностью возвыситься над желаниями и позывами своего тела. Вот что для нас значит быть цивилизованным. И вот что значит быть аркийцем.
Возможно, для тебя всё это выглядит как высокомерие. Не исключено, что так оно и есть. И тем не менее, когда я впервые приплыла на берега этого континента, в возрасте десяти лет, меня потрясло то, что люди здесь живут в бесконечной погоне за удовольствиями без просветления, за стремлениями без цели… Власть. Деньги. Секс. Те, кто лучше других умеют получать эти вещи, становятся хозяевами жизни и властителями над всеми остальными.
А как насчёт моего народа? Наши лидеры – философы. Космологи и алгебраисты, эпистемологи и геометры. Для аркийца обладать властью – значит, навсегда отказаться от личного богатства и комфорта. Как может какое-то правительство определять курс нации, если личные интересы его министров могут повлиять на их решения? Только совет королей-философов – политиков-аскетов, жертвующих личными интересами ради общего блага – может попытаться направить народ к миру и самореализации.
В этом идеальном, рациональном обществе я и родилась. Как рабыня.
Не смотри на меня так. Я говорю это не для того, чтобы заслужить твою жалость или симпатию. Просто это обстоятельство в какой-то мере положило начало цепочке событий, кульминацией которых и стало решение Странницы создать Алый Крик. И оно же породило средство, с помощью которого мы должны положить этому конец. Однако, чтобы в этом разобраться, ты сначала должна понять, как нация философов может мириться с рабством.
Видишь ли, в человеческом рабстве есть своя логика. Математическое уравнение, которое оправдывает его существование. Наша страна бедна всем, кроме образования. Мы выживаем, приобретая необходимое у более сильных и могущественных государств, – и одновременно пытаемся убедить их не захватывать нас. Таким образом, мы овладели искусством дипломатии, политической стратеги и манипулирования слабостями других культур. Мы торгуем с ними не тем, что им нужно, и не тем, чего они желают. Мы делаем самые крепкие в мире спиртные напитки. Мы перерабатываем экзотические цветы в порошки, которые погружают разум в великолепные эротические сны, но при этом ослабляют волю. Мы куём острейшее оружие из таких прочных сплавов, что аркийское копьё может пробить лучшую броню, изготовленную на этом континенте. Мы творим разруху и сеем отчаяние.
В стране философов и математиков, художников и астрономов, кто бы добровольно посвятил свою жизнь таким начинаниям? Среди аркийцев есть два типа рабов. Первые – это те, чьих интеллектуальных способностей не хватает для занятий умственной деятельностью. Некоторые из них становятся ремесленниками, другие просто работают на земле, или в кузнице, или удовлетворяют повседневные потребности элиты. В этом нет ничего постыдного.
Второй тип рабов встречается реже. Изъян у них не в мозгах, а в душе. Мы называем это явление «тиран» – отсутствие связей с другими человеческими существами, сочетающееся с животной хитростью. Хотя такие люди не угодны обществу в целом, они становятся идеальными агентами тайных служб нашей страны философов.
Мы известны как логики. Ты могла бы назвать нас шпионами. Представь на секунду, что тебе шесть лет. Тебя приводят в комнату, где совет мудрых наставников сообщает, что ты никогда не станешь художником или учёным. Что у тебя нет ни моральных устоев для лидерства, ни даже элементарной способности любить.
– Но не волнуйся, дитя. С этого дня ты начнёшь обучаться логике. Ты посвятишь жизнь сохранению культуры, построенной на искусстве, философии и науке. Ты будешь путешествовать по другим странам, медленно, терпеливо и неумолимо разрушая их изнутри. Вот как ты послужишь Аркье.
Ты снова хмуришься и бурчишь, Фериус Перфекс, как будто презрение может изменить прошлое. Мне нужно от тебя совсем другое. Я хочу, чтобы ты выслушала, вникла и позволила своей арта превис переварить то, что я пытаюсь рассказать. Ты на это способна?
Так вот, обучение логике рассчитано на одиннадцать лет. Оно заканчивается, когда нам исполняется семнадцать. Однако мне было всего десять, когда меня вызвали в кабинет знаменитого мастера-логика и сообщили об угрозе будущему всего народа аркийцев.
В стране за морем, под названием Гитабрия, жила богатая семья, которая приобретала всё больше власти и влияния. Гитабрийцы – народ исследователей и дельцов, которым правят лорды-торговцы. Но наши теоретики высчитали, что в течение двух поколений эта конкретная семья получит очень много власти и богатства – и сможет основать династию. А путь от династии к империи очень короток. На континенте Гитабрия окружена сильными и воинственными соседями, так что гитабрийцы скорее всего попытаются создать свою империю за морем, на крошечном архипелаге Аркья.