– Меня зовут Фериус Пер… – Я осеклась. Если я хочу выяснить правду, нужно дать мальчику другой ответ. – Я Идущая Тропой Шипов и Роз.
Напряжение разом исчезло с испуганного лица мальчика, и он улыбнулся мне.
– О, теперь я вспомнил! Меня зовут Яриша Фаль. Яриша Фаль! – Он с недоумённым видом наклонил голову. – Странно. Теперь, когда я думаю об этом… разве у меня не должна быть та же фамилия, что и у мамы с папой?
Я сдвинула каштановые волосы с его лба.
– Может, так оно и есть? Может, у тебя другое имя, но ты просто забыл его?
Мальчик так энергично затряс головой, что капли пота попали мне на губы и подбородок.
– Нет, мэм. Это моё имя. Яриша Фаль. Другого у меня нету.
Вот и сообщение, которое Пента Корвус оставила Рози, а она, в свою очередь, оставила мне. Доказательство того, что Странница снова улучшила Алые Вирши. Теперь она могла давать жертвам более сложные приказы и даже маскировать их безумие, пока не придёт время выпустить его на волю. Она уже не довольствовалась тем, что бросала бомбы в мирные селения; теперь Пента могла делать запалы – столько, сколько нужно – чтобы взрывы происходили именно тогда, когда она хотела, точечно поражая цели. Вот почему она заставила мальчика забыть своё имя и взять другое.
Яриша Фаль.
Детоубийца.
– Так вы теперь можете развязать меня, мэм? – снова спросил он, отчаянно извиваясь в путах. – Я скучаю по своей семье, особенно по брату и сёстрам. Я должен увидеть их, правда.
Я кивнула и проглотила рыдание, грозящее вот-вот вырваться из горла.
– Разве я не сказала? Я привезла их сюда. Они ждут снаружи.
– Честно?
Меня затошнило, но даже сейчас я хотела знать наверняка. Я должна была увидеть, действительно ли Странница способна на такое.
Я поднялась на ноги и подошла к мальчику. Встала позади него, положив руки ему на плечи, и крикнула в сторону открытой двери:
– Дреман! Тьюлис! Кови! Вы можете войти!
Снова обернувшись к мальчику, я увидела на его лице улыбку чистой радости. Она была наполнена искренней невинностью, и стало ясно: мальчик даже не подозревает, что слова, которые он выкрикивает во всю глотку, – это не имена его сестёр и брата.
– Быстротечность! Дал-джебир! Тю! Зорбесо! Гниль! Мордаж! Похоть! Хо. Хей. Ха. Возлюбленная! Возлю…
Я убрала руку с его головы. Последнее слово замерло шёпотом на губах, и последний вздох вырвался из горла мальчика, когда я сломала ему шею. Его голова откинулась на каменную скамью. Он выглядел счастливым.
На этот раз плакать было труднее. Я даже не уверена, что плакала искренне. Может, всё, на что я способна – это заставлять себя притворяться? Притворяться человеком, потому что больше мне ничего не оставалось.
Интересно, где сейчас Рози? И помогает ли присутствие Бинто держать себя в руках?
Все эти извращения, оставленные Странницей, были особой формой Алых Виршей, предназначенных для её тейзана – её бывшей возлюбленной и наставницы поневоле. Пента Корвус искривляла Тропу Шипов и Роз, направляя её к безумию.
Рози, со своей стороны, переложила эти последние убийства на меня, пытаясь сохранить хоть какую-то часть собственного рассудка и, одновременно, заставляя меня уподобиться ей. Стать энрахо – антиподом аргоси, последователем Пути Семян, Пути Огня, Пути Ропота и, прежде всего, Пути Упадка. Ходячим осквернением всего, чему Дюррал и Энна пытались меня научить.
Я развязала мальчика и положила его на пол храма. Потом нашла в задней комнате одеяло и накрыла им тело.
Я попыталась нарисовать ещё одну карту для своей колоды, но руки не переставали дрожать. Может быть, следовало нацарапать записку и оставить её снаружи – для того, кто придёт сюда следующим и увидит всё это? Может, надо было рассказать людям, что случилось? Умолять их похоронить мёртвых, найти семьи погибших и сообщить миру о том, что здесь произошло?
Покидая каждый из предыдущих храмов, я рисовала очередную карту дисгармонии и давала себе клятву, что буду той, кто отдаст погибшим последние почести. Но теперь я боялась, что никогда сюда не вернусь.
В конце концов, подобно призраку, чьи старые пристанища превратились в руины, я отправилась на поиски следующего храма. А потом – следующего за ним.
У меня в голове больше не звучали мудрые советы Энны и смех Дюррала. С каждым шагом по этой дороге, на которую привела нас Странница, я теряла частичку себя.
К двенадцатому дню от меня почти ничего не осталось. Вот тогда я и нашла Рози.
Глава 42Искривлённая тропа
Последнее святое место на Великой Храмовой дороге называлось Каструм Селестос, что означает «Замок Небожителей».
Очень типично для дароменцев: название было достаточно расплывчатым, чтобы охватить любых богов, которым местные жители захотят тут поклоняться.
Каструм Селестос безусловно был самым большим и величественным храмом на дороге паломников. Из рубиновых песков вздымались белые каменные колонны и центральная башня, увенчанная куполом. Настоящий дворец, построенный для самих богов.
Дароменцы, надо заметить, не слишком интересовались религией. Король Садриан, меж тем, настоял, чтобы этот последний храм был поистине великолепным. Причина проста: Каструм Селестос находился на границе между Семью Песками и оазисом Оатас Джен-Ксан – обиталищем повелителей магов народа джен-теп. Такой величественный храм, стоящий всего в пятнадцати милях от лучшего оазиса джен-теп, был монументальным оскорблением, с которым они ничего не могли поделать. В конце концов, это же не крепость и не военная база, а просто молитвенный дом, где мирные жители Семи Песков отправляют свои обряды.
Возле храма прежде располагалось большое поселение, поскольку вдоль границы протекала река. Здесь жили фермеры, пастухи и ремесленники. Даже школа была. Однако потом случилась трёхлетняя засуха, вынудившая всех жителей отправиться на восток.
Я задавалась вопросом: узнают ли когда-нибудь эти люди, что засуха оказалась самым большим везением в их жизни?
Впрочем, самые набожные из местных жителей решили остаться несмотря ни на что. Десять или двенадцать семей. Они всё выдержали, и боги, которым они молились, вознаградили их возвращением речной воды и обещанием лучшей жизни.
А потом в город приехала Пента Корвус.
– Они все мертвы? – спросила я.
Рози ждала меня за открытыми воротами храма. Она сидела на земле перед лестницей, скрестив ноги и закрыв глаза. Две каменные колонны возвышались по обе стороны от неё, и неподвижная Рози казалась просто ещё одной статуей мудрого и терпеливого бога.
Я подождала, но Рози ничего не ответила. Я сказала:
– Или ты опять оставила последнего человека мне? Кто на сей раз? Старик, умоляющий о быстрой смерти? Плачущий ребёнок, который не понимает, что с ним происходит? Может, девушка – наша ровесница? И когда я всажу в эту девушку клинок, то в её глазах увижу отражение собственной смерти?..
– Прости, – сказала она.
– Мне не нужны твои извинения. Где Бинто?
Рози снова замолчала. У меня возникло ощущение, что она уже сто раз прокрутила в голове все события, которые должны были произойти. Однако Рози не тянула время, она просто хотела провести эти несколько последних мгновений вместе, прежде чем всё пойдёт наперекосяк.
– Я собираюсь отдать мальчика Пенте, – сказала она наконец.
Та Фериус, которая покинула гору двенадцать дней назад, набросилась бы на Рози, схватила её за ворот и потребовала объяснить, как – как?! – она вообще могла о таком подумать? И как могла поверить, что я ей это позволю?
Та Фериус, которой я стала теперь, соображала гораздо лучше. Она несла с собой дисгармонию. В своей душе.
– Почему ты ждала меня, Рози? – спросила я.
План Пенты Корвус сработал именно так, как она и предполагала. С математической точностью Странница ослабила решимость Рози, на каждом шагу доказывая ей, что она не сможет победить. Теперь у нас осталось простое уравнение: либо отдать Бинто, чтобы Странница довела Алые Вирши до идеала и уничтожила джен-теп, либо наблюдать, как она выпустит на волю другие стихи – испорченные, но от того ещё более разрушительные и смертоносные для всех жителей континента.
Опять же: тейзан, которым я была всего несколько дней назад, поверила бы, что вместе мы сможем остановить Пенту. Теперь я, как и Рози, настолько отупела от зверств, которые видела и которые совершила сама, что не могла представить себе победу в такой битве.
– Значит, это Путь Семян? – спросила я. – Посади в своего врага зёрна разрушения и дождись, пока они прорастут, питаясь хозяином. В конце концов стебли прорвутся сквозь кожу, и распустятся холодные жестокие цветы.
– Твой поэтический дар лучше не стал.
– Почему ты здесь, Рози? Зачем было меня ждать? Ты могла просто отдать Бинто.
Она открыла глаза. Взгляд Рози был мягче, чем мне помнилось.
– Я хотела ещё раз увидеть тебя.
Лёгкое дрожание губ и неуверенность в голосе пробудили тлеющие угольки того, что было между нами. Того, что – пусть и недолго – казалось огромной возможностью. Там, в горах.
Однако сейчас мы в пустыне. Тлеющие угольки быстро угасли, потушенные моей арта превис. Я заметила, как напряжены мышцы Рози под её льняной одеждой. Она была натянута как струна и готова действовать. Готова к бою.
– Ты не стала бы рисковать, зная, что я могу появиться в любую минуту и вмешаться, – сказала я. – Даже после того как ты отдашь ей Бинто, я могу что-то предпринять.
Рози плавно, изящно поднялась на ноги. Я была изнеможена, мой рассудок распадался на части, и я сама себе казалась одеревеневшей и хрупкой, как женщина, состарившаяся раньше времени – с ломкими костями, которые только и ждут, чтобы треснуть, если она слишком резко дёрнется.
Рози, по-видимому, была сделана из более прочного материала.
– В тот момент, когда ты окажешься в пределах ста футов от Пенты, она бросит в тебя Алые Вирши и отправит бродить по миру, чтобы ты заразила всех, кого любишь. Не в силах остановиться, ты вернёшься на Тропу Бродячего Чертополоха. Дюррал Бурый станет твоей первой жертвой.