Но, люди! Посмотрите на наложницу, коя взбивает подушки и греет постель перед сном этому доблестному принцу Лонг Фану! Посмотрите внимательно, люди добрые! Но будьте осторожны, ибо от ослепительной красоты сей прекрасной девы можно навеки ослепнуть! А теперь скажите честно, как перед Предками: нужна ли другая женщина доблестному юноше, если в табуне его уже есть сия волшебная лань? Красавица, чей юный стан волнует загадочными изгибами, а белоснежные перси высоки, как горы Севадан, а пики их столь крепки и остры, что пронзить способны и Небеса! И разожжет она пожар в груди юноши, а нефритовое море его взволнуется, как…
Ну, короче понятно, да? Типа, бесперспективняк – обычным девушкам тут ловить тупо нечего!
Поэтому все Ри смирно и тихо стояли вдоль стеночки, рассматривали запевшую чиматух и наши мелькающие палочки для еды. Кстати, явно от небывалого облегчения после ухода трех злодеек птах выдавал вполне мелодичные и бодрые трели. Кажется, маленький мозг птицы не понял, что отступление трех маленьких чудовищ было вынужденным… и временным.
Все было чертовски вкусным. Наверно. Не знаю. Я ел и не чувствовал вкуса. Ну, то есть вкусовые рецепторы радостно сообщали, что все зашибись, а мозг игнорировал эти сигналы, будучи занят другими задачами.
– Ма У! – Позвал я, когда над основными блюдами была одержана сокрушительная победа, и все дамы поголовно и одновременно нацелились на десерты к чаю.
Ма У с огромным сожалением отложила форменное произведение кондитерского искусства – маленькую пироженку. Крохотная корзиночка из песочного теста была заполнена белым кремом, посыпана корицей, а сверху – водружена маленькая, но весьма точная фигурка феникса. То ли марципан, то ли шоколад, но фигурка была покрыта какой-то золотой глазурью.
– Господин?
– Есть задание для тебя и НАШИХ людей.
– С великой радостью выполним любой приказ моего господина.
– Отправишь людей в город Банбу. Пусть найдут мастера лучных дел Гун Жонга. Старательному юноше следует передать, что некто Лю Фан чрезвычайно доволен луком мастера. Кроме того, если мастер Гун Жонг вдруг решит в очередной раз заговорить свои инструменты, то это очень качественно и таки почти бесплатно можно сделать в храме Да Дзи! Передайте так же юноше, что Лю Фан сам попробовал и настоятельно рекомендует мастеру лучных дел Гун Жонгу именно этот храм! Потому что жрицы-хулицзин – это нечто!
Я мечтательно закатил глаза и почмокал губами… старательно игнорируя взгляд уже абсолютно кошачьих злых глаз Шихонг.
– Будет исполнено в точности, господин! – А вот Ма У была абсолютно спокойна и безмятежна. – Могу отправить людей хоть сейчас. В Банбу они будут уже через два дня, если поторопятся.
– Отлично! Но это не все. В гостинице «Пять вершин великого города Банбу» твоим господином были оставлены три ящера, взятые в аренду у Приказа Высокого образования и нравственности. Боюсь, нечистоплотный владелец гостинцы мог решить, что эти ящеры ему подарены и являются теперь его собственностью. Следует объяснить наглецу всю меру его заблуждения, а ящеров – вернуть. Не важно – жива скотина или нет.
– О-о-о… – Ма У что-то сопоставляла в голове. – Может ли Ма У узнать… подробности этой интересной истории?
– Данной истории – нет. Но вчера некто Жуман Цзы, назвавшийся чиновником Приказа воспитания, имел наглость предложить твоему господину досрочное прекращение аренды этих ящеров, вымогая у него… взятку!
– Неслыханно! Это…
– Именно! – Перебил я. – Сие неслыханно и неприемлемо! Внук Светозарного не имеет права быть замазанным в грязи коррупции! Наш богоподобный дедушка в мудрости своей правит честно и справедливо. И такие, как смердящий Жуман Цзы, не смеет даже прикасаться к потомкам Его! А уж предлагать взятку… – Я с сожалением покачал головой. – Что подумают о нас, потомках Его, если действия наши будут идти в разрез с Его словами и заветами наших великих предков-драконов?
– Разум моего господина востр, как легендарный меч народного героя Уя Липана, что разрубал горы! Мои люди так же проведают нечистоплотного Жуман Цзы, дабы выяснить, кто и зачем надоумил его на подобную глупость по отношению к внуку Ослепительного! Сделано это будет с осторожностью и в тайне. Не исключено, что и сам подлец ничего не узнает о нашем интересе! Но рано или поздно Небо покарает его! – Сделала паузу и вкрадчиво добавила. – И никто даже не подумает связывать несчастья в доме некоего Жуман Цзы с добрым именем моего господина!
Да-а-а… Ма У хороша-а-а! Намек и подоплеку дела поняла влет! И теперь я буду знать, кто стоит за тем чиновником-шариком и кто возжелал заполучить принца Лонг Фана в послушные марионетки. Ну, при условии, что Ма У так же хороша в действиях, как в понимании намеков.
А теперь – самое главное. И самое неприятное. И выглядящее со стороны крайне некрасиво… правда, целиком находясь в рамках парадигмы поведения здешнего правящего класса. Тем более – моего нынешнего уровня.
– Эти люди, – Я небрежно ткнул пальцем в сторону по-прежнему изображавших оловянных солдатиков Ри. – Уже оправились от гостеприимства Службы Государева Ока? Я слышал, что подобное гостеприимство нравится далеко не всем.
При этом мерзко усмехнулся и весело подмигнул Шихонг.
– Так точно, господин! – Поторопилась Ма У, кинув предостерегающий взгляд на девушку. – Эти люди полностью здоровы и готовы выполнять ваши приказы!
– Прекрасно-прекрасно! – Обрадовался я. – Ну, вот ЭТИХ и отправь в Банбу. И пока они не найдут моих ящеров – пусть даже не думают возвращаться!
Ма У поклонилась и повернулась к Ри:
– Вы слышали приказ нашего господина! Ри Джу! Ты старший и отвечаешь за выполнение! Спрашивать буду с тебя! И упаси тебя боги не выполнить приказ нашего доброго господина! Ты понял?
– Ши! – Резко кивнул мой знакомый «волчара».
Конкретно он, в отличие от своих сослуживцев и, как оказалось, подчиненных, смотрел на происходящее спокойно. Во всяком случае, во взгляде на меня не было ни осуждения, ни пренебрежения, ни брезгливости, как, например, у «мастерицы ядов» Ри Сахон. Смотрел спокойно и внимательно. Либо лицом владеет хорошо, либо ему плевать на происходящее (что вряд ли, учитывая взаимоотношения между «братьями» и «сестрами» в семье Ри), либо… понял.
Кстати…
– Ри Сахон! – Позвал я.
– Мой господин? – Торопливо поклонилась та, пряча взгляд.
– Маленькая безобразница Ри Бсанья – твоя ученица?
– Да, господин! – Кивнула Сахон. – Мелкая гадина посмела доставить моему господину неудобства?
– Ну, что ты! – Я даже всплеснул руками. – Напротив! Пробуя напиток, приготовленный старательной малышкой, я почувствовал великолепный аромат твоего жасминового чая! И буквально ощутил твое волнительное мастерство и мягкость твоих ручек, что готовили когда-то для меня сей волшебный напиток!
И препохабнейше подмигнул, добившись невероятного – покраснения щечек «мастерицы ядов». И – заработав мгновенный нечитаемый взгляд «волчары» Ри Джу. От этого взгляда даже холодок по позвоночнику пробежал. Что там было – укоризна или предостережение? Я так и не понял.
– Я сказал ей, что обязательно скажу ее наставнице, какая у той растет старательная и прилежная ученица! Уверен, когда Заноза вырастет, то будет такой же красивой, как ее учитель… и такой же смертоносной.
– Благодарю… господин. – Пробормотала в пол уже заметно красная девушка. – Надеюсь, еще не раз порадую господина своим чаем.
Я согласно покивал. И не стал уточнять, как именно Ри Сахон собралась готовить этот чай – используя свои ОСНОВНЫЕ навыки, или ограничится обычной заваркой «без сюрпризов»?
– Они больше не нужны, Ма У! – Я равнодушно отвернулся от Ри. – Отпускай их.
– Вы все поняли? – Спросила Ма У.
– Ши! – Тихо и слаженно выдохнули все шестеро.
– Выполнять!
– Бессердечный! – Цу.
– Подлый! – Хао.
– Негодяй! – Микки.
Это сестры только что выяснили, что с Шихонг мы, оказывается, были любовниками. А что? Сестры прямо меня спросили, я прямо им ответил. Честно, прямо и спокойно. Как говорят о свершившемся и уже прошедшем.
– Хм… девочки… – Тихо проронила Хана.
Сестры мгновенно утихли, потому что в тоне Ханы не было ничего хорошего… для меня.
– Фан-Фан… – Голос Ханы был серьезен. Очень серьезен. – Я не оспариваю твоего решения больше не иметь отношения с этой девушкой… но… должна тебе сказать…
Несколько секунд над столом висела тишина. Все затаили дыхание. Да что там – даже я напрягся. То самое «нехорошее для меня» в интонациях Ханы стало весьма… многообещающим и угрожающим.
– Эта девушка. Шихонг, да? – Хана замолчала, и я был вынужден поторопить ее кивком. – Она непраздна, Фан. Месяц. Не меньше.
Я несколько секунд пытался переварить. Потом дошло. Вначале взбесился, но тут же включил мозги, и облегченно выдохнул:
– Невозможно. Примерно декаду назад у нее были «женские дни». Это совершенно и абсолютно точно. После этого у нас с ней ничего не было.
Но Хана покачала головой, покосилась на Ма У, навострившую ушки (для нее беременность Шихонг тоже оказалась новостью), но все-таки пояснила:
– Ты забываешь, кем являешься. Обычные законы не всегда к тебе применимы. В меньшей степени, чем такие, как Шу Ливей, но все же…
Да она с ума сошла такое говорить при сестрах!
– Хао, Цу, Микки… оставьте нас. – Приказал я.
– Но, бра… – Начала было Хао.
– Племян… – Начала чрезвычайно расстроенная Микки.
– Вон! – Мой голос внезапно сел и получилось что-то среднее между рыком и хрипом.
Подействовало, сестры торопливо вымелись из-за стола… правда, присутствия духа не потеряли и успели утащить вазу с печеньем и две плошечки с разными конфетами. Дверь в комнату Микки громко хлопнула. Обиделись.
– Ма У, поставь защиту от подслушивания.
Я старался говорить спокойно, но вряд ли получалось – горло свело, а в воздухе плясали знакомые черные искорки.
Звуки с улицы и из коридора (и шебуршание за дверью в комнату Микки) – как отрезало. Показалось на миг, что я оглох.