Устроился поудобнее на коленях, нагло уперся руками в бедра, а не в пол. Смотрел прямо на жалюзи, разделяющие императора и благодарных подданых.
– Понимает ли Лонг Фан все последствия своего поступка? – Откровенно мрачно поинтересовался Император.
– Всецело, мой повелитель.
– Даже так… – Прищурился он и повторил. – «Всецело»…
И вдруг встал с трона. По рядам чиновников и придворных прокатился потрясенный шепоток. Императрицы за спиной супруга застыли, почти одинаково приоткрыв ротики.
– Оставьте нас!
Дисциплина в Твердыне – на высоте! Я считал – ровно семь секунд потребовалось присутствующим, чтобы торопливо (но при этом соблюдая какую-то строгую последовательность) выместись из зала и очень-очень тихо прикрыть за собой двустворчатые двери.
Император посмотрел куда-то мне за спину:
– Вы – тоже!
Сзади раздался глухой стук. Я скосил глаз. Это кулаком по грудной броневой пластине салютовали Черные Драконы. Развернулись. Вышли. Им на смену тут же встали Красные. Тоже шесть бойцов.
– Дорогие мои… – Повернул голову император.
Императрицы не столько удивились, сколько… огорчились. Мягко говоря. Но все-таки встали и вышли. Выходили, разумеется, гораздо дольше, чем прочие. Еще и спиной выражали крайнюю степень своего неудовольствия. И дверью – одностворчатой, сбоку от тронной части зала – хлопнуть изволили гораздо громче, чем прочие.
Император повел рукой. Не знаю, наверно, ставил полог от подслушивания – в зале было настолько тихо, что определить «на слух», действует ли такая защита, было невозможно.
– Говори. – Потребовал он, остановившись в трех шагах. – Что ты там «всецело» понимаешь, молокосос?
Воды бы лучше принесли… пить хочется – сил нет.
– Теперь у кланов нет иного выхода, кроме как отправить свои армии на войну…
Но сделают теперь кланы это ОДНОВРЕМЕННО и в плановом порядке, а не по частям, подходя к полям сражений по одиночке, и по одиночке же выгребая. Парадоксально, но в столкновении примерно равных по силе армий потери не так уж и велики.
– … их дети, пользуясь всецело вашим гостеприимством, посмели участвовать в избиении послов, тоже доверившихся вашему великодушию! Сей подлый бесчестный поступок надолго отвернет иностранных покровителей от тех, кому они смели покровительствовать на наших территориях…
– Маловероятно. – Поморщился Император. – Политике плевать на подобные мелочи. Мы были лучшего мнения о твоих мозгах!
– Политике плевать. – Кивнул я, открыто и довольно улыбаясь. – Но если вдруг кто-то из предположительно живых членов клана Эфи обнаружится мертвым на территории того клана нашей Империи, что не понял намека – реакция главы правящего клана Эфи, императора Эфи Артуа Шестого окажется однозначной. Поскольку своего императора не поймут уже его подданые – не может он проявлять слабость и снисходительность к тем, кто обижает его соклановцев.
– А где находятся предположительно живые члены клана Эфи – знает теперь, конечно же, только этот Лонг Фан… – Усмехнулся император.
– Лонг Фан не знает, куда клан Ма спрятал этих нечастных. – Выражение лица я не контролировал. Поэтому – продолжал улыбаться. – Об этом знает только клан Ма.
– Лонг Фан предлагает своему императору договариваться с Ма?
– У моего императора нет более преданных воинов, чем клан Ма! – Уверенно ответил я.
– Зас-с-сранец! – Прошипел он.
Выпрямился. И заложив руки за спину, стал ходить взад-вперед. Минуту ходил. Наконец, родил:
– Почему все было проведено так… бездарно? – Императорская бородка возмущенно встопорщилась. – Мы знаем Ма У, как умного и предусмотрительного… чиновника. А теперь самый последний подмастерье в моих купальнях говорит, что за нападением на посольство Тигров стоим мы!
– Кто еще поведет своих верных воинов в бой, как не военачальники отца нашего, Великого Императора? Только единое командование позволит нам сокрушить врагов нашего Императора!
– … а военачальники не смогут командовать своевольными кланами, если за ними не будет стоять наша армия и наша гвардия… – Император сказал это, как выплюнул.
– Мудрость моего Императора безгранична! – Слегка поклонился я.
– Ты говорил, что в истории не было ни одного случая, когда бы венценосные особы убивали бы друг друга… Мы проверили – сие, действительно, так. Но сейчас…
Ну, да. Я тебя подставил, твое величество. Но тебе ль обижаться? Я ж, можно сказать, чисто по-родственному! Войну хотел? Хотел. Получил? Получил! Кланы на войну выйдут? Выйдут! При этом – всерьез! По-взрослому и по-честному! Правда, участвовать в войне придется и тебе, твое величество. И твоя армия выхватит ровно в той же степени, что и клановые войска. Следовательно, после окончания войны – при любом ее итоге – империя снова застынет в равновесии сил… Хрупком и взрывоопасном, как всегда.
Император некоторое время с нехорошей улыбкой рассматривал мое лицо, выискивая на нем что-то… Если искал следы раскаяния, то я сильно удивлюсь. Затем выпрямился, отвернулся и стремительно зашагал к своему трону.
– Увести! – Приказал он. – Заточить в самых нижних комнатах Темного Дома! Никого, кроме нас, к нему не пускать! Следить в оба! Чтобы ни одна мышь к нему не проскочила!
Глухо стукнули перчатки с металлическими вставками по нагрудным пластинам. Меня вздернули на ноги и повели вон из зала. Копья на сей раз не использовали – просто под локти потащили. Ну, правильно – показуха теперь уже не особо нужна. Хотя… в приемной же чиновники и царедворцы по-прежнему тусуются…
– И поспрашивайте там! Поспрашивайте! – Внезапно добавил Император. – Вдруг, все-таки что-то вспомнит про то, куда они Эфи спрятали. Но осторожно только… не слишком рьяно.
– Слушаюсь, господин! – Глухо отозвался один из моих сопровождающих.
М-м-мудак! Урод козлобородый! Фанатики из Красных Драконов «плюс» приказ «поспрашивать»… даже с уточнением «не слишком рьяно»… Мне – писец! А хотя… мало ли за последнее время у меня было этих «песцов»? Одним больше – одним меньше. Стоит ли так уж убиваться из-за очередного?
Подвалы Темного Дома Твердыни – это что-то вроде подвалов Лубянки. Овеянные мрачной, но заслуженной славой, они заставляют трепетать от страха всех врагов императора. На протяжении где-то пары-тройки сотен лет уже. А может и больше.
Темный Дом – он на самом деле… светло-серый. Построен из дымчатого красивого гранита. Резьба на стенах и колоннах – изумительная по своей тонкости. Построен в стиле обычного ведомственного здания – «коробка», два этажа. Единственная… точнее, редко встречающаяся в этой местности особенность – несколько подвальных этажей. Скальное основание долины Амава как-то не располагает к выкапыванию слишком уж просторных подвалов.
Я почему на этом остановился… Просто разум, чувствуя подкатывающие волны безнадежного ужаса, с легкостью перешел на «ментальное небо» и, чтоб уж совсем не простаивать, стал концентрироваться на всяких посторонних вещах. Это работает даже у нетренированного человека – концентрироваться на какой-нибудь мелочи в моменты волнения или страха. Мозг – штука, на самом деле, забывчивая и ограниченная – если направить внимание на другой предмет, то об опасности забывает. На время. Как лошадь с шорами.
В оборот меня взяли не сразу. Красные Драконы – не Красные, а бюрократия есть у всех. Вначале надо заключенного оформить, поставить на довольствие, заселить… Правда, здесь бюрократия сработала чрезвычайно быстро: десять минут – привести и бросить меня в какой-то темный каменный мешок, пять минут – дать мне там послоняться и «освоиться»… Там осваиваться-то было – деревянная лавка-лежанка, маленькая дырка-очко в полу (и как туда… попадать?), тяжелая дверь-решетка с железными прутьями толщиной в мое запястье в неосвещенный темный коридор, тусклая волшебная лампа в высоком – метра три – потолке.
Просторы… три на два. Можно гулять. Гулять и слушать чьи-то вопли «А-а-а, я не знаю! А-а-а, я все скажу!» из абсолютного темного даже для моего тренированного зрения коридора.
Ну, пять минут посидел, побродил, отдохнул? Пора и честь знать. В коридоре залязгали замки, застучали подошвы сапог.
– Встать. – Равнодушный голос из-за решетки. – Лицом к стене.
Встал. Уткнулся носом в стену.
Замок на решетке лязгнул. На голову накинули мешок, чьи-то ладони легли на плечи, вывернули мои руки назад, что-то увесистое надели на запястье. Кандалы? Наручники? И повели… куда-то.
Петляли-петляли несколько минут, и… припетляли. Свет пробился под мешок за секунду до того, как его с моей головы сдернули.
Ну, да – должен признать, что антураж продуман до мелочей, как и вся процедура «знакомства» подследственного с будущим «рабочим местом».
Ярко освещенное светильниками помещение с очень разнообразным оборудованием. Какие-то хитрые кресла, какие-то лавки со сложными механизмами. Столики с самыми разнообразными инструментами – все заботливо разложено в специальных шкатулках, ящичках, футлярах. Закреплено в держателях на стенах. Все новенькое, блестящее – ни пятнышка ржавчины. Печка-жаровня в углу. Там угли уже готовые – жар даже здесь, у двери, чувствуется. Потому что санитария и дезинфекция рабочего инструмента – наше все!
Ну, и хозяин помещения. Сухонький мужичок с ледяными глазами и добрейшей улыбкой.
Если б не «ментальное небо» – обосрался бы от страха.
– Здравствуйте, юный принц Лонг Фан! – Обрадовался он мне, как родному. – Меня зовут Ажари Урма! Присаживайтесь вот сюда, пожалуйста… да-да-да… ручки вот сюда, пожалуйста, положите… сейчас мы их ремешочками пристегнем. Вот так. Великолепно! А ножки вот так поставьте. Ага-ага! Замечательно!
Меня усадили в массивное угловатое кресло, состоящее, казалось, из одни прямых углов. Ни одной скругленной грани. Хотя, мне-то что – я этого кресла и не вижу даже, настолько хорошо меня в нем зафиксировали.
– Вот тут мы ремешочком тоже по груди закрепим, да. Отлично! Сейчас-сейчас. Спинку чуть-чуть наклоню. Вот так. Удобно? Нигде не жмет? Ручку правую перетянули? Ничего-ничего! Сейчас поправим, не извольте беспокоиться! Ну, как? Лучше, правда? Да? Прекрасно! Прекрасно!