– Оу! Какие энергичные юные особы… – Согласилась Бейфанг, тоже наполовину высунувшись из воды, чтобы не захлестнуло поднятой волной, и с любопытством уставилась на резвящихся в бассейне визжащих сестер Лю. – Ваши сестры, уважаемый Лонг Лю Фан?
– Простите, если они причинили вам беспокойство, уважаемая Лиза Бейфанг. – Слегка поклонился я.
Лисафья с грустью рассматривала водную поверхность перед собой. Кажется, она от неожиданности утопила свою пиалу… а второй пиалы на подносе не было. И пить из горлышка для столь утонченной дамы – нонсенс. Она пожала округлыми плечиками:
– «Хитрость жизни в том, чтобы умереть молодым… но как можно позже». Пусть дети радуются, пока юны. Вам не следует за них извиняться – они ни капельки не причинили мне беспокойства, уважаемый Лю Фан. – Она вздохнула, смиряясь с потерей.
Вот зря она закатила эту тираду. Зря. И совершенно напрасно говорила это в полный голос. Как неосмотрительно с ее стороны!
Потому что через секунду три торпеды, поднимая высокие фонтанчики на месте «гребных винтов», уверенно получили пеленг и легли на курс… в нашу сторону. Не доплывая трех метров, сестры почти одновременно ушли под воду и выскочили из-под воды уже в месте дислокации Цели… Лизы Бейфанг – Цу справа, Микки слева, а Хао – точно по центру:
– Ух, ты! Какая красавица!
– Какие волосы!
– Какая грудь!
– Братец Фан, да ты у нас просто тот еще сердцеед!
– Племянники! Племянники!
– А какие глазки! Какой носик!
– Ты на губки! На губки посмотри!
А потом раздался новый тройной оглушительный восторженный визг. Это Лиза Бейфанг все-таки слегка испугалась и не уследила за своей маскировкой – хвост и ушки уплотнились, и сестры смогли их заметить.
– Лисафья! Лисафья! Еще одна! Братец, да ты крут! Настоящий отморозок! Да у тебя нефритовые яйца, братец! И не только они? Ах, племянники! Племянники! Урааа!
– Цыц! – Тихонько обронила Хана.
Кажется, ее чуть-чуть разозлили. Что неудивительно. В отличие от меня она не использовала Безмолвие и наслаждалась спокойствием и тишиной после бурного секса. А тут – эти, мелкие, кричащие, визжащие, раздражающие. Неприятно, да.
– Замолкли!
И шикнула на прислугу, которая ворвалась после визга сестер в помещение бассейна и теперь растерянно таращила глаза на происходящее. Кажется, прислужницы просто не знали, кого нужно спасать – вроде, все живы, никто не тонет, никто не поскользнулся, никто не ошпарился… А ведь при том, что прислужницы вышли из здания купальни, покинув свое рабочее место, если б что-то случилось с гостями – крупные неприятности им были бы гарантированы.
Сестры выстроились в ряд прямо в воде, выпятив свои куцые подростковые грудки и стали преданно поедать глазами Хану… одновременно продолжая косить правым глазом на облегченно выдохнувшую Бейфанг.
– Вышли на бортик! – Прошипела Хана. – Упор лежа принять!
– Ну, сестра-а-а… – Законючила Цу… уже уперевшись ладошками в камень бортика лицом к бассейну. – Мы же гря-я-язненькие!
– И голенькие! – Микки. – А братик нас глазками своими бесстыжими облизывает!
– Нет-нет, любимый старший братик! – Хао. – Не подумайте, ваши сестры совсем даже не против! Особенно, сейчас, когда наш мужественный братик получил такой богатый опыт с такими… разнообразными опытными женщинами! Сии девы с удовольствием взойдут с вами…
– И с сестрицей Ханой! – Цу.
– Конечно! И с сестрицей Ханой! – Торопливо кивнула Хао. – Взойдут на ложе…
– После того, как смоют с себя дорожную грязь. – Быстро уточнила Микки.
– После того, как помоются! – Снова согласилась с корректировкой Хао. – Взойдут на ложе и…
– Дорогая? – Обратился я к закипающей Хане. – Ты не против, если я слегка изменю наложенное тобой на них взыскание?
– Пф! С удовольствием!
В слове «удовольствие», даже в здешнем его варианте, нет рычащих или шипящих звуков. Но это слово Хана умудрилась именно прорычать.
– Встать! – Скомандовал я сестрам.
Те, обрадованные, вскочили. Взгляды их сделались хищными и предвкушающими. Кажется, юные троллихи решили, что я сейчас устрою с ними спарринг. Ага… щаз!
– От того бортика, – Я показал пальцем. – До того бортика. – Показал на противоположный. – Проплыть пять дюжин раз. Обратно возвращаться по суше, обегая бассейн с противоположной от нас стороны. Будучи на середине – вон там, на фоне священной горы Одам – громко сообщать счет выполненного упражнения и славить Императора! Одновременно, хором. За каждое падение любой из вас – один штрафной заплыв… всем троим.
Лица моих сестер по мере речи расстроенно вытягивались.
– Заодно и помоетесь. – Удовлетворенно заулыбалась Хана. – Здорово, правда?
– А вот потом и поговорим, куда, как и в каких позах вы там… «взойдете». Выполнять!
Лисафья огромными глазами смотрела на молча рванувших с места сестер Лю. Перевела взгляд на нас:
– Не дело скромной Бейфанг вмешиваться во внутрисемейные дела, но… учитывая известные обстоятельства… имею желание с удивлением спросить: не слишком ли строги Лонг Лю Фан и Хана Бейдао к этим юным девам?
Очень характерный вопрос, да. Матушка с батюшкой тоже постоянно его слышали от незнакомых людей (Односельчане – те только молча и одобрительно кивали). Я даже не сдержал слабую улыбку. Впрочем, ожидаемо ответили за меня:
– Буль-буль! Да что эта женщина, буль-буль-буль, себе позволяет! – Донеслось уже от финишного бортика. Кажется, это была Цу.
– Да как, буль-буль, она смеет?! – Вот это точно Микки.
– Старшая сестрица! – Хао, выскакивая на бортик. – Не молчи! Поддержи братика!
– РАЗ!!! – Прокричали все хором, пробегая по бортику точно на середине между противоположными концами бассейна. – Долгие лЕта Императору!
– Высокие господа не находят, что отсюда открывается замечательный вид? – Мечтательно вздохнула Хана, вновь откидываясь на камни лестницы.
– Говорят, священная гора Одам прекрасна в любое время года. – Согласился я, пристраиваясь рядом и доставая из вазочки вишенку.
– Оу… – Все еще пребывая в некотором ступоре, была вынуждена согласиться с нами Лиза Бейфанг.
– ДВА!!! Да прославится в веках мудрое правление Его!
– Любовалась бы вечно. – С нежной улыбкой вздохнула медведица и открыла ротик. – А-а-а…
Одно. Только лишь одно может оправдать моих несносных сестер – они не только выдержали обещанные полчаса, но и дали нам с Ханой времени чуть-чуть больше.
Трол Фасции (ведущий):
Но мы отвлеклись. Давайте же все-таки вернемся к нашему Лонгу Мудрому.
Клин Жесткокрыл (к.б.н.):
Давайте!
Вообще, годы правления четырнадцатого императора даже в школьной программе преподносятся, как самые спокойные в эпоху Объединенных Государств Лонг. И, собственно, так оно и есть – значимых событий во времена его правления было не так уж и много. Частота крестьянских восстаний, клановых мятежей и внешних войн – не превышает среднестатистическую того периода примерно на протяжении тысячи лет, да и вообще – все благостно и даже, я бы сказал, «лампово». По сравнению с другими временами, опять-таки.
Вот табличка – посмотрите. Вот эту синюю кривую видите? Правильно, не такая уж она и кривая – достаточно стабильный тренд. А аппроксимирующая кривая вообще мало будет отличаться от прямой. А вот тут заштрихован период с шестого по пятый век до Новой Эры. Это годы правления Мудрого. Как видите, ничего экстремального ни в ту, ни в другую сторону. А вот ту-у-ут – годы правления Объединителя – разница, как говорится, на лицо!
Однако, реформам, начатым еще его отцом, Лонгом Объединителем – про него была наша предыдущая лекция… хотя я и не люблю этого слова. Не «лекция», а скорее «беседа» – вполне логично мешала феодально-клановая структура общества того времени…
Трол Фасции:
А чем самому главному феодалу может мешать феодальное общество?
Клин Жесткокрыл:
Ну, как это чем? Прибавочный продукт, получаемый крестьянами… а прибавочный продукт исключительно хорошо шел именно от земледелия и животноводства. Ведь ремесла из-за принятого тогда гильдейского способа организации производства не мог дать какой-либо ощутимой доли в общей экономике. Так вот прибавочный продукт собирался кем? Правильно! Кланами на местах. Собирался под предлогом того, что что-то нужно платить императору. И это было вполне логично и объяснимо для обычных людей, для крестьянства. Ведь центральная власть для того и пожаловала земли тогдашнему правящему классу – кланам – для сбора прибавочного продукта! Вот таким образом появились кланы-землевладельцы. Ну, они и собирали прибавочный продукт в виде налогов. Даже были разработаны нормы – вот ты должен своему сюзерену, допустим, 100 янев риса в год. В императорских указах все было очень четко и подробно оговорено. Собрал с землеВЛАДЕЛЕЦ с землеДЕЛЬЦА 120 янев – молодец. 100 отдаешь императору, а 20 оставляешь себе. И никто тебе слова не скажет! Но хочется же не 20, а 50! 70! 100! Больше, чем 100!
И что сделает нормальный здравомыслящий клан, владелец земли? Правильно! Начнет драть с крестьянина все больше и больше! И за себя, и за того парня, что сидит в столице! А парень, что сидит в столице, и сделать ничего не может – сам же эти земли пожаловал и сказал: что хочешь, то и делай, но чтоб налог я получал вот такой! Ну, он и делает! И привлечь его не за что! А что будет делать здравомыслящий крестьянин при таком фактическом грабеже? Правильно! Попытается утаить.
Трол Фасции:
А если поднять восстание? И всех этих, клановых, на вилы?
Клин Жесткокрыл:
Во-о-от. В точечку!
Потому что когда ты пытаешься что-то утаить, приходят и пытаются это забрать силой! А нам известно, что действие порождает противодействие!
Так что, конеЧно, восстание поднимали. И даже пытались на вилы! Получалось не очень, потому что кланы сразу такие – вжух! – к императору! И пальчиком в крестьянина тычут! Ой, у нас тут крестьянин восстание поднял! Против тебя, между прочим, твое величество! Не хочет тебе денежку положенную платить и продуктами своего производства с тобой делиться! А мы справиться не можем. Ну, а императору что остается делать? И вот в провинцию отправляется очередной легион – объяснять оборзевшему крестьянину, что он был сильно неправ!