– Так, всё, достаточно. Откуда ты взялся?
– Так он же сам меня у цыган купил. – Конь показал копытом на Тихона, а потом заговорщицки склонился ко мне. – Да ещё сверх цены дал рубаху новую да сапоги.
Тихон вскочил на ноги:
– Кто, я?
– А кто, я, что ли? – передразнил конь и снова повернулся ко мне. – А ещё он меч богатырский цыганам отдал.
– Да ну! Правда, что ли? – удивился я.
– Н-ну... – нерешительно начал Тихон, – вообще-то да. Я-я подумал, что тебе конь богатырский пригодится.
Я поднялся на ноги и призадумался.
– Да, без меча туго придётся. – Но что удивительно, я был ни капли не расстроен. Наоборот, потеплело на душе. Всё-таки хороший у меня дядька. Подумал о том, как дорогу дальнюю для меня легче сделать. Ладно, что было, то было.
– И как же звать этого богатырского коня? – Я сложил руки на груди.
Конь вскочил, взмахнул гривой и горделиво вскинул голову.
– Зовут меня Гай Юлий Цезарь. Ну, делая скидку на ваше образование, – снисходительно продолжил он, – можете звать меня просто Юлий.
Я невольно рассмеялся:
– Это что ж за имя такое странное?
Конь поморщился – похоже, обиделся.
– Меня назвали в честь великого римского полководца и императора. Я ведь до того, как меня цыгане украли, при храме новгородском был. Там множество книг занятных хранится.
Да уж, интересного коня мне Тихон купил. Мало того, что говорящий, да ещё и грамотный. А может, это и к лучшему. Я хоть умом не обделён, но на силу полагаться больше привык. Чем плохо в нашу компанию такого умного принять? Дурного он ничего нам не сделал. И парень вроде неплохой – ну и что, что конь. Да и жалко его прогонять, пропадёт один в лесу. К тому же Тихон за него всё до портков отдал. Так я и решился.
– Ну, стало быть, придётся теперь втроём нам путь нелёгкий держать.
Я наклонился и поднял дубину, которой до того Юлия зашибить пытался. Я повернулся к коню и медленно опустил дубину ему на морду. Слыхал я когда-то, что как-то так князья заморские героев себе на службу принимали. Юлий посмотрел на меня испуганно, но с места не сдвинулся.
– Что ж, служи мне верно, богатырский конь, – сказал я так торжественно, как только мог. – Не оставь меня ни мёртвым, ни раненым; ни серым волкам на растерзание, ни чёрным воронам на расклевание, врагам на поругание. Где б мы ни были, домой привези.
Открыв глаза, я увидел, как Тихон растроганно смахнул слезу. А вот Юлий, похоже, струхнул. Его морда вытянулась, и он попятился к кустам. Но те вдруг затрещали, и Юлий стрелой бросился ко мне за спину. Видать, решил, что со мной спокойнее. Ну а я что, самый смелый? Мы с Тихоном за дерево побежали, а Юлий за нами. Собравшись с духом, мы выглянули из-за ствола.
– Там в кустах что-то есть, – сказал Тихон вполголоса.
– Тихон, иди посмотри, – сказал Юлий, копытом вытолкнув дядьку из укрытия.
– А почему я? С-сам иди! – Тихон попытался спрятаться обратно, но Юлий упёр копыто ему в грудь и не пускал.
– Ты здесь самый старый. Опытный. Своё уже пожил, – стал перечислять Юлий.
От возмущения сил у Тихона прибавилось, и он смог, пересилив коня, вернуться за дерево. Кусты затрещали снова...
Да, без толку было на этих двоих надеяться. Пришлось мне самому разбираться. Я нахмурился, чтобы придать лицу суровый вид, и грозно сказал:
– А ну, кто там в кустах прячется? Покажись и прими вызов на бой честный! Отведай-ка силушки богатырской!
Правда, из-за дерева я выходить не стал. Ну, на всякий случай. И очень надеялся, что в кустах кто-нибудь маленький шуршит.
– Мы сейчас копьё кинем! – крикнул Юлий визгливо.
И тут из кустов раздался знакомый звонкий голосок:
– Не надо копьё!
Из зарослей на ослике выехала Любава, а следом бабка показалась. Ну и вид у них был! Растрёпанные и в репьях да листьях с ног до головы.
– Любава? – Я вышел из-за дерева. – Ты что здесь делаешь?
– Мы с бабулей от самого Ростова за тобой идём, – сказала Любава, ослика ко мне направив. За ней семенила бабушка, снимая с внучки репьи. – Ты прости нас, Алёшенька. Только тревожно сердечку стало, не сдержалась я.
Я озадаченно в затылке почесал. Как девицу с собой на такое опасное дело брать? Но, посмотрев в Любавино виноватое лицо, я передумал её назад отправлять. Она ради меня одного такой путь проделала, трудностей не испугалась. Как я её прогоню? Да и вообще, богатырь я или кто? Неужто девицу в дороге защитить не сумею? Пускай с нами идёт, коли не боится.
– Да-а... – протянул я, – что теперь делать. Видно, придётся с собой вас брать. Нам надо далее торопиться, а то мы ни Тугарина не сыщем, ни золото не воротим. Знакомьтесь! – Я махнул рукой на нашего нового спутника. – Это Юлий, мой конь.
Юлий, который до тех пор за деревом хоронился, тут же вышел, толкнув Тихона задом.
– Богатырский! – добавил он, сверкнув зубами.
Любава с бабушкой ахнули, даже ослик, казалось, удивился.
– Ну, чего уставились? Вы что, коня говорящего никогда не видели? – воскликнул Юлий.
– Это Любава и её бабушка, – представил я соседок, пока те, онемев, с открытыми ртами стояли.
– А это Моисей, мой ослик, – добавила Любава, опомнившись, и погладила животину по шее.
– Да ну, правда, что ли? – Юлий подошёл к Моисею, чтобы рассмотреть поближе. А потом добавил язвительно: – А я думал, это скакун арабский.
– Помолчи, Юлий! – не сдержался Тихон.
– Сам помолчи! – возмутился конь.
– Господи, с кем связались! – проворчала бабка.
– А куда путь держать будем, Алёшенька? – спросила меня Любава, не слушая спорщиков.
– Вона где нечисть хоронится, – указал я пальцем туда, где над лесом чёрную тучу видел. – Туда нам надо.
Как разговор о тугарах зашёл, у всех на лица тут же тень набежала. Бабка рукава закатала. Любава платок под подбородком потуже затянула. Тихон крестик нательный поцеловал. Я дубину перехватил поудобнее. А Юлий... Он хвост поджал, глядя испуганно в сторону мрачного леса. Я на спину коню взобрался, и он аж крякнул от натуги.
– Послушай, а может быть, есть другой путь? И вообще, чего нам туда идти? – стал он меня отговаривать.
Тут послышался тихий свист. Юлий завертел головой, ища, откуда звук доносится, и я вместе с ним. В лесу было тихо. Наконец я голову задрал и увидел, как с неба шишка летит. Похоже, та самая, которую я недавно в коня запустил. Шишка пролетела у меня перед лицом и опустилась прямо Юлию на нос. Его ноги разъехались, и он шлёпнулся на живот. Дубинка выскочила из моей руки и ударила Юлия по многострадальной морде. И конь, то ли от удара, то ли от потрясения, тут же лишился чувств.
Когда Юлий в сознание придёт, мы ждать не стали. Я его на плечо забросил, так и пошёл. Впереди Тихон шагал, за ним Любава на Моисее верхом, следом бабка. Я в хвосте устроился.
Лес вскоре кончился, и мы вышли на зелёные холмы. Яркое солнце над головой немного развеяло мои тревоги. Захотелось мне сделать что-нибудь, чтоб остальных приободрить.
– А что, Тихон, может, песню спеть, настроение поднять? Давай нашу, богатырскую! – предложил я.
– Давай! – с охотой отозвался дядька.
И я затянул песню о великих героях, что издревле землю русскую защищали. Тихон подхватил её скрипучим старческим голосом.
– Стоп-стоп-стоп, ребята! – На моём плече заёрзал очнувшийся Юлий. – Настроения и так никакого нет, а с такой песни и вовсе повеситься можно!
– Чем тебе песня не понравилась? – возмутился я, сбавив шаг.
– Да разве это песня? Дай слезу. – Юлий неуклюже спустился на землю. – Не смешите мои подковы! Щас такого уже не поют. – Он вышел в начало процессии и на нас обернулся. – Вот, ловите ритм! И раз, раз, раз-два-три!
Он принялся отстукивать ритм копытом. Затем поднялся на задние ноги и пошёл по дороге, вихляя задом.
– Там-тигидам-тигидам-пам-пам! – напевал он, размахивая копытами. Странно, но от этой незнакомой мелодии и мне самому плясать захотелось. Моисей закачал головой и зашагал вперёд с Любавой на спине. А там и остальные следом отправились.
Юлий кувыркался, вертелся волчком и махал передними ногами словно мельница, то наклонившись, то запрокинув голову. Скоро и остальные стали за ним повторять. Я вприсядку пошёл, а Любава даже подпевать начала. А вот бабка её, хоть и плясала вместе со всеми, была не очень-то довольна.
– Тьфу ты, разорались. Город без гроша оставили, и хоть бы что. Песни горланят, – проворчала она, не переставая, впрочем, руками махать.
– Да ладно тебе, ба, хорошая же песня, – примиряюще сказала Любава, обернувшись на бабушку.
Так и день пролетел. На ночь мы передохнуть остановились и с утра снова с песней в путь отправились.
Глава 3
Дорога стелилась скатертью, и хоть дело трудное нам предстояло, шагалось легко. Но вдруг Юлий, который впереди шёл, остановился и попятился. Я обошёл его, чтоб посмотреть, что приключилось.
Передо мной открылась глубокая расщелина, не меньше четырёх саженей в ширину. По дну её быстрая речка текла.
– Так, моста нет. На ту сторону не перебраться, идём обратно, – услышал я голос Юлия. Конь развернулся и зашагал прочь от обрыва, будто только и ждал повода от дела отвертеться.
– Стой, куда? – крикнул я ему вдогонку. – Нету у нас пути обратного.
– Пошли, я покажу, – махнул головой Юлий.
– Стой, окаянный! – воскликнул Тихон, потрясая кулаком. – Сказано ж тебе!
– Да ты кто такой-то? Не с тобой богатырь беседу ведёт! – Юлий подскочил к дядьке.
Тихон отшатнулся.
– И где тебя такого умного взяли, – проворчала бабка.
– Да чего спорить-то, – сказала Любава миролюбиво. – Давайте думать, как на ту сторону перебраться.
Юлий обречённо сел у обрыва.
– Я предлагаю так. – Он принялся копытом чертить что-то на земле, бормоча себе под нос: – Значит, здесь простейший механизм, нам понадобится несколько деревьев, делаем расчёт, – он добавил к схеме какие-то знаки. – Сила тяжести, сила ускорения...