У Келли похолодело в груди.
– Они не узнают, где мы.
– С этим я разберусь, работать будет, – сказал Олин, – по крайней мере столько, сколько нужно для корректировки сигнала.
Он перезапустил компьютер и засел за работу.
Следующие полчаса Олин корпел над своими железками, сыпля русской и английской бранью. Пока он трудился, все тоже нашли себе занятия, чтобы как-то скоротать время. Отдыхать никто и не думал. Келли помогала Анне приготовить рис – последнее, что осталось от запасов провизии. За работой они поглядывали на Олина, а про себя молились.
Однако все его труды и их молитвы оказались напрасны.
Через некоторое время Фрэнк подошел и положил руку Олину на плечо. Другую он поднял, демонстрируя часы.
– Уже поздно. Спутники вышли из зоны.
Олин повесил голову.
– Ничего, утром попробуем снова, – бодрился Фрэнк. – Вам надо отдохнуть.
Нат, Коуве и Манни вернулись с рыбацкой вылазки. Наловили изрядно – рыбу несли втроем, нанизав на длинный кукан. Добычу свалили у костра.
– Я почищу, – вызвался Коуве, усаживаясь прямиком на землю.
– Возражений нет, – вздохнул Манни.
Нат отряхнул руки и увидел Олина за компьютером. Он подошел к связисту.
– Я тут кое о чем подумал, пока рыбачил. Что у нас с тем, вторым файлом?
– С каким файлом? – рассеянно спросил русский.
– Во время конференции вы говорили про какой-то присланный файл.
Олин скривился, потом с пониманием кивнул.
– Вот он. Файл с данными.
Келли и Манни бросились к ним. Теперь Келли вспомнила, как мать упомянула об отправке чего-то, до того как система накрылась.
Олин открыл файл.
Келли наклонилась к экрану. На нем возникла трехмерная вращающаяся модель молекулы, ниже которой шли столбцы данных. Келли, заинтригованная, подсела поближе.
Она пробежала глазами отчет.
– Мамина работа, – пробормотала Келли, радуясь пище для размышлений, которая отвлекла бы ее от тревог. Один заголовок чего стоил.
– Что это? – спросил Нат.
– Должно быть, что-то, объясняющее причину болезни.
– Прион, – вставил Манни, глядя ей через плечо.
– Что-что?
Манни поспешил ввести Ната в курс дела, а Келли неотрывно читала отчет.
– Надо же, – пробормотала она.
– Что? – спросил Манни.
Келли взволнованно заговорила:
– Тут говорится, что этот прион, видимо, и вызывает генетические нарушения.
Она «проглотила» следующий отчет. Манни тоже читал у нее за спиной. Прочтя, бразилец потрясенно присвистнул.
– Что? – спросил в этот раз Нат.
Келли закричала:
– Все сходится! Здесь есть статья, опубликованная в «Нэйчер» учеными Чикагского университета, датирована сентябрем двухтысячного. В ходе изучения дрожжевых клеток они предположили, что прионы, возможно, напрямую связаны с мутационным процессом и даже могут играть роль в эволюции.
– Правда? И какую же?
– Как известно, одна из основных загадок эволюции заключается в том, как жизненно важные навыки, развитие которых предполагает множество генетических преобразований, могли возникнуть сами по себе. Такие преобразования, например, как приспособляемость некоторых водорослей к токсичной среде обитания или развитие устойчивости к антибиотикам у бактерий, относят к макроэволюции. Механизм, благодаря которому генерируются волны спонтанных мутаций, был до сих пор неизвестен. В этой статье указывается возможная причина – прионы. – Келли указала на дисплей. – Вот, генетики из Чикагского университета доказали, что дрожжевой прион может устраивать массовый сбой в генетическом коде, позволяя множеству мутаций возникать единовременно, иначе говоря, дать толчок эволюции. Догадываетесь, о чем идет речь?
Во взгляде Манни забрезжила догадка.
– Прыгучие пираньи, саранча… – забормотал он.
– Все до одного – продукты мутации. Может, рука Джеральда Кларка из этой же серии! – воскликнула Келли. – Вызванная прионами мутация.
– Но какое отношение это имеет к болезни?
Келли наморщила лоб:
– Пока не знаю. Открытие лишь положило начало исследованиям, а до полных ответов еще далеко.
Манни ткнул пальцем в экран:
– А как же вот здесь, где они выдвигают гипотезу…
Келли кивнула, и они вдвоем принялись обсуждать статью, пускаясь в объяснения, делясь своими находками. Нат их больше не слушал. Он пролистал страницу обратно, к изображению вращающейся модели белка-приона.
Спустя некоторое время он прервал собеседников:
– Смотрите: ничего не напоминает?
– Что именно?
Нат указал на экран.
– Видите две свернутые петли на конце?
– Двойные альфа-спирали? – спросила Келли.
– Так, а теперь средняя часть в виде штопора, – продолжал Нат, следя пальцем за картинкой на мониторе.
– Ну и? – недоумевала Келли.
Нат повернулся и сел рядом с ними на корточки. Достав палочку, он стал рисовать ей в пыли, объясняя по ходу наброска:
– Центральный завиток расходится в оба конца, и на каждом – двойная петля.
Закончив, он поднял глаза.
Келли потрясенно смотрела на рисунок.
Манни ахнул:
– Знак бан-али!
Взгляд Келли перебегал с картинки на картинку – с высокотехнологичной компьютерной модели на грубый набросок. И все же их сходство не вызывало сомнений. Завиток, петли… Совпадение казалось сверхъестественным – даже обороты обеих спиралей были направлены одинаково, по часовой стрелке.
Келли повернулась к Манни и Нату:
– Господи Иисусе.
Знак бан-али оказался стилизованной моделью того самого приона.
23 часа 32 минуты
Джунгли Амазонии
Страх перед глубиной преследовал Жака с самых юных лет, когда напавшая пиранья обезобразило его лицо. Однако, несмотря на боязнь, он скользил через озеро, защищенный от зубов хищников всего-навсего мокрой одеждой. Выбора у него не было. Приходилось подчиняться доктору. Цена непокорности была хуже любых ужасов, какие только могли таить здешние воды.
Жак прильнул к скутеру, и бесшумные лопасти волокли его к дальнему берегу.
Из снаряжения при нем был аппарат для подводного плавания «LAR-VDraeger», подобный тому, каким пользовались армейские «морские котики» для тайных операций на мелководье. Замкнутая система, укрепленная на груди, а не на спине, утилизировала выдыхаемый воздух без образования пузырьков на воде, позволяя незаметно подкрадываться к цели. Костюм дополняла маска ночного видения для более-менее сносной ориентации в мутной воде. И все же темнота плотно окружала разведчика – зона видимости простиралась лишь на десять ярдов. Время от времени Жак выглядывал над водой с помощью портативного перископа и так поддерживал курс.
Двое подручных тянулись за ним, уцепившись за крошечные буксировщики.
Жак в последний раз оглядел берега через перископ: прямо по курсу виднеется пара бревенчатых плотов, на которых рейнджеры переплывали болото. До них ярдов тридцать. В лесу ярко пылает костер. У огня даже в этот поздний час мелькают темные фигуры.
Довольный увиденным, Жак велел помощникам плыть вперед, а у плотов разделиться. Сам он намерен был добраться туда малым ходом, попутно следя за обстановкой.
Троица медленно двигалась к берегу. Плоты были причалены на глубине не больше четырех футов. Отныне им предстояло действовать еще осмотрительнее.
И вот, с предельной осторожностью, группа сошлась у плотов. Жак просматривал воду и воздух, тогда как его люди ждали в установленных местах, притаившись в тени каждого из плотов. Он решил было, что в сумраке леса скрывались часовые, рейнджеры из патруля. Пять минут Жак ждал, затем просигналил подельникам.
Те достали под днищем плотов по бутылочке, наполненной керосином, и побрызгали снизу на бамбуковые настилы. Опустошив емкости, они подняли большие пальцы, давая понять, что закончили.
Жак тем временем продолжал наблюдать за опушкой. Пока что, по-видимому, никто не заметил их «творчества». Он подождал еще минуту и подал последний сигнал – провел поперек горла. Оба подручных подняли над водой руки и щелкнули зажигалками, а затем поднесли язычки пламени к бамбуковым днищам. В тот же миг плоты вспыхнули, словно факелы.
Два диверсанта, не мешкая, схватились за поплавки и поспешили навстречу Жаку. Он нажал кнопку своего двигателя и, когда тот набрал обороты, вывел своих людей по плавной кривой на глубину и обратно, планируя высадку на берег в полукилометре от вражьего лагеря.
Жак оглянулся. На опушке появились фигуры, выхваченные из темноты заревом пожара. Они держали под прицелом прибрежную часть озера. Даже под водой до Жака доносились приглушенные крики и тревожные возгласы.
Затея удалась. Доктор знал, что лагерь конкурентов будет легко всполошить после нападения саранчи. Едва ли они останутся возле такого пожарища.
И все-таки нельзя было пускать все на самотек. Жак повел подельников к отмели, где вся троица медленно поднялась из воды, выплевывая загубники и сбрасывая ласты. Вторая часть задания состояла в том, чтобы заставить противника бежать наверняка.
Бредя по воде, Жак облегченно вздохнул, радуясь избавлению от подводной тьмы. Он ощупал остаток носа, словно убеждаясь, что тот все еще на месте. Затем Жак вытащил прибор ночного видения, надел и снова пригляделся к лагерю. Помощники шептались за его спиной, возбужденные вылазкой и успешным завершением дела. Не обращая на них внимания, Жак продолжал наблюдение.
В однородной зелени линз пара фигур – рейнджеров, судя по способу держать оружие, – метнулась от горящих плотов в лес и созвала остальных. Отряд отступал. В лесу зажглись новые огни – свет фонарей. У лагерного костра развилась бурная деятельность. Мало-помалу огни потянулись прочь, словно цепочка светляков. Вереница удалялась в направлении лощины, что вела к трещине среди скальных плато.
Жак ухмыльнулся. План доктора удался.
Не снимая прибора, он потянулся за рацией, нажал кнопку передатчика и поднес ко рту.
– Задание выполнено. Зайцы бегут.