е таким бледным. Каким бы страшным ни было их положение, Келли не могла не возблагодарить судьбу за целебный сок Ягги, благодаря которому выжил ее брат. Его выздоровление потрясало.
Фрэнк вдруг зевнул, да так, что едва не вывихнул челюсть.
– Тебе надо поспать. – Келли поднялась на ноги. – Чудо чудом, но организм требует перезарядки.
Она огляделась и поправила блузку.
Во всем сводчатом зале осталось всего двое туземцев. Один из них, верховный шаман, выжидающе поглядывал на Келли. Она хотела провести у постели брата всю ночь, но шаман отказал. Он и его помощники, как индеец объяснил на ломаном английском, приглядят за своим свежеиспеченным братом.
– Ягга защитит его, – заметил шаман тоном, не терпящим возражений.
Келли вздохнула.
– Придется идти, пока не выгнали.
Фрэнк еще раз зевнул и нехотя согласился. Сестра уже успела посвятить его в планы на завтра и сказала, что придет к нему, как только рассветет. Он приподнялся и сжал ее руку.
– Сестренка, я тебя люблю.
Келли нагнулась и поцеловала его в щеку.
– И я тебя, Фрэнк.
– Со мной все будет хорошо. И с Джесси тоже.
Отвернувшись, она прикусила губу, чтобы не расплакаться. Не время было поддаваться эмоциям. По крайней мере, не при Фрэнке. Дай она волю слезам, их будет не остановить. Весь прожитый день Келли изо всех сил подавляла в себе смертную тоску. Таким уж было кредо О'Брайенов – ирландская стойкость в тяжелую минуту. В эту минуту ей не до страданий.
Келли занялась проверкой внутривенного катетера с установленной гепариновой пробкой. Хотя Фрэнк уже не нуждался в восполнении жидкости, Келли не стала удалять катетер на случай непредвиденной ситуации. Стоявший напротив шаман угрюмо уставился на нее.
«Отвали! – ругнулась она про себя. – Когда соберусь, тогда и уйду». Келли приподняла одеяло над культями Фрэнка и в последний раз осмотрела раны. Загустевший сок пристал к ним накрепко. Более того, через полупрозрачную пленку проглядывало грануляционное ложе, сформировавшееся на раневой поверхности, словно рубцовая ткань под покрывающим ее струпом. Грануляция протекала невероятными темпами.
Подтыкая одеяло обратно, Келли увидела, что Фрэнк уже спит, слегка похрапывая. Она тихонько наклонилась и поцеловала его в другую щеку. Попыталась удержать слезы, но уже безуспешно. Поднявшись, она промокнула глаза и огляделась еще раз, напоследок.
Шаман, видимо, заметил мокрый глянец на ее щеках. Его суровость тотчас уступила состраданию. Индеец закивал, словно заверяя ее в том, что все будет в порядке.
Келли ничего не оставалось, кроме как тяжело вздохнуть и направиться к выходу.
Спуск к основанию дерева показался ей нескончаемым. В темноте туннеля она осталась наедине с мыслями. Тревоги росли и множились, мысли метались между братом, дочерью и всем остальным миром. Наконец она выбралась через арку в стволе и очутилась на открытой поляне. Повеял ночной ветерок, на удивление теплый. Над головой сияла луна, но звездные россыпи уже затянула облачная дымка. Где-то вдалеке громыхало, обещая предрассветный ливень.
Овеваемая свежим бризом, Келли спешила по широкой поляне в сторону своего дерева. У ствола она увидела кого-то из караульных с фонарем – Карреру. Рейнджер осветила ее лучом и тут же отвела его в сторону. У ее ног прикорнул Тор-Тор. При звуке шагов ягуар поднял голову, принюхался и опять свернулся клубком.
– Как Фрэнк? – спросила Каррера.
Хоть Келли была не в настроении разговаривать, отмахнуться от вопроса она не могла.
– Похоже, неплохо. Даже очень.
– Отлично. – Каррера ткнула в лестницу пальцем. – Вам надо выспаться настолько, насколько удастся. У нас впереди длинный день.
Келли кивнула, в душе сомневаясь, что сможет уснуть, и стала взбираться по лестнице.
– На третьем уровне вам оставили отдельную комнату. Справа от входа.
Келли едва расслышала ее голос.
– Спокойной ночи, – пробормотала она и поползла выше, погруженная в собственные тревоги.
Площадка над лестницей уже опустела, как и общая гостиная. Все, по-видимому, разошлись по гамакам, измученные долгими ночами без сна. Запрокинув голову, Келли взглянула на темнеющие над ней верхние ярусы и подошла к большей из двух лестниц, ведущих туда.
«Третий уровень, как сказала Каррера. Отлично… Буду знать, как опаздывать на дележ комнат».
Третий ярус оказался намного выше двух предыдущих. Выстроенный на отдельной группе ветвей, он представлял собой обособленное помещение – гостевой домик на двоих. С болью в ногах Келли забралась на лестницу подлиннее.
Пока она поднималась, разыгрался ветер. Он шелестел в ветвях и легонько раскачивал лестничные плети. В его дуновении уже чувствовался дождь. Луна скрылась под натиском туч. Надо было спешить: на деревню надвигалась гроза.
Со своей точки Келли увидела, как ночное небо ярким всполохом рассекла молния. Гром бухнул и прокатился по ущелью, точно удар барабана-бочки. Идея ночевки на дереве вдруг перестала казаться такой уж разумной. Особенно в хижине на верхушке.
Келли карабкалась во всю прыть, а первые капли тем временем уже падали с листьев. Подтянувшись до крошечной площадки, она перекатилась на нее. Ветер и дождь свирепели с каждой секундой. Амазонские грозы обычно недолги, но стремительны и беспощадны. Эта не была исключением. Сидя на корточках, Келли смотрела на две двери комнат третьего уровня.
Так где, сказала Каррера, ее дверь?
Наверху бесновались молнии, посверкивая копьями разрядов, громыхал гром. Внезапно полило как из ведра, а дыхание ветра превратилось в шквальные порывы. Площадка заходила ходуном, точно корабельная палуба.
Больше не заботясь о том, как бы кого не разбудить, Келли нырнула в ближайший проем, точнее, ввалилась сквозь плетеную дверь, отчаянно ища укрытия.
Внутри было темно. В сверкании молнии, проникающем сквозь заднюю дверцу комнатки, Келли увидела одинокий гамак – пустой, что отрадно. Благословляя случай, она поплелась к гамаку, как вдруг на полпути споткнулась обо что-то в темноте. Чертыхаясь, она рухнула на колени. Выставив руку назад, Келли нащупала на полу чей-то рюкзак.
– Кто здесь? – спросил кто-то со стороны запасной дверцы.
В проеме входа вырос темный силуэт.
Келли, стоящая на коленях, не на шутку перепугалась.
Прогремел гром, и новая вспышка молнии озарила лицо подошедшего.
– Нат? – робко спросила незваная гостья. – Это я, Келли.
Он поспешил к ней и помог подняться.
– Что вы здесь делаете?
Она смахнула с лица пряди мокрых волос. Ее щеки пылали. «Вот идиотка! Что он теперь подумает?»
– Я тут… Дверью ошиблась. Простите.
– Как вы?
Нат все еще держал ее за руки. Сквозь мокрые рукава проникало тепло его ладоней.
– Ничего, просто чувствую себя круглой дурой.
– Не говорите так. В такой темноте всякий заблудится.
Полыхнула молния, и их взгляды встретились. Ни слова не говоря, они смотрели друг на друга.
Наконец Нат проронил:
– Как Фрэнк?
– Хорошо, – ответила Келли вполголоса.
Вдали гулко рокотал гром, то и дело долетая до них, отчего мир казался гигантским, а сами они – лилипутами. Ее голос упал до шепота.
– Я давно хотела сказать… Мне жаль, что с вашим отцом так получилось.
– Спасибо.
Одно слово, но сколько выстраданного в нем было!
Келли подошла на шаг, не в силах противиться порыву, словно мотылек, летящий в гибельное пламя. Его печаль глубоко тронула ее сердце. Стена отчуждения, которую она так старательно возводила, начала рушиться. На глаза навернулись слезы, плечи стали подрагивать.
– Тсс, – сказал Нат, хотя она и молчала.
Он привлек ее к себе, обнял за плечи.
Всхлипы перешли в рыдания. Горе и страх, которые Келли держала в себе, хлынули наружу бурным потоком. Ноги ее подкосились, но Нат не ослабил объятий и опустился вместе с ней на пол, сердцем к сердцу.
Так они и сидели посреди темной комнаты. За стенами бушевала гроза, качая деревья с грохотом, достойным битвы титанов.
Наконец Келли отважилась поднять глаза. Затем она привстала и притянула губы Ната к своим. Они были солоны от слез – его и ее собственных. Поначалу она искала утешения от навалившихся горестей, но, едва их губы разомкнулись, возникло новое чувство.
На мгновение он отстранился, тяжело дыша. Его глаза лучились, сияя во мраке.
– Келли…
– Тсс, – повторила за ним Келли и снова прижала к себе.
В объятиях друг друга они опустились на пол. Ладони скользили, пальцы расстегивали, стаскивали мокрую одежду, тела сплетались…
В самый разгар бури их страсть раскалилась добела. Горе отступило, затерялось среди боли и наслаждения, древних ритмов и почти безмолвных стонов.
Комната вдруг стала тесной, и они вывалились на помост. Тучи поминутно озарялись молниями, рокотал гром. Ливень захлестывал под навес и струился по их голой коже.
Грудь, плечи, шея Келли горели от поцелуев. Она выгнулась навстречу Нату, закрыв глаза. Сквозь веки красной искрой вспыхивала молния. Губы Ната приникли к ее губам, их дыхание смешалось. Сквозь бурю, сквозь его объятия Келли чувствовала растущее исподволь напряжение – все больше и больше, пока оно не овладело ею без остатка. Келли вскрикнула посреди поцелуя, услышав крик Ната, в тот же миг вырвавшийся из его груди, громкий и неистовый, подобно громовому раскату.
Казалось, время замерло, пока они лежали там, слившись воедино, – отринутые миром и грозой, но нашедшие друг друга.
Действие пятоеКорни
УНА-ДЕ-ГАТО, КОШАЧИЙ КОГОТЬ
Семейство: Rubiaceae / Мареновые.
Род: Uncaria / Ункария.
Виды: tomentosa, guianensis / паутинистая, гвианская.
Народные названия: кошачий коготь, коготь ястреба.
Лечебные части: кора, корень, лист.
Фармакологические свойства: антибактериальное, антиоксидантное, противовоспалительное, противовирусное, цитостатическое, противоопухолевое, очищающее, мочегонное, глистогонное, гипотензивное, иммуностимулирующее, антимутагенное.