— Будешь считать ворон во время боя — они прилетят клевать твой труп.
— Примета? — хмыкнула я, принимая его протянутую, чтобы помочь мне встать руку.
— Логика.
Я потянула время, отряхиваясь, чтобы последить немного за Чонгуком. Ладно, не последить — полюбоваться. Он о чём-то пошептался с Нгуеном, и тот, взяв под свою опеку Джоанну, куда-то с ней ушел. Отсюда мне показалось, что у неё красные глаза, наверное, плакала на могиле отца. Чонгук же поднялся на возвышение, переняв тренерские обязанности. Ага, это уже интереснее.
— Это что же, — раздался с галёрки голос Сону, — если нас теперь чётное число, мы не будем по очереди заниматься с мастером?
— Если есть желающие — прошу, — улыбнувшись, пригласил Чонгук к себе. Шесть парней отделились, и разве что не бегом поспешили к нему. Он спустился, и взялся тренировать их, одного за другим, точно так же, одного за другим уложив всех без исключений. Пока я любопытно поглядывала на это, столько же раз — все шесть, меня уложил Рен. Я никак не могла сосредоточиться, мне всё было интересно, везде хотелось поучаствовать. Но в результате, когда разочарованные неудачной попыткой, «ветераны» вернулись на свои места, я всё-таки собралась, и сумела одолеть Рена. Радость победы озарила моё лицо. Я тоже подала ему руку, чтобы помочь встать.
— А ты ничего дерёшься, — вынужденно согласился он.
— А то! С семи лет обучаюсь.
— С семи? — Рен с превосходством расплылся. — Я занимаюсь борьбой всего два года.
— И такие результаты?! — выпучила я глаза.
— Это Тигриный лог, детка, — хмыкнул он, потерев локти тобока, чтобы избавиться от песка и пыли. — Мы же тут не тратим время на математику, химию и физику. Только руками-ногами и машем.
— Я всегда мечтала о такой школе, но в обычной, увы, заставляют учить и другие предметы.
Мы прозанимались больше часа, а когда тренировка закончилась, я едва успела догнать Чонгука, уже поспешившего куда-то по лестнице вверх.
— Постой, погоди! — Он остановился и подождал меня, запыхавшуюся. — А куда Нгуен Джоанну дел?
— Она взялась за борьбу всего три месяца назад, ей придётся пока заниматься с младшими учениками.
— Вот как… то есть, я одна буду с парнями тренироваться?
— Да, разве для тебя это что-то новое? — улыбнулся Чонгук. Я покачала смиренно головой. — Сложно было?
— Не очень, хотя Рена я смогла победить всего раз. У него какая-то странная техника, я такую не знаю. Когда мы повторяли во второй части занятия то, что ты показывал, я делала не хуже него, но когда он борется так, как умеет сам — я ничего не понимаю.
— У него многое взято из японских искусств: каратэ, айкидо, дзюдо. Он дополнительно занимается ещё с одним мастером, когда он тут бывает. Сольджун. Возможно, ты видела его на мальчишнике… — Я постаралась припомнить, но никого с таким именем не всплыло в памяти.
— Нет, там было много людей, наверное, не знакомились. А ты сейчас куда?
— Потаскаю ещё пару мешков, и поеду дальше.
— В Сеул?
— Куда придётся, — расплывчато ответил он.
— Ясно… ладно, передавай там привет Намджуну, если будет по пути.
— Хорошо, передам, — поклонился он одной головой, и продолжил движение.
Я, стараясь не теряться, стоя как заблудившаяся посреди лестницы, взяла направление к трапезной. Что-то вроде вдолбленного веками в женщин инстинкта: в любой непонятной ситуации иди на кухню, твоё место там. Но внутри никого не оказалось. Куда делись Элия с Заринэ? Выйдя опять, я огляделась. Ниже, в другую сторону от спортивной площадки, у бани и прачечной, Заринэ таскала воду, готовясь к стирке. Возле неё бегал Хо. Мне хотелось крикнуть и спросить, не знает ли она, где Элия, но я пришла к выводу, что в монастыре орать не стоит. Что ж, можно пойти в крытый спортивный зал, Чимин говорил, что там есть турники, боксёрские груши, оружие.
Взяв это направление, я попала под миграцию адептов куда-то, только они шли мне навстречу стройной шеренгой. И снова любопытные взгляды на меня, внимательные, изучающие. Если так подумать, то кто-то здесь с детства, кто-то с подросткового возраста, то есть, в основном… нет, все без исключения, эти парни — девственники. Ничего себе. У них нет телефонов и интернета, а, значит, кроме Заринэ и Элии они годами не видели девушек. Ничего себе дважды! Да я тут самая развратная? Ладно, не я, Заринэ и Лео.
Быстро выхватив самого говорливого, и почти единственного, кого я знала — Сону, — из рядка шагающих, я спросила:
— Вы далеко?
— Ну это… в поля, поливать там, полоть, траву косить. — Он сам косился на мои пальцы, придерживающие его за локоть, видимо теперь задумавшись над тем, а разрешал ли мне Чонгук их трогать? Может, и не разрешал, но и не запрещал, надо заметить.
— Надолго?
— До обеда. С нами хочешь?
— Да мне вроде дождаться Чимина надо, с ним позаниматься, а так бы я с радостью. — Я отпустила его, и отошла, проводив взглядом их спины. И уже почти загрустив, увидела того, о ком сказала. Чимин спускался сверху, улыбаясь мне и потирая плечи, натруженные мешками.
— Ну что, идём?
— Я уже заждалась… чем мне заниматься, пока не идут уроки борьбы?
— Да чем хочешь, гуляй, читай в библиотеке, с ребятами общайся, с мальчишками Заринэ играй.
— Я всё время боюсь нарушить какое-нибудь правило, — идя по тропинке к залу, призналась я.
— Тут всё не так уж строго. Да, нельзя ругаться, да, нельзя сквернословить, нельзя врать и держать в голове плохие мысли, но, в конце концов, в твою голову никто не залезет, и кроме тебя самой тебе судей нет. Не думаешь же ты, например, что от того, что Мингю замолчал, он перестал грезить девчонками?
— Чонгук запретил парням меня касаться вне тренировочной площадки. Я себя немного больной чумкой чувствую.
— Такое правило действительно есть. Когда мы узнали, кто такая Рэй много лет назад, мы боялись её и пальцем коснуться, чтоб нас не выгнали отсюда. До первого кыпа нельзя разговаривать с девушками, так что с младшими можешь и не пытаться. Как прошло первое занятие?
— Да вроде ничего. Меня поставили в пару с парнем по имени Рен, и он навалял мне с десяток раз.
— Обидно?
— Не, зае… — Чимин накрыл мне рот ладонью, не дав произнести слово до конца. Сурово посмотрел и погрозил указательным пальцем другой руки.
— Нельзя, Чонён, это святое место. — Он убрал ладонь.
— Извини, я же говорила, что буду косячить.
— Ничего страшного, привыкнешь. — Чимин отодвинул дверь, мы вошли, и он задвинул её обратно, развернувшись лицом к залу. Вдохнув воздух поглубже в лёгкие, он поставил руки в боки и произнёс: — Ну, здравствуй, ностальгия!
— Ты тут тренировал Рэй?
— Тут.
— Что ж, она стала, как ты говоришь, очень продвинутым бойцом, лучше многих мужчин. Так что, надеюсь, мне ты тоже откроешь двери в большое будущее. Давай начнём?
Полдень 1-го августа
К полудню разогрело неплохо, а в зале и вовсе сделалось душно, поэтому за время тренировки я вспотела, как раб на каменоломне. Закончив, мы с Чимином вышли из помещения, пропитанного духом многочисленных поколений воинов, учителей и учеников, и я увидела напротив те самые душевые кабины, от которых веяло влагой. На грубых деревянных столбах, с небольшими бочками сверху, между собой разделённые дощатыми перегородками.
— Я бы сейчас ополоснулась, — влюбленно посмотрела я на них.
— Вроде все ушли в поля, можешь воспользоваться, — разрешил Чимин.
— А вдруг кто-нибудь задержался или остался? — Я подняла голову вверх, прищурившись, но не нашла силуэта привратника. — Или кто-то просто Мингю.
— Ну… я могу проверить общагу, чтоб тебе было спокойнее.
— Лучше найди какую-нибудь большую тряпку, натянуть как шторку.
— Сейчас что-нибудь сообразим, — улыбнулся молодой человек и пошёл к соседнему зданию.
Я подошла к вожделенным душевым и стала искать, в какой наверху осталось вода. Обнаружив такую, я радостно приготовилась морально к купанию. Вскоре вернулся Чимин с простынкой, которую стал пытаться закрепить, но ни сучков, ни чего похожего на крючки не было.
— Если ты подождёшь ещё немного, я схожу за молотком и гвоздями, — предложил он, после чего окрасился своей коронной кошачьей ухмылкой, — или я могу постоять и подержать, если ты мне доверяешь.
— Конечно доверяю, — хмыкнула я, — святое место, где никто не посмеет нахальничать, и ты же не хочешь получить по яйцам, верно?
— Какая добрая девочка, — посерьёзнел Чимин и поднял руки с простынкой перед собой, закрыв меня в кабинке. — Не волнуйся, я воспитанный, я хулиганить не буду.
— В любом случае, ты меня знаешь, — стала раздеваться я, на самом деле рассчитывая на его благоразумие, — мне будет стыдно не очень, а тебе будет вполне так больно.
— Поднять руку на мастера — какое неуважение!
— Зачем руку? Колено, — посмеялась я, сложив тобок и нижнее бельё, и потихоньку стала поливать себя тёплой, прогревшейся с утра на солнце водой, дёргая за шнурок, приоткрывающий отверстие в днище бочки. Закрыв глаза, я погрузилась в приятные ощущения избавления от жары, пыли, пота. И воспоминаний. Мне хотелось этого, но вышло наоборот, в голову полезла та ночь в квартире Чжунэ, когда я вошла к нему в ванную, не зная, решусь на важный шаг, выйдя из неё, или не решусь. Я писала сообщения Чимину, пытаясь разобраться в себе. Тряхнув намокнувшими волосами, я распахнула веки. Долой Чжунэ из памяти! Он — пройденный этап, исчезнувшее прошлое. Я посмотрела на закрывавшую меня простынку, она не была прозрачной, но контур Чимина обозначался, особенно его руки, прижимавшие ткань к деревянным косякам. Я тоже просматривалась тенью? Вряд ли, ведь я стояла под крышей, и свет как раз падал с той стороны. Быстро потерев себя, ещё раз облившись водичкой, я перехватила края простынки у Чимина, и потянула: — Я про полотенце забыла, дай-ка я в неё и завернусь.
Он отпустил имитацию шторки, и я ловко, как гусеница в кокон, обмоталась в чистую материю, как это делают в банях, стянув на груди, пропущенную подмышками. Правда, к мокрому телу она прилипла только так. Чимин отступил, не скрывая, что оглядывает меня.