— Чонён, познакомься, это, между прочим, лучший друг Намджуна — Хосок. Хосок, а эта милая девушка со мной — сестрёнка жены Намджуна.
— Будущей жены, — поправила я, протянув руку для приветствия.
— Да что там осталось-то, уже считай жена, — отмахнулся Чимин.
— Мадмуазель, — пожал мою руку названный Хосоком, лучезарно сияя и, не успела я и моргнуть, как он поднял её и поцеловал. — Очень приятно. Чжихё я уже видел, но не знал, что Намджун открыл целую брильянтовую шахту. Если бы уже не был женат, непременно бы с ним тотчас породнился.
— Не смущай Чонён, — стукнул его по плечу Чимин, заметив на моих щеках румянец. Не часто мне делают комплименты, особенно такие беспричинные, когда я растрёпанная и вымотанная прусь с тренировки. — Ты чего так поздно идёшь заниматься?
— А когда мне ещё? С отцом дела решай, Хане время удели. Ювелирный бизнес, опять же, Чимин! Золотые изделия — это очень ответственный труд…
— Опять что ли куда-то мотался?
— Да я никогда на месте не сижу, ты же знаешь.
— Вы ювелир? — поинтересовалась я.
— Начальник ювелиров, — засмеялся Хосок. — Видела обручальное кольцо Чжихё?
— Да.
— Эскиз моя сестра рисовала. Дело-то у нас семейное, но я рукожопый, я могу только показывать пальцем, что и куда, у самого руки заточены не под это. — Я покосилась на здание, из которого мы вышли.
— Под борьбу, я так понимаю?
— О, хотелось бы, но я только учусь… — Чимин опять стукнул его, но уже по спине.
— Хватит катать, — остановив друга, парень пояснил для меня: — Вообще-то эта морда из нас лучше всех дерётся, но недавно его побил впервые Чонгук, и теперь он прибедняется.
— Старею. Видимо, надо учиться заново. Хотя… Это всё семейная жизнь! Брак — зло, увязнешь в нём, и уже не можешь никого победить. А вы тут что делаете, кстати?
— Чонён хочет научиться драться, Намджун просил помочь. Вот, натаскиваю… — Во взгляде Хосока что-то переключилось. До этого узкий прищур из-за широкой улыбки превратился в узкий прищур из-за каких-то мыслей.
— А зачем тебе драться, Чонён? Ты же девочка.
— Девочки должны уметь постоять за себя, — уверенно изрекла я.
— А что, вокруг нет достойных мальчиков, которые бы за тебя вступились, в случае надобности?
— Мальчики переменчивы и ненадёжны, я предпочитаю на себя рассчитывать.
— Похвально, похвально… И как она дерётся? — спросил он у Чимина. Ясное дело, не у меня же самой просить оценить собственные возможности? Мне стало не менее интересно узнать ответ.
— Учитывая тот подход, с которым её обучали в школе тхэквондо — она слишком предсказуемая и недостаточно сильная. Но, несмотря на это, она борется лучше многих, кто прошёл ту же подготовку. Задатки есть. — Я удовлетворенно приосанилась. Ага, надежда на лучшее имеется! — Хочешь, погоняй её сам на мальчишнике, — засмеялся Чимин, — глядишь, она уже и тебе вколотит ударчики под дых, ты ж увяз в семейной жизни, пенсионер.
— В смысле — на мальчишнике?
— Намджун пригласил её, она будет с нами.
— Так, стоп-стоп-стоп, — тряхнул головой Хосок, — что за новости? Я вроде как шафер, я устраиваю мальчишник, я уже всё спланировал и в то, что я спланировал, — он нагнулся к нам и заговорщически шепотом произнес: — Чонён не впишется. Я протестую, нет. Почему Намджун не сказал ничего мне? Почему не посоветовался? Я так не играю, он хочет испортить все сюрпризы!
— Что ещё за сюрпризы? — изогнула я бровь. — Стриптизёрша?
— Откуда ты знаешь?
— Это слишком избито. И если она будет вертеть задницей перед Намджуном, то Чжихё расстроится.
— Но если тебя не будет на мальчишнике, то Чжихё об этом не узнает, — приподнял свои брови Хосок, напомнив мне манеру капитана Джека Воробья предлагать идиотские идеи.
— Вот поэтому я там и буду.
— Не будешь, — дружелюбно и шутливо, но настойчиво сказал Хосок.
— Эй-эй, брейк! — похлопал нас по плечам Чимин. — Решать Намджуну, если он пригласил, то Чонён там будет, Хоуп, смирись.
— Что ж мне теперь, отменять половину программы?
— Если вы не позвали отряд проституток для оргии, то в принципе не надо ничего отменять…
— Чёрт, — Хосок достал из-за пазухи блокнотик и показушно что-то стал оттуда вычёркивать изъятой из другого кармана ручкой, — придётся отменить семьдесят пять процентов программы. — Я захихикала вместе с Чимином.
— При мне можно материться, курить, пить. И даже ходить в трусах, меня это не шокирует, — признала я, — как можно было угадать по моему внешнему виду и склонностям к не женским занятиям, я привыкла к немного мужскому образу жизни, все мои лучшие друзья — ребята, я бывала на спортивных слётах, состязаниях, чего только не видела и не слышала, так что не надо меня смущаться.
— Ладно, я подумаю над тем, как всё можно будет организовать, — убрал ручку и блокнот Хосок. — Приятно было познакомиться! А теперь мне пора немного размяться, чтобы успеть вернуться домой до полуночи, иначе моя голова от ударов сковороды превратится в тыкву.
Мы тронулись дальше, оставшись вдвоём.
— У него такая строгая жена?
— Да слушай ты этого балабола, Хана — ангельское создание.
— А как вы все познакомились? Я имею в виду ты, Намджун, Хосок, Чонгук — вы вроде бы такие разные, и по роду деятельности, и по возрасту.
— Ну… — протянул Чимин и задумался. Мы прошли метров двадцать, прежде чем он заговорил вновь: — По-разному. В основном мы все познакомились в связи с увлечением борьбой. Намджун же тоже раньше практиковал, но потом вышел из строя. Однако это же не повод оборвать дружбу, верно?
— Конечно, — кивнула я. — А вы с Чонгуком, значит, мастера спорта? — Зачем я полезла убеждаться? Потому что Чжунэ посеял сомнения, обозвав Чонгука хулиганом и бандитом? Зачем я вообще вспомнила о том, что сказал Чжунэ? Его легковесные фразы нужно забывать сразу же, как только они отзвучали.
— Мы занимаемся частными тренировками, — сказал Чимин, и я мало что из этого извлекла. Да или нет? Частными — в смысле тренируют за деньги того, кто их попросит, как меня? Или в плане частных школ, которые не дают официальные грамоты, награды и звания, признанные государственными ассоциациями?
— И вы все буддисты?
— Намджун, Хосок и Чонгук — да, а я как-то не втянулся, — с улыбкой признал Чимин. — Я далёк от религии, не люблю думать о том, в чём не разбираюсь, не люблю верить в то, что не играет роли в моей жизни. Какая разница, что будет потом? Я живу здесь и сейчас, и то, что меня окружает, зависит не от силы моей молитвы, а от того, хорошо я поступлю или плохо, правильно или не правильно, помогу или не помогу кому-то. Я считаю религиозность пустой тратой времени, есть масса дел, которую я предпочту переделать вместо того, чтобы согбенно ползать в храме, зажигая свечки или благовонные палочки.
— Мне близка твоя позиция, — жарко согласилась я. — Тоже терпеть не могу надеяться на что-то, сидеть сложа руки и ждать. Лучше самим быть хозяевами своей судьбы…
— Не стоит забывать, что становясь хозяевами своей судьбы, мы влияем и на чужие судьбы, — заметил Чимин.
— Да, я знаю, нельзя думать только о себе. Я всегда думаю о сестрах, каждый раз, когда что-то делаю, мне хочется как-то облегчить их жизнь, сделать её лучше, приободрить их, не совершить ничего, за что им будет стыдно за меня…
— Значит, круг твоих переживаний ограничивается сёстрами? А что до других людей?
— Каких именно?
— Любых. Всех людей вокруг. Они тебя совсем не волнуют?
— Ну… — растерялась я. — Как же, есть ещё друзья. Я очень переживаю за своих друзей: Югём, Джуниор, Ильхун, Сондже…
— И всё? Кроме них ни за кого не переживаешь?
— А о ком мне ещё беспокоиться? Обо мне же больше никто не беспокоится. Я за взаимность. Вот, теперь в нашу семью вошёл Намджун, мы с ним в отличных отношениях, о нём я забочусь тоже. А чужие — они и есть чужие.
— Я понимаю тебя. Само собой, не хочется думать о людях, которые не думают о тебе. Безответность всегда кажется нам несправедливой. Но, знаешь, о чём гласит мудрость? Если ты ожидаешь награды за доброту, то это не доброта — а эгоистичное вложение с целью получения выгоды.
— Мудрость не похожа на древнюю, это кто ж так сказал? — садясь в вагон метро, полюбопытствовала я.
— Да есть один классик, ты его не знаешь.
— И ты хочешь сказать, что ты всегда всё делаешь бескорыстно? Абсолютно для всех?
— Я стараюсь.
— Вот подойдёт к тебе сейчас какой-нибудь прохожий, и попросит в долг денег. И ты ему дашь?
— Я никогда не даю денег в долг, — сказал Чимин, и я уже открыла рот, чтобы воскликнуть «вот!», как он добавил: — Если меня просят дать денег, и у меня они есть — я просто даю. Я не прошу мне их возвращать.
— Это… странно, — тихо промямлила я и замолчала. Чимин пожал плечами, откинувшись на сидение.
Я поднялась в квартиру и обнаружила обеих сестёр перед телевизором. С кучей закусок и чаем, они смотрели какие-то дорамы. Типичное женское провождение свободного времени. Ну не скукотища ли?
— Как погуляли? — окликнула меня Чжихё. Я пыталась протиснуться в свою комнату, оставшись не потревоженной, но не удалось.
— Отлично, как у тебя день прошёл? Намджун у нас был?
— Нет, мы с ним после работы ездили смотреть, как устраивают квартиру, там и поужинали. — Намджун, готовясь к свадьбе, прикупил недвижимость в Каннаме, не собираясь толкаться с родителями под одной крышей, или тесниться у нас. Теперь там шёл ремонт, чтобы гнездышко было готово к моменту первой брачной ночи. А я всё ещё с тоской думала о том дне, когда мы с Сынён останемся тут вдвоём. А если и она выйдет замуж?! О боже, я останусь одна в нашей двушке[8]! Что я тут буду делать? Я умру от одиночества, пыли и голода. Впрочем, по последним двум причинам мы умрём и с Сынён на пару. — Потом он меня подвёз и уехал, потому что было уже поздно.
— Зачем вы следите за ремонтом? — прокомментировала самая старшая из нас. — Наймите дизайнера, меньше хлопот.