Как только приходилось задумываться о том, каким образом станут выстраиваться наши отношения, я приходила к выводу, что мы с Чжунэ какую-то ерунду придумали. Он взрослый, опытный, двадцатипятилетний парень с дипломом и готовой карьерой, миллионер, а я восемнадцатилетняя школьница, спортсменка, отстающая по всем остальным предметам. Всё, о чём я сейчас только начинала думать, у него уже было. Мне всегда будет некомфортно в его кругу, а его не примет мой. Джуниор не примет (хотя кого бы он принял, если сам хочет со мной быть?), Намджун точно примется отговаривать, даже Чимин с Чонгуком, и те просили держаться подальше от Чжунэ. А что я сделала? Согласилась быть с ним ближе некуда.
Я позвонила ему и по-деловому попросила не въезжать во двор, а остановиться на углу соседнего дома, за магазином, объяснив Чжунэ, что не хочу, чтобы нас с ним видели мои знакомые, поскольку не готова к объяснениям. Он не стал спорить и пообещал ждать на условленном месте. Я поспешила в душ, чтобы привести себя в порядок после школы. Даже приготовила подаренный им спортивный костюм, чтобы выглядеть рядом со своим бойфрендом не совсем нелепо. Боже мой, неужели это всё правда? Эти два дня мы с ним не обменивались никакими романтичными любезностями, не спрашивали друг у друга, как дела, никаких сообщений с сердечками. Не то чтобы нам не о чем было поговорить, и у нас совсем не было ничего общего, но это именно то, о чём я говорила — мы очень разные. Или, наоборот, слишком одинаковые. Он не привык ухаживать и покорять, девушки всегда покорялись сами, поэтому он может принимать пассивно любые предложения по проведению досуга, исполнять просьбы — ему не трудно, — дарить подарки, о которых, опять же, его попросят. Сам-то он не знает, что нужно девушкам. А с другой стороны я, которая совсем не умеет висеть на мужском плече, щебетать, планировать, уговаривать, проявлять женскую хитрость и развлекать. Я сама такая же, как Чжунэ, я жду ухаживаний и предложений. Как мы вообще пришли к тому, что будем встречаться? На нас нашло затмение, не иначе.
— Привет, — села я на переднее пассажирское, кинув назад сумку с тобоком и смело посмотрев на Чжунэ. Его машина стояла с заглушенным мотором, он не опоздал, не задержался, и даже прождал меня какое-то время, пока я плутала для отвода глаз, потому что мои друзья так и не ушли со двора.
— Привет, — ответил он, вальяжно раскинувшись перед рулём, и мы застыли, уставившись друг на друга. Прошла долгая минута неловкости. — Что, даже не поцелуешь меня?
— Я тебя?! — прыснула я, засмеявшись. — Кто в наших отношениях парень?
— Причём здесь это? Ты пришла второй, значит, ты должна подойти и поцеловать.
— Ах, вот какие правила вдруг появились, — качнула я головой, и не думая исполнять его просьбу. — Что ж, впредь постараюсь всегда приходить первой.
— Тебе так трудно поцеловать меня? — слегка подался в мою сторону Чжунэ, положив локоть на обод руля. Я не отстранилась, но и встречного движения не сделала. Когда мы спорили или ругались, на эмоциях, или в горячем обсуждении чего-то, в динамике движений, я бы может и смогла поцеловать его первая, но сейчас не решилась бы. Трудность заключалась не в гордости, которую я не хочу переступить, как он, наверное, думает, а в том, что сейчас я смущаюсь это делать.
— Не трудно, — не отводила я взгляда от его глаз.
— Тогда что мешает?
— Сам целуй. — Чжунэ начал пафосно вздыхать, собираясь что-то сказать ещё, но я опередила его: — Нет, конечно, если не хочется, и тебе самому так трудно, то можешь не вздыхать тут, а просто не… — Он поймал меня за подбородок и поцеловал. Я закрыла веки и втянулась в поцелуй ещё глубже, со всем желанием, которое у меня имелось. Давно манили эти губы, будоражил голос. Сколько дней я отгоняла от себя мысли о Чжунэ, отвергая этот соблазн, но он не становился меньше от этого, а только прятался на дне сознания. И теперь я могла открыть этот ящик Пандоры, из которого поползли страсть, похоть, влюблённость. Нет, не скоро я ещё насыщусь подобными поцелуями, без которых продержалась мучительное время. Пора бы и наградить себя за выдержку.
— Так нормально? — оторвавшись, спросил Чжунэ. Я открыла глаза. Лицо его было серьёзным, но глаза улыбались.
— Ну… для начала неплохо.
— Для начала? Ты издеваешься? — хмыкнул он. — Заявляет, что не будет со мной спать, и подначивает на продолжение. Чонён, мужчины имеют склонность возбуждаться, если ты не в курсе…
— Я в курсе.
— … И я не собираюсь ходить с… — распахнул он уже рот, но промолчал.
— Со стояком? — закончила я за него.
— Да, с ним самым, — ухмыльнувшись, Чжунэ развернулся к рулю и завёл машину. — Куда поедем?
— Давай в каком-нибудь парке погуляем? А потом подбросишь меня на тренировку.
— Надеюсь, не к тем твоим дружкам?
— Запрещать ты мне всё равно ничего не сможешь, — сразу отрубила я.
— Как это? Я же твой парень.
— И что? У меня есть занятия и увлечения, если ты будешь мешать мне строить мою жизнь так, как я хочу, я с тобой расстанусь. Я никогда не хотела пожертвовать своими интересами ради мужчины и отношений.
— Я же забыл, с кем я связался! Значит, я у тебя на втором месте?
— Третьем. Есть же ещё сёстры, — внесла я поправку.
— Прекрасно! — с расстройством констатировал он и тронулся. — Итак, все девушки мечтают о муже, семье и детях, а ты… о чём ты мечтаешь?
— Я хочу делать что-то значимое. Хочу стать знаменитым бойцом, одерживать победы… Спасать мир? Точно не знаю, но приобретаю навыки, которые обязательно помогут мне найти себя.
— Какая же ты… уникальная.
— Да ладно! — отмахнулась я, почти повернувшись к окну, но тотчас повернула голову обратно. — Погоди, это комплимент сейчас был? Ты сделал это?
— Это не комплимент, — нахмурил брови Чжунэ, — я отметил правду, что тут такого?
— А комплименты — это не правда?
— Насколько я их понимаю — нет, комплименты — это приписывание несуществующих достоинств или преувеличение имеющихся с целью очаровать кого-то и завести с ним интрижку.
— Я подозревала, — улыбнулась я. — Знаешь, а ты не дурак, всё-таки.
— Это комплимент?
— Жизнь покажет, — не стала я продолжать, и откинулась на спинку, наслаждаясь дорогой.
Мы приехали в прогулочный парк неподалёку от реки Хан, с открывающимися на неё видами. Здесь не было аттракционов и молодёжи, в основном выгуливали собак или ездили на велосипедах, или наматывали километры пенсионеры на пешеходных дорожках, укрепляя сердце. Выйдя из машины, мы пошли возле друг друга, но не взялись за руки. У меня не было такого опыта и привычки, у Чжунэ, кажется, тоже. Но оба мы заметили это, когда прошли уже метров пятьсот и Чжунэ купил нам по мороженому.
— Наверное, нам стоит взяться за руки? — спросила я. Наследник миллионов ехидно покосился на меня.
— Я уже целовал тебя первым, твоя очередь делать что-то.
— Ну и сделаю, мне не трудно, — подступилась я и, занеся руку, какое-то время метилась, будто могло не получиться. В итоге я проскочила своими пальцами между его, и сжала их. Моя ладонь оказалась как бы сверху, если смотреть спереди. Чжунэ высвободил руку.
— Не так! Мужская рука должна быть сверху, — заново он перехватил наши пальцы, стиснув мою ладонь в своей.
— Какая разница?
— Никакой. Показатель доминантности.
— Ой, тогда кого мы обманываем? — засмеялась я. Чжунэ уничтожающе на меня посмотрел.
— Я тебя придушу сейчас.
— Ты же знаешь, что не получится, — продолжала я веселиться. — Скорее я тебя.
— Тогда… — он притянул меня за руку, дёрнув так, что я ударилась плечом о его, и наклонился, прошептав в ухо: — Я тебя дико покусаю, — и он продемонстрировал реальность угрозы, прикусив мочку уха. Покраснев и потерев ухо о плечо, я отшагнула на прежнее расстояние, растерявшись и покрывшись мурашками. — Есть ещё вопросы по доминированию?
— Я не буду с тобой спать, — зачем-то напомнила я, похоже, в большей степени самой себе.
— Чонён, это скорее побег с поля битвы, чем победа. — Я вспомнила о Чонгуке. Почему? Потому что он тоже убегал от меня постоянно? Значит, он тоже трус? И я трусиха. А вообще, я впервые задумалась о нём за эти два дня. Чжунэ на меня определенно хорошо влияет. Или я всё-таки верная девушка, которая если уж встречается с одним, то о других больше не думает? — Чего загрустила?
— Разве? — посмотрела я на него. Мне-то было не видно со стороны своего лица. Остановившись, мы доели мороженое.
— Не знаю. Мне показалось. Присядем?
— Давай, только найдём лавочку свободную…
— Не нужно лавочек, — Чжунэ опустился на газон склона, с которого виднелось течение реки Хан, кажущееся неспешным, умиротворённым. Солнце просачивалось сквозь листву деревьев, золотя зелень и воды реки, покрытой искрящейся рябью. Парень потянул меня вниз, к себе, и я уже почти приземлялась рядом, но он остановил меня. — Нет, не так. — Разведя ноги в стороны, он развернул меня спиной к себе и усадил, прижав к своей груди. Я ощутила касание его губ на своём затылке и замерла. Мурашки меня сегодня точно не покинут. Хоть бы трясти не начало. Его руки обвили мою талию, сомкнувшись. — Ради такого досуга стоило сбежать с работы, — заметил он.
— Тебе за это точно ничего не будет?
— От кого? От отца? Нет, пару часов он и без меня справится. — Его губы опять оказались возле моего уха: — Расслабься, ты можешь на меня откинуться. Ты же не думаешь, что я настолько слаб, что сломаюсь от этого?
— Нет, я помню, ты ходишь в качалку, — посмеялась я, кладя голову на его плечо. Помолчав и прислушавшись к ощущениям, я сказала: — Мне нравится. Да, мне сейчас хорошо.
— Рад это слышать, — он наклонился и добавил шепотом: — А может быть ещё лучше…
— Опять ты за своё! — шлёпнула я его по руке, захохотав, хотя она не двигалась и никуда не ползла. — Озабоченный.
— Ничего подобного, разве я так сильно тебе с этим досаждаю? Я не часто говорю об этом.
— Тебе кажется. Ты постоянно намекаешь.