— Будда, милостивая Квансеым[38]! Что ж творится-то, откуда всё это свалилось? И вся моя семья под ударом! — вскидывал руки Намджун, сжимал виски и утирал лоб, смахивая с него недобрые мысли. — За что ж так?
— Не ссы, моя тоже, — не теряя самообладания, улыбнулся Хосок. — Засветились — расхлёбываем.
— Как Ёнгук с этим справляется? — уселся, наконец, Рэпмон. — Он же тоже дважды спалился?
— Ну, в первый раз он справился просто, — напомнил Хоуп, — если мне не изменяет память, то вместе с нами он положил в Нью-Йорке около сотни представителей мафии, не оставив свидетелей. А второй… Джиён со своим окружением его давно знает, они же были почти заодно в период уголовной конспирации Гука, поэтому он спокойно и светится перед драконами и их тусовкой — не перед другими. Теперь, если кто-то полезет на Ёнгука, подозрение в первую очередь будет на Дракона, что тот нанял или выдал. А нужны ли Дракону конфликты с Гуком? Я не знаю, гарантировать не берусь, но чудится, что Джиён осознаёт — Бан ему не по зубам.
— Кого бы мне пристрелить, чтобы все забыли, кто я такой? — вздохнул Намджун.
— Дзи-си, — сказал Чонгук, — но мы над этим много лет и работаем. Найдём — пристрелим.
— А пока всем надо быть осторожнее и внимательнее, — заговорил до этого молчавший Ёндже, — беречь наших прекрасных девушек и сосредоточиться на том, как обеспечить им безопасное существование без запихивания в бронированный бункер.
— Бункер — хорошая идея, — поднял большой палец вверх Хосок, — мне кажется, я только поместив в него Хану смогу спокойно отсутствовать. Не все наши ребята способны противостоять таким мастерам как тот, что на нас нападал. Этот был явно из лучших вольных братьев. А наших лучших бойцов превращать в телохранителей… кто же дела делать будет? Как всё спуталось!
— Бункер и не всякой даме подойдёт, — развёл руками Ёндже, — боюсь, Айли разнесёт его изнутри раньше, чем враг снаружи. Но хотелось бы мне знать точно, разоблачен я или нет? Пока повода так думать не было.
— А Чжихё лучше пока что сидеть дома безвылазно, — посоветовал Юнги.
— Да она пока никуда и не пойдёт, ей нехорошо каждый второй день.
— А что такое? Приболела? — обеспокоился Хосок. Намджун покрылся лёгким румянцем и, вспомнив о своей радости и опустив глаза, чтобы не затопить присутствующих горделивым заявлением, негромко произнёс:
— Ну… я… кхм… Должен, наверное, как-то более торжественно объявить, но предпочту скромно: я вроде как… ну… стану папой, — скомкано, как будто язык завязывался во рту, объевшемся хурмы, закончил Намджун, не зная совершенно, как оповещают о таких счастливых, но очень частных делах.
— Как?! Уже?! — чуть не сполз с дивана Хосок. Рэпмон, с чувством хорошо исполненного долга и высочайших личных заслуг, повёл плечами. — Да блин, это как так-то? Всё, я беру ещё неделю домашнего режима! Я тебе фору давал, а ты вот так вот, да?
— Ну, я не знаю, чем ты с женой занимаешься, а я всё делал, как надо, — приосанившись, принимая поздравления и рукопожатия от присутствующих, хохмил будущий отец.
— Ладно-ладно! Я ещё догоню, — пообещал Хоуп, — в конце концов, Ёндже тоже почти год женат, и ничего, как и я, никуда не торопится, с умом к делу подходит.
— О, дети — это ещё один бункер, который пока что не для Айли, — улыбнулся упомянутый, — да и мне они не к спеху, я не вижу на данный момент в своей жизни для них места.
— Вот! Я примерно так же. Если бы не мой отец, я бы вообще не заморачивался, но Хана сама тоже хочет…
Какое-то время мужские разговоры вились исключительно вокруг семейных вопросов. Воспользовавшись кратким забытьём от приятных изменений в жизни одного из них, золотые кинулись шутить и обсуждать, кто бы хотел сыновей, кто дочерей. Хоуп настаивал, что им с Рэпмоном надо будет своих детей обязательно поженить, если они разных полов родятся. Чимин стойко прождал, пока шумное и гогочущее веселье не начало сходить на нет, и лишь после напомнил о том, ради чего они собрались, но не сразу, наскоком, а решив зайти по выстланному пути:
— Какой плодотворный год! Сначала Дэхён, теперь ты, Мон. Но Рэй, конечно, совсем другое дело — она сама за себя и постоять может. Да и не только за себя.
— Да-а, — протянул Хоуп, — не женщина — зверь!
— Ну, Чжихё у меня совсем не такая, — согласился Намджун, не испытывая ни грамма разочарования. Он-то любил её именно такой, мягкой, беззащитной и женственной, без рыжего развевающегося хвоста, за который Дэхён, наверное, не успевал ловить свою половину, рвущуюся в бой.
— Но зато такая Чонён, — как бы случайно обронил Чимин, тотчас поймав на себе взгляды Чонгука и Хосока. — Признаться, за ней следить достаточно трудно, она из тех, кто вот именно что разнесёт бункер изнутри. К счастью, есть надежда, что однажды она могла бы постоять за себя и сама…
— Увлечение тхэквондо не сделает её способной отбиваться от наёмников и бандитов, — отмахнулся Рэпмон.
— Да, кстати об этом, — покашлял Хоуп в кулак. — Тут такое дело… относительно Чонён…
— Отношения с драконом — ещё не всё? — приложил ладонь к сердцу Намджун.
— Из плохих новостей — всё, здесь другая задача…
— Сразу скажу — я против, — бросил Чонгук пока ничего не понявшему Рэпмону, забегавшему глазами по товарищам:
— Да в чём дело-то?
— Что ты думаешь о том, чтобы брать женщин в золотые? — прямо спросил Хоуп, ошарашив друга. Тот замер, прислушиваясь к сказанному, и когда оно проникло до конца его сознания, распахнул максимально веки:
— Да вы что, с ума сошли?!
— Вот! И я о чем! — хлопнул ладонями Чонгук.
— Да послушай ты! — прервал их возмущения Хосок. — Речь идёт не о наборе женского батальона, а о том, чтобы способные и желающие заниматься этим девушки, а такие существуют, могли реализовать себя не в пустом махании кулаками на соревнованиях, а делая благое дело, как и мы!
— И рискуя собой? — подняли гомон Намджун и Чонгук, но, заговорив одновременно, оба замолчали.
— Мы не можем запрещать этого тем, кто хочет рисковать, — вмешался Чимин. — Если из Чонён прёт тяга к приключениям, что ты предпочтёшь, драконам эту безудержную энергию отдать? Они не будут такими ханжами, как вы! Вспомни себя в восемнадцать лет! Наркотики, бухло и тёлки, Намджун, и что тебя спасло? Каясан, не так ли? — Рэпмон нахмуренно притих.
— Если уж на то пошло, то для девушек есть женские буддийские монастыри, — сказал Чонгук.
— Но Лог — не монастырь в полном смысле этого слова! — повысил на него голос Чимин. — И ты прекрасно это знаешь! Ты считаешь, что Чонён успокоится, если зажать все её желания и стремления в стальной кулак? Серьёзно? Чонгук, не все такие, как ты, кто способен сказать себе «нет» и на практике подчиняться собственным правилам. Чонён избегала Чжунэ и знала, что он подлец, она знает, что он связан с тёмными делами, но ей, Будда ваш вас подери, если в чертей не верите, восемнадцать лет, ей хочется поцелуев, любви и романтики, даже если ты ей на лбу набьёшь заповеди, а на жопу наденешь железные трусы на замке! Имейте совесть хоть иногда, хоть немного, — постучал указательным пальцем себе по виску Чимин, — думать о желаниях женщин, а не их моральном облике.
— Люто плюсую, — изрёк Хоуп, откинувшись на спинку.
— Я думаю, я все желания… — начал Шуга, но посмотрел на Намджуна и заткнулся, — извини, всё время забываю, кем вы с Джинни друг другу приходитесь. — Брат его девушки недовольно надулся, затягивая с ответом. Ёндже привычно занимал нейтральную сторону, Джеро сказал:
— Я не ручаюсь, что женщина в отряде не пойдёт по рукам. Без принуждения, конечно, но как вы сами представляете себе те походные условия, в которых мы бываем, в теснейшей близости с молодой девчонкой? То о задании думаем, а то будем искать кусты, чтобы передёрнуть?
— А мы её в пару Чонгуку доверим, — пошутил Чимин, — он же у нас монах, у него сила воли всем на зависть…
— Лео никогда не пойдёт на задание в подобной компании, — ответил тот, проигнорировав замечание о себе. — Вы все прекрасно знаете, чем это может обернуться! В нём проснётся тигр, и мы будем бороться с ним, а не врагами. К тому же, Лео теперь мастер по боевым искусствам, он не станет обучать девчонку!
— А Хан бы стал, — прошептал под нос Юнги, погрустнев. Все вмиг успокоились, забыв о ярости и недомолвках. Тень покойного наставника напомнила им о том, что они все заодно, и в их единодушии мощь и непобедимость золотых.
— А что Ёнгук скажет? — опомнился Намджун.
— Ёнгук дал мне право решать этот вопрос самостоятельно, — сообщил Хосок. — Он сказал, чтобы окончательное решение я принял на свою совесть. И я готов это сделать.
— И ты за? — сжал кулаки Рэпмон. — Ну, естественно! Ты оставил среди нас ублюдка Эвра, теперь ты ищешь добровольцев в ряды золотых из девчонок! Хоуп, меня пугает то, как ты распоряжаешься своей властью. Я не хочу с тобой спорить, но иногда такое ощущение, что ты работаешь неизвестно на кого!
— Поосторожнее с выводами, — поджал губы Хосок, — меня трудно разозлить, но обвинений в предательстве я не потерплю.
— Я не обвинял, я просто сказал, что твой выбор всегда нарушает устоявшиеся правила… — понурил голову Намджун.
— А вообще, — с иронией хмыкнул Чонгук, — эта подсадная утка мутит воду ещё со времён две тысячи двенадцатого года, когда мы, как стадо юных барашков, вошли в Лог, веря в то, что никогда оттуда не выйдем и сокрушаясь, что попали в ад на земле. А он, тем временем, всё знал, и водил нас за нос с мастерами с настоятелем.
Ёндже грациозно поднялся и, поправив хлопковую светлую рубашку над ремнём, указал рукой на дверь:
— Если кто-то здесь не доверяет кому-то, или не готов положиться на постановления Хосока, выход не заперт. В золотых никогда не было и не будет крысятничества и склок. Видел бы это Ёнгук — плюнул бы каждому в лицо лично. Хоуп мой друг детства, как и Ёнгука с Дэхёном. Мы вместе выросли, он пошёл за дело золотых против отца и вывез на себе столько, сколько все мы вместе взятые. За Джинни Эвру лицо тоже бил он, а недавно его чуть не прикончил наёмник с Утёса. Я против женщин в золотых, но я принимаю решение Хосока, и постараюсь найти себе применение в этих изменениях, возможно, я смогу чем-то помочь и приспособлюсь к нововведениям. Вы же, господа хранители традиций, можете объединиться в кружок по интересам и копаться в собственной песочнице. Даю десять секунд для ухода всем, кто не примет приказа Хосока. — Ёндже согнул руку и уставился на стрелку наручных часов на запястье.