Злобы Джуниор не испытывал, но ему захотелось добиться чего-то, стать каким-то более весомым, чтобы Чонён пожалела и раскаялась, узнав однажды о его достижениях. Пойти в тхэквондо, которым она так восхищается? Но Чжунэ не умеет драться, и всё-таки она выбрала его. Телефон зазвонил снова. Чжинён посмотрел на экран. Опять Еджин! Разговаривать не хотелось, но парень был слишком ответственным, чтобы не поднять тому, кто пытается упорно дозвониться. А если что-то случилось?
— Привет, Чжинён, не занят?
— Нет, а что? — честно ответил он, задним числом подумав, что надо было сказать «занят» и побыстрее прекратить беседу. Но уже не выйдет, не нарушая законов вежливости.
— Я купила два билета в кино, с подругой хотели идти, а она не смогла, вот буквально в последний момент… не составишь компанию? А то билет пропадёт. — «Велика ли потеря для дочери чеболей?» — рассудил так, как прежде не рассуждал Джуниор.
— Если в последний момент, то я уже не успею к началу сеанса, — придумал первую отговорку Чжинён.
— Я поменяю билеты на следующий сеанс! — быстро пролепетала Еджин. — Приедешь?
Вторую отговорку молодой человек придумать не смог, даже затянув до неприличия с ответом.
— Ладно. В каком ты кинотеатре?
Когда он собранный вышел из спальни и направился к двери, мать побоялась издать хотя бы звук, обрадованная тем, что непонятная депрессия сына, выразившаяся в затворничестве, отступила. Они с отцом выдохнули одновременно с дверным хлопком.
Фильм был невесть какой интересный, и если бы Чжинён последние дни только и не делал, что спал, то уснул бы при показе. Еджин, противоположность своего брата, скромная и неразговорчивая, с трудом находящая о чём говорить с парнями, была неплохой компанией, в том плане, что компании как будто бы и не было, а отсутствие чего-либо отменяет возможность считать это плохим, за неимением доказательств. Джуниор сам первым не заговаривал. Из всей той романтической мелодрамы, на которую вытащила его Еджин, он только и уставился на поцелуй главных героев, скрипя зубами и думая о том, что брата, разумеется, Еджин не могла позвать, ведь тот наверняка сейчас сидит где-нибудь в кино с Чонён. Хорошо, если в кино! А что, если он… если они… «Урод, чёртов урод, если он её тронет и бросит, если он сделает ей больно, я же убью его, ей-богу убью!» — обещал Чжинён себе во время фильма, не слушая диалоги. «А Чонён? Что будет с ней? Он же обворожил её ложью, заговорил красивыми фразами, с чего бы ей не поверить? Она же простая душа у меня, хоть и боевая, да добрая слишком, чтоб заподозрить подлость чужую. Я её не брошу, как бы он с ней ни поступил, не брошу! Я всегда с ней буду» — продолжал немой монолог Чжинён, не замечая, как пошли титры.
— Проводишь? — услышал он голос Еджин, встающей с места.
— Что? Да, да! Конечно, идём.
Они вышли из кинотеатра и зашагали к дороге, пока девушка искала в телефоне такси. Найдя и вызвав, она сказала:
— Спасибо, что согласился приехать.
— Не за что. Тебе понравился фильм? — «Чонён никогда бы такой не выбрала, она бы со мной на боевик пошла».
— Да, а тебе?
— Ну, разок глянуть можно, — не стал жёстко судить чужие вкусы Чжинён.
— А тебе… а ты… вообще… ну… как каникулы проходят? — замялась и растерялась она, желая о чём-то спрашивать парня, который ей нравился, но не зная, какие вопросы можно задавать, какие нужно?
— Вяло, — безэмоционально определил Джуниор.
— У меня тоже. Собираешься поехать куда-нибудь?
— Нет, не собираюсь.
— А я вот хотела… но Чжунэ меня не берёт никогда с собой, а родители заняты. С подружками не отпустят. Думала, студенткой стану, буду посвободнее, но нет, всё как в школе, — улыбнулась она, выдав цельную краткую речь без запинок. Ей очень хотелось, чтобы Чжинён тоже начал делиться чем-то, рассказал что-нибудь. Обычно он был более коммуникабельным, и девушка никак не могла взять в толк, что с ним не так в этот раз. — Я тебя не разбудила, когда позвонила?
— Нет, я просто лежал. Отдыхал.
— Может… как-нибудь… ну… — Еджин не успела заговорить — у неё заверещал сотовый. Она спешно подняла: — Да, мамочка? Уже жду такси, не задерживаюсь. Да, она тоже ждёт такси, — посмотрела жалобно на Чжинёна спутница, пожимая плечами и извиняясь неизвестно перед кем всем своим видом за ложь. Джуниору было всё равно, если и извиняться за ложь, то перед матерью, которую Еджин в данный момент обманывала. — Я помню, мамочка, завтра поеду с тобой смотреть кольца. А Чжунэ поедет? Ему же носить… — Джуниор дёрнулся, не поняв, что именно его привело в смущение, негодование, но нутро вспыхнуло. Какие кольца? Ему показалось? Затмение от нехорошего предчувствия продержалось с минуту, пока девушка не положила трубку. Но его уже не волновало ничего, кроме того, что он услышал.
— Что за кольца? — как можно спокойнее поинтересовался он.
— Обручальные, брату, — ответила Еджин, не представляя, какую боль, какие мучения это вызвало в душе молодого человека, столбом стоявшего рядом. Он даже пошатнулся, не найдя в себе на мгновение достаточно сил, чтобы просто стоять ровно.
— Об…обручальные? — дрогнул голос Чжинёна. «Неужели всё кончено? Неужели всё настолько серьёзно? Неужели я потерял Чонён навсегда? Нет, пожалуйста, Господи, верни мне её, я не хочу, не могу её потерять, я не могу поверить в то, что она будет счастлива с этим прохиндеем, с этим дутым индюком!»
— Да, он женится в последний день августа, но мамочка у нас такая, всё заранее нужно, чтобы ничего не сорвалось. Впрочем, полтора месяца пролетит незаметно. Скоро и невеста приедет в Сеул, я с ней ещё не знакома. — Чжинён оступился и чуть не улетел с бордюра на проезжую часть. Еджин его несмело ухватила за край футболки, хотя это бы не спасло от падения, не выстави вторую ногу вовремя он сам.
— В смысле — приедет? Она… невеста, что… не местная?
— Нет, она родилась здесь, но последние годы жила в Сингапуре. Я видела фотографии — красивая очень! Брату повезло, они будут классной парой, — улыбалась наивно Еджин, рассказывая о своих семейных делах.
Джуниор слышал, как булькает кровь в его ушах. Пальцы, сжатые в кулаки и спрятанные в карманы, хрустнули.
Глава 27, приближающая закономерные результаты
Мы все собрались в квартире Намджуна и Чжихё: сами новобрачные, Сынён и Гынсок, Юнги и Джинни, и я, седьмая-нечётная. Сестре сегодня не было дурно, помогла какая-то микстура, которую насоветовал и передал зятю знакомый его, Ёндже, с которым тот советовался по телефону; и Чжихё, довольная фактом прошедшего недомогания, поспешила организовать семейные посиделки, накрыв на стол. Муж рекомендовал ей постельно-домашний режим, от которого жена не собиралась отказываться, ну, а какое ещё развлечение у домохозяйки, если не приём гостей? И вот уже привычные рисовые булочки, пирожки со сладкой начинкой из фасоли, рыбные закуски и свиные рёбрышки с лапшой выставляются перед благодарными посетителями нововыстроенного домашнего очага.
Я смотрела на три парочки перед моими глазами, и думала о нас с Чжунэ. Теперь, когда сестра в положении, я не могу ей сообщить об отношениях, она разволнуется, зная, что я связалась с типом, о котором плохо отзывается Намджун, а, соответственно, Намджуну я тоже ничего не скажу. Ну и ладно, нет ничего страшного, что здесь я буду в одиночестве. Зато вечерами мы с Чжунэ предоставлены друг другу. Скрываясь от посторонних глаз, мы свободны и на нас не давит ничьё мнение. Сегодня как раз ожидалось очередное свидание, и я поглядывала на время.
— Дети — это прекрасно, — сказал Юнги, как и все мы, обсуждая самую замечательную новость этого года: беременность Чжихё. — Помню, Хосок покачал коляску, ему сказали, что к собственным детям, но примета, похоже, промазала, и угодила в тебя.
— Я сам перехватил, — с расправленной грудью ходил теперь Намджун (да и сидел, как сейчас, и всё остальное делал тоже приосанившись), ведя себя так, будто повзрослел лет на десять, набрался опыта, приобрёл какой-то высокий статус, отчего смотрелся наоборот моложе.
— Мне что ли тоже покачать… — с иронией покосился Юнги на Джинни.
— Я тебе покачаю! — погрозил кулаком Намджун.
— Господи, успокойся, — закатила глаза Джинни, обращаясь к брату, — это шутка! Я что, больная рожать в двадцать два года? Я ещё пожить хочу.
— Джинни, ты от этого не умрёшь, — усмехнулся Шуга.
— Откуда тебе знать? Женщины умирают при родах, — она осеклась и посмотрела на Чжихё, округлившую в ужасе глаза. На сестру вообще всегда производили впечатление любые упоминания чего-то трагичного. — Ну, в наше время очень редко, медицина-то шагнула вперёд… И вообще, я не о том! Я ещё толком жизни не видела. Окончу университет, займусь чем-нибудь, поезжу по миру…
— И сколько мы будем ездить? — без восторга от её планов, уточнил Юнги.
— Не знаю, лет до тридцати, наверное. Да, тридцать. После них можно думать о потомстве.
— Это мне уже под сорок будет? Охренеть, блин, спасибо, — отвернулся к столу молодой человек, пододвинув к себе миску с лапшой и накладывая вторую порцию.
— А ты как хотел? Сам же до тридцати вот гуляешь! — упрекнула его Джинни.
— Что ж, — подала голос Сынён, не дав разразиться ссоре, — всё равно на очереди следующая я, хоть Чжихё и обскакала старшую сестру…
— Когда соберёшься заводить детей, предупреди меня, чтоб я уступил место тому, кто их тоже хочет, — посмотрел на неё Гынсок, потягивая зелёный чай. Он в начале вечера предложил отметить повод Чжихё и Намджуна вином, но Сынён незаметно покачала им головой, напоминая, что Гынсока потом вряд ли остановишь, хотя вслух сказала, что, мол, какое спиртное, Чжихё теперь нельзя, Намджун должен её в этом поддерживать, Чонён спортсменка, поэтому вину на столе не место.
— Ты не хочешь детей? — удивилась Сынён. Похоже, они подобное между собой ещё не обсуждали.
— У меня уже есть — мои книги, сценарии, фильмы по ним.
— Но это же не то… — заметил Намджун.