— А я бы ему подножку какую-нибудь подставил…
— Нет, пожалуйста! Я рассказала тебе это не для того, чтобы что-то предпринять. Просто поделилась.
— Я понял. Хорошо, Чонён. — Я взяла его за руку, пожав её и улыбнувшись.
— Спасибо! Спасибо, что снова рядом… что всегда рядом. — Смутившись, Югём посмотрел на свободное место на диване:
— Теперь я понял, почему Джуниора не позвали. Ему бы, конечно, неприятно было узнать о Чжунэ. — Чёрт! Сказать или не сказать? Лучше сменю тему. Как же я запуталась в этом всём! Как я хочу спокойствия, искренности и надежности. Я так привыкла к крепкому плечу за этот месяц, я так и не получила того, чего так хотела, и на месте всего этого обосновалась пустота, дыра, которую нечем заполнить. А если я не заполню, то так и буду страдать по Чжунэ.
Посмотрев на Югёма, я сильнее сжала его ладонь и, преодолев краткое расстояние между нами, поцеловала его в губы. Его замедленная реакция снова была в деле. Почувствовав его обездвиженность, я уже стала осознавать свою ошибку и отстраняться, когда он поймал меня за затылок и вернул обратно. Мы поцеловались заново. Как-то неловко и бессодержательно, неумело, я бы сказала, но поцеловались. А потом Югём сам испугано меня отпустил, откинувшись назад.
— Чёрт, извини… это… это как-то… тупо, да? — паникуя, хохотнул он.
— Я не знаю… Я… мне хотелось этого… может, не тебя, но… вот этого всего… что между мужчиной и женщиной.
— Ты теперь женщина, да? — глупо спросил Югём, и пока я обмозговывала вопрос, он дополнил его: — Ну, вы же переспали с Чжунэ?
— Ах, ты об этом! Нет… нет, не дошло до этого. — «К сожалению» — почти вслух вышло у меня.
— Вот как… — Такое ощущение, что и Югём почти добавил «жаль». Ему бы проще было, будь я опытнее?
— Неважно, — осмелев и, зачем-то собираясь броситься во все тяжкие, а вернее, спасаться от бездеятельности, я встала и потянула Югёма за руку. — Давай переспим.
— Чего? Ты серьёзно? — недоумевающе поднялся за мной Югём. — Чонён, я не знаю даже… мы же уже обсуждали это.
— Тогда были другие обстоятельства. Теперь это не просто желание попробовать — это терапия, понимаешь? Может, это отвлечет меня, успокоит… — Я остановилась на пороге зала, и Югём, соответственно, тоже. — Или ты не хочешь совсем?
— Да как сказать… честно признаться, предложение-то заманчивое, — друг почесал затылок. — Секса у меня давно не было, я бы не отказался.
— Ну, и думать тогда нечего! — махнула я, и привела его к себе в спальню, не включая света. Мы встали у кровати. Не выключенный в зале свет перетекал частично к нам через коридор. Югём сжимал и разжимал кулаки, глядя на меня, и не решаясь хотя бы тронуть. Я тоже оглядела его, но не прикоснулась. Подумав, я стянула через голову футболку. Югём повторил за мной. Только я осталась в лифчике, а он стал обнаженным до пояса. Я развязала шнурок на спортивных штанах, они упали, я вышагнула из них. Югём забренькал пряжкой ремня, расстегнул его, будто застрял ненадолго в штанинах, но всё-таки избавился от джинсов. Предстал передо мной в трусах и носках. — Целуй меня, — подсказала я. Друг приблизился, я ощутила излучение его прохладного тела. Он не решался. — Или раздень до конца, — предложила я, вытянувшись по стойке «смирно», чтобы не мешать ему это делать.
— Стрёмно как-то, — потёр он щёку, метясь. — Странные ощущения… я никогда не думал о твоей груди, вообще о тебе, как о… о варианте. А тут надо потрогать… блин… — Югём положил ладонь мне на грудь, слегка сжав её сквозь хлопковую чашку. Для симметрии положил вторую, сжав так же.
— Смелее, — выпятила я грудь, хотя чувствовала себя глупее некуда. Его пальцы смяли меня сильнее, но скользнул руками под ткань, но не прошло и пяти секунд, как вытащил их обратно.
— Блин, не могу! Дико как-то…
— Да что тут сложного? — взбесилась я. Злило меня всё, что произошло с Чжунэ, но вымещала гнев на том, что входило со мной в контакт. — Берёшь и трогаешь! — Я с размаху запустила ладонь в трусы Югёма, схватив его за то, чему там быть и полагалось. Оно было не лежавшим, но и не до конца стоявшим. В этом среднем, непонятном состоянии, член в моей руке дрогнул, и я отдёрнула её назад. — Видишь? Ничего сложного!
— Что ж так быстро убрала? Потеребила бы подольше! — взмахнул руками Югём и сказал: — Я так не могу, давай выпьем вина, а? — Посомневавшись, я кивнула.
На кухне он откупорил бутылку, и мы буквально залпом выпили по полному бокалу, провозгласив тост за удачное осуществление задуманного мероприятия. Налив по второму полному бокалу, мы опустошили бутылку. Больше спиртного у меня в доме не было, а этого оказалось недостаточно, чтобы опьянеть двум молодым дуракам. Мы лишь слегка захмелели, разгорячившись, но даже вернувшись в спальню, всё равно больше ничего не предприняли. Завалились на постель и, проболтав часа два, уснули.
Утром я потянулась, и обнаружила себя спящей спиной к спине Югёма. Мы даже не накрылись одеялом, так и свернулись калачиком в разные стороны на моей узкой кровати, предназначенной на одного человека. Это вам не три метра… Положив ладонь на лоб, я подумала: «Что я делаю?». Господи, из-за какого-то козла готова совершать что угодно, лишь бы совершать. Разве такой я была? Разве так думала? Я хотела совершать полезное, значимое, важное. Не распыляясь на низменное и недостойное. Не пора ли вспомнить о чувстве собственного достоинства? Своих интересах, своей жизненной позиции. Почему мы, девушки, споткнувшись об одного засранца, предаём свои принципы, считая, что они никому не нужны? Почему один становится всеми? Это не так.
Я дотянулась до мобильного, чтобы посмотреть на время. Десять с небольшим утра. И сообщение от кого-то. Хоть бы… чего я хочу? Чтобы от него, или чтобы не от него? Надо кинуть его в чёрный список, от греха подальше. Но эсэмэска была от Чимина: «А сегодня тебя ждать?». Кое-как сползя с постели, я ушла на кухню, прикрыла дверь и набрала своего тренера.
— Доброе утро, коварная девчонка, — поднял Чимин игривым голосом. Это он к тому, что я трахнула Чжунэ и бросила? Ну да, ну да… Я даже лучшего друга трахнуть не могу. Или он меня. Узнал бы кто — смех!
— Чимин… я хотела спросить… поездка с тобой… ну… куда ты там меня звал? Она ещё в силе?
— Разумеется, Чонён, о чём речь!
— Это же на месяц, да?
— Ну да, к началу учёбы я тебя вернул бы… а что?
— Я согласна, — твёрдо и уверенно произнесла я. — Я поеду с тобой, куда скажешь.
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
Сколько дней он выдержит без неё? Ха! Хоть целую вечность, что в этом сложного? Это всего лишь увлечение, питаемое недоступностью и желанием доказать что-то её дружку — тому щеглу, Чонгуку, которого хотелось заставить понервничать, выманить, разоблачить. О нём можно было что-то вызнать, но почему так быстро шпионские игры забылись, отошли на задний план? Нет, более того — вообще перестали играть роль. Ну, хорошо, частично это была и серьёзная, крепнувшая симпатия, какой раньше не бывало, и затмение от страсти внесло разлад в душу и разум Чжунэ. Но полагался он на удачу в своих «ухаживаниях». Прокатит — не прокатит. Потому что не умел строить отношения, не имел такого опыта, и не собирался изначально этого делать, а потом и голова отказалась соображать. Начал с обычных подкатов, держа одну конечную цель на уме — секс. А потом появилась почему-то иная цель, чтобы Чонён была рядом, чтобы они встречались каждый день, проводили время вместе. Для этого не требовались навыки пикапера, для этого ему пришлось быть самим собой. Но не повезло, что поделать? Да, прокололся, её не устроили обстоятельства его настоящей жизни, которые он изменить не в силах. А если так, то до свидания! Кому хуже будет? Ему развязали руки, наконец-то можно позаниматься сексом с той, которая не будет упираться и искать отговорки, более того — сама станет уговаривать, какая-нибудь девица из ночного клуба, в общем — почти любая девица. А Чонён лишается многого. Какой ещё дурак выдержит столько без постели? Какой дурак будет ждать, терпеть, понимать, считаться с принципами? Да другой парень давно бы потихому трахался, корча перед пассией праведника. А где Чонён в своём нищем окружении найдёт другого миллионера? Чжунэ насмешливо задирал нос, приезжая в свою квартиру и усаживаясь перед огромной плазмой на стене. Ему представлялось, по каким забегаловкам снова начнёт шастать Чонён, и платить за неё будет некому. Ничего, быстро заскучает и передумает! Потом Чжунэ вспоминал её характер, поджимал губы, мрачнел, и понимал, что не дождётся ни звонка, ни эсэмэски. А ведь это он пообещал ей, что у неё больше не возникнет проблем с финансами, потому что он всегда будет рядом.
Ломка началась день на третий. Без каких-либо физических признаков: ни жара, ни озноба, ни судорог, просто отвратительное самочувствие, при котором не хочется вставать с постели, начинать день, ехать на работу, разговаривать с кем-то, видеть кого-то. Чжунэ давал себе пинка для того, чтобы избавиться от зацикленности мыслей, чтобы вырваться из пут недавних славных деньков, он искал какую-то мотивацию для того, чтобы двигаться, но не находил. В этом болезненно-удрученном состоянии он провёл двое суток, борясь с собой и тягой. «Девчонка, она обычная девчонка, каких сотни!» — говорил он себе, но эта рядовая девчонка хуже героина въелась в его организм. Она не была виновата в его обмане, в том, что у него так складывалась жизнь. Чонён справедливо послала его подальше, и не ей искать примирения. Но не ему же? Ещё множество часов ушло на то, чтобы кормить свою гордость, отпаивать её и исцелять, дохнущую от заразы под названием «любовь». «Я не люблю её!» — кричал сам себе Чжунэ перед сном, по утрам, бреясь, завтракая, в обед, за рулём. Но мантра не работала, либо он неправильно её произносил, либо не совершал какого-то необходимого для действенности обряда. Он не верил в то, что способен любить представительницу женского пола, и ему было смешно и дико от этой мысли, само слово «любовь» липло, как смертельный диагноз, некорректно поставленный врачом по ошибке. У тебя нет такой болезни, но ты начинаешь в неё верить и находить признаки. Что за чушь? От любви сходят с ума, прыгают и напевают глупые песенки, пытаются писать стихи, говорят об объекте любви со всеми, кто способен слушать. Где это всё? Нет, о Чонён он вообще ни с кем не говорил, настроение не позволяло петь и прыгать, и рассудок не пошатнулся. Вроде бы. Это просто мания из-за сексуальной неудовлетворённости, как только выпустит пар — его отпустит.