В последующие дни она неоднократно встречалась с ними. Сначала они не осознавали, что невольно участвуют в процессе вербовки иностранной спецслужбой и превращаются в осведомителей Моссада. Связь с одним из высокопоставленных мусульманских чиновников, которой положила начало «ночь польской проститутки», длилась еще долго и была очень плодотворной.
Сигал обнаружила, что иногда запутанные связи с «целями» во вражеских странах могут перерасти в настоящую дружбу. «В итоговом отчете об одной из моих миссий я написала об особых, теплых отношениях, которые у меня сложились с семьей агента. Некоторые мои командиры думали, что я перехожу черту, но рамсад Меир Даган был в восторге».
Сигал понимала, какую цену платит в своей личной жизни. Она вышла замуж в самом начале работы в Моссаде, но не вылезала из командировок и почти всегда пропускала дни рождения своих троих сыновей. Лишь много лет спустя, когда она вышла в отставку, ее дети, уже взрослые, смогли кое-что узнать о ее тайном прошлом. Старший сын особенно гордился матерью, когда узнал настоящую причину ее частых отлучек.
Сигал, как и многие ее товарищи, вела двойную жизнь в Израиле и за границей, и ей это нравилось. Она постоянно осознавала важность своих миссий и знала, что вносит вклад в безопасность Израиля. Как-то она сказала своему другу: «Когда мне будет девяносто пять, я смогу сказать себе, что я — часть небольшой группы людей, которая совершала великие дела. О нас пишут книги!»
Покинув Моссад, Сигал с новыми силами вернулась к учебе. Она себе поставила новую цель: стать учительницей и преподавать в школе в каком-нибудь бедном и неблагополучном районе. Время от времени Моссад призывает ее из запаса и отправляет в командировки за границу. И тут возникает проблема. «Как мне объяснить профессору-арабу в университете, что я пропущу несколько дней, потому что уезжаю на задание Моссада?»
Первым женщинам в оперативных подразделениях предстояло преодолеть немало препятствий. Основным было психологическое: командиры и воины не готовы были поверить, что женщины способны выполнять сложные и рискованные задачи наравне с мужчинами. Но со временем они убедились, что женщины обладают хладнокровием, смелостью, техническими навыками и актерскими способностями, знаниями и огромным талантом к импровизации. А еще им были чужды «мачо-установки», которые порой могли поставить миссию под угрозу.
Одна амазонка, Орна Сандлер, во время миссии убедилась в том, что женщины замечают мелкие детали лучше, чем мужчины. Ее с командой отправили наблюдать за штабом ООП в европейском городе и следить за несколькими курьерами, которые должны были там появиться. И действительно, на автобусе приехала парочка, красивая американка в элегантном длинном платье и молодой человек с бородой, который на мгновение остановился и закурил свою изогнутую трубку. Они вошли в штаб ООП и долгое время оттуда не выходили.
Согласно источникам Моссада, после встречи с официальными лицами из ООП они должны были отправиться в аэропорт. Команда Сандлер рассредоточилась по аэропорту, ожидая их, но молодая пара так и не появилась. Единственной парой, которая подошла к одной из стоек, были неухоженная, некрасивая женщина и старик. Агенты увидели, что они не подходят под описание, и уже было решили, что миссия провалена, и собирались уходить. Но тут Орна заметила, что старик сунул руку в карман и достал изогнутую трубку…
Орна знала, что еще одним препятствием для службы женщин в Моссаде было физическое. В пятидесятых годах женщина, которая хотела иметь детей, должна была дважды подумать, прежде чем идти в Моссад. В то время с сотрудниц брали обещание в течение определенного периода времени не выходить замуж и не рожать детей. Ветераны Моссада помнят случай с двумя подругами — Мирлой Галь и Ципи Ливни, которые с отличием окончили подготовительные курсы Моссада и начали участвовать во второстепенных миссиях. Но Ципи Ливни не была готова отказаться от материнства и подала в отставку. А Мирла Галь просто отказалась подписывать бумаги о том, что она не будет заводить детей. Несмотря на этот маленький бунт, она осталась на службе. Мирла вышла замуж, родила двоих детей, и это нисколько не помешало ей стать одной из лучших амазонок Моссада. Кстати, Ливни ушла в политику и стала вице-премьером в правительстве Эхуда Ольмерта.
Драконовские меры действовали недолго, и уже начиная с семидесятых годов бездетными оставались только те амазонки, которые сами принимали такое решение, пожелав посвятить всю свою жизнь службе. У Орны Сандлер, как и у Лирон, Сигал и многих других амазонок ее поколения, дети были — две дочери.
Но служба брала свое. Орна жила в Париже, но, работая под прикрытием, изображала сотрудницу голландской компании, а еще снимала квартиру в Брюсселе. Каждый понедельник она покидала свой парижский дом, садилась на скорый поезд до Амстердама и возвращалась только в выходные. Дочери оставались с отцом. Но девочки очень страдали оттого, что матери так часто не было рядом, и даже заподозрили, будто она изменяет отцу и будни проводит с любовником. Жалобы дочек и душераздирающее письмо, которое Орне написала одна из них, растрогали ее до слез: она расплакалась прямо в поезде и решила, что пора возвращаться в Израиль, к нормальной жизни. Как и некоторых других амазонок, Моссад впоследствии привлекал Орну к исследовательской работе, обучению и планированию операций.
Другая амазонка, Рина (имя вымышлено), много лет не выходила замуж. Невероятно красивая, стройная, голубоглазая, она была известна своим мужеством, спокойствием и изобретательностью. Она говорила на шести языках и была прирожденной актрисой.
— Разве твоя красота не мешает работе под прикрытием? — спросила ее подруга, зная, как Рина повсюду притягивает к себе взгляды.
— Красота женщины в ее власти, — ответила та. — Когда захочет, даже самая красивая женщина может превратиться в серую мышку.
Рина вышла замуж очень поздно, но у нее никогда не было нормальной семейной жизни. Она приложила руку ко множеству успешных миссий «Кешета» — и к немногим неудачным. Одной из последних был розыск доктора Йозефа Менгеле, нацистского преступника, которого узники концлагерей прозвали «ангелом смерти». Вместе с воином-ветераном Дэнни (вымышленное имя) она долго выслеживала Рольфа, сына Менгеле, рассчитывая через него выйти на отца. Рина и Дэнни подложили подслушивающее устройство в стол Рольфа в его кабинете во Фрайбурге, но вскоре молодой человек переехал в Берлин. Они последовали за ним и туда и снова спрятали в его столе жучки, рассчитывая, что отец позвонит ему 16 марта, когда у них обоих был день рождения. Но ничего не произошло, и миссия закончилась неудачей. Лишь несколько лет спустя они узнали, что, когда они следили за Рольфом, его отца уже не было в живых — он умер от инсульта во время купания на пляже Сан-Паулу, в Бразилии.
Рам Бен-Барак, бывший заместитель рамсада, так вспоминал миссию с Риной в одной из европейских столиц: «Мы проникли в контору, где хранились важные разведывательные материалы, и внезапно услышали приближающиеся шаги охранников. Мне нужно было еще несколько секунд, чтобы выполнить задание и сбежать. Я разволновался и начал потеть. А Рина стала меня успокаивать. Она даже достала платок и утерла мне лоб. Спокойно и уверенно она мне прошептала: „Все в порядке, продолжай, ты справишься!“ Такое хладнокровие в подобных миссиях имеет решающее значение. Я довел дело до конца, и мы с успехом завершили миссию».
Рина была крайне осторожна и ни разу в жизни не попадала под арест. Она говорила, что злейший враг бойцов Моссада в любом городе — это «бабушка с третьего этажа», и поясняла: «Такая может встретиться где угодно: пожилая женщина, которая мучается бессонницей и потому сидит по ночам у окна и смотрит на улицу, подмечая все необычное. И если она заметит что-то подозрительное, то непременно вызовет полицию». Такое действительно случалось. Рина всегда напутствовала молодых бойцов перед отправкой на задание: «Берегитесь бабушек с третьего этажа!»
Рина успешно продвигалась по служебной лестнице и дослужилась до начальника отдела, коллеги ее называли «гранд-дамой» Моссада. Она вышла в отставку в звании генерала. Вместе с другими ветеранами она теперь посвятила свою жизнь волонтерской работе в эфиопской еврейской общине.
«Мне нравились мои миссии, — вспоминая свои годы в Моссаде, говорила она. — К тому же я потрудилась на благо страны. А это приносит особое удовлетворение».
Со временем были сняты все ограничения на семейную жизнь женщин, и они могли создавать семьи и растить детей. Цифры говорят сами за себя: за последние годы от 40 до 50 % бойцов в оперативных подразделениях составляли женщины, которые участвовали во всех миссиях, включая убийства лидеров террористов и вражеских специалистов, разрабатывающих оружие для использования против Израиля.
В ходе одной широко известной миссии, приписываемой Моссаду, в Дубае был убит лидер ХАМАСа по имени Махмуд аль-Мабхух. Он был посредником между ХАМАСом в Газе и Корпусом стражей исламской революции в Иране. Несколько амазонок участвовали в миссии Моссада в Дубае, закончившейся смертью Мабхуха.
Но это был не первый раз, когда Моссад пытался убить Мабхуха. За несколько месяцев до этой операции группа «Кесарии» прибыла в Дубай и нашла отель, где остановился Мабхух. Когда он завтракал в столовой, мимо его столика прошла официантка. На самом деле это была сотрудница Моссада. Она притворилась, что споткнулась, и уронила поднос с горой посуды. Мабхух повернулся и посмотрел на осколки на полу. В эту секунду боец «Кесарии» прошел у него за спиной и высыпал ему в кофе крошечный пакетик яда. Яд должен был убить Мабхуха за несколько часов. Он выпил кофе, потерял сознание, несколько дней пролежал в постели, но затем поправился и вернулся к своим опасным делам. Через некоторое время была задумана еще одна миссия, в результате которой он был убит в своем гостиничном номере.
Но эти миссии по уничтожению врагов были лишь малой частью деятельности Моссада. Рамсад Тамир Пардо утверждает, что они составляют менее 1 % миссий Моссада, счет которых идет на тысячи в год. «Моссад — это не организация убийств», — подчеркивает Пардо.