Глава 21. Тебе придется решиться
В одном месте пришлось откинуть тяжелые туши скворцов носком кроссовки. Лина поморщилась и, обернувшись на потемневшее от стаи птиц небо, прибавила ходу. Откуда силы брались, она не знала, но добежала с носилками до башни очень быстро.
Крики пернатых ударялись в затылок, эйфория от предыдущей, якобы, победы подливала в кровь сладостный адреналин. От этого Лине казалось, что она стала крепче и бесстрашней. Но она чувствовала, что ощущение обманчивое, да и слишком резко накатило, потому Лина ждала подвоха от каждого шага. Знала, что силы могут покинуть внезапно. Только бы не оступиться, только бы выдержать эти несколько метров.
Оставив после себя глубокую борозду, Лина подтянула носилки к дверям и привалилась к дереву. Оно нависло с одной стороны изогнутым стволом и уложило на крышу башни потрепанную ветрами крону. Тяжело выдохнув, Кэйса вжала спину в шершавую кору, надеясь, что опора удержит ее от падения. Вот и пришла слабость и беспомощность. Тяжесть полилась в ноги, и Кэйса чуть не упала.
Можешь не говорить спасибо.
Зараза!
Кирилл выхватил брошенный кинжал и, с трудом поднявшись, налег плечом на двери. Створки заскрипели, но замок даже не шевельнулся. Ржавчина прирастила его к основе, и теперь только ломом выбивать.
– Кэй, помоги мне, – проводник отошел на шаг и грохнул ногой по замку. Эхо на несколько секунд заглушило вой птиц. Подлесок зашевелился, и живая темная волна хлынула в их сторону. Лина непроизвольно прижалась к проводнику.
– Их слишком много. Ты уверен, что башня выдержит? – прошептала она.
Власов повел плечом.
– Сначала нужно туда попасть, а там посмотрим, – проводник говорил хрипло и качался: силы покидали его. Вставив в замок кинжал, он со всей дури дернул его вниз. Закричал, прижав к себе раненную руку. От напряжения кровь пошла сильнее, и Кирилла повело в сторону.
– Не мог сказать мне это сделать?! – взвизгнула Лина, перехватывая кинжал. – Хорошо! Я согласна, помоги мне! – прокричала в пустоту, и знакомая боль прострелила руку. – Но только один раз!
Стиснув метал покрепче, Лина закрыла глаза и дернула его на разрыв. Замок затрещал, но не раскрылся. Дверь захрустела, с козырька посыпалась пыль. Скворцы уже окружили их и скапливались на прежнем поле боя. Хлопали крылья, трещали когти, стучали зубы, и стоял вой… Он был настолько мощным, что входил внутрь, проникал в легкие и перекрывал дыхание. Скворцам оставалось только наброситься, и они с Кириллом будут разорваны, став банальным перекусом для больных птиц.
Белое платье мелькнуло в темноте леса. Свист вздернул воздух, будто взрыв атомной пушки, и черная стая замерла. Развернулась, ведомая невидимой силой, и скворцы полетели на звук. Пользуясь передышкой, Лина дернула замок еще и еще. Как кинжал не согнулся, удивительно! Крепкий метал, кованный, скорее всего, и толщина приличная. Таких ножей на кухне не бывает. Где Кирилл его достал? Но не время думать о невозможном. Дернула еще раз. Замок стучал по двери, сердце прорывалось сквозь ребра, а Кирилл некстати зашелся булькающим кашлем.
Лина глянула на него. Власов сидел у стены, опустив голову и вытирая кровь с лица ладонью. Его трясло, а когда замок с хрустом отвалился, Кирилл вздрогнул и откинул голову назад.
– Быстрее, прячься! Кэй… – говорил он, не открывая глаз. – Не медли… Германа спаси, – последнее выдавил почти беззвучно. Лина смогла лишь по губам прочитать.
Птицы возвращались. Их звала свежая кровь. Зачем им призраки, если есть живое мясо? И завтрак, и обед, и ужин.
Пока Лина затаскивала в темное пропахшее пылью и сыростью помещение Германа, проводник совсем завалился на землю, влепившись разорванной щекой в какие-то колючки. Вкинув внутрь свой рюкзак, Лина ринулась к Кириллу.
За плечи потащила его к дверям, волоча спиной по сухому деревянному полу. Власов был без сознания. Птицы слетелись к порогу и перекрыли пасмурное серое небо. Желтые клювы раскрылись и показали острые зубы. Алые глаза сверкнули, как бусины. И кто тут монстр? Он, она или эти голодные твари?
Лина зарычала. Птицы переростки отпрянули. Отряхнули сбившиеся от грязи перья и снова стали наступать, щелкая скорченными когтями по камню. Лина закричала еще громче, а скворцы почти засмеялись в ответ на своем языке, закрутили головами то в одну сторону, то в другу. Синхронно, будто сговариваясь.
Ей одной такую стаю не победить, придется снова поддаться. Как тогда, когда нужна была помощь. Ради спасения. И понять, кого Лина больше хотела спасти: себя или Кирилла, было сложней всего. Никогда она не признается, что чувствует в нем опору, никогда не покажет свою слабость.
Отпусти меня!
– Отпускаю…
Глава 22. Башня надежд
Мягкий шелест листьев за распахнутой дверью смешивался с частым дыханием, что опаливал щеки. Губы обжигало поцелуями, а горячие пальцы бежали по коже и превращали тело в настоящий оголенный нерв.
Кирилл хрипло выдохнул и приоткрыл веки. Боль от ран затмевала разум, но увиденное отрезвляло.
Лина стояла перед ним на коленях в окровавленной одежде и глядела прищурено и коварно. Облизывала свои пухлые губы и ласкала его тело ловкими руками. Под подушечками тонких пальцев кровь превращалась в порох, мелкие раны стягивались, а мышцы сводило от тягучего знакомого томления.
Что она делает?
Глянув девушке через плечо, Кирилл понял. Сорвалась. Теперь это не Ангелина, а ее темное отражение. Слишком хорошо он знал себя и свою сущность, слишком хорошо понимал, что происходит. Его зверь давно дремлет, загнанный глубоко-глубоко в подсознание, но это не значит, что Власов не использовал его силы. Тут важно контролировать грань, а девушка слаба и морально истощена – после произошедшего долго не сможет вернуться в себя. А это плохо.
Ошметки разорванных и выпотрошенных птиц застилали пол грязно-черной массой. Брызги крови окрашивали серые стены башни. Местами на них висели комки черных перьев, будто кляксы чернил на листе бумаги. В воздухе витал запах прелой соломы, и стойкий железистый вкус оседал на языке. Герман на носилках не подавал признаков жизни – что радовало. Сейчас только его бредней не хватает.
Лина дотянулась до ширинки и, запустила руку под белье, сжала пальцы. Кирилл застонал. Она не остановится, да и он не сможет уже отказать – их близость единственное, что его вылечит после таких увечий. Других способов нет.
– Лин… – пробормотал он, хватая ее за худые плечи.
Она косо улыбнулась и блеснула голубыми глазами. Показалось, что в них разлилось серебро.
– Тебе это нужно так же, как и мне, – проговорила, склоняясь. Мягко поснимала остатки разорванной футболки и прошептала: – Дай то, что я хочу, и твои раны затянутся. Обоюдная выгода.
– Это не ты говоришь, Лин.
– Думаешь, что у меня внутри переключатель есть? Я это! – вскрикнула она, усмехаясь и легонько царапая его по груди измазанными в кровь скворцов пальцами.
– Ты сама их? – вдруг спросил Кирилл и попытался снять девушку с себя. Но когда она приникла к его губам, рана на плече стала затягиваться. Боль и похоть смешались, и Кирилл захрипел ей в рот. Нужно просто взять немного, совсем чуть-чуть сил, а потом прекратить это.
Глотал ее страсть и не мог напиться. Плечо сводило от резкой боли, а желание накормить зверя становилось все сильней и заливало сознание горячей магмой похоти. Грань очень тонка, особенно если делать это с обычным человеком, но Ангелина – именно то, что сейчас нужно, можно не сдерживаться. Его лекарство и панацея, его маленькая победа в веренице неудач и трагедий. Ведь он шел в этот поход не ради себя, а ради самого важного человека в его жизни. А для нее он сделает что угодно. Душу Акониту отдаст, если понадобиться.
– Давай, прикроем дверь, Лин? – с трудом оторвав себя от Ангелины, шепнул Кирилл. Дернулся, когда плечо прострелило несколько раз. До полного заживления еще далеко, нужно больше пламени, больше страсти.
– Как скажешь, – девушка поднялась и, виляя обнаженными бедрами, пошла к выходу. Волосы разлились черной рекой и обняли плечи, скрыв контуры худой талии. Невероятно, но как же она напоминала ему другую… От воспоминаний свело скулы.
Власов, пользуясь моментом, подтянулся и сел спиной к шершавой стене. Широкий коридор впереди расступался и попадал в просторную гостиную с высоким потолком. Свет приглушился, и по помещению пролетел грохот закрываемой двери. Кирилл не обернулся, он понимал, что нужно встать и пойти дальше, потому что доводить начатое до конца здесь, на постели из окровавленных перьев, ему не хотелось. Гадко это и неприятно. Да и от глотка воды он не отказался бы.
– Лин, – опираясь на стену, попытался встать, – прости за те слова.
– Нашел время, – хмыкнула Кэйса, подбирая с пола рюкзак. Прижалась к Кириллу и нырнула под руку. Они двинулись к свету, оставляя олигарха в коридоре. – Вот перед ней и извинишься. Мне твои извинения не нужны, ты не ее кормил в лесу, а меня. Лина только думает, что может меня победить, – улыбка девушки больше напоминала оскал тигрицы.
Мягкое поглаживание по животу не давало Власову нормально соображать. Жжение раны растворялось в жутком зверском желании овладеть ее телом, взять сполна сил.
Помещение с высокими арочными окнами было приглушено грязными гардинами. От времени они пожелтели и покрылись тонким слоем пыли. По центру на темном деревянном полу стоял диван, а в углу вилась на второй этаж деревянная лестница. Почему ученый томился в старом разваленном доме? Здесь не хуже, чем в квартирах-близнецах нового поколения, только стиль непривычно-древний. Вензеля на стенах, канделябры, лепнина – все это давно ушло в историю, только цифровая энциклопедия знала, как жили в девяностые и двухтысячные. Сейчас люди обходились гладкими однотонными стенами и удобной классической мебелью, которая могла подстраиваться-видоизменяться-трансформироваться по желанию владельца. Главной деталью интерьера был экран на всю стену. Такие были в каждом доме вертикального города, куда эвакуировали выживших после Третьей мировой в 2035 году. За более чем сотню лет население Вертиграда превышало десять миллионов жителей, но Кирилл почему-то все время чувствовал себя одиноко, будто живет в пустыне, среди голых песков.