– Мечтать не вредно.
– Что ты сказала ему? Почему не взяла то, что хотела?
– Уверена, что не взяла?
– О чем ты?
В проходе появился Кирилл. Он тащил за собой Германа на носилках, грохая деревяшками по половицам.
– Думаешь, что он выжил бы без этого?
– Ты врешь! Почему его раны не зажили полностью? Должны были!
– У него спроси, или ты не знаешь, как себя чувствуешь после секса? Сама наивность!
– Ты меня провоцируешь.
Лина скрипнула зубами, наблюдая за тем, как Власов возится с больным «возможным папочкой». Стало противно от этой мысли.
– Кто знает… А если правду говорю? Ведь с ним была я, а не ты.
– Тварь! – выкрикнула Лина и спохватилась.
Кирилл поднял голову.
– Снова она? Не слушай ее, отвлекись. Иди сюда, поможешь.
Лина спрятала лицо под ладонями, тяжело выдохнула и спустила ноги на пол. Тело ломило, слабость растекалась по мышцам и сковывала движения. Чистое белье нашлось в рюкзаке, оттуда же достала свежую майку и мягкие трикотажные бриджи. Быстро одевшись, Кэйса подошла к Кириллу. Он как раз развязал крепежи и убрал с олигарха налипшие ошметки мертвых птиц.
– Как ты сопротивлялся ей? – строго спросила Лина, взглянув в глаза Кирилла. Он не отвел взгляд.
– Не надо, Лина. Это неуместно. Подай лучше ампулы в синем боксе.
– Я чувствую, ты что-то скрываешь, – запустив руку в чужой рюкзак, Кэйса нащупала холодный пластик и вытянула коробочку, не больше спичечного коробка. – Говори.
– Отцепишься ты, наконец?!
– Ты соврал! Так ведь?
– Как? – он показал на плечо и стал заправлять лекарством маленький шприц.
– Я не знаю! Но почему… Просто не хватило моих сил…
Лина замялась. Чувство удовлетворения катилось по венам, распускалось на щеках жаром и согревало живот. Ноги и бедра потряхивало. Точно что-то было, и Власов обманывает ее. Но почему его раны не затянулись?
Она открыла рот, чтобы задать еще один вопрос, но Кирилл выставил перед ее лицом набранный шприц и резко присел к носилкам.
– Ангелина, времени нет пререкаться и выяснять то, что не имеет значения!
– Это для тебя не имеет, – пискнула Кэйса и ступила ближе.
– Когда сядет солнце, мы будем в большой опасности, прекрати ныть и выпендриваться. Иди сюда!
Она повиновалась. Вцепившись в плечи олигарха, Власов попытался перевернуть его набок.
– Помоги, мне нужен позвоночник.
Лина присела и, брезгливо морщась, потянула на себя заказчика. Лицо мужчины уперлось ей в грудь, а рука упала вниз, зацепив бердо. Герман был бледно-зеленым и, казалось, не дышал. С трудом верилось, что жив.
– Что с ним? – тихо выдавила Лина, подавляя желание выяснять сейчас отношения с проводником.
– Болен. Не видно? – недовольно буркнул он.
– Чем?
Кирилл повел плечом и, отодвинув одежду олигарха, вонзил ему иглу в спину. Соколов дернулся, но не очнулся.
– Я не врач, чтобы ставить диагноз. Мне сказали колоть, я это делаю. Если Герман не выживет, мне не получить свои деньги за поход, – выровнявшись, Кирилл отошел в сторону и выглянул в окно. – До заката пару часов осталось, нужно поспешить.
– Думаешь, птицы снова нападут? – спросила Лина, все еще рассматривая Германа. Неужели он может быть ее отцом? А если это был Наум, которого они оставили умирать в огне? Хотелось взвыть от горечи. Это все темная сущность мутила голову, и в такие моменты Лина себя почти не контролировала. Как же обуздать ее, а еще лучше изгнать из своей головы? Она знала ответ, но все это невероятно сложно. Астрова равнина в десятках километрах северней. По диким лесам ей не пройти одной, не пробраться сквозь чащу, заполненную мутировавшими животными и птицами.
– Убить меня решила?
– Я не буду тебя слушать…
– Я оставила на спине Кирилла тебе подарок.
– Мне ничего не нужно и я не стану его раздевать ради любопытства.
– Как хочешь. Я не гордая. Тем более… Нет-нет, молчу-молчу…
– Есть что-то страшнее скворцов, Лина, – сказал Кирилл совсем близко и скользнул ладонью по ее щеке. – Не слушай внутренний голос. Она будет сбивать с выбранного пути, будет пытаться настроить нас друг против друга. Просто не слушай.
Какой милый, передай ему, что я тоже слышу.
– Она говорит, что слышит тебя, – Лина отстранилась, не позволяя себя касаться. Желание близости казалось приглушенным и остывшим, но стоило остерегаться.
А я тебе о чем? Он обманывает. Како-о-ой это был се-е-е-екс!
– Я знаю, что это сложно, но ты должна противостоять. Отключи ее, не слушай, – продолжал Кирилл.
Лина отвернулась, уставившись в потемневшую от времени фреску на щербатой, облущенной стене. Острые листья тянулись вверх и переходили в тонкий стан девушки. Та поддерживала, вытянувшись, небольшую тарелку, припорошенную пылью и покрытую паутиной.
– Просто скажи, что произошло пока меня не было, – шепнула Лина в сторону. Боялась смотреть ему в глаза, боялась дышать, когда он так близко… Не хотела сорваться снова.
Проводник потянул ее пальцами за подбородок, заставляя смотреть в глаза. В темных расширенных зрачках мерцали отблески вечернего солнца.
– Я не хочу тебя принуждать и ничего не скрываю.
– Совсем ничего? – хрипнула Лина. – Особенно ничего в контексте с «возможным папочкой»!
– Перестань! Какой мотив? Зачем мне это? Я мог полечиться, но отказался.
– Я чувствую…
– Удовлетворение?
Она кивнула. Пальцы Кирилла почти прожигали кожу, но отстраняться не хотелось.
– Просто доверься. Я не могу тебе всего говорить, не потому что не хочу, а потому что у стен есть уши.
Да-да, я все еще здесь.
Лина скрипнула зубами и отдернулась.
– Что было между вами? Нами! Говори! – шагнула назад и, зацепившись за угол дивана, рухнула на пол. Беззвучно зарыдала, потому что не хотела слышать ответ. Не могла себе признаться, чего хочет сама. Слезы обожгли ладони, щеки защипало, а в груди сдавило, и Лина не могла сделать вдох.
– Тише… – прошептал Кирилл, присаживаясь рядом и притягивая ее к плечу. Зарывшись пальцами в волосы, проговорил: – Я просто сделал ей приятно, и только.
Врет он! Было у нас! Трахались так, что диван чуть не проломили! Не ве-е-ерь! Я доказать могу…
– Почему я должна верить? Да и хочешь сказать, это не одно и тоже?
Кирилл мотнул головой и наклонился. Терпкий запах загорелой кожи защекотал нюх. Желание просыпалось стремительно и распускалось, как цветок пиона на солнце.
– Не одно, – шепнул в ухо, разбрасывая по телу колючки мурашек. – Я хочу, чтобы на остальное ты была согласна. Она ведь и так этого хочет, ее спрашивать не нужно. А ты?
Лина напряглась. Зачем ему это?
– Полечиться хочешь? Или развлечься?
Власов еще приблизился и потянул руку к ее волосам. Показалось, что на затылок легла грелка. Он глядел в глаза и говорил монотонно и спокойно, наклоняя к себе:
– Думай, что хочешь. Мне надоело оправдываться. Я не буду говорить о высоких чувствах, потому что не люблю врать, но меня влечет к тебе, и это правда. Ты способна утолить жажду, которая преследует меня много лет, и я готов закрыть глаза на некоторые вещи. Даже на то, что ты убила бедных птичек не своими руками, – он усмехнулся и, отодвинувшись, резко встал. От этого мир зашатался и, казалось, сейчас сложится, как карточный домик.
Ангелина тихо сказала, потупившись:
– Я погубила своего парня, когда у нас был первый раз. Тогда не понимала, какой я монстр, не знала, что была причиной…
Кирилл навис над ней, закрывая широкой спиной свет из запыленного окна. Он молчал, сжимал губы и глядел из-под густых бровей. В глазах цвета мокрой мяты пряталась тоска и горечь.
– Сколько ты убил женщин? Сколько, Кирилл? – вдруг спросила Лина.
– Я научился контролировать это, – слабо и неуверенно проговорил проводник и потер подбородок. Ангелина бросила взгляд на перемотанную левую руку, которую он прижимал к бедру: гематома разрослась и распустила синие щупальца. Футболка трещала от опухоли на плече, а кровь и сукровица давно смочили бинт. Власов почти не двигал пальцами, а при поворотах вздрагивал.
Он молчал и смотрел в пол.
– Только не говори, что с первого раза! – оскалилась Лина и сжала кулак. Хотелось прикусить руку. Вонзить зубы в плоть и заставить всю эту внутреннюю боль уйти. Воспоминания были до сих пор слишком яркими и горькими.
– Я исповедоваться тебе не собираюсь, Кэйса, – грубо сказал Кирилл, увеличивая между ними расстояние. Развернувшись, он отошел к окну, где разгорался кровавый закат. – Только бы стены устояли, только бы…
– Умереть боишься? – съехидничала Лина, сдерживая порыв кольнуть его побольней. – И как ты это контролировал? Научи.
– Сомневаюсь, что у тебя получится, – он повел плечом, но не обернулся.
– Почему? – Лина медленно приблизилась и встала у него за спиной.
Загляни под футболку.
– Потому что… – он повернул голову и выглянул из-за плеча. – Я не отпущу тебя.
– Думаешь, я верить тебе стану? – не удержавшись, запустила ладони под его футболку. Он горел. Жар перебирался по кончикам пальцев и скользил, как змея, прямо к сердцу. Опускался к солнечному сплетению и затапливал огненной волной низ живота.
– Не думаю – знаю.
Лина прижалась всем телом и вдохнула его запах. Кирилл задрожал.
– Как ты можешь знать? Ты угрожал мне. Я не понимаю, что вы с Германом задумали. Зачем я тебе? Ему? – Лина говорила, а сама шарила руками под футболкой. И, осознанно или нет, искала послание.
Ищи лучше. Подними ее!
Громкий вздох Кирилла отозвался в бедрах томной тяжестью.
Смотри, а то заиграешься. Ты же так этого не хотела…
– Я… – начал Кирилл.
– Умолкни! – отрезала Лина, не то ему, не то своей темной стороне.
Подцепила пальцами мягкую трикотажную ткань и подняла ее к лопаткам мужчины. Царапины, как крылья, симметрично украшали его спину. Такие можно было оставить только если в порыве страсти дернуть руки вниз.