В городе было тихо и, на удивление, чисто. Высокие дома глядели на нее целыми окнами, под подъездами парковались древние бензиновые машины, правда, некоторые оснащены были современными наворотами, хотя Лина даже не представляла для чего они. Но смотрелось это в этой дикой местности не менее дико. Будто жизнь здесь пошла совсем нет так, как все считают, ведь над этим пространством даже миниверты и самолеты не летали – запрещалось, потому что считалось опасно. Мол, защитное поле может дать сбой электрики. Лина вспомнила, как долго они ждали разрешения от городских властей на выход за Барьер, и это с помощью больших денег Глеба. Так их охраняли от опасности или прикрывали правду?
В одном из высоких окон двухэтажного дома она заметила движение шторы – кто-то наблюдал за улицей. Показалось, что кудрявая светлая голова снова выглянула в щель, когда джип проехал дальше. В других окнах тоже были люди, некоторые, не стесняясь, навалились на подоконники и всматривались в проезжающий джип. Лина была словно под расстрелом чужих глаз.
Прохожих почти не было, но те, что встречались, выворачивали головы, чтобы разглядеть пассажира в салоне.
– Диковинку привезли, вот и крутят шеи, – гоготнул водитель и цыкнул зубами. – Эмси, тебя к Центру или…
– Или, – отрезал бородач и снова захрустел кулаком. Он прятал глаза, черные чуть прикрывающие уши волосы закрывали часть лица.
Лина тяжело и осторожно вдохнула. Мужской запах крутил мысли сильнее прежнего. Раны на руках от укусов рыб зажили, но потянули слишком много энергии, а Кирилла теперь рядом нет… Его теперь вообще нет, и признать это не хватало сил. Не сейчас, позже она сможет принять это, но сейчас позволяла сердцу теплиться надеждой. Пусть пока вера в чудо будет жива, жаль, что чудес на свете не бывает…
Хотелось выть, но Лина лишь прижала щеку к холодному и грязному стеклу и прикусила согнутые пальцы, чтобы боль помогла отрезвиться. Не помогало: феромоны мужских тел щекотали нос, плавили сознание и возвращали память к гибели самого дорого человека. А вдруг Кирилл успел выбраться? Отбился от бешенных рыб? Вдруг включил своего монстра и смог противостоять? И теперь ранен и истощен лежит под палящим кислотным солнцем, что сделает из него лепешку раньше, чем он доберется до укрытия. Почему они пошли к этой кладке? Откуда чужаки знали, где их искать?
Лина украдкой посмотрела на мужчин. Подтянутые, ухоженные. Видно, что настоящие воины или солдаты, а скорее – вышибалы. Кто их главарь? И она им зачем?
Говорить и допрашивать не хотелось, щека и так горела от соприкосновения с грубой кожей, да и Лина боялась совсем другого… Себя. Она убьет обоих, при желании, просто для нее этот путь теперь закрыт.
В глубине города дома стали появляться реже. Они утопали в зеленых садах и окружались небольшими водоемами. Чистая лазурная вода переливалась на солнце, как драгоценные камни. В воздухе пахло солью и йодом, будто недалеко было море. Лина никогда не видела море, даже не мечтала о нем, но она знала, как оно пахнет. Удивительно, но была уверена, что знает.
Электронная энциклопедия говорила, что водоемы частично ушли под землю из-за пустот, что остались после выкачки нефти. Оставшиеся моря были в местах, где озоновый слой пострадал сильнее всего. Солнце выжигало все живое, испепеляло растительность и травило людей радиацией. Потому и были выстроены вертикали с защитой от лучей, а все, кто выходил за Барьер брали ответственность за свою жизнь на себя. Да и одичавшая природа явно не располагала к нормальной и спокойной жизни. Мир изменился, но все ли в статьях говорили правдиво или что-то переписывали на свой лад? Кому это было выгодно?
Пересекая площадь с высоким изваянием, они долго стояли на живом перекрестке и пропускали колонну из машин. Лина с удивлением смотрела на бензиновые и дизельные авто, что давно вышли из моды. Вернее, лет сто, как уже запретили бензин и перешли на солнечные батареи. Удивительно, но рядом прокатил широкий элмобиль, хотя спроектированный иначе, чем в вертикальных городах. Немного уже, и колеса казались выше и мощней. Лина чуть не вскрикнула, когда авто зарычало и, приподнявшись над землей, скользнуло над головой.
За площадью резко выросла стеклянная башня. Она подпирала небо острой серебристой пикой и распарывала темные вечерние облака. Свет из окон закругленных к верху был мягким и синеватым.
– Выходи, – дверь открылась, и Лина чуть не вывалилась наружу. Сильная рука подцепила под мышки и потащила ее к широкому входу.
– Что это за город? Где мы?
– Вопросы потом, – проговорил мужчина и, почти протащив ее по коридору, впихнул в широкий зеркальный лифт. Нажал кнопку, придержал створки, долго изучал странным взглядом, а потом вышел из кабины. Лина заметила, что он довольно молод, не старше тридцати, но только лицо в шрамах, нос ломаный, и редкие будто опаленные ресницы. Волосы, как солома, торчали во все стороны и лоснились от жирности.
Он провел рукой по заросшему подбородку и сухо сказал:
– Мы еще увидимся.
Глава 48. Изнеможение
Лифт захлопнулся и дернулся вниз. Лина прижалась к прохладной стене и наконец выдохнула. Что будет дальше?
Погладила нежно живот. Не было и крошечки веры, что все закончится хорошо, но надежда не умирала, а слезы давили горло и рвались наружу.
Лифт замер с тихим гудением, и двери разъехались в разные стороны. Двое в серых костюмах молча вытащили Лину из лифта, довели по темному коридору до еще одного помещения. Втолкнули внутрь и оставили одну.
И потекли долгие минуты и часы в заточении. Никто не приходил, не кормил, не поил. Казалось, что запах в камере становился приторно-сладким, будто из мелких дырочек вентиляции просачивался невидимый газ.
Сначала Лина плакала и забивалась в сухой, но холодный угол на кровати. Постель скрипела пружинами от ее движений, а мышцы разрывались от напряжения и боли. За что ее сюда? Эти люди знают, кто она и что может? Почему не убили тогда сразу? Почему заточили?
Лампы над головой затрещали и потухли. Лину накрыла темнота и тишина. Она упала набок, закуталась в колючее одеяло без пододеяльника и стала кричать в стену. Пока не осипла, пока крик не перешел в хруст, а затем и вовсе провалился в тихое шипение. Хотелось назад, к разваленному дому, что похоронил тайну ее рождения, к дому, где она была счастлива хоть немного, туда, где услышала искренние слова любви, где избавилась от тяжелой ноши второй личности и где поняла, что очень привязана к Кириллу. Готова была броситься на рыб с голыми руками, когда увидела, что он упал, но ей не дали даже попытаться помочь. Не позволили ему помочь!
Силы постепенно покидали, и жуткая слабость окунула ее в тревожный сон. Ей слышались голоса, шаги, шорох одежды. Показалось, что белая женщина из леса стоит в углу темной комнаты и машет головой. Машет, как кукла. Черные волосы перекрывали часть лица, а то, что осталось на виду было похоже на изуродованное растерзанное мясо. Губы шептали: «Это ты сделала…»
А еще мучил запах. Плотный, тяжелый, мужской. Вспоминания скользили перед глазами, как острые стекляшки, что переворачивались и впивались в сердце. Поцелуи, объятия, горячие прикосновения, ритмичные толчки и сладкий крик…
Лина перевернулась, измокнув под колким одеялом, и застонала. Очнулась от своего же голоса и уставилась на закрытую дверь. Кто-то был за ней: тень переместилась в сторону, а затем мягкие шаги со слабым постукиванием удалились.
– Кто вы? – захрипела Лина, но не смогла подняться. Живот тянуло, спину опоясывало жуткое и знакомое ощущение голода. Непростого голода, а животного, того, что сломал ей жизнь, когда она убила своей любовью Максима. И здесь, в заточении, она беспомощна. Она не сможет долго держаться, либо сорвется, либо перейдет в другую ипостась. А она не хотела быть монстром.
Сладкий запах стал сильнее, а на руках появились экземы. Амброзия. Вот что так знакомо и приторно растекалось по комнате убийственным шлейфом. Решили вытравить? Кто-то слишком хорошо ее знает.
Запах травы усиливался с каждым вдохом. Лина уже не могла ему сопротивляться, она чувствовала, как он давит со всех сторон и разрушает тело. Голод звал и коробил, ноздри трепетали, а пальцы сминали до треска ткань одеяла.
Сколько прошло времени она не знала, но ей жутко хотелось, чтобы все закончилось. Не было сил даже с кровати сползти, и мысли о Кирилле постепенно отступали на смену мерзкому и невыносимому желанию получить мужское тело. Любое. Напиться, утолить жажду. Неважно как и с кем, лишь бы потушить жар внизу живота.
Когда голод стал яркой пульсацией подбрасывать ее на постели, Лина свалилась на пол и зарычала. Пальцы вытянулись, и ноготки зацокали по кафелю. Лампы неожиданно слабо загорелись, замок щелкнул, и перед лицом возникли ботинки на тракторной подошве.
– Она готова, Эмси. Начинай.
Запыленные ботинки перед глазами сменились на чистые черные туфли с острыми носками. Жгучий запах мужского пота и мускусный аромат загорелой кожи взбесил голодную сущность. Лина зарычала, стискивая зубы и удерживая в сжатых кулаках крохи самообладания. Стоит к ней приблизиться, она сорвется и убьет всех.
И в будущем расплата за содеянное вернется с лихвой, потому нужно держаться и сделать невозможное, чтобы избежать непоправимых ошибок. Сердце обливалось кровью, ведь даже мертвого Кирилла она не могла предать. Это было слишком больно.
Одну рану ей уже пришлось зашивать, больше не хотелось.
Сквозь путанные волосы увидела, как темный мужчина прикрыл дверь и отошел к другой стене. Набрал код на светящейся панели, и серая перегородка отъехала и показала чистую комнату с дрожащим лазурным кругом по центру.
– Тебе нужно ополоснуться. Иди сюда, – он наклонился, а Лина отползла в сторону.
– Не тронь меня. Убью-у-у!
– Я знаю. Для этого и пришел, – спокойно ответил мужчина, и Лина подняла голову.
Черные волосы укоротились, борода исчезла, а в переносицу уставились знакомые голубые глаза.