Потому что, будь это мы в дубовой роще на Белтейне, я бы заставил тебя выкрикивать мое имя. Называть меня своим королем. Я заставил бы твое тело отзываться на каждую мою команду, содрогаться от удовольствия подо мной, пока окончательно не забудешь о существовании человеческого мира…
Подходя к кровати, он провел рукой по волосам и посмотрел на меня так, что внизу живота разлилось тепло.
Я перевернулась на другой бок, полная решимости закопаться глубже в кровать и заснуть.
Глаза закрылись, но я знала правду. Я ни на минуту не смогу уснуть, когда рядом со мной почти голый Торин.
«Если мы выберемся отсюда, он женится на какой-нибудь высокомерной принцессе Благих», – напомнила я себе.
Я попыталась представить, как он идет по проходу рядом с Морией. Как сногсшибательно они смотрелись бы вместе.
Я натянула одеяло до подбородка.
Как только Торин забрался в постель, меня окутал его восхитительный дубовый аромат, и я почувствовала исходящий от него жар, его силу.
Когда его бицепс коснулся моей спины, пульс участился. И, конечно же, Благой король заметил это.
– У тебя сердце колотится, – пробормотал он. – Перенервничала.
К моему удивлению, он нежно обнял меня своими рельефными руками и крепко прижал к себе. Я чувствовала биение его сердца, ритмичный стук через тонкий материал моей рубашки.
Я остро осознавала, как мало на мне было одежды, и чувствовала, как жаждет его прикосновений каждый дюйм моей обнаженной кожи.
– Ава, со мной ты в безопасности. – Он откинул волосы с моего лица, затем ласково провел кончиками пальцев по моему виску. – Эта тварь оставила на тебе синяк.
Я почувствовала себя виноватой. Он удивительно добр ко мне, а ведь мое сердце так учащенно забилось не из-за нервов и страха. Я думала, что при всем его высоком самомнении Торин сразу раскусит ложь.
Он свернулся калачиком, прижимаясь к моей спине всем телом, и мои мышцы обмякли.
Торин глубоко вдохнул.
– Как ты их чувствуешь?
Мои мысли заметались в миллиарде направлений, и ни одно из них не подходило двум людям, которые твердо решили, что никогда не смогут быть вместе.
– Как чувствую что?
– Рога.
– Кажется, они довольно чувствительные. Даже на холодный ветер реагируют.
– Что произойдет, если я прикоснусь к одному из них?
– Наверное, ничего. – Но как только сказала это, я поняла, что неправа. От одной мысли о том, как он касается их, меня пробрала горячая дрожь.
Он высвободил руку и потянулся вверх. Одно медленное поглаживание рога оставило за собой чувственный жаркий след. У меня затрепетали ресницы. Желание захлестнуло с головой, и все разумные мысли из головы в миг испарились. Я внезапно обнаружила, что вжимаюсь бедрами в его пах и услышала, как у Торина сзади перехватило дыхание.
Моя спина инстинктивно выгнулась, и я повернулась, чтобы посмотреть на него.
– Ты меня соблазняешь?
Он приблизил губы к моему уху.
– Мой демонический друг, – промурлыкал он, – если бы я хотел соблазнить тебя, ты бы уже стонала мое имя. Но я ведь и не пытаюсь, разве нет? Потому что ты симпатичный маленький демоненок, которого я никогда не смогу заполучить.
– Я бы уже стонала твое имя? – Я уставилась на него, и мой взгляд невольно упал вниз, к чувственному изгибу его губ. Меня убивало, как сильно мне хотелось вновь ощутить эти губы на вкус.
– Не могу определиться, то ли ты настолько высокого о себе мнения, то ли это часть твоего королевского имиджа.
– О, это истина и довольно известная.
Я улыбнулась.
– Именно так все и будут тебе говорить. Ведь ты король. Вспомни, к примеру, как Генрих VIII считался величайшим спортсменом своей эпохи. – Я поморщилась. – Как считаешь, не могло ли это быть только потому, что все слишком боялись сказать ему правду? Учитывая его привычку отрубать головы. Может быть, все эти милые благие леди во время Белтейна просто не хотели злить Верховного короля. Что, если в сексе ты тоже Генрих VIII.
Он приподнялся на локте и одарил меня медленной, порочной улыбкой, его глаза потемнели. От него исходил призрачный, знойный жар.
– А вот это, – пробормотал он в изгиб моей шеи, – звучит как вызов, подменыш.
13. Ава
– Дело в том, подменыш, – прошептал он, согревая дыханием мое горло, – если мне не удастся выбраться из Двора Скорби, я не могу умереть, зная, что ты считаешь меня Генрихом VIII в постели. И я заставлю тебя стонать мое имя.
Его голос словно ласкал кожу, посылая по всему моему телу греховный трепет.
В окно проник косой лунный луч, осветив серебряным сиянием его душераздирающе красивое лицо. Я не могла позволить себе полюбить его, но тело сгорало от желания. Я плавилась под его обжигающим взглядом. В его неземных голубых глубинах горело опасное пламя.
Он снова протянул руку и нежно погладил мой правый рог, медленно двигаясь от кончика вниз. При этом он внимательно следил за моим лицом, наблюдал, как приоткрываются губы, опускаются веки и трепещут ресницы от запретного удовольствия. Под тонкой тканью рубашки потяжелела грудь, и вдоль позвоночника пробежала волна жара.
– Так нечестно, – выдохнула я.
– Но как я могу устоять перед возможностью вновь увидеть это выражение на твоем прекрасном лице?
Его голос охрип. Торин наклонился и провел губами по моей шее, а затем осторожно коснулся зубами горла. Лизнул языком нежную кожу, пробуя на вкус, и весь остальной мир исчез. Мои мысли сузились до благоговейных прикосновений его языка.
Свободной рукой Торин провел по моему животу и запустил ее мне в шорты. Пальцами провел от одной тазовой косточки к другой, как будто на ощупь запоминая контуры моего тела. О, боги, от его ленивых, томных ласк мое тело сгорало от желания.
Дыхание стало поверхностным, а бедра снова льнули к нему. Прижавшись к Торину попкой, я ощутила его большой затвердевший член. Такое очевидное возбуждение только усилило мое желание. Тонкая хлопчатобумажная ткань раздражала кожу, и тело пылало от мучительного отчаянного желания стянуть ее с себя. Все мои нервные окончания отчаянно взывали к нему.
Когда я снова прижалась к нему бедрами, он издал низкий стон. Сделав глубокий вдох, он стиснул ткань моих шорт в кулаке, и у меня возникло отчетливое впечатление, что он вот-вот потеряет над собой контроль. Сорвет их, погрузится в меня…
Во время наших тренировок ему еще ни разу не приходилось настолько сильно сдерживаться. Тогда казалось, что он легко и полностью себя контролирует, тщательно выверяя каждое свое движение. Но теперь я чувствовала напряжение мышц его рук и стальную твердость груди.
Он оторвал губы от моего горла, продолжая стискивать мои шорты мертвой хваткой. Я почувствовала его горячее дыхание на своей спине, как раз в том месте, где Моргант распорол мне плечо. Торин нежно прошелся по шраму кончиками пальцев.
– Больше не болит, да?
Его губы заменили кончики пальцев, и там, где его рот соприкоснулся с моей кожей, стало невероятно тепло. В перерывах между поцелуями он пробормотал:
– Когда-нибудь я выпотрошу кишки из этого парня. Ты это знаешь?
– Не будем думать о будущем. – Смущенно покраснев, я легла на спину, чтобы мне было проще смотреть на его прекрасное лицо, омраченное грустью.
Со мной Торин не мог полностью расслабиться. Ему мешало осознание того, что это все закончится.
Его взгляд вдруг сделался печальным.
– Ава. Я думал о тебе все время, пока сидел в камере. О том, как сильно мне хотелось, чтобы ты была рядом со мной, чтобы наши тела сплелись вместе.
Его слова поразили меня, эта версия Торина заставила меня многое переосмыслить. Под пристальным взглядом в груди защемило сердце.
Я попыталась вспомнить, о чем думала в той тюремной камере, но в голове творился хаос. Лишь вспышки отчаяния и мимолетные мысли о том, как я, должно быть, выглядела, слизывая дождевую воду с пола. Там я чувствовала себя невероятно беспомощной, но с Торином? Не имело значения, были ли мы технически из вражеских фракций. С ним я была в безопасности.
Я коснулась его лица и обвела пальцами высокие скулы.
Торин, должно быть, увидел, как изменилось выражение моего лица, потому что спросил:
– Что ты вспоминаешь?
Я глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться. Все шло совсем не так, как я надеялась.
– Ничего из того, что хотелось бы помнить. Может быть, твоя роль как раз и состоит в том, чтобы отвлечь меня от мыслей о том подземелье.
– Ава, ты же знаешь, что мы никогда не сможем быть… – произнес он резко.
Ему что-то было нужно от меня, но я не понимала до конца, что именно. Мгновение назад он был очень близок к тому, чтобы прикоснуться ко мне именно там, где мне хотелось, а теперь я вспоминала вещи, которые предпочла бы оставить похороненными в глубинах своей памяти. Я чувствовала, будто в данный момент балансирую на лезвии ножа, будто вот-вот потеряю то, чего так отчаянно желала.
– Думаю, тебе просто следует поцеловать меня, – сказала я. – Зачем беспокоиться о том, что будет через две недели? Мы вообще можем завтра умереть.
На его божественном лице промелькнуло страдальческое выражение, но оно мгновенно исчезло, сменившись соблазнительной улыбкой и пылким взглядом. Я зареклась связываться с мужчинами, и с ним в частности. Но сейчас? Мне отчаянно хотелось почувствовать хоть что-то, избавиться от ледяного оцепенения в груди. А близость Торина была подобна раскаленной лаве.
Повинуясь моей команде, он наклонился и завладел моими губами. Его губы слегка коснулись моих, словно спрашивая, и в ответ я раскрылась навстречу его поцелую, проведя по его языку своим. Торин напрягся, а я же упивалась им, его запахом, ощущением его близости. Он целовал меня так, будто мечтал об этом несколько месяцев.
Моя обнаженная кожа покрылась мурашками.
Продолжая целовать меня, Торин забрался ладонью под край моей рубашки, лаская бедра, медленно двигаясь по ребрам, выше. От предвкушения мои соски затвердели, выпирая из-под жесткой ткани белой рубашки. Он снова скользнул рукой вниз, направляясь к моим бедрам. Под его прикосновениями мышцы в предвкушении напрягались. Почему-то я была уверена, что он в точности знал, как заставить меня дрожать от удовольствия.